олько
недель, пока леди Бурк придет в себя.
   Елизавета снова забралась в кровать и натянула на себя бархатное одеяло.
   - Ах, Сесил, - пожаловалась она. - Иногда мне жаль,  что  я  не  родилась
простой девушкой. Корона так меня гнетет, а я ведь существо хрупкое!
   - Нет, мадам, хрупкой вы только выглядите. Но когда вы  вышли  из  утробы
матери, в вас уже было львиное сердце отца. Вам  нечего  опасаться  за  свои
возможности.
   - Ты моя поддержка, Сесил, - вздохнула  Елизавета.  -  А  теперь  я  хочу
отдохнуть. Поступай с леди Бурк, как найдешь нужным. - И закрыла глаза.
   - Я вас не подведу, мадам, - холодно улыбнулся советник.
   - Ты меня никогда не подводил, - пробормотала королева, засыпая.

Глава 25

   Адам де Мариско не верил своему невероятному счастью  Вот  уже  несколько
месяцев с тех пор, как его вызвали в Линмут, чтобы  рассказать  о  печальной
судьбе Скай, он ощущал себя слабым, беспомощным и бесполезным. Теперь же  он
располагал средством ее освободить. Самому Богу было угодно  надоумить  его.
Но план, как использовать этот шанс, был его собственным, что возвратило  де
Мариско уверенность в себе. Теперь Адам тепло приветствовал на  Ланди  лорда
Бурка. От тревог и бессонницы громадный ирландец  выглядел  изможденным.  Де
Мариско вложил в его руку стакан с виски.
   - Выпейте это, - проговорил он. - Я знаю, как вернуть ее  домой  целой  и
невредимой.
   -  Как?  -  Найл  Бурк  одним  глотком  выпил   темноватую   жидкость   и
почувствовал, как тепло распространяется по венам.
   - У моего маяка есть хорошо замаскированная бухта, в ней  стоит  корабль,
корабль мертвецов. Приливные течения с той стороны  острова  неустойчивы,  и
они прибили к берегу этот  корабль.  Два  дня  назад  его  нашли  наполовину
затонувшим в бухте. Я велел, чтобы к нему никто не приближался, распорядился
перевезти на него мою долю добычи с  "Санта-Марии".  Этим  занималась  семья
глухонемых. Я всегда заботился о них и знаю, что эти люди  меня  никогда  не
выдадут, даже если бы умели говорить.
   Корабль английской постройки, но трупы на  борту  напоминают  арабов  или
мавритан. Готов поспорить, это берберийские пираты. Не  имею  представления,
что их убило, но если нам удастся отбуксировать корабль в Лондон, мы  сможем
убедить Сесила, что эти несчастные -  часть  людей,  замешанных  в  недавних
пиратствах. Особенно если учесть, что будет найдено в трюме. Тогда он  будет
вынужден освободить Скай!
   По мере того, как лорд Бурк начинал осознавать план де Мариско, его  лицо
оживало.
   - Что ж, это может удаться. - Он секунду помедлил. - А вы  обнаружили  на
борту вахтенный журнал?
   - Да, но он на каком-то странном языке. Ничего  подобного  я  никогда  не
видел.
   Уголки серовато-стальных глаз Найла растянулись в улыбке.
   - Наверное, арабский. Должно быть, вы правы, де Мариско, это берберийские
пираты! Но вот проблема: вахтенный журнал  уничтожать  нельзя  -  это  будет
выглядеть подозрительно, - а лорд Сесил может найти кого-нибудь, кто прочтет
по-арабски. Тогда, вероятно, обнаружится, что это  вовсе  не  пираты.  Нужно
прочесть этот журнал.
   - Но кто, черт возьми, может знать арабский?! -  воскликнул  де  Мариско.
Уверенность начинала его покидать.
   - Скай, - рассмеялся Найл.
   - Вот это да! А есть ли  что-нибудь  такое,  что  эта  женщина  не  умеет
делать?
   - Надеюсь, на этот вопрос вы не знаете ответа, - сразу посерьезнел Найл.
   Адам де Мариско по крайней  мере  на  два  дюйма  возвышался  над  Найлом
Бурком. Он встал и, посмотрев на мужа Скай сверху вниз, произнес:
   - Пора нам выяснить отношения, малыш! Да, я любил ее и, наверное, никогда
не перестану любить. Но я ей не муж и прекрасно это понимаю. И мог этим, как
гордился бы, если бы стал ее мужем...
   Слова растаяли в воздухе, и на мгновение между мужчинами возникло  полное
взаимопонимание. Потом Адам докончил:
   - Она вас любит, и вы поступаете глупо, считая, что я могу  встать  между
вами. А теперь, малыш, займемся вызволением Скай из рук Елизаветы Тюдор!
   - Черт возьми, де Мариско! Вы заставляете меня почувствовать себя впервые
влюбившимся  зеленым  мальчишкой.  Но  хоть  вы  и  считаете  меня   слишком
маленьким, чтобы принять ваш вызов,  я  хотел  бы  попробовать.  Вашу  руку,
англичанин! Должен признать, вы мне нравитесь...
   Если бы Скай могла видеть их, стоящих рядом и улыбающихся друг другу! Оба
ее любили, а теперь их связала и дружба в попытке ее освободить. Они  крепко
пожали друг другу руки, две пары глаз  встретились  друг  с  другом  -  одни
серовато-стальные, другие "дымчато-голубые.
   - Нам нужен в помощь еще один  человек.  Роберт  Смолл  подойдет.  Он  не
простит, если мы его не возьмем с собой. И он сможет разобраться в  арабском
языке. Этого, наверное, хватит, чтобы представить Сесилу журнал. Мы будем по
крайней мере знать, не противоречит ли журнал нашему рассказу.  Он  вернулся
из  плавания.  Сестра  капитана  сообщила  мне  об  этом,  и  я  послал  ему
приглашение в Линмут. Можно перегнать корабль  в  Линмутскую  бухту?  Лучше,
чтобы о наших планах больше никто не знал.
   - Я тут же отдам распоряжения. Глухонемые братья  прекрасно  справятся  с
этой работой, - ответил де Мариско.
   - А что нам делать с телами?
   - От них ужасно воняет. Но я оставил их на борту, чтобы к нашему рассказу
было больше доверия. Иначе Сесил решит, что мы подстроили все сами.
   - А как объяснить, что  прошло  так  много  времени?  Ведь  "Санта-Марию"
захватили  несколько  месяцев  назад.  Где  в  таком  случае  болтался  этот
корабль?
   - Пиратствовал, Найл Бурк. Хитрые неверные бороздили воды у берегов Новой
Испании. Должно быть,  они  и  захватили  "Санта-Марию",  когда  плыли  туда
прошлой весной. Всем известно, как мавры ненавидят  испанцев  и  никогда  не
упустят возможности нанести им удар,  -  де  Мариско  весело  рассмеялся.  -
По-моему, просто прекрасная история.
   - Да, - восхищенно согласился Найл, - Вы прозябаете на своем острове. Вам
место при дворе.
   - Боже, только не это! - воскликнул Адам. - В этом отвратительном  городе
я буду себя чувствовать, как в тюрьме, изображая кавалера при мерзавке  Бесс
Тюдор! Придется бесполезно тратить время и деньги на  наряды  и  на  дорогих
знатных шлюх. Нет, по мне лучше голые скалы Ланди и  море.  Там  я  чувствую
себя человеком.
   - Вы ничего не говорили о ваших сыновьях. Почему? Адам де Мариско  горько
улыбнулся.
   - Их у меня не будет. Судьба сыграла со мной злую шутку.  В  четырнадцать
лет я переболел лихорадкой, и мое семя стало бесплодным. При виде  женщин  я
воспламеняюсь, как сатир, но стать отцом не  могу.  Несколько  лет  назад  я
ходил к старой ведьме в Девоне. Узнав, что мальчиком  я  перенес  лихорадку,
она сказала, что не в состоянии помочь - болезнь выжгла мое семя.  С  такими
случаями ей уже приходилось встречаться. Разве что мне удастся  когда-нибудь
зачать дочь.
   Вот почему для меня так важно  помочь  Скай.  Ее  малютка  Робин  и  я  -
последние отпрыски Саутвудов. Да-да,  ирландец,  -  усмехнулся  он,  заметив
недоверчивый   взгляд   Найла.   -   Ветвь   де   Мариско    произошла    от
незаконнорожденных детей Саутвудов.
   Первый из них - Жеффруа де Сюдбуа - вывез из Нормандии любовницу Матильду
де Мариско. Разбогатев с Вильгельмом Завоевателем, он хотел жениться на этой
леди. Как и он, Матильда была младшей дочерью и не имела  ничего  за  душой.
Но, заполучив Линмут, Жеффруа решил, что разумнее жениться на дочери старого
лорда, и таким образом  прекрасная  Гвинет  стала  родоначальницей  законной
линии.
   Но  Матильда  была  девушкой  упорной  и   самолюбивой.   Она   предпочла
последовать в Англию за Жеффруа в качестве любовницы, а не оставаться бедной
родственницей в доме брата или монахиней в  заштатном  монастыре.  Несколько
лет она  жила  в  западной  башне  Линмутского  замка,  делая  жизнь  Гвинет
совершенно невыносимой. Но как-то ее старшего сына застали, когда он пытался
задушить законного  наследника.  Прекрасная  Гвинет  топнула  своей  сакской
ножкой, и  Матильде  с  отпрыском  пришлось  убираться.  В  то  время  Ланди
принадлежал Линмуту, и Жеффруа отдал остров навечно Матильде, ее сыновьям  и
их потомству.
   Потом на  протяжении  целых  поколений  де  Мариско  вступали  в  брак  с
незаконнорожденными  Саутвудами,  их  младшими   дочерьми   и   французскими
кузинами. Моя бабушка и дед покойного Саутвуда  в  действительности  брат  и
сестра. Я последний в роду побочной ветви, а Робин - наследник Саутвудов,  и
поэтому у меня достаточно родственных чувств, чтобы желать защитить и его, и
его мать. Они оба дороги мне.
   - А Скай знает об этом?
   - Нет. Мы никогда с ней на эту тему не разговаривали, - ответил  Адам  де
Мариско, а у Найла Бурка не хватило смелости спросить,  почему.  Что  бы  ни
произошло между этим великаном и Скай, это случилось до того, как он женился
на ней, и было не его делом. Без сомнения, Адам де Мариско - человек  чести.
Он в упор посмотрел на лорда Ланди, и тот выдержал его взгляд.
   - Вы настоящий мужчина, - проговорил лорд Бурк. - Что ж, давайте  спасать
мою жену, пока она не попала в еще большую неприятность.
   Через несколько часов Найл и  его  хозяин  оказались  на  борту  корабля,
буксировавшего мавританское судно к побережью Девона. В Линмуте их  поджидал
Роберт Смолл. Коротышка был вне себя.
   - Я оставил на ваше попечении Скай, а  прибыв  из  короткого  и  удачного
плавания, узнаю, что она в лондонском Тауэре! Так-то вы следили  за  ней!  И
вы, Адам де Мариско, тоже не лучше! Стали потакать ее глупостям.  Вы  должны
быть в Лондоне, а не моя Скай! Сестра мне сказала, что она  беременна.  Срок
рожать наступил месяц назад. Неужели Тауэр - подходящее  место  для  молодых
матерей? Вы хоть знаете, мальчик родился или девочка?
   - Замолчите, Робби! - проревел Найл.  -  Садитесь  и  слушайте!  Скай  не
грозит опасность - никаких свидетельств против нее нет. Мне в Лондоне и даже
в Ирландии появляться запрещено. Я должен оставаться в  Линмуте,  и  во  имя
Робина Скай просила меня подчиниться. Она не хочет, чтобы мое  неповиновение
стоило ему наследства. Ребенок родился 12 декабря, но его пола  я  не  знаю,
потому что даже де Гренвилла не пускают к Скай,  хотя  Сесил  и  обещал  ему
свидание.
   До недавнего времени не существовало способа помочь  Скай.  Но  теперь  я
рискну вызвать неудовольствие королевы и появлюсь в Лондоне, потому  что  де
Мариско  придумал,  как  решить  эту  задачу.  Ради  всего  святого,   Адам,
расскажите ему, пока он не задушил нас обоих.
   Лорд Ланди  не  спеша,  обстоятельно  изложил  свой  план.  Роберт  Смолл
внимательно слушал и кивал головой. Наконец он спросил:
   - У вас с собой вахтенный журнал?
   Адам де Мариско подал капитану тоненькую книжицу.
   - Да, - сразу же отозвался моряк, - это  арабский  язык,  -  он  помолчал
минуту, изучая журнал. - Корабль носит  имя  "Газель".  Они  из  Алжира..  -
настроение Робби явно улучшалось. - Они  пираты...  Несколько  недель  назад
захватили с баркаса несколько человек.  После  этого  люди  стали  болеть  и
умирать. Те, что с баркаса, погибли почти сразу же. Последняя запись сделана
десять дней назад и гласит: "Помилуй  нас,  Аллах!"  -  Робби  оторвался  от
журнала. -  Бедняги!  -  промолвил  он,  потом  перелистал  книжицу,  и  его
морщинистое лицо осветила улыбка. - Вот это удача! Здесь  запись,  сделанная
прошлой весной: "Сегодня захватили проклятых испанцев", - и указан  их  курс
мимо  берегов  Ирландии!  Все  остальное  -   набеги   на   "неверных",   но
преимущественно они охотились за испанцами. Это играет нам на руку.  Если  у
Сесила возникнут  подозрения  и  он  найдет  знатока  арабского  языка,  тот
подтвердит  ваш  рассказ.  К  утру  я  внимательно  прочитаю  журнал,  чтобы
убедиться, что в нем ничего  не  повредит  Скай.  Тем  временем  отправляйте
"Газель" в Лондон. Нам нужно дождаться, пока она не прибудет в Лондон.
   Ждать было тяжело, но ничего  другого  не  оставалось.  Адам  де  Мариско
вернулся к себе на Ланди и в последующие недели исходил свой остров из конца
в конец по крайней мере две дюжины раз.
   Роберт Смолл поскакал в Рен-Корт  и  занялся  делами  торговой  компании,
которой владел совместно со Скай. Ее секретарь француз Жан  принял  на  себя
главный удар его дурного расположения духа и, если бы не  верность  госпоже,
собрался бы вместе с Мари и детьми и уехал в Бретань.
   Найл беспокоился, что их  план  может  провалиться.  Что  в  этом  случае
следовало делать? Но свои страхи  он  скрывал  от  детей.  После  разлуки  с
матерью Робин Саутвуд  повзрослел.  Скай  не  могла  его  уже  оберегать,  и
твердое,  но  благожелательное  влияние  отчима  быстро  заставило  мальчика
осознать свое положение графа Линмутского.
   Виллоу, дочь своей матери, изо всех сил старалась заменить в  доме  Скай:
садясь на почетных местах за столом между Найлом  и  Робином,  распоряжалась
хозяйством. Поначалу слуги терпели  ее  со  снисходительным  удивлением,  но
вскоре с ужасом обнаружили, что она намного строже графини. Жалобы Найду  не
возымели действия. Даже если Виллоу  была  не  права,  он  ее  безоговорочно
поддерживал, и девочка расцвела под опекой отчима.
   Промелькнуло несколько недель, и наконец Роберт Смолл  получил  известие,
что "Газель" и сопровождавшая ее "Наяда" встали на якорь в лондонском  Пуле.
Капитан во весь опор поскакал в Линмут. В ту же ночь в окне  западной  башни
замка  появился  зеленый  огонь,  пронизывая  несколько   миль,   отделяющих
побережье от Ланди. На следующее утро трое всадников в накидках, прогрохотав
по подъемному мосту, понеслись через луг к лондонской дороге.
   Мартовский день был дождливым,  дороги  развезло.  Местами  густой  туман
скрывал все вокруг, лентами  стелился  по  только  что  засеянным  темнеющим
полям. Не чувствовалось ни  ветерка,  и  вода  в  мельничных  прудах,  точно
зеркало, отражала все вокруг. Деревья застыли в ожидании апрельского солнца.
То тут, то там на склонах желтели и белели нарциссы, свидетельствуя  о  том,
что зима уже кончилась, хотя воздух был еще свеж и пропитан влагой.
   Трое всадников ехали в молчании, понурив головы и представив  сгорбленные
плечи неутихающему дождю. В середине  дня  они  остановились  в  придорожной
таверне, чтобы проглотил хлеб с сыром и запить  его  темным  горьким  пивом.
Потом снова скакали до темноты и наконец заночевали на  маленьком  постоялом
дворе, чистом, но ничем не примечательном, и потому там не  могло  оказаться
никого, кто мог бы узнать Найла Бурка.
   Лорд Бурк с удовольствием отметил, что конюшня суха,  ясли  полны,  слуги
умеют обращаться с лошадьми. Конюх неодобрительно поцокал языком, видя,  как
измождены лошади, когда Найл ввел их под навес.
   - Полагаю, ваши дела столь неотложны, что заставляют мучить в дождь таких
красавиц, - упрекнул он с улыбкой седока.
   - Разве, по-твоему, ирландцы могут понапрасну морить лошадей?  -  ответил
лорд Бурк. - Как ты думаешь, к утру на них можно будет ехать? Сделай все для
этого возможное! - И бросил открывшему от изумления  рот  конюху  серебряную
монету - после тяжелого дня за лошадьми требовался хороший уход.
   Робби и де Мариско ждали его  в  пивной.  Мужчины  воспрянули  от  глотка
глинтвейна.
   - К утру лошади будут готовы. А что с ужином?
   - Пирог с мясом, - ответил Робби.
   - Подойдет, - одобрил Найл, де Мариско согласно кивнул.
   Во время  еды  они  почти  не  говорили,  тщательно  пережевывая  кусочки
ароматного пирога, запивая его теплым вином. Ужин  они  кончили  чеддером  и
мочеными яблоками. Хозяин постоялого двора показал им комнату, где все  трое
улеглись на соломенных матрасах и тут же уснули.
   Хозяин разбудил их перед рассветом:
   - Погода, джентльмены, сегодня не лучше вчерашней.  Я  приготовил  вам  в
пивной горячий завтрак.
   Путешественники плеснули себе в лицо  холодной  воды,  натянули  на  ноги
сапоги и направились  в  пивную.  Аппетит  вновь  проснулся,  когда  крепкая
хозяйская  дочка  подала  в  деревянных  мисках  дымящуюся  овсяную  кашу  с
размятыми яблоками. Потом нарезала ломти хлеба и поставила на стол  масло  и
мед, а рядом - кувшин с темным пивом. Когда она разливала  пенистое  пиво  в
кружки, рука Адама де Мариско легла на ее талию.
   - Где ж ты была,  голубушка,  когда  вечером  мы,  голодные  и  холодные,
пожаловали сюда? - игриво спросил он.
   - В надежном месте - в своей девичьей постели, подальше от таких, как вы,
-  ответила  девушка,  убирая  его  руку  со  своей  талии.  Найл  и   Робби
рассмеялись, но Адам не отступал.
   - Ты отправишь меня на дождь в дальнее путешествие, даже не согрев  перед
дорогой поцелуем? - Его ладонь скользнула к ней под юбку.
   - А я вижу, милорд, что вы достаточно пылаете и вам, наоборот,  требуется
охладиться, - парировала служанка и опрокинула кувшин на голову де  Мариско,
ловко увернувшись от его руки.
   Найл и Роберт Смолл  так  и  грохнули,  и  одураченный  де  Мариско  тоже
присоединился к ним. Хозяин поспешил к ним  с  полотенцем  и  с  облегчением
увидел, что шалость дочери не навлекла на него гнев гостей.
   - Извините, милорд,  Джоанна  -  упрямая  девчонка.  Она  моя  младшая  и
избалована с детства. Прочь на кухню, девчонка!
   - Не отсылайте ее, - попросил Найл. - Она самое прекрасное, что мы видели
за последние  сутки,  и  способна  уберечь  себя  для  будущего  мужа.  -  И
повернулся к девушке. - Но пожалуйста, дорогуша, не лей больше на де Мариско
пиво. Ты его простудишь, а у меня нет времени с ним возиться.
   - Тогда ему не  следует  распускать  руки,  милорд,  -  тряхнула  Джоанна
каштановыми кудрями.
   - Он не будет, - пообещал лорд Бурк, и Адам мрачно кивнул.
   Мужчины спокойно  продолжали  завтракать.  Потом  расплатились,  накрепко
перепоясали плащи и направились к выходу, надвинув шляпы на самые глаза. Уже
у двери де Мариско  не  удержался  и,  притянув  к  себе  Джоанну,  страстно
поцеловал ее в губы. Поцелуй был умелым - язык раздвинул  губы  и  проник  в
рот, и девушка наконец сдалась.
   Адам удовлетворенно отпустил ее и сунул за вырез платья золотую монету.
   - Никогда не соглашайся  на  меньшее,  голубушка.  И  будешь  долго-долго
замужем, - сказал он пораженной, глядящей во все глаза служанке и вышел.
   День был таким же, как и предыдущий, пронизывающе холодным, и  когда  они
снова  остановились  на  ночлег,  то  продрогли  уже  до  костей  и   вконец
измотались,  а  до  Лондона  было  еще   сорок   миль.   Таверна   оказалась
переполненной, еда невкусной.
   - Я за то, чтобы ехать ночью, -  предложил  Найл.  -  Мы  возьмем  свежих
лошадей, а потом поменяем их на наших. Лучше уж провести еще несколько часов
на дожде, зато уснуть в чистой постели, зная, что тебя не ограбят.
   Его товарищи кивнули, а Робби заметил:
   - Кроме того, вас здесь могут узнать. Мы слишком близко от Лондона.
   Поужинав, они снова поскакали  дождливой  ночью  и  в  два  часа  наконец
прибыли в Гринвуд. Чтобы не привлекать внимания, Найл  почел  за  лучшее  не
останавливаться  в  Плимут-Хаусе.  Узнав   Робби,   ошарашенный   привратник
пропустил их внутрь.
   Лорд Бурк предупредил старика, чтобы тот не сообщал никому об их приезде.
А если его спросят, то отвечал бы, что никого здесь нет.  От  этого  зависит
жизнь госпожи  Скай.  Привратник,  ища  подтверждение  словам  лорда  Бурка,
взглянул на Робби, и капитан кивнул головой.
   Слуги в доме сначала смутились, но вскоре Роберт Смолл уверил и  их,  что
все в порядке. Горничные принялись хлопотать, готовя гостям  три  спальни  и
разжигая огонь в каминах. Три большие дубовые ванны установили  на  кухне  у
жаровни, и мужчины наконец-то смогли выгнать  озноб  из  костей.  Заботливая
экономка приготовила им грог и подала ломтики ветчины на  подогретом  хлебе.
Чистые,  согретые,  закутанные  в   халаты   покойного   Джеффри   Саутвуда,
путешественники  ус