ненавидела  тебя,
говорила о тебе гадости.
   - Она не может причинить мне вред, пока ты любишь меня и доверяешь. Мы  с
тобой - одно целое.
   - Подумай, может быть, прекратить уроки.
   - Ты ревнуешь? - поддразнила она его, а потом посерьезнела.
   - Ах, Ястреб, он так много знает! Он преподавал  мне  философию,  поэзию,
историю, западную музыку и искусство. Я узнала  о  том,  как  росла  Римская
империя, и благодаря этому поняла, что держава, особенно такая обширная, как
та, которую завоевали  римляне,  очень  уязвима.  Марк  говорит,  что  закат
Римской империи неизбежен. Теперь римляне слабы, мой Ястреб.  Марк  говорит,
что император слишком занят гонениями  на  христиан,  чтобы  беспокоиться  о
Восточной империи. Вот почему он сделал тебя  царем,  мой  Ястреб!  Будь  же
царем и сбрось золотые оковы, которыми сковали нас римляне!
   - Нет, Зенобия! Если мы восстанем, император  Валериан  в  мгновение  ока
окажется здесь. Когда-нибудь мы станем свободными, но сейчас еще  не  время.
Кроме того, персы снова начинают наседать. Я не могу сражаться с Римом, пока
в тылу у меня есть враги.
   - Персы никогда  не  станут  союзниками  Рима!  -  презрительно  ответила
Зенобия.
   - Не станут, ты права, но если я  оставлю  Пальмиру,  чтобы  сражаться  с
римлянами, как ты думаешь, много ли времени пройдет, прежде чем  царь  Шапур
<Шапур, или Сапор - царь из династии Сасанидов,  царствовавший  в  Персии  в
период с 241 по 272 г.> со своей армией вторгнется в  Пальмиру?  Они  всегда
жаждали захватить этот город со всеми его богатствами. Я не стану  разрушать
то, что по праву наследования должно достаться Вабаллату.
   - Что это за наследство, если его  можно  отнять?  Римляне  сделали  тебя
царем, и с такой же легкостью они могут лишить тебя трона.
   - Нет! Они нуждаются во мне, а царский трон - не такая уж  большая  плата
за то, чтобы заручиться моей помощью. Вот подожди, и ты увидишь, я прав, мой
цветок! Когда-нибудь мы сбросим ярмо, которое связывало нас все эти годы. Но
сначала я должен избавиться от персидской угрозы с тыла.  Римляне  оказывают
мне услугу, Зенобия. Они  дали  мне  войско,  с  помощью  которого  я  смогу
побороть царя Шапура.
   Он схватил ее в объятия  и  одним  быстрым  движением  распустил  длинные
черные волосы. Они окутали  их  обоих,  словно  грозовое  облако.  Его  губы
встретились с ее губами в долгом и жгучем  поцелуе.  Зенобия  почувствовала,
что ее душа и тело растворяются в нем, и в то же время ее наполняла огромная
сила. Она обвила руками его шею и, когда он выпустил ее  губы,  с  обожанием
взглянула на него снизу вверх.
   - Ах, Зенобия, дорогая моя, такой женой, как ты, можно гордиться!
   - А разве Марс не благословил меня при рождении? - ответила она.

***

   Губернатор Антоний Порций Бланд ушел в отставку. Прежде он часто говорил,
что уедет в Антиохию или  в  Дамаск,  однако  теперь  он  решил  остаться  в
Пальмире.
   - Ну куда я поеду? - раздраженно говорил он, когда Зенобия  приставала  к
нему с этим вопросом. - Я состарился на службе у Рима и большую часть  своей
жизни провел здесь, на Востоке. Я не вынесу климат Италии. Знаете ли вы, что
в столице империи иногда идет снег? Ба! Да зачем мне рассказывать  об  этом?
Ведь вы ничего не знаете о снеге! Кроме того, все члены моей семьи,  которых
я знал, уже умерли. Ах, у меня есть старший брат, который пишет  мне  каждый
год и рассказывает о  нашей  семье,  но  это  не  имеет  для  меня  большого
значения. Может быть, теперь, когда я вышел в отставку, я женюсь.  Раньше  у
меня никогда не хватало времени.
   - Ив самом деле, Антоний Порций, вам нужно жениться! - ответила  Зенобия.
- Могу сказать, что супружество - это прекрасно!
   Она ожидала, что  он  выберет  какую-нибудь  вдовушку,  которая  разожжет
семейный очаг и согреет его на склоне лет. Но вместо этого,  к  ее  великому
удивлению, выбор бывшего губернатора пал на подругу ее детства, Юлию Туллио,
которая в свои девятнадцать лет все еще  была  не  замужем.  Молодая  царица
пришла в изумление.
   - Ты не должна выходить замуж за этого  старика,  Юлия!  Как  твоя  семья
допустила такое! Ведь он старше твоего отца!
   - На самом деле он на пять лет моложе моего отца, - весело ответила Юлия.
- Милая Зенобия, я хочу выйти замуж за Антония! Ведь я знала  его  всю  свою
жизнь, и я люблю его! Я польщена тем, что он выбрал меня.
   - Но ты же не любишь его, - протестовала Зенобия.
   - Ты ведь не любила царя Одената, когда выходила  за  него  замуж.  И  не
качай головой, ты действительно не любила его! Ты влюбилась в него уже после
свадьбы и теперь уже не помнишь, что было время, когда  ты  не  любила  его.
Зенобия, будь же благоразумна! Мне уже почти двадцать лет, и  я  очень  хочу
стать женой и матерью! Антоний - добрый и хороший человек. Он нежен и  щедр,
и у нас с ним много общего. На самом деле у меня больше общего с ним, чем  с
любым из тех молодых людей, с которыми мне  приходилось  встречаться.  Кроме
того, муж должен быть старше жены. Разве царь не старше  тебя  на  несколько
лет?
   - Только на десять лет! - ответила Зенобия. - Ах, Юлия,  неужели  нет  ни
одного молодого человека, которого ты смогла бы полюбить? А как насчет Марка
Александра Бритайна? Он намного моложе Антония Порция.
   - Марк Александр?
   Юлия едва заметно вздрогнула, а потом испытующе взглянула на Зенобию.
   - Но его сердце уже занято, а кроме того, он приводит меня в ужас.
   - Его сердце кем-то занято? Ох, Юлия, расскажи мне об этом! Я не  слышала
никаких сплетен на этот счет. Кто она?
   "Значит, она ничего не знает, - подумала Юлия. - Неужели  только  я  одна
вижу, как сильно он любит ее?" Потом она сказала:
   - Это не женщина, Зенобия, а его дело. Это для него и жена, и  любовница,
и все остальное.
   - Ах!
   К своему ужасу, Зенобия почувствовала  облегчение,  узнав,  что  у  Марка
Александра нет любовницы. Юлия улыбнулась.
   - Не мучай себя, Зенобия! Меня вовсе не принуждают к этому браку.
   - И все же я  считаю,  что  можно  придумать  что-нибудь  получше!  -  не
сдавалась Зенобия. Теперь рассмеялась Юлия.
   - Не собираюсь.
   На мгновение она умолкла, а потом, словно споря сама с собой, продолжала:
   - Самое главное, моя дорогая подруга.., это то, что я буду любима!
   - Любима?
   Зенобия, казалось, была в растерянности.
   - Да, любима! Только после того, как я приняла  предложение  Антония,  он
признался, что любит меня. Он сказал, что любит меня с тех пор, как  я  была
еще ребенком, но  не  осмеливался  заговорить  со  мной  об  этом,  пока  не
убедился, что мое сердце не принадлежит другому. Ведь его беспокоит  большая
разница в возрасте между нами.
   - Но как же дети, Юлия? Сможешь ли ты иметь детей?
   - Все будет так, как пожелают боги! - последовал ответ.
   - Нет, нет! Я имею в виду... Ну, как ты думаешь, может ли он?..
   - Может, что?
   Лицо Юлии залилось краской.
   - Ах! - воскликнула она.
   - Может он или нет? - повторила Зенобия.
   - Я надеюсь, - медленно произнесла Юлия. -  Мой  отец  все  еще  способен
любить, и твой отец - тоже. Как мне говорили, возраст - не помеха.
   - Не помеха для чего? - спросил, входя в комнату, Марк Александр Бритайн.
   Женщины смущенно захихикали, и Зенобия, переведя дух, сказала:
   - Ничего такого, что касалось бы вас, Марк! Но  входите  же  и  пожелайте
Юлии счастья, ведь вскоре ей предстоит выйти замуж!
   - В самом деле?
   Он приблизился и с улыбкой запечатлел поцелуй на полыхающей щеке Юлии.
   - И кто же этот счастливец, да позволено мне будет спросить?
   - Это я - счастливица, Марк Александр! Мне предстоит сочетаться браком  с
Антонием Порцием.
   - Нет, не следует меня поправлять, Юлия Туллио! Именно Антоний  Порций  -
счастливец! - твердо сказал Марк. - Пусть боги благоволят к вам обоим,  и  я
надеюсь, что меня пригласят на свадьбу.
   Юлия вновь вся залилась краской и, задыхаясь, произнесла:
   -  Ну  разумеется,  вы  будете  приглашены,  Марк  Александр!  Потом  она
повернулась к Зенобии.
   - А теперь мне пора идти. Я задержалась у тебя, а пришла только для того,
чтобы сообщить тебе новость.
   Она встала, а следом за ней встала и Зенобия. Женщины  обнялись,  и  Юлия
поспешно вышла за дверь.
   Зенобия глядела ей вслед, а потом, повернувшись к Марку, сказала:
   - Я молю богов, чтобы она была счастлива! Он настолько старше ее! Если  у
них появятся дети, ей придется проводить все свое время, нянчась с  малышами
и со своим престарелым мужем.
   - А вы  не  считаете,  что  муж  должен  быть  старше  своей  жены,  ваше
высочество?
   - Старше - да, но не на тридцать два года! Отец Юлии - его сверстник.
   - А что чувствует сама Юлия?
   - Говорит, что любит его.
   - Тогда  вам  не  следует  беспокоиться,  ваше  высочество!  Вдруг  дверь
отворилась, и в комнату поспешно вошла Делиция, а следом за ней - Баб.
   - Сюда идет Аль-Зена, а с ней - царь! - сообщила  Делиция.  -  Она  хочет
поссорить  вас  с  мужем  и  сказала,  что  вы  остались  наедине  с  Марком
Александром!
   - Но какое это имеет значение? - спросила Зенобия.
   Однако Марк мгновенно понял и кивнул Делиции. Делиция сказала:
   - Мы скажем, что все это время провели вместе с вами, ваше высочество!
   - Юлия Туллио выходит замуж за Антония  Порция,  -  проговорила  Зенобия,
осознав необходимость их присутствия, а не причину, скрывавшуюся за этим.
   Женщины едва успели устроиться в углу, как дверь отворилась и  в  комнату
поспешно вошла Аль-Зена, а следом за ней - Оденат.
   - Вот! - Аль-Зена указала длинным костлявым пальцем на Зенобию. - Разве я
не говорила тебе, сын мой?! Разве я не говорила, что все  так  и  есть?  Это
порочное создание наедине с другим мужчиной! Все обстоит именно так, как я и
подозревала. Она изменяет тебе!
   Прежде чем Оденат и Зенобия  успели  вымолвить  хоть  слово,  старая  Баб
вскочила со своего места в углу.
   - Да как вы смеете обвинять мою невинную хозяйку в таком  вероломстве!  -
пронзительно закричала она. - Это вы - порочное создание!
   - Ив  самом  деле,  Аль-Зена,  -  послышался  из  другого  конца  комнаты
изумленный голос Делиции.  -  Ваша  фантазия  начинает  проделывать  с  вами
престранные вещи! Ах, да, думаю, это всего лишь признак старости.
   У Аль-Зены от изумления открылся рот.
   - Они были наедине,  говорю  тебе!  Эта  девушка,  Туллио,  ушла,  и  она
осталась наедине с ним! Ала, моя горничная, сказала мне об этом,  а  она  не
станет лгать мне!
   - Может быть,  она  просто  не  знала,  что  и  Баб,  и  госпожа  Делиция
находились в комнате вместе с ее высочеством, когда я пришел, - сказал Марк,
обретя дар речи.
   Злость Аль-Зены удивила его. Мать Одената искала, на кого бы наброситься.
Так как Баб по своему положению была не ровня ей, она избрала Делицию.
   - Если ты действительно была здесь, как утверждаешь, тогда скажи,  о  чем
вы говорили? - зарычала она на Делицию. Делиция кротко ответила:
   - Мы говорили о предстоящем замужестве Юлии. Она вскоре выйдет  замуж  за
Антония Порция.
   - Полагаю, мама, этому надо положить конец. Ты совершила ошибку и  теперь
должна извиниться перед моей женой и моим другом Марком Александром.
   - Никогда!
   Лицо Аль-Зены исказилось от  ярости,  и  она  стремительно  выскочила  из
комнаты.
   - Я оставлю тебя, продолжай уроки, Зенобия. Я должен вернуться на  совет,
откуда меня вытащили! - сказал царь.
   Он поклонился, повернулся и вышел из комнаты. Некоторое время  в  комнате
стояла напряженная тишина, а потом Марк спокойно произнес:
   - Скажите, что все это значит?
   - Аль-Зена злится, потому что не она царица Пальмиры. Она места  себе  не
находит, хочет причинить мне неприятности, - устало ответила Зенобия.
   - Она обвиняет нас в том, что мы любовники. Это опасное обвинение  и  для
вас, да и для меня тоже.
   - Это всего лишь ложь из уст озлобленной женщины! Она  подобна  вороньему
крику.
   - Не следует недооценивать ее ненависть, Зенобия! - предупредила Делиция.
- Если бы я случайно не услышала, как  эта  старая  сука  Ала  с  торжеством
сообщила ей свою новость, вы и в самом деле оказались бы  наедине  с  Марком
Александром. Даже если бы царь поверил вам, в каком-нибудь темном уголке его
сознания навсегда осталось бы подозрение.
   - Оденат не сомневается во мне, Делиция!
   - Оденат - всего лишь простой смертный, Зенобия!
   - Послушай ее, дитя мое! - настойчиво советовала Баб. Зенобия раздраженно
вздохнула.
   - Ну, Марк, давайте  продолжим  наш  сегодняшний  урок.  Я  прошу  у  вас
прощения за поведение Аль-Зены. Должно быть, всему виной ее возраст.
   - Гм! Это все ее натура, а она у нее кислая, как лимон! - фыркнула Баб.
   - Эта старая женщина говорит правду! - пробормотала Делиция.  Зенобия  не
обратила на них внимания и взглянула на Марка. Он с трудом подавил улыбку.
   - Сегодня мы  будем  беседовать  о  вашей  прославленной  прародительнице
Клеопатре, царице Египта.
   Даже Делиция и Баб с интересом стали слушать, и Марк начал  захватывающее
повествование о женщине, которая правила Египтом  и  завоевала  сердца  двух
знаменитых римлян того времени.
   Зенобия, однако, не слушала его. Марк вряд ли расскажет ей что-то новое о
Клеопатре. Выходка Аль-Зены обеспокоила ее. Неожиданно  Зенобия  обнаружила,
что смотрит на Марка Александра вовсе не как на друга,  или  римлянина,  или
своего учителя, а как на мужчину.  Неужели  его  глаза  всегда  были  такими
голубыми, а ресницы  -  такими  длинными  и  густыми?  О  боги,  как  же  он
прекрасен! Она вздрогнула, с чувством вины  отвела  взгляд  от  его  лица  и
опустила глаза, боясь, что выдаст себя. Но что это с ней, почему она  думает
о нем? Потом в душе поднял голову зловредный червь  любопытства,  и  Зенобия
стала фантазировать: интересно, что  она  почувствует,  если  он  вот  этими
сильными руками крепко прижмет ее к своей широкой груди, если она ощутит  на
своих губах его губы? Краска стыда залила ее лицо, и,  тихо  вскрикнув,  она
выбежала из комнаты.
   - Бедная Зенобия! - с искренним сочувствием сказала Делиция. -  Очевидно,
эта несчастная Аль-Зена очень расстроила ее. Может быть,  боги  поразят  эту
старую  суку  насмерть  ударом   грома?   Вот   это   было   бы   величайшей
справедливостью.
   - Я - за! Я каждую ночь молюсь об этом! - пробормотала Баб.
   Марк ничего не сказал. Он не знал,  что  заставило  Зенобию  выбежать  из
комнаты. Но только не мать Одената, в этом он был уверен.
   Зенобия была цельной  натурой,  поэтому  ночью,  когда  они  с  Оденатом,
пресытившись наслаждениями, лежали бок о бок,  переплетя  пальцы,  она  тихо
произнесла:
   - Сегодня Ала сказала Аль-Зене правду. Я действительно осталась наедине с
Марком, но это продолжалось всего  лишь  несколько  минут,  мой  Ястреб.  Он
пришел, когда у меня была Юлия. Когда она ушла, мы стояли и беседовали.  Мне
не пришло в голову, что мы поступили неосторожно. Внезапно появились Делиция
и Баб и сказали, что вы идете к нам. Они упрашивали меня сделать вид,  будто
бы они находились со мной все это время. Я сожалею, что поступила так.  Ведь
мне пришлось солгать тебе, хотя я не желала этого.
   Он погладил ее по шелковистой  головке,  лежавшей  у  него  на  груди,  и
улыбнулся про себя  в  темноте.  Он  знал,  что  она  оставалась  наедине  с
римлянином, потому что уже много недель посылал  своих  собственных  шпионов
следить за ней. Не то, чтобы он не доверял ей  или  она  дала  ему  какой-то
повод сомневаться в ее любви; но колкости его матери  привели  к  тому,  что
червь неуверенности глодал его в самые темные ночные часы, когда  он  иногда
просыпался от страха потерять  ее.  Он  понимал:  в  том,  что  она  провела
некоторое время наедине с Марком, нет никакого вреда. Он знал, что  римлянин
относится к Зенобии с величайшим уважением и,  возможно,  с  какой-то  долей
любви, той любви, которую можно испытывать к  младшей  сестре.  Они  друзья,
Марк Александр Бритайн и его жена. У Зенобии мало  друзей  -  кто  осмелится
дружить с царицей? Он не хотел портить эту дружбу,  несмотря  на  постоянные
подозрения своей матери. Это всего лишь бред больной и озлобленной женщины.
   - Спасибо за то, что  рассказала  мне  правду,  мой  цветок!  -  спокойно
ответил он. - Но я никогда и не сомневался  в  том,  что  твои  отношения  с
Марком Александром - не более чем дружба между учителем и ученицей.
   Зенобия вздохнула с облегчением, и он снова улыбнулся про  себя.  Никогда
он не поверит наговорам своей матери. Они с Зенобией - единое целое,  и  так
будет всегда.
   - Ты останешься регентшей на время войны с персами, - сказал он.
   - И когда же ты выступишь в поход?
   - Через месяц. Царь Шапур снова беспокоит Антиохию.
   - Не могу не заметить, что каждый раз, когда он делает это, он  осторожно
обходит Пальмиру по пути к побережью, - сказала Зенобия.
   Оденат усмехнулся.
   - Он знает, что в конце концов я  разобью  его,  мой  цветок.  Он  желает
сохранить иллюзию своей непобедимости как можно дольше.
   Зенобия рассмеялась.
   - Ни один из вас не страдает от недостатка гордости, мой Ястреб!
   - Я, возможно, пропущу свадьбу Антония Порция. Но  ты  пойдешь,  а  потом
подробно опишешь все.
   - Ох, чуть не забыла! Приехал мой секретарь! Как раз сегодня!  -  сказала
она.
   - Кто он?
   - Дионисий Кассий Лонгин  <Лонгин  -  древнегреческий  ритор  и  философ,
представитель неоплатонизма из Афин.>. Я уже говорила тебе, что  послала  за
ним в Афины, где он преподавал риторику. Пока ты будешь  воевать,  рядом  со
мной  должен  быть  человек,  которому  я  смогу  доверять.  Не  забывай,  я
наблюдала, как проходят заседания твоего совета, и знаю,  как  трудно  иметь
дело с твоими министрами. Среди них нет ни одного, кто  ставил  бы  интересы
Пальмиры  выше  своих  собственных.  Ты,  мой  Ястреб,  обладаешь   поистине
христианским терпением, но я не уверена, что могу  сказать  то  же  самое  о
себе.
   - Кстати, о  христианах,  остерегайся  моего  советника  Публия.  У  него
произошла серьезная ссора с торговцем-христианином Павлом Квинтом,  так  что
он изображает из себя оскорбленного моралиста.
   - Я запомню. Не хочешь ли предупредить еще о чем-нибудь? - спросила она.
   - Нет, скажу, что я обожаю тебя, мой цветок! - ответил он. Она  прижалась
к его груди, что-то нежно нашептывая, отчего у него сладко сжалось сердце.
   - Не думай, что мне очень хочется уходить  из  города  и  исполнять  роль
солдата,  ведь  это  означает  разлуку  с  тобой!  Прежде  мы   никогда   не
расставались, мой цветок! - сказал он.
   - Возвращайся же назад со щитом или  на  щите!  -  поддразнила  она  его,
цитируя слова женщин древней Спарты, с которыми они провожали своих мужей.
   - А не хочешь ли поехать вместе со мной?
   - Ты уже испытывал себя много раз, мой Ястреб, но мне  никогда  не  давал
такого шанса. Я хочу испытать себя в роли  царицы  и  управлять  городом  по
своему собственному усмотрению. Тогда я, наконец, узнаю, на что способна.
   Он содрогнулся.
   - Ты, как всегда, беспощадно честна, мой цветок!
   -  Ах,  Ястреб,  мне  будет  не  хватать  тебя!  Да,  не  хватать,  но  я
действительно хочу попробовать.
   - Я знаю, Зенобия, знаю. А теперь засыпай, мой цветок! Когда  ты  станешь
правительницей, у тебя не останется времени для отдыха.
   Она быстро заснула, и ее ровное дыхание теплым  дуновением  касалось  его
обнаженной груди. Он обнимал ее, словно защищая, и наслаждался ее  нежностью
и исходившим от нее ароматом гиацинта. Он чувствовал, что ему будет  гораздо
сильнее не хватать ее, чем ей - его. Ведь ей предстоит  нелегкая  работа,  и
она с нетерпением и восторгом ждет этого часа. Он сомневался, будет  ли  она
вообще вспоминать его. На короткое мгновение  он  пожалел,  что  женился  на
такой умной и независимой женщине. Но ведь и тогда он знал, какая она, и все
же нуждался в ней. Он нуждался в ней  и  сейчас.  В  мире  полно  податливых
женских тел, но т