акончить этот гобелен. Ему скоро двести лет.
   - Это восхитительно! - воскликнула Скай.
   - Не более, чем вы, моя дорогая, - последовал галантный ответ.
   - Осторожнее, предупреждаю вас, - поддразнил его  Адам,  -  нам  придется
драться на дуэли из-за этой женщины!
   - Несомненно, Адам, и она, безусловно, заслуживает этого, - ответил граф.
-  Я  счастливейший  из  людей:  у  меня  прекрасная  жена,  три  дочери   и
восхитительная невестка, семь  милых  внучек,  а  теперь,  наконец,  и  ваша
красота присоединится к моему семейству! Мой Бог! Мыслимо ли это для  одного
человека! - Он пристально смотрел на  Скай,  близоруко  щурясь.  -  Вы  ведь
собираетесь присоединиться к нашему семейству, не так ли, дорогая?
   Внезапно  в  комнате,  наполненной  членами  клана   Савилей,   наступило
молчание, и все глаза обратились на Скай.
   - Похоже, мне придется, - лукавым тоном заметила она. - Адам отказывается
предоставить мне другой выбор,  и  оказалось,  что  я  люблю  его.  Что  еще
остается мне, как не следовать голосу моего сердца?
   И тут их чуть  не  оглушил  совместный  восторженный  вопль  всех  членов
семейства,  одновременно  выражавших  свою  радость  по   этому   поводу   и
поздравлявших их. Ее целовали сначала  граф  Антуан,  затем  Габи,  за  ними
потянулись сестры Адама с их мужьями и  детьми,  его  сводные  братья  с  их
семьями. За всю жизнь Скай не получала так много  поцелуев  и  комплиментов.
Да, ее собственные родственники любили  ее,  но  ведь  они  целиком  от  нее
зависели, они требовали от нее заботы о них. Де Савили  не  ожидали  от  нее
ничего - для них она была просто женщиной, выходящей замуж за старшего  сына
Габи, просто еще одной невесткой, которую  следовало  приветить.  И  в  этот
момент Скай поняла, что с нее хватит - ей надоело быть  вечно  ответственной
за все, ей хотелось наконец побыть просто женщиной,  с  которой  обращаются,
как с обычной женщиной.
   Она почувствовала, как напряглась его рука на ее плече, и спросила:
   - Вы понимаете меня, да?
   - Да, - просто ответил он. И ничего больше.
   Внезапно Габи де Савиль вскрикнула:
   - Адам, сын мой! Кольцо! Ты подарил Скай кольцо?
   - Нет, я не дарил, - ответил Адам, -  я  хотел  сделать  это,  когда  она
согласится, но она просто огорошила меня, приняв предложение отчима!
   Он сунул руку  в  карман  и  достал  золотое  кольцо  с  большим  круглым
сапфиром. В его поверхность был впаян крошечный  золотой  морской  ястреб  с
распростертыми крыльями.
   - Это  кольцо,  -  сказал  он  ей,  -  даровано  Жоффруа  де  Дюбуа  моей
прародительнице Матильде де Мариско как залог их любви. С тех пор оно  стало
обручальным кольцом для мужчин  нашего  рода.  Мой  отец  подарил  его  моей
матери, а теперь я дарю его тебе, Скай О'Малли. Нужно ли говорить тебе,  что
с ним я даю тебе мою вечную любовь и верность? - Адам осторожно надел кольцо
на палец левой руки Скай, а семейство  Савиль  сопроводило  это  неожиданное
событие возгласами восторга.
   Но Скай почти не слышала их криков. "Я любима, - думала она.  -  Господи!
Не отбирай у меня Адама так же, как ты отобрал остальных! Я не перенесу этой
потери! Позволь нам состариться вместе!"
   И снова Адам понял, что творится у нее в душе, как будто она говорила все
это вслух. Склонившись, он поцеловал ее и прошептал:
   - Я всегда буду с тобой, девочка! Всегда! Посмотрев  ему  в  глаза,  Скай
вдруг поняла, словно  ее  озарила  вспышка  предвидения:  наконец-то  она  в
безопасности. На этот раз она не испытает нового горя.  Она  вспомнила,  что
говорил ей Осман о том, что ее счастье связано с сильным влиянием Льва.
   - Когда ты родился, Адам? - спросила она. - Мы собираемся пожениться, а я
даже не знаю, когда у тебя день рождения.
   - Через две недели, дорогая, - сказала  Габи,  -  девятого  августа.  Мой
старший сын рожден под созвездием Льва. Это имеет для тебя значение?
   Скай снова взглянула на Адама, и его поразило чувство облегчения, которое
читалось в ее глазах.
   - Да, Габи, - ответила она графине. - Мы - два огненных знака, я родилась
под знаком Стрельца.
   - О чем это вы? - тихо спросил он.
   - Осман, - сказала она. - Все в порядке. Просто он предсказал мне счастье
с мужчиной, родившимся под созвездием Льва. Почему-то  именно  сейчас  я  об
этом вспомнила.
   Адам облегченно улыбнулся.
   - Со мной ты всегда будешь в безопасности, моя девочка, - пообещал он.  -
Всегда!

Глава 13

   В ночь обручения Скай и Адам снова спали вместе как  мужчина  и  женщина.
Праздничный пир по поводу возвращения Адама был великолепен.  Он  начался  с
луарского лосося, поданного  на  серебряном  блюде  с  салатом  и  лимонными
дольками.  За  рыбой   последовала   индюшка,   нашпигованная   перигорскими
трюфелями,   байоннская   ветчина,   пирожки   с   мясом,   жареная   косуля
по-бургундски, пирог с кроликом с аппетитной  корочкой,  куропатки,  набитые
рисом и сухофруктами, на небольших серебряных рейнских тарелочках.  За  этим
последовали блюда с луком и морковью, политые медом, вареным рисом, салатом,
редиской. Последняя перемена состояла из нескольких видов сыра: бри и  англо
из Нормандии и качи марцолини из Флоренции. Были поданы корзины с черешней и
золотистыми персиками, а также марципаны.
   Кубки  постоянно  наполнялись  белым  и   красным   винами   собственного
изготовления. Пока семейство пировало, восхваляя главного повара замка, Скай
и  Адам  только  пощипывали  пищу,   бросая   друг   на   друга   долгие   и
многозначительные взгляды. "Как странно, - подумала Скай. - Я чувствую  себя
как молоденькая девушка, а  не  тридцатилетняя  женщина".  За  молодую  пару
провозглашали один тост за другим, и сердце Скай  бешено  колотилось  всякий
раз, когда Адам брал ее за правую руку и нежно целовал каждый пальчик, долго
и нежно. Его дымчатые глаза  завораживали  ее,  затягивали  в  свои  голубые
глубины, в которых скрывалась страсть, и она  вдруг  обнаружила,  что  не  в
состоянии дышать и только стонет.  Она  вспыхнула,  поняв,  что  едва  может
дождаться, когда окажется наедине с ним, а он только тихо рассмеялся.
   - И я тоже, - прошептал он, очевидно, снова читая ее мысли.
   Она покраснела еще больше.
   - Это грешно:  ощущать  такое  желание,  когда  Найл  едва  похоронен,  -
возразила она, так как ее мучила совесть.
   - Найл умер для тебя уже давно, - тихо ответил он. - Вторая  смерть  была
катарсической, моя дорогая. Ты слишком много пережила за это время,  пытаясь
спасти его, и ты нуждаешься в утешении, которое могу дать тебе только я.
   Скай, немного подумав, поняла его правоту.
   - Ты всегда так хорошо утешал меня, Адам, - поддразнила она  его,  игриво
проводя пальцем по его щеке.
   Семейство Савиль с восторгом  наблюдало  за  влюбленными.  Ведь  французы
лучше всех других на Земле понимают значение искр, которые вспыхивали сейчас
между Скай О'Малли и Адамом де Мариско. Антуан, наблюдая за тем,  как  слуги
очищают стол от остатков ужина, протяжно зевнул.
   - Боже, - пробормотал он, - наверное,  я  старею,  у  меня  просто  глаза
закрываются. - Он повернулся к жене. - Как ты думаешь,  дорогая,  это  будет
очень негостеприимно с моей стороны, если я положу конец нашему ужину?
   - Конечно, дорогой, - воскликнула графиня, - я уверена, что Адам  и  Скай
неимоверно устали от этого путешествия, не правда ли, мой мальчик?
   - Да, мама, - важно ответил Адам, - мы просто на грани истощения.
   Скай с трудом сдержала смешок: на грани  истощения!  Адам  выразился  так
изящно! Кто бы мог подумать, что это тот самый правитель Ланди, который  при
первой их встрече нагло потребовал от нее улечься в его постель в  обмен  на
свою помощь! Ее веселье только возросло, когда он стал подавать ей притворно
предупреждающие  знаки  своими  густыми  бровями,  вставая  из-за  стола   и
привлекая ее к себе.
   Взяв Скай под руку, Адам подвел ее к матери и отчиму.
   - Спокойной ночи, мама, - спокойно сказал он, заставляя Скай рассмеяться.
   -  Спокойной  ночи,  сынок,  -  ответила  ему  Габи,   и,   приглядевшись
повнимательнее, Скай  поняла,  что  та  тоже  готова  взорваться  от  смеха.
Несомненно, она хорошо понимала своего сына.
   - Спокойной ночи, Адам, - сказал граф. - Спокойной ночи, прекрасная Скай!
   Скай также пожелала всем спокойной ночи и последовала за Адамом к  выходу
из столовой. Они молча прошли по центральной лестнице замка  в  свое  крыло,
где располагались их спальни. Там их уже ожидали  Миньона  и  Гийом,  и  они
разошлись по своим комнатам.
   В спальне  Скай  пришлось  выслушать  восторженную  болтовню  камеристки,
которая уже была в курсе совершившейся в столовой  помолвки.  От  слуг,  как
всегда, ничего нельзя было скрыть, и все они были  в  восторге  оттого,  что
месье Адам  наконец-то  нашел  свое  счастье.  Скай  вдруг  обнаружила,  что
улыбается, услышав очередной вопрос Миньоны:
   - А дети мадам будут рады Адаму?
   - Мои дети обожают Адама. Они будут довольны, Миньона.
   Миньона просияла от радости при  этих  словах  и  принялась  с  восторгом
изучать обручальное кольцо Скай. Очевидно, Адам был ее любимцем.
   - О, он такой хороший! - воскликнула она и, понизив голос, продолжила;  -
Я поставила свечку в церкви, когда узнала, что эта отвергла его. Меня-то  не
проведешь девственным видом и скромными взглядами! Я сразу  поняла,  что  ее
интересуют только богатство и власть! Она бы уничтожила Адама  так  же,  как
того старого герцога, за которого в конце  концов  вышла  замуж.  -  Миньона
вручила Скай шелковую ночную рубашку, но Скай отрицательно покачала головой.
   - Это мне не нужно, - сказала она, - дай  мне  просто  шаль  накинуть  на
плечи. - И с этими словами Скай скользнула в постель.
   - Хорошо! - воскликнула  Миньона,  одобрительно  хихикнув.  -  Желаю  вам
доброй ночи. - И она унеслась из спальни, оставив Скай в одиночестве.
   В спальне горела только одна свеча у постели, и мягкий свет разливался от
горящего камина. Скай села, наслаждаясь тишиной и покоем, чудесным ощущением
гладких, надушенных лавандой простыней, мягкостью подушек из гусиного  пуха.
Камин потрескивал, и пламя бросало причудливые  тени  на  потолок.  Дверь  в
комнату Адама тихо распахнулась, и появился его силуэт. Она протянула  руку,
и он быстро подошел к ней.
   Наклонившись, он задул свечу и забрался  к  ней  в  постель,  заключив  в
объятия. Голова Скай оказалась на его плече, а ее ладони - на груди. Так они
лежали некоторое время в полном молчании,  и  только  ее  пальцы  перебирали
жесткие волосы на его теле. Наконец она лукаво заметила:
   - Сколько сердец ты разбил, о повелитель Ланди, с тех  пор  как  мы  были
вместе в последний раз?
   - Я никогда не вел счета, - серьезно ответил он,  -  но  я  действительно
старался забыть  тебя.  Забыть  голубизну  твоих  глаз,  нежность  поцелуев,
мягкость кожи. - Он начал поглаживать ее, как котенка, и Скай вздрогнула  от
наслаждения. В голосе Адама все отчетливее слышалась страсть:
   - Но я не смог тебя позабыть, моя кельтская ведьма! Ты в  моей  крови,  и
теперь я никогда тебя не отпущу, Скай! НИКОГДА! Я буду  защищать  тебя,  как
свою собственность, ото всех, даже от королевы!
   - Я больше никого и ничего не боюсь, Адам. Я не боюсь, потому что  судьба
предназначила нам быть вместе, и мы будем такой парой! Самой Елизавете Тюдор
будет трудно справиться с нами!
   - Мы ведь можем остаться во Франции, Скай, - тихо сказал он. -  Я  женюсь
на тебе независимо от того, согласится ли на это королева, и  главное  -  до
возвращения в Англию. Ведь  если  ей  это  не  понравится,  она  постарается
расстроить наш брак. И тогда Франция станет нашим единственным убежищем.
   - А мои дети? - спросила она.
   - Если мы останемся во Франции, то им придется приехать  сюда.  Эван  уже
взрослый, у него свое имение, и,  слава  Богу,  не  слишком  большое,  чтобы
англичане беспокоили его. Остальные могут жить с нами. Мурроу может  учиться
в Париже, как его отец, а его невеста пусть живет  с  нами  до  их  свадьбы.
Робина, хоть он и фаворит Елизаветы, нельзя оставлять  ей.  За  его  имением
отлично присмотрит де Гренвилль, пока он не женится  на  его  дочери.  Да  и
Виллоу должна быть с нами. Больше всего могут потерять маленькие  Бурки,  но
англичане все равно  рано  или  поздно  захватят  их  земли,  как  остальную
Ирландию. Возможно, О'Малли удастся удержать земли до совершеннолетия твоего
сына, но будет все-таки несправедливо, если Дейдра и Патрик  будут  оторваны
от тебя, Скай. - Он нежно поцеловал ее. - Я хочу, чтобы ты  была  счастлива,
любимая.
   - А что с моими  обязательствами  перед  О'Малли,  Адам?  Я  не  могу  их
бросить. Я обещала отцу! Это была клятва на смертном одре!
   - Но ведь прошло четырнадцать лет, Скай! Твои братья были совсем  детьми,
а теперь это взрослые мужчины. У Брайана уже  собственные  дети.  Пришла  им
пора взять ответственность на себя.  Последние  два  года  торговыми  делами
О'Малли заправлял Брайан, ведь дядя Симус не мог одновременно защищать земли
Бурков и заниматься торговлей. Он сильно постарел, хоть и задал бы мне жару,
услышь это.
   Ни я, ни твои братья ничего у тебя не возьмем. Мы  боготворим  тебя,  но,
если нам придется жить во Франции, ты должна будешь позволить им решать свои
дела самостоятельно.
   - Но ведь я всегда заботилась о них, - недовольно проворчала она.
   Протянув ладонь, он охватил одну из ее круглых грудок.
   - А теперь тебе предстоит позаботиться обо мне, Скай. И это очень большая
ответственность! - сказал он,  перекатывая  ее  на  спину,  чтобы  захватить
теплыми губами ее сосок.
   - О-о-о! - простонала она, застигнутая врасплох его атакой. Положительно,
он хотел вытянуть из нее душу через этот крохотный цилиндрик  ее  плоти.  Он
прижал зубами его чувствительную вершину, извлекая из нее еще один стон.
   Ему вовсе не нужно было так пытать ее - она и без этого  страстно  хотела
его.
   Адам, простонав, поднял  свою  косматую  голову,  и  она  увидела  в  его
грозовых глазах голод страсти.
   - Да простит меня Господь, - хрипло прошептал он, - но сейчас мне  не  до
развлечений, Скай! Я хочу тебя! Я жажду тебя!
   - О да, Адам! - откликнулась она. - Боже, я тоже не могу ждать! Я все еще
помню наши объятия до моего отъезда из Англии. Я умру, если ты  не  возьмешь
меня сейчас же!
   Убедившись, что не причинит ей  боли,  Адам  накрыл  ее  прекрасное  тело
своим. Она плавно раскрыла свои стройные бедра, помогая ему достичь  нужного
места.  Издав  радостный  крик,  он  ринулся  вперед,  чувствуя,   что   она
устремилась к нему навстречу, чтобы облегчить путь. Их руки сплелись, а губы
сомкнулись в страстном поцелуе. Казалось, этот поцелуй продлится бесконечно,
то ослабевая,  то  усиливаясь,  в  то  время  как  его  бедра  вдавливали  и
вдавливали ее в пуховую перину. Но им  обоим  было  мало  друг  друга,  Скай
раздувала его страсть,  издавая  сладострастные  стоны,  чувствуя,  как  его
любящая и теплая плоть наполняет и сладостно растягивает ее изнутри.  И  вот
уже ее ослепила вспышка  первого  оргазма,  за  которым  быстро  последовали
несколько других. Она вонзила свои острые ногти в его спину,  и  он  оторвал
губы от ее рта, чтобы глотнуть воздуха.
   - Милая, любимая шлюшка! - простонал он.  -  Дьявол,  ты  слишком  быстро
разрядила меня!
   Тут она ощутила в себе  теплую  струю  его  любви,  переполнявшую  ее,  и
зарыдала от счастья, прошептав:
   - Je  I'amore,  mon  mari!  Я  люблю  тебя,  муж  мой!  Адам  де  Мариско
наслаждался и ее телом, и ее словами.
   - Выходи за меня, когда мы вернемся в Аршамбо после королевской  свадьбы,
- предложил он.
   - На святого Михаила - достаточно скоро? - поддразнила она его.
   - В конце сентября? Слишком долго! - прорычал он.
   - Но мне нужно время, чтобы собрать приданое, - надулась она. -  И  кроме
того, надо ведь привезти детей.
   - Теперь  я  понимаю,  в  чем  заключаются  проблемы  брака  с  немолодой
женщиной, - ехидно заметил он.
   - Немолодой женщиной?! - С воплем негодования она отшвырнула  его  прочь,
так как он не успел приготовиться к атаке.
   - В декабре тебе будет тридцать два, - возразил он и засмеялся.
   - Адам де Мариско, ты никогда не был джентльменом, иначе помолчал  бы  об
этом! - воскликнула она в притворной ярости и стала щекотать его.  -  Ты  на
десять лет старше  меня,  настоящий  старик!  Я  могла  бы  выйти  замуж  за
двадцатилетнего юношу, если бы захотела, - издевалась она, сидя  у  него  на
груди.
   Он смеялся до тех пор, пока у него не потекли слезы.
   - Прекрати щекотаться, ведьма! - упрашивал он ее, а ее пальчики  находили
все новые и новые чувствительные места. Господи, как  он  любил  ее!  И  вот
наконец его мечта исполнилась!
   - Не прекращу, пока ты не извинишься!
   - За что? За то, что женюсь на тебе, или за то, что тебе тридцать два?  -
иронизировал он.
   - Ах ты, животное! - Она вцепилась ему в волосы и потянул.
   - А-а-а! - завопил он от боли. - Хватит, хватит, ведьма! - Он обхватил ее
руками за талию и высоко поднял над собой. Он подержал ее так немного,  пока
она кричала в притворном ужасе, а потом бережно опустил на  перину  рядом  с
собой и нашел ее губы.
   - Я люблю тебя, Скай О'Малли, - прошептал он, - я люблю тебя, девочка!

***

   Они занимались любовью всю ночь и все последующие дни. Накануне отъезда в
Париж Скай засыпала, переполненная его любовью, в сомнении:  неужели  завтра
они будут в состоянии отправиться в новое путешествие? И когда на  следующий
день, едва солнце  поднялось  над  горизонтом,  ее  заставили  выбраться  из
постели, она не чувствовала себя сколько-нибудь отдохнувшей.  Адама  уже  не
было, и в комнате суетилась Миньона.
   - Я уже упаковала ваши вещи, мадам, но все равно нужно  спешить.  Графиня
договорилась с отцом Жаном, что формальное обручение состоится в капелле еще
до отбытия в Париж. Итак, vite, vile, мадам!
   Ванну уже выдвинули и наполнили надушенной водой,  но  понежиться  в  ней
Скай не разрешили. Миньона объявила, что  сегодня  ванна  предназначена  для
помывки, а не  для  мечтаний.  Скай  быстро  вымыли,  вытерли,  напудрили  и
надушили. На ее стройные ноги натянули шелковые чулки с  вышитыми  вьющимися
розами, пристегнули серебряные подвязки с  розетками.  Затем  быстро  надели
шелковую рубашку, шелковую блузку, нижние  юбки,  а  поверх  всего  этого  -
малиновое шелковое платье с розовым атласным верхом.  Рукава  были  отделаны
кремовыми кружевами, и  ими  же  украшен  вырез,  обнажавший  грудь  гораздо
больше, чем могла бы себе позволить сама Скай. Но замковый портной поклялся,
что это самый последний стиль, и если вырез мадам будет выше,  то  в  Париже
она будет выглядеть абсолютно старомодно. Пока Миньона делала  ей  прическу,
Скай натянула пару красных кожаных  туфель  на  тонком  каблуке.  Камеристка
украсила ее волосы жемчугом Никола. Жемчуг был и на шее, и в ушах.  Закончив
с волосами. Миньона приказала ей встать и подвесила ей к поясу  коробочку  с
ароматическими шариками и маленькое зеркальце.
   - Позвольте, мадам, я провожу вас до церкви, - сказала Миньона, накидывая
на нее шелковый малиновый капюшон с атласной подкладкой. - Отец Жан  сегодня
служит мессу для всей семьи, и затем вы с Адамом обручитесь.
   Скай кивнула и последовала за Миньоной. Замковая капелла, расположенная в
древнейшей части здания, - восьмиугольная комната с каменным полом и стенами
- была так красива, что у нее перехватило дыхание. Хотя  она  видела  ее  не
первый раз,  все  равно  красота  не  оставила  Скай  равнодушной.  Огромные
готические окна были украшены витражами, отбрасывавшими на серый камень пола
причудливые красные, голубые  и  золотистые  отблески.  По  сторонам  алтаря
размещались статуи Девы Марии и ее матери св. Анны, так  искусно  вырезанные
из камня и раскрашенные, что казались живыми.
   Мария была  изображена  в  виде  молодой  матери,  блондинки  в  скромном
светло-г