нный хрип.  Она  поняла,  что  ей  придется
смириться с этим браком. Хотя бы для того, чтобы не  потерять  императорский
венец самой.
   Маленькая  принцесса  Элекса  отнеслась  к  предстоящему  браку,  как  ни
странно, с полным спокойствием.
   - Я могла бы сделать тебя царицей Московии или  герцогиней  Савойской,  -
твердила ей мать.
   - Но Савойя и Москва так далеко  от  Константинополя,  мама,  -  отвечала
Элекса. - Там, говорят, солнце намного холоднее. А если я  выйду  за  принца
Халила и уеду к своей тете Феодоре, то буду почти рядом.
   Но Елену не  успокаивало  такое  неожиданное  согласие  дочери  на  брак.
Императрица плакала по ночам и молила Бога, чтобы ее  сестра  полюбила  эту,
еще невинную девочку. Она даже как-то сказала мужу, что если Феодора полюбит
Элексу, то она, Елена, готова целовать сестре ноги.
   Прошло несколько недель, и Элекса Византийская отправилась  в  Никею.  Ее
сопровождали почти все члены императорской  фамилии,  включая  мать  и  двух
братьев, Андроника и Мануила.
   Путь в Турцию Элексе предстояло проделать не только  по  суше,  но  и  по
морю. Галера, предназначавшаяся для  этого,  выглядела  поистине  по-царски.
Украшенные серебром и золотом, ее борта ослепительно блестели на солнце. Это
вряд ли прибавляло судну быстроходности, зато выглядело так значительно, что
сразу можно было сказать - на корабле плывет, какая-то царственная особа.
   В команде корабля выделялся огромным ростом один матрос. Рыжие  волосы  и
белая кожа говорили, что это уроженец северных стран. Он был одет в  рубашку
желтого цвета и красные панталоны из грубого сукна. С самого начала  поездки
матрос не спускал своих  голубых  глаз  с  византийской  императрицы.  Елена
поймала этот взгляд и, подумав, решила, что раз уж муж не поехал с  ней,  то
почему бы ей не утешиться.  Она  внимательно  присмотрелась  к  матросу.  Он
заметил этот пристальный оценивающий взгляд, но  его  лицо  не  выказало  ни
малейшего смущения.
   Елене понравилась его стать, его мускулистое  тело  с  гладкой  и  мягкой
кожей.
   Внимание Елены привлек еще один член  экипажа.  Это  был  огромный  негр,
одетый в красную рубашку  и  черные  штаны.  Елене  представилось,  что  его
обнаженное  черное  тело  будет  необыкновенно   смотреться   рядом   с   ее
ослепительно белым телом. Черное и белое; его толстые  мускулистые  короткие
ноги и ее изящные, как будто выточенные из слоновой  кости,  длинные  ножки;
его огромные плечи и грудь колесом и ее стройная, тоненькая фигурка с пышной
высокой  грудью.  Она  настолько  размечталась,  что  непроизвольно   начала
облизывать кончиком языка свои красные губки.
   Однако, невзирая на мечтания, Елена решила не спешить и  сначала  немного
поспать. Она и вправду сильно устала - день отплытия  оказался  тяжелым  для
всех участников плавания. Она спустилась в каюту,  где,  уже  спала  Элекса.
Было прохладно и сумрачно.  В  полумраке  таинственно  смотрелись  статуи  и
изображения грифонов, кентавров,  драконов  и  других  мифических  животных,
которые украшали императорскую каюту.
   Она легла в постель и мгновенно уснула. Ей показалось, что она  спала  не
больше минуты, когда ее разбудил громкий голос:
   - Мы приближаемся к берегу,  ваше  величество.  Елена  удивленно  открыла
глаза и увидела, что дочь тоже проснулась.
   - Мы уже приехали, мама?
   - Почти, радость моя. Тебе нужно встать и приготовиться к встрече. Ты все
хорошо помнишь?
   - Да, мама.
   Елена улыбнулась дочери. Та была еще в  ночном  халате  с  пуговицами  из
синего жемчуга. Белые пышные волосы, рассыпанные после сна, почти  до  пояса
закрывали детское хрупкое тельце. Императрица решила сама  одеть  дочь.  Она
причесала ее и надела на нее расшитое золотом тонкое шелковое платье. Голову
Элексы она  украсила  маленькой  золотой  диадемой  со  вставленными  в  нее
брильянтами, которые обвивались тоненькими серебряными нитями.
   На маленькие пальчики она надела множество колец, иногда даже по  два  на
палец. Запястья дочери Елена украсила  золотыми  и  серебряными  браслетами.
Внимательно осмотрев творение рук своих, императрица довольно  улыбнулась  и
поцеловала дочь.
   - Ты у меня такая красавица! - сказала она.
   На берегу византийскую принцессу ждал почетный эскорт, Для Елены и Элексы
были приготовлены специальные носилки, каждой - отдельные. Когда  византийцы
ступили на берег, Али Яхиа почтительно  подал  руку  маленькой  принцессе  и
повел ее к носилкам, которые охранялись отрядом вооруженных воинов.
   Вдруг до слуха гостей донеслось  красивое  пение,  а  через  секунду  они
увидели,  как  ряды  солдат  расступились  на  две  стороны;  за  ними,   на
специальном помосте, танцевали  и  пели  совсем  крошечные  дети,  одетые  в
белоснежные одежды.
   Насладившись этим зрелищем, процессия двинулась дальше.
   В  Никее  состоялась  христианская  церемония  бракосочетания   принцессы
Византии  и  принца  Турции.  Она  прошла  довольно  скромно,  без  излишней
помпезности. Потом все отправились в город, где совершилась та же церемония,
но уже по мусульманскому обряду. Она разительно отличалась от  христианской.
Насколько первая была скромна, настолько эта была роскошна и богата.
   Феодора во время этих церемоний с грустной улыбкой вспоминала свой  въезд
в эту страну; тогда он прошел незаметно и тихо.
   Из высокопоставленных  особ  на  свадьбе  отсутствовала  только  султанша
Нилифер. Она находилась в глубоком трауре: несколько недель назад  погиб  ее
сын Сулейман. Этот могучий воин по  иронии  судьбы  погиб  из-за  неудачного
падения со своего любимого коня. Мурад тоже был искренне  опечален  кончиной
брата; однако, с другой стороны, он не мог не  понимать,  насколько  выросли
его шансы занять отцовский трон.
   Наконец  официальная  часть  бракосочетания   была   завершена,   и   все
отправились во дворец.
   Феодора подошла к носилкам Элексы, как только они приблизились, и  подала
руку.
   - Добро пожаловать, - сказала она. - Я -  твоя  тетя  Феодора.  -  Она  с
улыбкой оглядела свою племянницу. - Боже мой, как же ты похожа на мою мать и
свою бабушку, императрицу Зою. Правда, ты родилась уже после ее  смерти,  по
твоя мама, наверное, рассказывала тебе о ней.
   - Нет, никогда, - простодушно отвечала Элекса.
   - Никогда? - не поверила Феодора.
   - Нет, тетя. Мне всегда говорили, что я очень похожа на свою маму.
   - Да, конечно, на нее ты тоже похожа, но ты намного женственнее. Такой же
женственной была твоя бабушка. Когда ты подрастешь, я думаю, ты  еще  больше
будешь напоминать ее. Она была так красива.
   Вдруг из-за спины Феодоры раздался голос Елены:
   - Прекрасно, сестричка. Но почему ты не говоришь мне "добро пожаловать"?
   Феодора слегка вздрогнула и,  обернувшись,  увидела  сестру.  Елена  была
всего на  четыре  года  старше,  но,  видимо,  свойства  ее  горячей  натуры
сказались на внешности. Феодоре показалось,  что  Елена  старше  ее  лет  на
десять. Кожа ее немного огрубела, и хотя сохранила свой белый цвет,  на  ней
не было уже той нежности, которая делала Елену  похожей  на  ангела.  Волосы
тронула седина, а голубые глаза уже теряли прежний неповторимый блеск. Перед
Феодорой стояла не та Елена, которая когда-то смеялась над ней  в  монастыре
Святой Варвары.
   Феодоре вдруг вспомнилось, как Елена с холодной жестокостью  рассказывала
ей, что происходит с теми, которых выдают замуж за турецкого султана. Однако
она приветливо протянула Елене руку и произнесла:
   - Добро пожаловать в новую империю, сестра. Я  очень  рада  тебя  видеть,
особенно при таких значительных и приятных для меня,  как,  надеюсь,  и  для
тебя, обстоятельствах: свадьбе наших детей.
   С этими словами Феодора взяла Елену за руку и повела за собой во  дворец.
Маленькую принцессу же Али Яхиа увел знакомить с султаном Орханом.
   Едва Элекса ушла, Елена остановила Феодору:
   - Феа, я должна с тобой поговорить один на один до  того,  как  моя  дочь
вернется.
   - Тогда пойдем ко мне, - просто ответила Феодора, и они пошли в ее покои.
   Когда они расположились в одной из  комнат,  принадлежащих  третьей  жене
султана, Феодора приказала служанке:
   - Принеси нам фруктовый шербет и медовые кексы. Та удалилась, а Феодора и
Елена сели за круглый столик.
   - Слушаю тебя, сестра, - сказала Феодора. Елена  серьезно  посмотрела  на
Феодору:
   - Я вижу, ты не забыла наше детство.
   - И никогда его не забуду.
   - Очень жаль.
   - Как я могу забыть, что больше всего на свете в детстве  боялась  родную
сестру? Ты  же  постоянно  унижала  меня,  говоря,  что  ты  будешь  править
Византийской империей в Константинополе, а я останусь грязной  наложницей  в
гареме у турецкого султана.
   - Сейчас ты взяла у меня реванш за свое детство: ведь ты знаешь, я  очень
не хотела этого брака и делала все, чтобы его не было.
   - Не правда! - в гневе воскликнула Феодора. - Я взяла реванш не за это.
   - А за что тогда? - притворилась непонимающей Елена.
   Феодора взглянула прямо в глаза сестре  и  увидела  в  них  страх.  Елена
боялась ее, но все равно пыталась обмануть.
   - Если бы ты не пыталась убить меня и моего  сына,  твоя  дочь  могла  бы
стать женой царя Московии! Боже, Елена! Как ты могла?! Я  не  верю,  что  ты
преследовала только политические цели. Да если даже и так - стыдно!  Великая
империя Константина и Юстиниана добивается смерти больного старика,  пытаясь
убить его жену и сына. Но ты ничего не выиграла бы, даже если  б  твой  план
удался. Османская империя еще молода и перенесла бы смерть слабой женщины  и
ребенка, а Орхан и так скоро умрет. Только это ничего не изменит. Я  неплохо
знаю принца Мурада, из него получится сильный  султан.  Я  надеюсь,  ты  все
поняла?
   - Но почему ты думаешь, что султаном будет принц Мурад,  Феа?  Что,  если
Орхан назовет наследником своего любимца, я имею  в  виду  Халила.  -  Елена
умолкла, дав Феодоре время подумать над ее словами, - Халила,  -  продолжала
византийская императрица, - христианка - мать и христианка - жена,  и  он  с
легкостью сможет перейти в нашу веру, после чего можно будет  соединить  две
величайшие в мире империи.  Тогда,  Феодора,  мы  будем  обожествлять  брак,
который только что был заключен!
   Феодора  выслушала  сестру  до  конца,  а  когда  та  кончила,  заливисто
рассмеялась. Она несколько раз пыталась  остановиться,  но  не  могла  этого
сделать. На глазах у нее выступили слезы, а она все не могла успокоиться.
   - Елена, ты все та же, - еле выговорила она сквозь  хохот.  -  Ты  всегда
была круглой дурой, и, должна тебе сообщить,  годы  тебя  мало  изменили.  -
Наконец она успокоилась. - Я не буду тебе объяснять,  почему  я  никогда  не
соглашусь на это, ты все равно не поймешь. Скажу только одно. На самом  деле
у Орхана только один  наследник.  Это  принц  Мурад.  Старший  сын  султана,
Ибрагим, совсем замолился и стал как дервиш, а мой сын, как, наверное,  тебе
известно, хром после падения с лошади. По  турецким  обычаям  султан  должен
быть абсолютно здоров.  Поэтому  твои  планы  не  стоят  и  ломаного  гроша.
Настоящий и единственный наследник Орхана  -  Мурад,  а  моему  сыну  всегда
суждено оставаться только принцем.
   - Есть еще наследник, - тихо сказала Елена. - Это сын Мурада.
   Для Феодоры было счастьем, что она сидела на стуле. Если бы не  это,  она
бы упала в обморок от только что услышанной новости.
   - У Мурада нет сына, - пролепетала она.
   - Ты ошибаешься, дорогая, - ответила  Елена.  -  Дочь  одного  греческого
священника родила ему сына. Мальчику сейчас  уже  несколько  лет.  Принц  не
объявил о рождении  наследника  официально:  не  хотел  навредить  репутации
девушки. Однако Мурад признал мальчика. Он  назвал  его  Кантуз  и  приказал
воспитывать в вере ислама. Похоже, она собирается  сделать  его  официальным
наследником.
   Феодора слушала сестру молча, не пытаясь прервать.  Она  никак  не  могла
понять, правда или нет  то,  что  она  сейчас  услышала.  Лишь  когда  Елена
замолчала, Феодора спросила:
   - Это все, что ты хотела сказать мне наедине? Если да, пойдем - я  покажу
тебе твои апартаменты.
   - Нет! Нет! Я не сказала  самого  главного,  -  воскликнула  византийская
императрица. - Феа, я прошу тебя, будь поласковее с моей дочерью. Она совсем
малютка. Я так боюсь за нее и надеюсь на  твою  доброту.  Пожалуйста,  прошу
тебя, не переноси свое  отношение  ко  мне  на  мою  дочь.  Я  уверена,  она
понравится тебе.
   Феодора улыбнулась. Она уже немного оправилась  после  сообщения,  что  у
Мурада есть сын.
   - Повторяю тебе, Елена, ты глупа. Не обижайся, но неужели  ты  так  плохо
знаешь меня? У тебя прелестная дочка. Я буду относиться к ней  как  к  своей
собственной. Наши с тобой отношения никак не будут влиять  на  судьбу  твоей
дочери. - Тут Феодора схватилась рукой  за  щеку,  как  будто  у  нее  вдруг
разболелся зуб. - Боже! Я совсем забыла! Мы разговариваем,  а  нас  ждут  на
торжественный обед по случаю свадьбы.
   Она схватила сестру за руку и повела в обеденную залу, где их  уже  давно
ожидали Анастасия и другие женщины, живущие во дворце.
   Кого здесь только не было! Дочери султана, дочери дочерей султана, сестры
султана, фаворитки султана, была даже  одна  тетка  султана;  ей,  наверное,
исполнилось  уже  лет  сто,  и  она  не  очень  понимала,  что,  собственно,
происходит.
   Феодора  едва  успела  представить  собравшимся  свою   сестру,   как   в
противоположную дверь ввели Элексу. Она подошла к матери, и та,  по  обычаю,
поцеловала ее в обе щеки, как бы благословляя. После этого  Элексу  посадили
на высокий трон во главе стола, чтобы все  собравшиеся  смогли  как  следует
рассмотреть ее.
   Ей очень долго представляли собравшихся за столом  женщин;  скорее  всего
девочка быстро запуталась в чужих лицах и  именах  и  никого  не  запомнила.
После этого ее нарядили в турецкие одежды, ибо византийское  платье  Элексы,
по мнению некоторых, смотрелось не очень прилично. И только после этого  все
принялись за еду.
   По прошествии нескольких часов бурно проходившее застолье прервал  приход
султана Орхана и принца Халила. Они пришли, чтобы отвести Элексу в монастырь
Святой Анны, где ей предстояло прожить ближайшие несколько лет. К султану  и
его сыну присоединились  несколько  женщин,  среди  которых  была  и  Елена,
желавшая подольше побыть с  дочерью,  и  Феодора,  хотевшая  помочь  девочке
разместиться на новом месте.
   А спустя несколько дней император Иоанн и  два  его  сына  признали  себя
вассалами султана  Орхана.  Конечно,  пока  это  была  чистая  формальность,
связанная  со  свадьбой  Халила  и  Элексы,  но  все  же  начало   турецкого
владычества над Византией было положено.  Через  день  после  этого  события
византийские властители уехали в Константинополь, а турецкие - в Бурсу.

Глава 12

   Феодора находилась перед пробуждением в том странном состоянии между сном
и явью, когда  реальный  мир  еще  не  прорвался  в  ее  разум,  где  сейчас
властвовал волшебный мир теней. Но вот она уже стала различать чьи-то  шаги,
звуки открывающихся дверей ее комнаты, и тут тревожный голос Ирины  разбудил
ее окончательно:
   - Госпожа моя, быстрее вставайте!
   - Что  случилось,  Ирина?  -  слабым  голосом  спросила  Феодора,  лениво
потягиваясь в постели.
   - Только что приходил Али Яхиа и сообщил, что султан при  смерти.  Доктор
не сказал ничего путного, но Али Яхиа понял - султан Орхан скоро умрет.
   Феодору охватил ужас. Она уже сидела на кровати, но услышанное как  будто
парализовало ее, и она застыла как статуя.
   - Али Яхиа что-нибудь передавал мне  от  султана?  Например,  приглашение
прийти? - спросила Феодора.
   - Нет, султан ничего не говорил, но  Али  Яхиа  считает,  что  вам  лучше
прийти без приглашения.
   Феодора наконец встала с постели и с помощью Ирины быстро оделась.
   Через минуту она уже шла за Али Яхиа по  хорошо  освещенным  коридорам  в
спальню султана. Беготня  слуг  и  вообще  какая-то  суетливая  неразбериха,
царившая во дворце, подтверждала - дела Орхана и правда очень плохи.
   В  спальне  ложе  умирающего  окружили  доктора.  Вместе  с  ними  стояли
военачальники, советники, мулла и несколько поодаль ото всех - Нилифер, мать
Мурада. На ее лице было искреннее горе. Эта женщина вышла за Орхана по любви
и несмотря ни на что всю жизнь по-настоящему любила мужа.
   Феодора подошла к Нилифер, взяла ее за  руку.  Тут  третья  жена  султана
увидела еще двух действующих лиц этой печальной  сцены.  Прямо  у  изголовья
кровати стоял Мурад и держал на руках ее сына Халила.
   Орхан лежал не двигаясь, иногда даже казалось, что он уже умер,  если  бы
не его глаза, которые время от времени оглядывали  присутствующих.  Внезапно
дверь снова распахнулась и в спальню даже не вошла, а влетела Анастасия. Она
подбежала к кровати и наклонилась над умирающим.
   - Ты одна никогда не была моей радостью,  -  внезапно  сказал  ей  султан
слабым, еле слышным шепотом. - А вот вы,  -  он  повернулся  к  двум  другим
женам, - были. Отрадой моей молодости была Нилифер; а ты, Адора, - старости.
- Он перевел взгляд на сыновей. - Ты  будешь  великим  султаном,  Мурад.  Но
прошу, люби младшего брата. Он не опасен для тебя и, я уверен,  станет  тебе
верным и надежным помощником. Ты выполнишь мою просьбу?
   - Я клянусь тебе, отец, - ответил Мурад. Орхан как будто попытался сесть,
но у него не получилось, и он снова откинулся на подушки. Подбежали слуги, и
с их помощью он смог расположиться поудобнее.
   - Не останавливайся до тех пор, пока Константинополь не подчинится  твоей
власти полностью, - продолжал говорить Орхан Мураду. -  Это  должен  сделать
ты: я верю в твой успех. Ты можешь добиться всего, что  пожелаешь,  но  тебе
будут нужны верные помощники. Таким станет для тебя  младший  брат.  Правда,
Халил?
   - Да, папа, - ответил мальчик. - Я буду  Мураду  его  правой  рукой,  его
глазами, его ушами, обещаю тебе.
   Слабое подобие улыбки появилось на бескровных губах Орхана.
   Вдруг его взгляд начал обегать присутствующих.
   - Здесь нет одного моего старого друга... - начал было он, но конец фразы
он смог произнести лишь одними губами, и никто не услышал его. Тело  султана
затряслось в страшных конвульсиях. К Орхану подошел мулла.
   - Вы еще не объявили своего преемника, ваше величество, - обратился он  к
умирающему.
   - Мурад, конечно, Мурад - мой  наследник!  -  со  страшным  усилием  смог
выдавить из себя Орхан.
   Мучительный кашель вырвался из его груди, через минуту его тело перестало
дергаться, а глаза закрылись. Но когда все решили, что он уже умер, Орхан на
последнем вздохе произнес:
   - Мурад...
   В полном молчании все покинули спальню. Султан  умер,  и  с  его  смертью
закончилась целая эпоха. Все понимали это. Каждый знал,  что  теперь  в  его
жизни наступит поворот, у кого-то в лучшую сторону, а у кого-то - в худшую.
   Тихо плакала Нилифер. Как ни  странно,  плакала  и  Анастасия.  Она  тоже
по-своему любила Орхана, и ее больно задели его последние слова,  обращенные
к ней.
   Халил плакал, прижавшись к ногам матери.
   Феодора, взглянув на Мурада, с удивлением увидела, что он тоже смотрит на
нее с жутко выглядевшей на его бледном лице циничной улыбкой.
   В этот момент Халил оторвался от матери и встал перед новым  султаном  на
колени:
   - Я, Халил Бек, сын Орхана и Феодоры, твой  верный  подданный,  предлагаю
тебе полностью распоряжаться моей жизнью и смертью.
   Мурад подошел, поднял мальчика с колен и поцеловал его в лоб. После этого
он приказал выйти из комнаты всем, кроме Феодоры.
   - У тебя будет месяц траура, - сказал он, когда  за  последним  человеком
закрылась дверь. - По окончании этого срока ты должна  будешь  войти  в  мой
гарем.
   Краска гнева залила лицо Феодоры. Его отец только  что  умер,  а  он  уже
хочет затащить его жену к себе в постель.
   - Я - свободная женщина, господин! - воскликнула о