о внимание,  ангел  смерти  скажет,  что  помощник  ошибся,
потому что невероятно, что вы так долго остаетесь на земле.  Пока  ангел  не
захочет признать свою ошибку, вы останетесь с нами, Эстер.
   - Нет, дитя, это не так. Ангел смерти никогда ни о ком не  забывает.  Мое
время пришло. Я чувствую это своими костями.
   Внезапно холод  охватил  комнату.  И,  пытаясь  рассеять  его,  Валентина
сказала:
   - Расскажите мне еще о матери султана, Эстер.
   - Сафия, - начала старуха, - значит "чистота". Она родом из  венецианской
семьи Баффо. Когда ей было всего двенадцать лет, она ехала из Венеции, чтобы
присоединиться к своей семье на острове Корфу, где ее отец был  наместником.
Ее корабль захватили турецкие пираты, и  Сафию  привезли  в  Стамбул,  чтобы
продать на женском невольничьем рынке. Начальник евнухов султана  увидел  ее
там и купил для гарема. Ее научили, как привлекать внимание  султана.  Когда
пришло ее время, она сумела добиться этого. Мюрад влюбился в нее, забыв  про
остальных, а она  влюбилась  в  него.  Тогда  она  была  наивной,  ласковой,
доверчивой и уступчивой. Она родила первого сына  султана  Мюрада,  Мехмеда,
который сейчас является султаном. После этого у нее не было сыновей, тем  не
менее Мюрад продолжал любить ее, к большому неудовольствию его матери. Hyp У
Бану, которая боялась, что влияние Сафии превзойдет ее собственное  влияние,
с чем она бы не смирилась. В те дни Сафия относилась к  Hyp  У  Бану  как  к
матери и полагала, что та будет оберегать ее отношения с Мюрадом. Она вскоре
узнала, что довериться в  гареме  другой  женщине  значит  навлечь  на  себя
несчастья. Hyp У  Бану  справедливо  тревожилась  из-за  того,  что  порядок
престолонаследия был поставлен под угрозу, потому что у  Мюрада  был  только
один наследник. Она сговорилась  с  начальником  евнухов,  и  совместно  они
прочесали  невольничьи  рынки  Стамбула  в  поисках  самых  красивых,  самых
изысканных девственниц, которых можно было подсунуть  Мюраду,  чтобы  ввести
его в искушение и заставить расстаться с ложем Сафии. Она хитро внушала  ему
мысль о том, что иметь  одного  сына  недостаточно,  что  Сафия  эгоистична,
пытаясь целиком завладеть любовью Мюрада, когда за двенадцать лет она родила
ему только одного сына-наследника.  Уловки  сработали,  потому  что  к  тому
времени оттоманская  натура  Мюрада  начала  проявлять  себя.  Он  не  сумел
воспротивиться соблазнам  стайки  красавиц,  которыми  дразнили  его.  Сафия
больше не была свежей, юной тринадцатилетней девочкой. Ей уже было далеко за
двадцать,  и  Мюраду  оказалось  трудно  устоять  перед  соблазном   пышных,
благоухающих тел. Он не устоял  перед  этой  силой  и  с  радостью  предался
разнообразным удовольствиям, которые предлагали ему. И чем больше он  вкушал
этого разнообразия, тем  больше  требовал  его.  Он  был  очень  чувственным
мужчиной. Возможно,  даже  чересчур  чувственным.  Сначала  Сафия  страдала.
Потом, узнав, что в этот заговор с целью вырвать Мюрада из ее постели,  была
вовлечена Hyp У Бану, она разъярилась.
   Бедная Сафия ничем не могла по-настоящему отомстить матери Мюрада. У  Hyp
У Бану была власть, и, для того чтобы сохранить свое  положение  в  качестве
абсолютной  фаворитки  Мюрада,  Сафие  пришлось  смирить  свою  гордость   и
примириться с другими женщинами  своего  господина  Хотя  она  редко  давала
Мюраду знать об этой черте своего характера, она стала озлобленной  женщиной
Сафия не глупа и очень быстро поняла,  что,  если  лишиться  благосклонности
Мюрада, ее сын может лишиться многого. Ради Мехмеда ей пришлось смириться со
своей долей. Но она знала, что когда-нибудь ее сын станет султаном и  именно
она, Сафия, станет валидой - матерью султана, самой могущественной  женщиной
в империи.
   Если Сафия о чем-нибудь и жалеет, думаю, только о том, что Hyp У Бану  не
дожила до этого времени, чтобы увидеть, кем занято  ее  место.  Сафия  часто
говорила мне, что она с радостью отправила бы мать Мюрада в  Старый  дворец,
чтобы та доживала там свою жизнь в одиночестве, лишенная власти. Hyp У  Бану
умерла спустя четыре года после того, как  твоей  матери  удалось  спастись.
Смерть наступила внезапно и совершенно неожиданно, потому что она не болела.
Ходили слухи, что ее отравили, но Мюрад не поверил им, не поверила им  и  я.
Для слухов не было оснований. Хотя Сафия постоянно боролась с  Hyp  У  Бану,
заключая время от времени перемирие, обе получали  откровенное  удовольствие
от такого соперничества. Это действовало возбуждающе. Им было для чего жить,
а это очень важно для женщин, живущих в гареме без мужчин.
   Когда Hyp У Бану умерла, Сафия как мать наследника стала самой  важной  и
могущественной женщиной в империи.  Были  и  другие  сыновья,  рожденные  от
Мюрада, но Мехмед к тому времени был уже почти мужчиной, и только его смерть
могла бы помешать Сафие добиться своего.  Она  стала  безжалостной  в  своем
желании увидеть своего сына  султаном.  Вспыльчивый  характер  мальчика  был
причиной многих неприятностей, и только его положение наследника освобождало
его от наказания. Мюрад попытался исправить характер своего  сына,  отправив
его в отдаленную провинцию в надежде, что положение наместника позволит сыну
лучше распорядиться своей энергией и найти применение своему  уму.  Конечно,
Сафия возражала, боялась, что,  выйдя  из-под  ее  влияния,  мальчик  станет
независимым,  что  его  могут  убить.   Она   послала   с   Мехмедом   толпу
телохранителей.
   Несмотря на все свои причуды,  Мехмед  глубоко  любит  свою  мать.  Сафия
регулярно писала ему, держа его в курсе всех дел и передавая  ему  советы  и
поучения. Он отвечал на каждое  материнское  письмо,  делясь  с  ней  своими
новостями. Советовался с ней по всем вопросам. Их тяготение друг к другу  не
прерывалось в течение всего времени их разлуки, и Сафия стала с  нетерпением
ждать смерти Мюрада, чтобы правителем мог  стать  ее  сын.  Поведение  более
молодых женщин в гареме  становилось  дерзким,  они  стали  пренебрежительно
относиться к Сафие, думали, что благосклонность султана и их сыновья от него
были достаточно серьезным основанием, чтобы считать, что кто-то из них может
стать  султаном  вместо  Мехмеда.  Сафия,  которая   в   молодости   открыто
высказывала свое негодование, теперь молчала, как кошка в ожидании прыжка, и
терпеливо выжидала  подходящего  момента.  Мюрад  по-прежнему  оставался  ее
лучшим другом. Он ценил ее и выказывал ей  свое  уважение  и  при  людях,  и
наедине. Она знала, что Мюрад чувствовал себя плохо, хотя мало кто  знал  об
этом. Султан много раз терял сознание в течение  последних  двух  лет  своей
жизни. У него были также возрастающие трудности с мочеиспусканием. Умер он в
январе 1595 года, семь с половиной лет назад.
   Здесь Эстер Кира помолчала несколько секунд и жадно отхлебнула вина.  Все
слушали ее завороженно, даже  та  часть  семьи,  которая  хорошо  знала  эту
историю.
   Старейшина рода умела рассказывать.
   - Смерть Мюрада хранилась в секрете в течение семи  дней,  -  начала  она
снова, - пока гонцы Сафии спешно не доставили Мехмеда обратно в Стамбул. Все
слуги Мюрада, которые были с ним в момент его смерти,  были  тихо  и  быстро
удушены. Другие слуги без объяснения были тайно усланы в Старый дворец. Если
даже они и знали, почему их отсылают,  у  них  хватило  ума  молчать,  чтобы
сохранить себе  жизнь.  Сафия  со  скрытностью,  которую  даже  трудно  было
представить, терпеливо ждала, вела себя  так,  будто  ничего  необычного  не
произошло, будто это была самая обычная неделя. Дела империи  были  временно
приостановлены,  пока  султан  Мюрад  "поправлялся"  после  сильной   зимней
простуды. Никто не догадывался, что он умер, даже несчастные  матери  других
его сыновей. Семь дней спустя адмиральская галера  привезла  Мехмеда  домой.
Было серое, моросящее зимнее утро. Хотя ветер  был  небольшим,  стоял  такой
промозглый холод, который пробирает человека до костей. - Она  вздохнула.  -
Новый султан высадился со своего корабля и в благодарность за  благополучное
прибытие освободил всех рабов со  своей  галеры.  Потом  отправил  гонцов  в
Алеппо, чтобы те купили полмиллиона луковиц гиацинтов, которые  должны  были
посадить в том месте, где он высадился на берег.
   Как только  показалась  галера  нового  султана,  о  смерти  Мюрада  было
объявлено всему городу. В гареме уже выли любимые женщины  Мюрада.  Историки
назовут это трауром, но на самом деле это был настоящий страх перед будущим.
Эти несчастные знали, что их ждет, даже если и не  осмеливались  высказывать
свои опасения вслух.
   Перед тем как сойти с корабля, Мехмед надел королевские пурпурные одежды.
Он  шел  за  кипарисовым  гробом  своего  отца,  покрытым  золотым  парчовым
покрывалом, поверх которого лежал большой пояс, усыпанный бриллиантами.
   Процессия прошла через  весь  город.  Мехмед  шел  пешком.  Его  окружали
начальники его  личной  стражи,  держа  над  ним  пальмовые  ветви.  За  ним
следовали придворные, одетые в  траур.  В  качестве  знака  уважения  на  их
головах были надеты необычно маленькие тюрбаны.
   Улицы были забиты зеваками, потому что Стамбул всегда был людным городом,
и похороны султана были большим событием. Процессия завершила  свой  путь  в
Большой, мечети, которая  до  завоевания  была  христианским  храмом  Святой
Софии.
   После того как Мюрад был похоронен со всеми  почестями,  Мехмед  поспешил
встретиться со своей матерью. Они не виделись двенадцать лет! Мехмед покинул
Стамбул  семнадцатилетним  юношей.  Сейчас   он   был   двадцатидевятилетним
мужчиной. Никто не присутствовал на их встрече, но, когда  она  закончилась,
Мехмед немедленно устроил казнь своих  девятнадцати  младших  братьев.  Есть
люди, которые говорили, что он рыдал, оттого что был вынужден  прибегнуть  к
подлости, но он сделал ее, сказав невинным маленьким  мальчикам  -  старшему
было только одиннадцать, - что им не нужно бояться его.  Он  обнял  каждого,
потом проследил, чтобы они, согласно закону ислама,  подверглись  обрезанию,
после чего их по одному отвели в соседнюю комнату и удушили тетивой.
   За всем этим стояла Сафия. Она не хотела, чтобы у ее сына были соперники.
Она хотела отомстить тем молодым женщинам, которые заняли ее место в постели
Мюрада, и ох, как же она им отомстила!  Какое  ужасное  и  точное  возмездие
настигло тех женщин, которые отняли у нее любовь Мюрада.
   Мехмед, надо отдать ему должное, осмотрел те несчастные трупики, до  того
как их похоронили рядом с отцом. Когда он был официально уведомлен о  смерти
своих братьев, увидел бумагу, где белыми  чернилами  на  черном  листе  была
подтверждена их смерть, он пролил слезы искренней скорби и приказал устроить
пышные похороны, на которые  были  обязаны  явиться  все  высокопоставленные
лица. Я сама слышала много раз, как он говорил, что ему ненавистна  расправа
над  этими  маленькими  мальчиками,  но  что  еще  ему  оставалось   делать?
Девятнадцать живых  душ,  представляющих  угрозу  его  власти,  -  это  было
чересчур. К тому времени у него уже были собственные сыновья.
   На следующий день Сафия, чей сын уже официально провозгласил ее  валидой,
отослала всех женщин Мюрада доживать свои дни в одиночестве в Старый дворец,
где жила моя дорогая подруга валида Кира Хафиз, да будет блаженна ее память.
Всех, кроме семерых несчастных, беременных от  Мюрада.  Этих  бедных  женщин
зашили в шелковые мешки и утопили. Избавившись  от  тех,  кого  она  считала
своими врагами, и от  тех,  кто  обижал  ее  в  течение  многих  лет,  Сафия
принялась развращать своего сына точно таким же способом, каким Hyp  У  Бану
развращала Мюрада. Она хотела, чтобы власть была полностью у нее в руках.
   У  Мехмеда  была  Саадат,  что  на  твоем  языке  означает  "счастье",  -
единственная женщина, которую он  любил.  Она  была  матерью  старшего  сына
Мехмеда Мамуда. Мехмед поклялся остаться верным ей навсегда, так же,  как  и
Мюрад, который жил только с Сафией в течение долгого времени. Однако  Сафия,
как и до нее Hyp У Бану, не хотела соперниц, особенно  в  лице  единственной
возлюбленной ее сына. Она очень хорошо понимала, каким  сильным  могло  быть
влияние Саадат, если бы она захотела его применить. Однако  Саадат  не  была
женщиной честолюбивой. Весь ее мир был замкнут на Мехмеде и их  сыне.  Итак,
пристально понаблюдав за Саадат, Сафия на время оставила ее в покое.
   - Расскажите Валентине о Чиареззе, - попросила красивая  Шоханна.  -  Она
ведь имеет отношение к рассказу о Сафие.
   -  Чиарезза!  -  презрительно  процедила  это  имя  Эстер  Кира.  -   Она
утверждает, что она еврейка, тем не менее она не живет в еврейском квартале,
и у нее нет ни мужа, ни отца, ни братьев, ни сыновей, чтобы защитить ее. Она
шпионка венецианского посла и Екатерины Медичи! Единственный способ, которым
она  может  воспользоваться,  чтобы  войти  в  гарем,  собрать  сведения   и
поговорить с Сафией, заключается  в  том,  что  она  притворяется  одной  из
торговок, которые приносят свои товары в гарем для продажи женщинам султана,
как и я когда-то приносила товары.
   - Эстер сердится, потому что она больше не может ходить в  Новый  дворец,
чтобы выполнить свои дела и посплетничать, - прошептала Сараи Валентине.
   - Я слышу, что ты говоришь, Сараи! - рявкнула  старуха.  -  Мой  слух  по
крайней мере не подводит меня. Я злюсь, потому  что  мое  тело  отказывается
служить и не позволяет мне посетить дворец. Я могу потерять мое  влияние  на
Сафию, если не буду  попадаться  ей  на  глаза.  Если  это  произойдет,  где
окажется моя семья? Я пережила правление султана Байазета, сына  завоевателя
Константинополя - города, который мы сейчас называем Стамбул,  пережила  его
потомков:  Селима   I,   Сулеймана,   которого   вы   на   Западе   называли
"Великолепный", однако мы называли его "Законодатель", его сына. Селима  II;
Мюрада III и сейчас Мехмеда III.
   В правление Селима I мы, Кира, были навечно освобождены от уплаты налогов
государству. Это в большой степени помогло  нам  увеличить  наше  богатство,
упрочить наш банкирский дом повсюду в Западной  Европе.  Сейчас  Кира  ведут
дела в каждой большой стране и в каждом важном городе. В течение всего этого
времени я была постоянно на виду, заводила друзей среди  женщин  оттоманской
семьи, помогая им, когда они нуждались в  этом,  заставляя  их  быть  нашими
должниками, чтобы обещание, данное нам Селимом, оставалось в силе. Как долго
будет в силе обещание, данное нам так давно султаном, память о котором давно
померкла? Что будет, когда я умру и некому будет следить за тем,  чтобы  оно
действовало, когда на мое влияние нельзя будет рассчитывать и когда обо  мне
забудут? Я знаю, что вы все ходите во дворец с нашими  товарами,  даже  если
вам и не надо делать этого. И все же ни одна из вас не смогла подружиться  с
Сафией, потому что вы все слишком молоды и слишком  красивы.  Эта  серенькая
Чиарезза ужом пробралась в доверие к Сафии.
   - Только потому что она носит  послания  валиды  венецианскому  послу,  -
успокаивающе сказала Сараи, - и ее тайные письма к Екатерине Медичи, дорогая
Эстер. Разве Сафия сама не появилась здесь два месяца назад,  после  отъезда
Валентины в Крым? Разве она не согласилась встретиться с Валентиной по вашей
просьбе? Валида не забыла вас. Вы беспокоитесь напрасно.
   - Если я беспокоюсь, значит, на то есть веская причина, - резко  ответила
Эстер Кира. - Я знала Сафию практически всю ее жизнь. У нее - с глаз  долой,
из сердца вон. Она хранит верность только себе самой.  Сараи,  и,  если  она
пришла, чтобы повидаться со мной, когда я попросила ее  об  этом,  это  было
сделано только потому, что ей так было удобно, и ничего больше.  Никогда  не
забывай об этом, дитя. И никогда не верь валиде, если ты не хочешь  пожалеть
об этом. Она очень опасная женщина. Золото - это ее бог, а ее возлюбленный -
это власть.
   - Если судить по вашим  словам,  она  страшный  человек,  Эстер  Кира,  -
сказала Валентина.
   - Она опасная женщина, дитя мое, тем не менее, если ты увидишь ее, ты  не
поверишь этому. Она не позволила себе одряхлеть в отличие от многих красавиц
из гарема. Ее волосы когда-то красивого золотистого рыжего цвета выцвели  до
цвета бледного абрикоса. Она держится прямо и по-прежнему изящна. Ее  манеры
безукоризненны, и ее обаяние велико. Тебе она понравится, но не  верь  ей  и
следи за своими словами, когда будешь говорить с ней.
   - Я последую вашему совету, Эстер Кира, - ответила Валентина.
   - Тогда ты ни о чем не пожалеешь, дитя мое. Ах, вот  и  подарок,  который
валида прислала тебе, - сказала старуха, забирая у  служанки  отделанный  по
краям жемчугом светло-голубой шелковый платок и вручая его Валентине.
   Платок был перевязан парчовой лентой, расшитой жемчугом, которая сама  по
себе была дорогой. Валентина развязала ленточку, отдав ее в качестве подарка
служанке. Потом она развернула платок. В шелк была  завернута  перламутровая
шкатулка с изысканной резьбой и золотым замком, запертым с помощью осыпанной
бриллиантами золотой шпильки.
   Минуту Валентина  с  восхищением  осматривала  шкатулку,  потом  вытащила
шпильку из петли. Подняв крышку, она открыла шкатулку.
   - Черт побери! - Она  тихо  выругалась  любимым  ругательством  Елизаветы
Тюдор.
   - Ах!  -  тихо  воскликнули  остальные  женщины,  которые,  любопытствуя,
сгрудились вокруг нее.
   - Ох, миледи! Неужели это для вас? - У Нельды округлились глаза.
   - Да, девочка, это подарок для твоей хозяйки,  и  он  очень  красивый,  -
сказала Эстер Кира, когда увидела содержимое шкатулки. -Даже я  поражена,  >
потому что Сафия в самом деле выказывает тебе свое расположение, дитя.
   Валентина была так растеряна, что даже не дотронулась до подарка, который
покоился на черном бархате внутри резной шкатулки. Это было, наверное, самое
красивое ожерелье  из  всех,  которые  она  когда-либо  видела.  Филигранная
цепочка тонкой работы из красного золота, с прикрепленными к ней сверкающими
бриллиантами, аметистами, золотистыми бериллами,  рубинами,  бледно-зелеными
оливинами  и  светло-голубыми  турмалинами.  В  центре  были   три   крупных
бриллианта. Каждый имел необычную огранку: чисто-белый бриллиант был огранен
в форме полумесяца; бриллианту с явно  синим  оттенком  была  придана  форма
звезды; центральный камень был розовым бриллиантом в форме сердца.
   - Я никогда в жизни такого не видела, - наконец сказала Валентина. -  Оно
великолепно, выглядит почти варварски в своей  красоте.  Оно  должно  стоить
огромных денег! У меня никогда не было ничего  подобного,  и  никогда  я  не
думала, что могу получить такое!
   - Вы должны надеть его, когда отправитесь с визитом к валиде,  -  сказала
Сараи  многозначительно.  -  Это  доставит   ей   удовольствие,   как   ваша
благодарность.
   - Но что я ей подарю? - сказала Валентина. - У меня же  нет  равноценного
подарка.
   - Ты не должна делать равноценного подарка, дитя, - сказала Эстер.  -  Не
делай этого, если хочешь доставить удовольствие Сафие. Твой дар должен  быть
достаточно дорогим, достойным Сафии,  но  не  таким  великолепным,  как  это
ожерелье. Скажи мне, какой груз ты привезла с собой из Крыма?
   - Необработанные драгоценные камни, мускус,  специи,  меха.  -  Валентина
задумалась, вспоминая. - По-моему, у нас есть много соболей.
   - Отлично! - воскликнула старуха.  -  Мы  сошьем  накидку  из  соболей  с
застежкой из драгоценных камней. Это ей очень понравится!
   - Но кто сделает эту работу? - запричитала Валентина. - У нас только  три
дня!
   Эстер Кира весело закудахтала.
   - Предоставь это мне, дитя, и я обещаю, что все будет в порядке.
   Если кто и мог творить чудеса, так это Эстер Кира,  и  поэтому  Валентина
доверила дело с подарком валиде ее знающим рукам.
   Она спала той ночью лучше, чем многие недели до  этого,  но  утром  после
завтрака решила разыскать Патрика Бурка и остальных. Она