сто грех!
   Она осторожно погладила золотисто-красные волосы подружки.
   - Тщеславие не пристало невестам Христовым, - тихо возразила Эльф.
   - Но ты вовсе не тщеславна! - запротестовала Иза. -  Какая  жалость,  что
тебя не выдадут замуж. Эльф! Могу  поклясться,  что  немало  знатных  мужчин
дрались бы за право получить твою  руку  и  готовы  взять  тебя  совсем  без
приданого! Ты куда красивее  меня  и  Матти.  Страшно  подумать,  что  через
несколько месяцев нас навсегда разлучат!  Пусть  я  вечно  жалуюсь,  но,  по
правде говоря, мы неплохо проводили здесь время, верно?
   - Да уж, приключений было немало, - лукаво хихикнула Матти.
   - Скорее злоключений, - усмехнулась Эльф. - Я,  бедняжка,  изо  всех  сил
старалась уберечь вас от неприятностей, Тебе пора исправиться, Матти.
   - Матушка-настоятельница знает, что это невозможно, - пробормотала Матти.
-  Поэтому  я  вместе  с  сестрой  Катберт  буду   заботиться   о   малышах.
Настоятельница утверждает, будто к вечеру я буду так уставать, что не хватит
времени на глупые  проделки.  Она  говорит,  что  каждый  по-разному  служит
Господу. А сестра Агнес сказала, что, если мой голос будет  еще  улучшаться,
когда-нибудь я стану главной певчей. Вы же знаете, как я обожаю музыку!
   - Но едва Матильда Фицуильямс станет сестрой Коламбой, - ехидно  заметила
Иза, - больше ей не придется ходить  к  амбару  и  подсматривать,  как  отец
Ансельм охаживает молочницу своим огромным жезлом.
   - Жаль, что ты отказывалась пойти с нами, - хмыкнула  Матти.  -  Даже  не
представляешь, какого зрелища лишилась! Кажется, я приношу Господу  огромную
жертву и поняла это после того,  как  узрела  мужчину  и  женщину  в  порыве
страсти! Как противно, что у моей семьи нет средств  выдать  меня  замуж  за
здоровенного парня. Но я смирилась с судьбой, и на душе легче при мысли, что
я приношу Богу свою девственность.
   - Не могу дождаться, пока мы с сэром Мартином ляжем в брачную постель,  -
вмешалась Иза. - Говорят, в первый раз ужасно больно, но потом все проходит"
   Когда отец Ансельм втыкает свое толстое копье  в  молочницу  Хильду,  она
визжит от удовольствия.
   -  И  дрыгает  ногами,  пока  не  сцепит  их  за  спиной  нашего  доброго
священника, - продолжала Матти. -  Потом  они  качаются  вверх-вниз,  рычат,
стонут и, наконец, успокаиваются. Мне так нравится, когда он  кладет  голову
на ее пышные груди, а иногда, Эльф, не поверишь, даже сосет их, как  грудной
младенец. Ужасно интересно наблюдать за ними. Так возбуждает!
   Эльф поспешно закрыла уши ладонями.
   - Матти! Матти! Ты знаешь, что я не желаю слушать ничего  подобного!  Как
тебе не стыдно сплетничать,  да  еще  о  нашем  преподобном  отце!  Если  не
прекратишь, придется все рассказать матушке Юнис,  а  мне  совсем  этого  не
хочется! Как я боюсь за твою душу, Матти!
   Матти подалась вперед и потрепала подругу по плечу пухлой ручкой.
   - Не стоит расстраиваться из-за меня, Эльф. Как  только  я  приму  обеты,
больше никаких визитов к амбару. Нельзя служить сразу двум господам,  а  мой
хозяин - всемогущий Господь, не повелитель похоти и тьмы.
   - Рада это слышать, Матти, - ответила Эльф, немного успокоившись.
   Она искренне любила подруг, с которыми выросла. И  не  важно,  что  Изабо
суетна, ведь ей скоро предстоит стать женой и матерью,  но  вот  Матильда  -
дело иное. Мать-настоятельница  велела  ей  воспитывать  малых  детей.  Эльф
пришлось поговорить об этом с сестрой Катберт, но  та,  похоже,  не  приняла
всерьез ее опасения.
   - Некоторые девушки бегают к амбару, прячутся и подсматривают, как Хильда
забавляется с любовником, - с тревогой сообщила Эльф  и,  понизив  голос  до
шепота, неловко добавила:
   - Даже те, которые должны принять постриг.
   Сестра Катберт ответила почти слово в слово то же, что и Матти:
   - Но они пока  не  монахини,  малышка  Эльф,  и  сгорают  от  любопытства
увидеть, чего лишатся навсегда. Узрев плотскую любовь, они либо посчитают ее
неприятной и будут рады избавиться от подобной мерзости, либо  поймут,  чего
лишатся, если станут верно служить Господу. В этом нет  вреда,  доколе  сами
они остаются целомудренными. Почти все девушки бегали в сыроварню.  Даже  я,
когда была очень молода, - призналась она потрясенной Эльф. -  Не  волнуйся,
дитя мое. Из Матильды выйдет прекрасная монахиня.
   - Но я не сказала... - начала было Эльф.
   - Не сказала, - с улыбкой согласилась сестра Катберт. - Может, тебе стоит
тоже побывать у амбара, прежде чем принять постриг?
   - Никогда! - яростно воспротивилась Эльф, ожесточенно тряся головой. -  Я
стараюсь сохранить свою чистоту в целости и неприкосновенности  и  прийти  к
Христу невинной невестой. Другого пути для меня нет.
   - Каждый из нас выбирает свою дорогу, - утешила сестра Катберт и  сменила
тему:
   - Сестра Уинифред твердит, что лучшей ученицы у нее  еще  не  было.  Даже
попросила матушку сделать тебя ее помощницей в садике с  лечебными  травами.
Она уже немолода, дитя мое, и в один прекрасный день  ты  можешь  занять  ее
место. Только не говори, что я сказала тебе,  пока  сама  настоятельница  не
объявит.
   Несколько дней спустя Эльф услышала о своем предполагаемом  назначении  и
очень обрадовалась. Она любила старую монахиню, которая  научила  ее  лечить
раны и болезни. А в садике так мирно и  спокойно!  Летом  все  цветет,  и  в
воздухе разливается благоухание. Какое счастье - знать свое место в  твердом
распорядке монастыря!
   - Смотрите! - воскликнула Иза,  возвращая  ее  к  действительности.  -  К
монастырю приближается всадник! Интересно, что за новости  он  везет!  Кровь
Марии! Смотрите, как солнце блестит у него в волосах! Совсем как золото!
   - Это у меня волосы золотые! - возразила Матти.
   - Не золотые, а желтые, как солома, а когда  их  срежут,  смотри  как  бы
коровы их не съели! - хихикнула Иза.  -  Никто  не  станет  жалеть  о  твоих
волосах. А вот личико у тебя миленькое.
   - Надеюсь, через несколько лет ты пришлешь сюда свою первую дочь, так что
я смогу рассказать ей, какой назойливой, скандальной особой была ее  мамаша,
- усмехнулась Матти.
   - Вы обе просто ужасны, - упрекнула Эльф,  но  тут  же  присоединилась  к
хохочущим подругам. - Ох, Иза! Мне будет так не хватать твоей  откровенности
и острого, как кинжал, язвительного язычка!  Буду  молить  Бога,  чтобы  сэр
Мартин понял, какая чудесная жена ему досталась, пусть и немного капризная.
   - Мужчины любят капризных женщин, - возразила Иза.
   - Но не жен, - мудро уточнила Матти. - Даже мне это известно. Когда  отец
искал невесту для моего старшего брата Симона, тот с ума  сходил  по  дочери
соседа, но мой батюшка  услышал,  что  она  довольно  вздорная  особа.  Отец
заявил,  что  нам  нужна  девушка  поскромнее.  Бедняжке  соседской   дочери
исполнилось двадцать, прежде чем ей нашли  подходящего  жениха,  и  тот  был
немало удивлен, обнаружив на брачном ложе, что его  жена  вопреки  всеобщему
мнению  девственна.  Репутацию  следует  оберегать  так  же  тщательно,  как
целомудрие, так по крайней мере твердит мой отец.
   - Я была помолвлена с Мартином Ленгли с пяти лет.  После  обручения  меня
немедленно отослали в монастырь, - вставила Иза. - Уеду отсюда  сразу  после
праздника урожая  и выйду замуж. Подумать  только,  у  меня  нет
никакой репутации! - пожаловалась она.
   - Какой он, сэр Мартин? - полюбопытствовала Матти.
   - Я не видела его со дня помолвки, но насколько помню, у него  каштановые
волосы и карие глаза. Ему было пятнадцать. Только что был посвящен в рыцари;
кажется, у него на лице нет следов оспы, и внешность неплохая. Надеюсь, меня
ждет Приятный сюрприз и его тоже, потому что  тогда  он  видел  перед  собой
сопливую девчонку. Я простудилась, и все, чего мне тогда хотелось, -  лежать
в теплой постели, но меня вытащили на свет Божий, одели в  лучшее  платье  и
повели в церковь. Вряд ли он меня разглядывал, может, только разок посмотрел
в мою сторону, желая убедиться, что невеста не косая.
   Девушки снова захихикали, но тут же притихли, услышав чей-то  голос.  Это
оказалась привратница, сестра Перпетуя. Добродушная монахиня  махала  рукой,
подзывая подруг.
   -  Элинор  де  Монфор,   немедленно   спускайся!   -   кричала   она.   -
Мать-настоятельница хочет тебя видеть. Эльф поспешно поднялась.
   - Иду, сестра, - откликнулась она и, надев апостольник, спрятала под него
длинные косы, смахнула травинки с одеяния и опасливо осведомилась:
   - Все в порядке?
   Девушки дружно закивали, и Эльф поспешила к монастырю.
   - Беги прямо в здание капитула, дитя мое, - , велела сестра  Перпетуя.  -
Найдешь матушку вместе с гостем в зале.
   - Кто он? - поинтересовалась Эльф. - Тот всадник, который  только  сейчас
приехал в монастырь?
   -  Да,  но  я  не  знаю,  кто  он.  Поспеши,  дитя  мое.   Не   заставляй
настоятельницу ждать.
   Эльф торопливо направилась к  зданию  капитула,  большую  часть  которого
занимал огромный зал. На одном конце стоял стул аббатисы, по обе стороны  от
которого тянулись скамьи, где каждое утро сидели монахини. Эльф приблизилась
к стулу и низко поклонилась матери Юнис.
   - Можешь встать, дочь моя, - разрешила та, и  Эльф,  почтительно  склонив
голову, поднялась.
   - Это сэр Саэр де Бад, Элинор. Приехал, чтобы проводить тебя в Эшлин.
   Эльф посмотрела на них с недоумением.
   - Твой брат Ричард болен, дочь моя, и  желает  видеть  тебя,  -  ответила
настоятельница на невысказанный вопрос. Сэр де Бад - кузен  твоей  невестки,
леди Айлин. Путешествие не слишком длинное, и если уедешь через час,  будешь
дома еще до  заката.  Сестра  Катберт  поможет  тебе  собрать  вещи.  Можешь
оставаться дома сколько  захочешь.  Как  только  твой  брат  отпустит  тебя,
вернешься. И, видя,  что  Эльф  умирает  от  желания  заговорить,  почтенная
монахиня величаво кивнула:
   - В чем дело, дочь моя?
   - Мои обеты, матушка. Мы с  Матильдой  должны  принять  постриг  двадцать
второго июня, менее чем через три недели. Что, если  я  к  тому  времени  не
приеду? - со слезами спросила девушка.
   - В таком случае, дитя мое, придется перенести  обряд  на  более  поздний
срок. Помни, на все воля Божья, и ты  должна  послушно  следовать  по  пути,
предписанному Господом.
   - Да, матушка, - ответила встревоженная Эльф. Если Ричард послал за  ней,
значит, случилась беда. За те девять лет, что она пробыла  в  монастыре,  он
приезжал лишь однажды, через полгода после того, как привез ее сюда.  С  ним
была его невеста, Айлин, самое прекрасное создание на земле. Беда в том, что
она не слишком обращала внимание на малышку, ставшую ее  золовкой.  И  Дикон
разительно изменился, стал рассеянным, раздражительным и непрестанно  следил
глазами за женой, словно никого, кроме нее, не замечал. Они  пробыли  совсем
недолго, и с тех пор о Ричарде напоминали только  ежегодные  письма  ко  дню
рождения сестры. Однако в этом году не было даже письма.
   В невеселые мысли Эльф ворвался голос аббатисы:
   - Иди с миром, дочь моя, и готовься к поездке. Сэр де Бад  подождет  тебя
за воротами монастыря. Когда соберешься, иди к сестре  Джозефе,  и  та  даст
тебе крепкую лошадку. С Богом, дитя.
   Эльф  поклонилась  настоятельнице,  повернулась  и  поспешила   выполнить
приказ.
   - Мадемуазель Элинор - девушка из хорошего рода, милая и  воспитанная,  -
пояснила настоятельница гостю. - Прибыла сюда в пять лет  и  с  тех  пор  не
выходила за ворота монастыря.  Надеюсь,  что  вы  будете  обращаться  с  ней
бережно и с надлежащим уважением. Прошу вас, никаких грубостей. Элинор,  как
вы понимаете, не привыкла общаться  с  лицами  противоположного  пола.  Отец
Ансельм - единственный мужчина, кого она знает.
   - Разумеется, матушка, - кивнул Саэр. - Моя кузина прогневается,  если  я
расстрою мадемуазель. Что же, мне пора. Подожду мадемуазель у ворот.
   Он направился было к выходу.
   - Минуту, сэр, - резко бросила мать Юнис.  -  Каково  истинное  состояние
Ричарда де Монфора? Не бойтесь, я ничего не скажу Элинор.
   - Он  умирает,  -  жизнерадостно  заверил  Саэр  де  Бад.  Настоятельница
безмолвно кивнула и после паузы проронила:
   - Вы можете идти.
   Она  не  сомневалась,  что  только  близость  неминуемой  кончины   могла
заставить Ричарда послать гонца за сестрой. Слишком хорошо помнила мать Юнис
Айлин де Варенн. Гордая, эгоистичная, надменная девчонка, которой ни до кого
нет дела. Кроме того, после девяти лет  брака  Айлин  оставалась  бездетной!
Даже до монастыря доходили слухи об этом.  И  если  Ричард  умрет,  поместье
Эшлин перейдет к Элинор де Монфор. А это милое дитя  вскоре  должно  принять
обеты целомудрия и послушания. Поскольку монахиня не должна владеть никакими
земными богатствами и даже  ее  бессмертная  душа  принадлежит  Богу,  Эшлин
достанется монастырю Святого Фрайдсуайда.
   Совсем неплохо. Мать Юнис давно  заглядывалась  на  плодородные  пахотные
земли, примыкающие к владениям монастыря. Если продать Эшлин, на  вырученные
деньги можно купить вожделенные поля.
   Настоятельница улыбнулась. Господь всегда отвечает на ее молитвы, пусть и
не сразу. Иногда на это уходит больше времени, чем рассчитывает аббатиса.
   Пока мать Юнис подсчитывала в уме будущие выгоды  от  наследства  Элинор,
Эльф стояла в спальне, растерянно осматриваясь.
   - Я не знаю, что взять с собой, - пожаловалась она сестре Катберт. -  Что
мне может понадобиться?
   - Еще одна юбка, две туники, все  три  сорочки,  чулки,  гребень  и  пара
перчаток для верховой езды. Дам тебе свои.  Руки  у  нас  почти  одинаковые.
Сверху накинешь плащ.
   Продолжая говорить, сестра Катберт собрала вещи и аккуратно  завернула  в
темную тряпку.
   - Иди облегчись, дитя мое, - велела она. - Тебе придется  проехать  целых
восемь миль. Потом умойся и надень чистый апостольник.  Этот  выглядит  так,
словно ты сидела на нем на траве, что, вероятнее всего, так и  есть.  Сейчас
принесу тебе новый.
   Эльф стянула измятый апостольник и отправилась выполнять приказания.
   - Вы скажете Матти и Изабо, куда я уехала, сестра Катберт? И что вернусь,
как только смогу?
   Монахиня кивнула, поправила  белоснежный  головной  убор  воспитанницы  и
заметила:
   - Эта поездка будет настоящим приключением, дитя мое, а  ты  заслуживаешь
хотя бы малого развлечения, прежде чем посвятишь жизнь  нашему  милосердному
Господу. Мы станем молиться за твоего брата. Эльф. Не страшись за него,  ибо
все мы в руках Божьих. Пойдем, я отведу тебя к  сестре  Джозефе,  присмотрю,
чтобы она дала  тебе  приличного  коня.  Она  всегда  норовит  всучить  того
злосчастного мула, который идет только куда пожелает, а  не  куда  стремится
попасть бедный наездник. Ты слишком молода, чтобы самостоятельно  справиться
с сестрой Джозефой, а я многое повидала.
   Обе женщины отправились в конюшню, маленькое строение на западной стороне
монастыря. Как и предсказывала сестра Катберт, сестра Джозефа  вознамерилась
оседлать своего любимого мула, но на этот раз у нее ничего не вышло.
   - Выведи белую кобылу, - потребовала сестра Катберт.
   - Но  она  предназначена  для  матушки-настоятельницы,  -  запротестовала
старая монахиня.
   - Мать-настоятельница больше не выезжает. В отличие от Элинор де  Монфор.
Этот мул никому не подчиняется, кроме тебя, и ты это знаешь.
   - Но неизвестно, сколько она пробудет в отлучке,  а  если  настоятельнице
понадобится лошадь, что я скажу? - не уступала сестра Джозефа.
   Сестра Катберт повернулась к Эльф:
   - Ты можешь приказать крепостным брата вернуть кобылку через день-другой?
Уверена,  что,  когда  захочешь  вернуться,  он  позаботится,  чтобы  сестра
получила хорошую лошадь. Таким образом, и волки будут сыты, и овцы целы.
   Эльф кивнула.
   - Ну так и быть, - смягчилась сестра Джозефа. -  Только  смотри,  Элинор,
чтобы через два дня кобыла была на месте.
   - Обязательно, сестра, обещаю, - тихо вымолвила девушка. - И надеюсь, что
сама приведу ее обратно.
   Она погладила животное по бархатистому носу.
   Кобылу оседлали, прикрепили к луке узелок с вещами Эльф и помогли девушке
сесть в седло. Всех девушек в монастыре  обучали  ездить  верхом  на  случай
крайней необходимости. Эльф не думала, что когда-нибудь выедет за ворота, и,
собирая поводья, почувствовала странное волнение. Она возвращается в  Эшлин!
Увидит Дикона и, используя полученные от монахинь  знания,  сумеет  исцелить
брата, в этом можно не сомневаться! Встретится со старой Айдой, если она все
еще жива, конечно. Ну а потом вернется  в  монастырь,  примет  монашество  и
проведет остаток дней своих, служа Создателю. Эльф жалела лишь о том, что не
успела перед отъездом перемолвиться словечком с Изой и Матти.
   Сестра Катберт  вывела  лошадь  вместе  с  всадницей  из  стойла,  сестра
Перпетуя отворила ворота, и Эльф оказалась на дороге. Сестра Катберт вложила
повод в протянутую руку Саэра де Бала.
   - Не гоните коней, - строго наставляла она молодого человека. -  Леди  не
привыкла ездить верхом. Ну, с Богом, дитя мое.
   Они потрусили вперед. Эльф успела  заметить  Изу  и  Матти,  сидевших  на
склоне холма. Она хотела помахать подругам рукой, но постеснялась:  вдруг  о
ней подумают плохо.
   Саэр не  выпускал  поводьев,  держа  кобылу  справа  от  своего  жеребца.
Несколько минут прошло в молчании. Наконец рыцарь спросил:
   - Вам позволено разговаривать со мной, леди?
   - Да. Мы не давали обета молчания.
   -  Вы  не  бывали  в  Эшлине  с  тех  пор,  как  попали  в  монастырь,  -
утвердительно констатировал он.
   - Так и есть, - кивнула Эльф. - Расскажите мне о моем брате, сэр.  Тяжело
ли он болен, и кто его лечит?
   - Ричард умирает, - без обиняков выпалил Бад.
   - Господи милостивый! - воскликнула девушка и тут  же  густо  покраснела,
осознав, что употребила имя Господа всуе.
   - Леди Айлин ухаживает за супругом с  преданностью  истинного  ангела,  -
продолжал рыцарь. - Ваш брат - настоящий счастливчик.
   - Но отчего он умирает? - допытывалась Эльф. -  Что  с  ним,  добрый  мой
господин? Надеюсь, за лекарем послали и он определил причину болезни?
   - В Эшлине нет лекаря. Пришлось ехать в Вустер.  Сначала  болезнь  вашего
брата никому не показалась серьезной.
   - В монастыре я помогала сестре-лекарке, - пояснила Эльф. - И намереваюсь
осмотреть брата, хотя, конечно, не обладаю должным опытом. Но  уверена,  что
смогу ему помочь.
   - Леди Айлин будет вам крайне благодарна, - заверил рыцарь.
   - Как вы попали в Эшлин? - полюбопытствовала девушка.
   - Моя мать урожденная де Варенн. Я кузен леди Айлин. Ее семья  посчитала,
что я - самый подходящий для вашего брата  союзник  и  сподвижник  в  ратных
делах.
   - Ричард наверняка согласился бы с вами, - вежливо ответствовала  Эльф  и
надолго замолчала. Она видела невестку лишь раз. Айлин была той, что  отняла
у нее любимого Дикона. И даже ослепительная красота невестки  не  вызвала  у
девочки симпатий. А  ведь  Айлин  была  поистине  прекрасна:  волосы  словно
золотистый тростник в лунном свете, темно-синие глаза и кожа как  сливки,  а
щеки  лишь  слегка  тронуты  нежным  румянцем.  И  пахло  от   нее   розами,
восхитительное пьянящее  благоухание,  присущее  истинно  элегантным  дамам.
Согласитесь, пятилетней девочке в уныло-сером платье трудно  полюбить  такую
женщину. Да и сама Айлин не сделала никаких  усилий,  чтобы  согреть  сердце
покинутого  ребенка.  Визит  был  коротким  и  невеселым.  Айлин  все  время
простояла у окна, рассматривая двор,  а  Дикон  что-то  бормотал,  почти  не
отрывая взгляда от невесты. Атмосфера в комнате для посетителей скоро  стала
невыносимой, и Ричард поспешил откланяться.
   Но теперь бездетная чета решила послать за ней. Эльф про  себя  поклялась
не судить  строго  Айлин,  поскольку  детские  впечатления  могли  оказаться
обманчивыми. Однако странно, почему столь зажиточные люди не могли позволить
себе роскоши иметь лекаря в поместье!
   Тем не менее она любит мужа и заботится о н