я. А с ними возвращалась боль.
   С заплетенными в косы и прикрытыми вуалью волосами Мэйрин в сопровождении
Иды и Деметрия стала  заново  посещать  места,  которые  впервые  увидела  в
обществе Василия. Однажды они  вошли  в  церковь,  где  Мэйрин  венчалась  с
Василием.  Окинув  взглядом  убранство  церкви,  залитое  мягким  золотистым
светом, Мэйрин разрыдалась. Смутившись, она  взглянула  на  мать  в  поисках
поддержки. Ида обняла дочку и погладила ее по голове. А через несколько дней
за ужином Мэйрин внезапно оторвала взгляд от тарелки и ровным тоном спросила
Деметрия:
   - Мой муж умер?
   Все сидевшие за столом застыли, потрясенные неожиданностью этого вопроса.
   Деметрий первым пришел в себя и ответил:
   - Да, ваше высочество. Принц Василий умер два месяца назад.
   - Как он умер? - спросила она все таким же пугающе спокойным голосом.
   - Он был убит. Его старый друг, актер Велизарий, поднес  ему  отравленный
напиток, а затем покончил с собой.
   - Почему? - отрывисто спросила Мэйрин.
   В комнате воцарилась мертвая тишина. Наконец Ида проговорила:
   - Милая моя девочка, разве теперь это  имеет  какое-то  значение?  Бедный
Василий уже давно лежит в могиле. Ты - вдова. Слава Богу, что ты наконец все
вспомнила! Но теперь надо снова забыть об этом, чтобы начать жизнь сначала.
   - Почему Велизарий убил моего  мужа?  -  упорно  переспросила  Мэйрин;  в
голосе ее теперь зазвучали жесткие нотки. - Я хочу это знать! Я хочу  знать,
почему умер мой муж!
   Олдвин Этельсберн взглянул на свою  дочь  и  внезапно  понял,  что  милое
прелестное дитя, которое он так любил и опекал, исчезло.  На  него  смотрели
глаза взрослой девушки. Эти глаза  спрашивали  его  и  требовали  ответа  на
вопрос.
   - Скажите ей правду, - произнес Олдвин.
   - Нет! - шепотом воскликнула Ида, и глаза ее наполнились  слезами.  -  Не
надо мучить ее! Сколько можно причинять ей боль?
   - Ты хочешь, чтобы она оплакивала его всю жизнь?  -  рассерженно  спросил
Олдвин. - А я не хочу! Я хочу, чтобы она освободилась и начала новую  жизнь,
чтобы она шла вперед, не оглядываясь на прошлое. Но если она не будет  знать
правду, то не сможет этого сделать.
   - Да! Скажите мне правду! - повторила Мэйрин.
   - Когда-то, еще до вашей свадьбы, - начал Деметрий, - ваш муж и Велизарий
были любовниками. Бывают мужчины, которых влечет только к женщинам. А бывают
и такие, которых тянет только к  другим"  мужчинам.  Встречаются  и  мужчины
вроде вашего мужа, которые предпочитают женщин,  но  время  от  времени  для
разнообразия заводят любовника-мужчину. Когда принц Василий женился на  вас,
он полюбил по-настоящему. И бросил Велизария. Насколько нам известно, за все
те месяцы, что вы прожили в браке, принц ни разу не посетил  своего  бывшего
любовника. Нам остается лишь гадать, для чего он отправился к  нему  в  день
своей смерти. Скорее всего он хотел сообщить Велизарию о том, что между ними
действительно  все  кончилось.   Велизарий   наверняка   почувствовал   себя
оскорбленным; возможно, даже пришел в ярость.  Но  он  скрыл  свои  истинные
чувства. Втайне от принца он подсыпал яд  в  два  кубка  с  вином,  а  затем
предложил вашему мужу выпить в знак прощания. Оба скончались быстро и  почти
без мучений.
   Мэйрин кивнула, словно сочтя объяснения лекаря правдоподобными  и  вполне
приемлемыми.
   - Благодарю вас, -  произнесла  она.  Во  всем  ее  облике  чувствовалась
какая-то пугающая отрешенность.
   - Вы не  хотите  оплакать  гибель  вашего  супруга,  принцесса?  -  мягко
поинтересовался Деметрий. Мэйрин покачала головой.
   - Нет, -  ответила  она.  -  Я  не  могу  оплакивать  Василия.  Все  ваши
объяснения, Деметрий, - лишь предположения. Ведь вы не видели  этого  своими
глазами! И вы не можете знать наверняка, что мой муж бросил своего любовника
после свадьбы. Мы так и не были близки  с  Василием.  И  я  всю  жизнь  буду
сомневаться в том, что у Василия были честные намерения. Вправду ли он любил
меня? Вправду ли он откладывал брачную ночь именно потому, что  заботился  о
моем благополучии? Или же мысль о близости со мной была  ему  отвратительна?
Вспоминая о днях своего  замужества,  я  всегда  буду  думать  о  том,  куда
отправлялся Василий, расставаясь со мной. Говорил ли он  мне  правду  -  или
ходил к Велизарию? Я всю жизнь буду сомневаться в том, что он  действительно
хотел переехать в новый дом. Быть может, этот дом должен был стать для  меня
золотой клеткой? Быть может, мысль о разлуке была для них  так  тяжела,  что
Василий  и  Велизарий  предпочли  покончить  жизнь  самоубийством?   Василий
говорил, что любит меня. И я в своей невинности верила  каждому  его  слову.
Мне есть что вспомнить! Я буду вспоминать его поцелуи и ласки. Но то, что вы
сказали мне, Деметрий, заставит меня сомневаться в том, действительно ли  он
наслаждался этими любовными забавами. Быть может, всякий раз, когда  Василий
прикасался ко мне, он, скрывая отвращение, представлял на моем  месте  этого
актера. Возможно, когда боль моя немного утихнет, я смогу  оплакивать  моего
мужа, лекарь. Возможно, я даже смогу простить его, но сейчас еще рано. Я  не
желаю тратить слезы на человека, который надругался над моей  невинностью  и
разрушил мои прекрасные мечты.
   Деметрий понимающе кивнул.
   - Когда-нибудь вы полюбите снова, принцесса, и эти воспоминания  потеряют
для вас важность. Тогда вы сможете оплакать  принца  Василия.  Что  касается
меня, то я сделал все,  что  мог.  Вы  взглянули  в  лицо  истине  и  можете
исцелиться. Теперь  уезжайте  из  Константинополя  и  возвращайтесь  в  свою
Англию. Когда-нибудь вы обретете там новое счастье.
   - Да, - отозвалась Мэйрин, - я хочу домой, в Англию. Я больше никогда  не
покину Эльфлиа.
   - Тебе придется покинуть Эльфлиа, когда ты снова выйдешь замуж, - заметил
Олдвин.
   - Замуж?! - с отвращением воскликнула Мэйрин. - Я больше никогда не выйду
замуж, отец! Никогда в жизни!
   Тан взглядом заставил Иду молчать. Он  ласково  обнял  дочь  за  плечи  и
привлек к себе.
   - Не будем сейчас об этом, - сказал он. - Со временем ты переменишь  свое
мнение,  Мэйрин.  Смерть  Василия  сделала  тебя  богатой  вдовой.  С   этим
богатством ты найдешь себе прекрасного супруга.
   - Мне не нужно ничего из богатства Василия! - воскликнула она.
   - Не будь дурочкой, - перебил ее тан. - Ты его законная  вдова,  и  часть
его  состояния  принадлежит  тебе  по  праву.  Ты  сможешь  обеспечить  себе
спокойное будущее.
   - Отдайте все его матери! Все, что я хочу, - вернуться  домой  и  жить  в
мире и покое!
   - Отведи ее в постель, - строго велел Иде Олдвин. - У нее сейчас начнется
истерика.
   Впрочем, в конце концов тан пришел к компромиссу со своей упрямой дочкой.
Он взял из сокровищницы  принца  столько  золота,  чтобы  обеспечить  Мэйрин
королевское приданое. Кроме того,  он  забрал  все  великолепные  украшения,
которыми Василий щедро  одаривал  свою  супругу.  А  остальное,  по  просьбе
Мэйрин, перешло во владение принцессы Илианы.  Все,  кроме  дворца,  который
принц Василий построил для  своей  жены  за  Босфором.  Этот  дворец  Мэйрин
приказала уничтожить, а землю, на которой он стоял, подарить церкви в память
о Василии.
   - Почему бы тебе просто не продать его? - спросила Ида у своей дочери.
   - Продать памятник любви, которой так и не суждено было стать счастливой?
- с горькой насмешкой отозвалась Мэйрин. - В  этом  дворце  никто  не  будет
жить, мама! На нем лежит проклятие!
   Больше Мэйрин ни  разу  не  заговорила  о  дворце,  но  последние  дни  в
Константинополе она провела на террасе, выходящей на море, часами наблюдая с
каким-то мрачным удовлетворением за тем, как сносят дворец, построенный  для
нее принцем Василием.
   Покидая Константинополь, Мэйрин не пролила ни  единой  слезинки.  Ласково
попрощавшись с отцом, она даже не обернулась,  когда  отряд  проезжал  через
Золотые Ворота к западной дороге, ведущей из города.  Она  ехала  верхом  на
новом коне - изящном, сером в яблоках  двухгодовалом  жеребце,  которого  ей
подарил император в знак прощания. Жеребца звали Громовик, а родителями  его
были лошади, полученные императором как дань от арабского шейха.
   "Я надеюсь, - написал император Мэйрин, - что вам понравится  Громовик  и
что  благодаря  ему  вы   сохраните   о   Константинополе   более   приятные
воспоминания".
   - Жеребец?! - несколько удивленно спросила Ида. - Почему  он  прислал  ей
жеребца? На мой взгляд, кобыла была бы лучше.
   - Но жеребец - более ценный дар, - объяснил Олдвин. - Мы сможем скрестить
его с нашими кобылами. Это щедрый, исключительно щедрый подарок.
   - Он пытается откупиться, - откликнулась Ида. - он чувствует  вину.  Ведь
Василий был его кузеном.
   Жеребец был великолепно обучен. Легчайшее  движение  поводьев  заставляло
его повиноваться любой команде Мэйрин. В  то  утро,  когда  они  выехали  из
Константинополя, Мэйрин пустила Громовика легким галопом и вскоре  оказалась
далеко впереди  своих  спутников.  С  ней  в  дорогу  отправилось  полдюжины
варяжских гвардейцев, чтобы обеспечить ей особую защиту. Мэйрин находила это
нелепым.  Византийские  дороги  считались   самыми   безопасными   в   мире.
Утверждали, что даже одинокая  девственница  может  спокойно  объездить  всю
страну вдоль и поперек.
   Мэйрин скакала вперед на своем великолепном жеребце, с каждой минутой все
больше понимая, насколько ограниченной в действительности была  ее  жизнь  в
Константинополе. Прошло почти два года с тех  пор,  как  она  последний  раз
ездила верхом в одиночестве. Во время прогулок с Василием  она  наслаждалась
не прогулкой, а обществом принца.  А  теперь  она  мчится  вперед,  и  ветер
развевает  ее  волосы!  Мэйрин  только  сейчас   осознала,   насколько   она
истосковалась по свободе. Для Василия она была неким редкостным и прекрасным
сокровищем, драгоценным созданием, которое он  поймал  в  роскошную  сеть  и
никогда бы не выпустил  на  волю.  Мэйрин  продолжала  скакать  галопом  еще
несколько миль. Затем, почувствовав, что Громовик  устает,  она  перешла  на
более спокойный шаг.
   - Вы скачете, словно валькирия, - раздался у нее за плечом чей-то голос.
   Мэйрин обернулась и увидела, что с ней почти поравнялся молодой  красивый
гвардеец. Лицо его показалось ей  смутно  знакомым.  Мэйрин  наморщила  лоб,
пытаясь вспомнить, кто же это такой.
   - Эрик Длинный Меч - к вашим услугам, принцесса. -  Голос  тоже  оказался
знакомым и пробудил давние воспоминания.
   Ну конечно! Это тот дерзкий юный гвардеец, который  впервые  взглянул  на
нее как на женщину, когда она приехала  в  Константинополь.  Когда  она  еще
ничего не знала о боли, которую  мужчина  может  причинить  женщине.  Мэйрин
приветствовала гвардейца легким кивком. Когда-то он казался  ей  смелым,  но
сейчас она поняла, что это - всего лишь нахальство. Он точно так  же  строил
бы глазки любой хорошенькой девице.
   Эрик не подал виду, что помнит о той первой встрече.
   - Я сожалею о вашей утрате, - произнес он.
   - А я ни о чем не жалею, Эрик Длинный Меч, - отозвалась Мэйрин. - Я рада,
что возвращаюсь домой, в Англию.
   - Я имел в виду смерть вашего  супруга...  -  смешался  гвардеец.  Мэйрин
обернулась и взглянула ему в лицо. Эрик Длинный Меч подумал, что перед ним -
наверняка прекраснейшая на свете женщина. Само совершенство.
   - Я знаю, что вы имели в виду, - ответила она. Ну конечно! Она не хотела,
чтобы ей напоминали  о  столь  недавнем  горе.  Эрик  в  душе  обозвал  себя
бесчувственным чурбаном и спросил:
   - А где ваш дом?
   Он готов был спросить о чем угодно, лишь бы сменить тему беседы и вернуть
благосклонность красавицы. Он все еще помнил, как она когда-то улыбалась.  И
в этот момент он отдал бы все, лишь бы снова увидеть эту улыбку.
   - Я - из Мерсии, - ответила она. - Наше поместье,  Эльфлиа,  находится  в
небольшой долине близ границы с Уэльсом.
   - Валлийцы свирепы в бою, - заметил Эрик. - Впрочем, вам,  наверное,  это
известно лучше, чем мне. Ведь вы росли с ними по соседству.
   - Долина Эльфлиа спрятана в укромном месте. За всю мою жизнь валлийцы  ни
разу не напали на поместье, - возразила Мэйрин.
   - А я из Денло, - поддержал беседу Эрик.
   - Да, это понятно хотя бы по вашему имени, Эрик Длинный Меч.
   - Земли моего отца находятся неподалеку от Йорка. Я еду домой, потому что
мой старший брат умер и теперь я стал наследником отца: ведь у Рзндвульфа не
осталось детей. Я всегда мечтал провести жизнь как воин. Но теперь  придется
стать землевладельцем. Само собой, скоро надо будет жениться, -  добавил  он
без смущения.
   - Я поняла, -  задумчиво  проговорила  Мэйрин,  -  что  жизнь  не  всегда
оказывается такой,  как  мы  надеемся,  Эрик  Длинный  Меч.  И  я  научилась
принимать это со смирением. Думаю, вам это тоже удастся. - Она вновь пустила
жеребца в легкий галоп и оторвалась от своего спутника.
   Эрик понял, что от него хотят отделаться.  Она  сказала,  что  он  должен
смириться. Что ж, так тому и быть, пока они не покинули Византию, где она  -
все еще принцесса, а он - всего лишь скромный гвардеец-варяг.
   Но в Англии все пойдет иначе. Там Эрик станет наследником богатого  тана,
а она - дочерью другого тана. Там они станут равны. И когда окончится траур,
отец наверняка захочет вновь выдать ее замуж. У женщин небогатый выбор - или
монастырь, или  замужество.  Судя  по  ее  огненным  волосам,  едва  ли  она
предпочтет обет вечного целомудрия. Эрик был готов побиться об  заклад,  что
мужчине с нею будет жарче, чем в аду, даже в самую холодную зимнюю ночь.  Он
желал обладать ею с первой минуты, когда  увидел  ее  в  константинопольском
порту. Эрик Длинный Меч усмехнулся своим мыслям. Он добьется своего: что  бы
там ни говорила Мэйрин, он не отступится.
   Путники ехали на запад через Европу. На сей раз  Ида  не  уставала  и  не
болела. В пути они не задерживались, торопясь побыстрее добраться до Англии.
Почти все гвардейцы не виделись  с  родными  много  лет.  Некоторые  из  них
вернутся, погостив дома, а другие останутся со своими семьями ввиду грядущих
перемен в Англии.
   С каждым новым днем  солнце  все  дольше  оставалось  над  горизонтом,  и
путники проводили в седле все больше и больше времени.
   Они добрались до итальянских королевств и быстро пересекли  их,  двигаясь
вдоль  прекрасного  побережья  Средиземного  моря.  Наконец   они   достигли
Лангедока и отныне ехали по дорогам, протянувшимся вдоль больших  рек  через
различные французские королевства. И вот в один прекрасный день, проезжая по
герцогству Фландрия,  они  увидели  на  горизонте  сверкающие  под  июньским
солнцем  серо-голубые  воды  Ла-Манша.  Саксонские  солдаты  дружно   издали
радостный вопль.
   - Море такое спокойное! - восторженно воскликнула Ида, - Если мы отплывем
сегодня вечером, то к утру уже будем  в  Англии!  Мэйрин  впервые  за  много
месяцев рассмеялась.
   - Ох, мама! Отец бы задразнил тебя, если бы услышал! Он так гордился тем,
что сумел хоть немного показать тебе мир, а тебя, оказывается, это вовсе  не
интересовало! Ты хочешь домой! Впрочем, я тоже! - неожиданно добавила она  и
обняла Иду за плечи.
   Ида повернула голову и взглянула дочери в лицо.
   - О Мэйрин, доченька, да ты наконец весела! Слава Пресвятой Деве!
   - Я даже не знаю, счастлива я или нет,  мама.  Правда,  с  каждой  милей,
отделяющей нас от Константинополя, я чувствую все меньше печали.  Однако  не
думаю, что скорбь когда-либо покинет меня, - вздохнула Мэйрин. - Впрочем,  я
по крайней мере уже не чувствую ненависти к Василию и  рада,  что  мы  скоро
вернемся домой.
   - Возможно, Эрик Длинный Меч поможет тебе развлечься, - заметила  Ида.  -
Этот шельмец удивительно красив и к тому же весел, как пьяница за  бутылкой.
Похоже, он пользуется любым случаем, чтобы ехать рядом с тобой.
   Мэйрин улыбнулась.
   - Он пытается ухаживать за мной, мама. Однако я никак его не поощряю.  На
самом деле он мне не  нравится.  Когда  мы  окажемся  в  Англии,  наши  пути
разойдутся. И он больше не будет надоедать мне.
   - А он не так уж плох, - задумчиво проговорила практичная Ида.  -  У  его
отца почти столько же земель, как у твоего.  Конечно,  чтобы  укрепить  свое
положение, тебе надо будет быстро  родить  нескольких  сыновей.  Знаешь  ли,
мужчины в Денло порой берут себе  по  несколько  жен,  несмотря  на  то  что
называют себя христианами.
   - Родить сыновей - еще не значит удержать при себе мужа-датчанина.  Разве
Гарольд Годвинсон не отверг Эдит Лебединую Шею? И разве она  не  родила  ему
троих сыновей?
   - Верно, - согласилась Ида, - он  действительно  прогнал  бедняжку  Эдит,
чтобы жениться на сестре графа Мерсии.
   - Сперва подстроив убийство ее первого мужа. Гарольд думал, что, взяв  за
себя Эдит Мерсийскую, он сможет заполучить  Мерсию,  -  фыркнула  Мэйрин.  -
Спасибо, мама, но меня это не устраивает!
   - Другие могут оказаться хуже, чем Эрик Длинный Меч, - спокойно возразила
Ида.
   - Я не собираюсь снова выходить замуж, мама.
   - Ты решила отправиться в монастырь? - спросила Ида, заранее зная ответ.
   - Конечно, нет!
   - Тогда тебе придется выйти замуж, Мэйрин. У женщины нет другого  выбора.
Конечно, Эрик Длинный Меч - не единственная возможность, но рано или  поздно
ты должна будешь выбрать себе мужа.
   - Неужели я не могу остаться жить в Эльфлиа с тобой и с отцом? - спросила
Мэйрин.
   - Мы с Олдвином не вечны. И ты это прекрасно знаешь. Брэнд скоро женится,
и его жена не потерпит, чтобы в доме, который будет  принадлежать  ей,  жила
другая женщина. Что станется с тобой, если ты не выйдешь замуж?
   - Но разве нельзя построить  для  меня  маленький  домик,  чтобы  я  жила
отдельно, мама?
   - Что за глупости, Мэйрин! Кто будет обрабатывать твои земли,  охотиться?
Кто защитит тебя в минуту опасности? Не надо  говорить  о  Дагде:  рано  или
поздно он тоже уйдет в мир иной. Ты глубоко скорбишь о том, что произошло  в
Константинополе, и ты права. Но нельзя, чтобы недолгое замужество  разрушило
всю твою дальнейшую жизнь. Он любил тебя, Мэйрин. Я - мать, я  знаю  это.  И
ему бы не хотелось, чтобы остаток дней ты прожила  в  страхе  и  горе.  Тебе
вовсе не  нужно  выходить  замуж  немедленно.  Возможно,  даже  лучше  будет
подождать, пока новый король взойдет на трон Англии. Мы с  твоим  отцом  уже
говорили об этом, и Олдвин уверен, что войны не миновать. Помни, Мэйрин,  ты
теперь - богатая невеста. Многие будут искать твоей руки.
   - Охотники за моим золотом, - насмешливо фыркнула Мэйрин.
   Ида кивнула.
   - Да, - откровенно согласилась она.  -  Но  я  уверена,  что  ты  найдешь
достойного человека и полюбишь его. Такого человека,  который  будет  любить
тебя не меньше, чем твое богатство.
   - Возможно, - допустила Мэйрин, - но Эрик Длинный Меч - не  тот  человек.
Когда я встретилась с ним в первый раз,  он  заставил  меня  испытать  такие
ощущения, о которых я прежде и не  догадывалась.  Он  был  первым  мужчиной,
взглянувшим на меня как на взрослую женщину, а не как  на  ребенка.  За  эти
недели, что мы провели в пути, я познакомилась с ним поближе. И  обнаружила,
что в нем есть что-то такое, что раздражает  меня  и  выводит  из  себя.  Он
чем-то противоречит естественному ходу вещей. А особенно мне  неприятна  его
самоуверенность, с которой он порой смотрит на меня. Он смотрит так,  словно
я уже принадлежу ему! Нет, я не могу выйти замуж  за  подобного  человека  и
никогда за него не выйду!
   Ида кивнула. Она  всегда  прислушивалась  к  ощущениям  Мэйрин.  Ее  дочь
интуитивно чувствовала природу других людей. Как, однако, печально, что  эта
интуиция не смогла предостеречь Мэйрин  от  любви  к  Василию!  Ида  грустно
улыбнулась  своим  мыслям.  Разве  любовь  когда-нибудь  следовала   доводам
рассудка? Эрик Длинный Меч  -  завидный  жених,  но  если  Мэйрин  не  хочет
поощрять его ухаживания, то ничего страшного. Они без труда найдут  ей  мужа
из