ть тебе.
   - Ребенок сблизит нас, - сказал он, словно это дело решенное. - Когда  ты
будешь держать нашего сына на руках, прикладывать его  к  своим  наполненным
молоком грудям, как делали в прошлом настоящие  римские  матроны,  -  тогда,
Зенобия, твое сердце наполнится любовью ко мне. Я знаю!
   Он повернул ее к себе и поцеловал со страстью, желая, чтобы она  ответила
ему. Внезапно Зенобия прониклась к нему сочувствием.
   Она посмотрела в его голубые глаза и сказала:
   - Ох, Аврелиан! Даже у тебя есть слабости! До сих пор я не верила в это.
   - Да, Зенобия, у меня есть слабости. Я жажду бессмертия,  и  обрести  это
бессмертие могу только через своих потомков. Подари мне сына, богиня! Подари
мне сына!
   Потом он подхватил ее на руки и положил на кровать. Вытянувшись  рядом  с
ней, он стал ласкать языком нежное потайное местечко, чтобы подготовить ее к
своему вторжению.
   Когда он вошел в ее тело, она обвила его руками и была с  мим  нежна.  Ей
надоело обижать и быть обиженной. Потом он заснул у нее на груди  и  проспал
несколько часов. Однако Зенобия лежала без сна. "Император римлян, -  думала
она, - ты - ставил меня почувствовать к тебе жалость, но все  же  я  отомщу!
Отомщу за Пальмиру, за моих сыновей, за себя. Ты отнял у меня почти все, что
было мне дорого, но я снова верну свое!" Ее взгляд устремился  на  маленький
кусочек белого мрамора,  который  она  бережно  положила  на  стоящий  рядом
столик. Это был тот самый осколок,  который  она  подобрала  среди  развалин
великого пальмирского храма Юпитера. Вот и все, что оставалось у нее  от  ее
города,  если  не  считать  воспоминаний,  которые  никогда  не  умрут.  Она
почувствовала, что слезы скатываются по ее лицу, но не издала ни  звука.  "Я
отомщу!" - тихо прошептала она, и он беспокойно зашевелился у нее на  груди.
Она  что-то  успокаивающе  пробормотала,  словно  баюкая  младенца,   и   он
успокоился.

***

   В следующие недели Зенобия несколько раз  посетила  Рим.  Многие  богатые
патриции страстно желали принять ее у себя. Поэтому  не  было  необходимости
беспокоиться о том, чтобы при наступлении ночи возвращаться  за  много  миль
обратно в  Тиволи.  Однако  она  никогда  не  останавливалась  в  резиденции
императора на холме Палатин.
   - Я не  стану  демонстрировать  наши  отношения  перед  твоей  несчастной
умирающей женой, - сказала она Аврелиану.
   Рим произвел на царицу Пальмиры большое впечатление, но ее проницательный
взгляд замечал разницу между тем, каким он был раньше, и тем, каким он  стал
теперь. Она  видела  прекрасные  мраморные  здания  и  храмы,  очищенные  от
надписей, и парки,  из  которых  убрали  мусор.  Однако  ее  потрясли  толпы
здоровых людей, праздно шатающихся по улицам. Казалось,  никто  не  работал,
получая даром пищу  и  развлечения.  На  самом  деле  Зенобия  считала,  что
знаменитые римские хлеб и зрелища в конце концов приведут империю к  гибели.
Что бы ни говорил Аврелиан, народ,  который  уже  на  протяжении  нескольких
поколений привык к  праздности,  не  потерпит  возвращения  старых  обычаев,
тяжелой работы, честности, прилежания.
   Она  обнаружила,  что  патриции  в  большинстве  своем  наводили  на  нее
сильнейшую скуку. Однако было  одно  исключение,  и  этим  исключением  стал
престарелый сенатор Тацит, с которым она познакомилась на играх. Он оказался
остроумным старым господином, и Зенобия  чувствовала  себя  в  его  обществе
комфортно. Была еще  ее  ближайшая  соседка,  госпожа  Дагиан.  Ее  общество
развлекало и успокаивало Зенобию. Они каждый  день  прогуливались  по  саду.
Мавия бежала впереди или играла рядом.
   Зенобия была тронута тем, как госпожа Дагиан привязалась к  ее  маленькой
дочери.  А  Мавия  обожала  Дагиан  и  относилась  к   ней   с   необычайной
преданностью. Именно Дагиан шила для Мавии маленькие платьица-туники, сидела
с ней на траве, плела веночки из маргариток и выслушивала ее  многочисленные
секреты.
   Однажды, когда они сидели вот так летним  днем  после  полудня  и  солнце
освещало их склоненные головы, Зенобия вдруг посмотрела на Дагиан и на  свою
дочь, и с губ ее сорвался крик. Пожилая женщина  подняла  взгляд  и,  увидев
неприкрытое отчаяние Зенобии, быстро встала и поспешила к ней.
   - Зенобия, дорогая, что случилось? - спросила она. Зенобия  посмотрела  в
неожиданно показавшиеся ей такими знакомыми голубые глаза, - ярко-голубые  -
и воскликнула:
   - Кто вы?
   - Я - Дагиан, - мягко ответила та. - Твоя подруга.
   - Дагиан? Кто вы?
   И тогда Дагиан поняла, что произошло. На мгновение закрыв глаза, она тихо
вздохнула и произнесла:
   - Я - Дагиан, жена покойного Луция Александра.
   - Вы -  мать  Марка  Александра  Бритайна?  В  голосе  Зенобии  слышалось
обвинение.
   - Да, - последовал спокойный ответ.
   - Как же могли вы так обманывать  меня?  -  спросила  Зенобия,  а  потом,
повернувшись к своей дочери, сказала:
   - Мавия, дорогая моя, беги и найди Чармиаи!
   Ребенок запротестовал, но,  увидев  гневное  выражение  на  лице  матери,
подчинился. Царица Пальмиры вновь повернулась к пожилой женщине.
   - Разве вам недостаточно ребенка  вашего  сына?  Неужели  вам  еще  нужно
украсть у меня мою дочь?
   - У Марка больше нет детей, - ответила Дагиан.
   - Нет детей? А император говорит другое! Скажите мне, Дагиан,  разве  ваш
отпрыск-предатель не произвел на свет сына или  дочь  вместе  с  племянницей
Аврелиана?
   - Кариеса умерла во время родов, а вместе с ней - и ее ребенок.
   - Несомненно,  у  императора  есть  и  другие  племянницы,  -  язвительно
заметила Зенобия.
   - Если бы я не знала, как глубоко мой глупый сын обидел вас,  Зенобия,  я
дала бы вам пощечину! - пылко воскликнула Дагиан. - А теперь садитесь,  и  я
расскажу всю правду, если, конечно, вы не предпочтете  таить  гнев  в  своем
сердце до конца ваших дней!
   И Дагиан нетерпеливым жестом указала  на  мраморную  скамью  в  маленьком
уединенном  гроте  в  саду.  Умолкнув,  Зенобия  села,  а  ее   приятельница
примостилась возле нее.
   - Когда Марк приехал домой, его отец умирал. Не зная  о  вашей  с  Марком
помолвке, Луций договорился с  императором  о  браке  его  старшего  сына  и
Кариссы. Мой муж очень хотел еще до своей смерти увидеть  своего  наследника
женатым человеком. Марк, разумеется, сказал мне, что не  может  жениться  на
племяннице императора, что он уже  помолвлен  с  вами,  что  любит  вас.  Он
немедленно  отправился  к  Аврелиану.  Но  Аврелиан  отказался   расторгнуть
договор, заключенный моим мужем. Он настаивал, чтобы мой сын женился на  его
племяннице, угрожал нашей семье самыми  ужасными  последствиями,  если  Марк
откажется жениться па Кариесе. У  Марка  не  было  выбора,  и  ему  пришлось
сочетаться браком с Кариссой. Сразу же после свадьбы Кариеса  сообщила  ему,
что беременна и ждет ребенка от императора. Она насмехалась над ним. Кариеса
была ужасным созданием, Зенобия! Мой сын презирал ее, она  была  воплощением
зла!
   Зенобия сидела с каменным лицом.
   - Неужели он не мог написать мне, Дагиан? Когда он ухал  из  Пальмиры,  я
послала с ним сопровождающих из моей личной гвардии, чтобы они привозили мне
послания от Марка из каждого порта. Последний  из  этих  сопровождающих  так
никогда и не вернулся назад.
   - Его убили, Зенобия! После свадьбы мой муж умер. Марк планировал, что  я
вернусь в Британию вместе  с  моим  младшим  сыном  Аулом.  После  этого  он
собирался оставить Кариесу и вернуться к вам в Пальмиру. Император,  однако,
следил за каждым его шагом. Он не выпустил нас из Рима. Аврелиану нужен  был
заложник, чтобы заставить Марка. А кто может стать  лучшим  заложником,  чем
мать? В качестве последнего  средства  Марк  решил  отправить  посланника  в
Пальмиру. Согласна, ему следовало бы сделать  это  раньше,  но  он  опасался
подвергнуть опасности  семью.  Когда  он  послал  за  вашим  человеком,  наш
дворецкий обнаружил его мертвым в своей комнате. Ему перерезали горло,  пока
он спал. Мой сын оказался в ловушке и не имел возможности связаться с вами.
   Рыдания сорвались с губ Дагиан, и она смахнула слезы,  которые  при  этих
воспоминаниях заструились из глаз. Зенобия  потянулась  к  ней  и  ободряюще
похлопала ее по руке. Дагиан схватила руку молодой женщины и сжала ее.
   - Мой сын был в отчаянии, - продолжала она. - Потом Аврелиан, прежде  чем
отправиться на Восток, сказал Марку, что он мог бы выдать Кариесу  замуж  за
одного из множества подходящих молодых патрициев. Однако он намеренно выбрал
Марка, потому что он ваш жених. Он знал о вашей ненависти к Риму из-за того,
что много лет назад была убита ваша мать. Он стремился  воспламенить  в  вас
эту ненависть, чтобы вы подняли восстание. Император хотел получить Пальмиру
обратно, но не в качестве государства-вассала, а в качестве провинции.
   Узнав о чудовищности предательства,  совершенного  по  отношению  к  ней,
Зенобия спросила тихим, напряженным голосом:
   - Вы хотите сказать, что Аврелиан сознательно  разлучил  меня  с  Марком,
чтобы отнять у меня Пальмиру?
   Дагиан кивнула.
   - Тогда он еще больший дурак, чем я думала, - холодно произнесла Зенобия.
- Я собиралась провозгласить своего сына августом, владыкой Востока  задолго
до того, как Марк покинул меня. Но сделала бы это только после того, как  мы
с Марком поженились бы. Однако когда до меня дошло известие о  браке  вашего
сына и племянницы императора, у меня не было причины откладывать, поэтому  я
и сделала заявление в Александрии. - Она горько рассмеялась:
   - Нет, Дагиан, я должна принять на себя ответственность за свои действия.
Но я отомщу Аврелиану! Я - его любовнице, он все больше доверяет мне.  Но  в
конце концов он поймет, что это обман.
   - Марк никогда не переставал любить вас, Зенобия, - тихо сказала Дагиан.
   - Я уже не та женщина, которую любил  Марк,  -  сказала  Зенобия  немного
грустно. - Марк любил царицу, женщину гордую и с характером. А мне  пришлось
переступить через остатки , моей гордости, чтобы выжить, чтобы  спасти  моих
детей. Я никогда не смогу забыть этого,  как  и  того,  что  мне  приходится
делать сейчас, чтобы сохранить жизнь. Пока Аврелиан жив, для  нас  с  Марком
нет надежды. У меня еще нет друзей  и  силы,  достаточной  для  того,  чтобы
уничтожить его, но в конце концов я сделаю это!
   Дагиан посмотрела на Зенобию изумленными глазами.
   - Дитя мое, ты погубишь себя! - сказала она.
   - Если одновременно с этим мне удастся уничтожить и  Аврелиана,  то  дело
стоит того, - ответила Зенобия.
   - Как же Мавия?
   - У нее ведь есть вы и еще ее брат в Кирене, - ответила Зенобия.
   - У нее, кроме того, есть еще и отец, но  она  нуждается  в  обоих,  и  в
матери, и в отце, моя дорогая, - сказала Дагиан.
   - Это невозможно! - последовал непреклонный ответ.
   - Нет, возможно! - заявила Дагиан. - Повидайся с Марком! Повидайся с моим
сыном!
   - Вы с ума сошли, Дагиан? Где? Где мы сможем  увидеться  без  посторонних
глаз? Аврелиан живет в страхе, что Марк  потребует  меня  обратно.  Когда  я
только приехала на ату  виллу,  он  солгал  мне,  сказав,  что  ребенок  его
племянницы жив и здоров. Он начинает доверять мне.  Он  даже  предложил  мне
выйти за него замуж после смерти несчастной Ульпии Северины.
   - И ты согласилась? - спросила потрясенная Дагиан.
   - Я пойду на все, чтобы  отомстить!  -  страстно  вскрикнула  Зенобия,  и
Дагиан в страхе закрыла глаза.
   - Мой сын не сумел действовать быстро, и это  привело  к  вашей  разлуке,
которая причинила вам обоим величайшие страдания. Вы получили  второй  шанс,
Зенобия. Не позволяй же, чтобы твоя жажда мести бесцельно разрушила то,  что
боги так щедро дали вам обоим!
   Зенобия резко рассмеялась.
   - Боги! Знаете ли вы, как называл меня мой народ, Дагиан?  Меня  называли
любимой богами, любимой моим народом и двумя мужчинами, которые любили меня.
   Она снова засмеялась, и горечь, звучавшая в ее  голосе,  словно  ошпарила
старую женщину.
   - Я чтила богов всю свою жизнь, но они покинули меня! Если они и дали мне
этот шанс, то только для того, чтобы отнять его у меня!
   Слезы хлынули из глаз Дагиан. В жестоких и вызывающих словах  Зенобии  ей
слышались все страдание  и  обида,  которые  испытывала  прекрасная  царица.
Дагиан хотелось протянуть к молодой женщине руки и прижать ее к своей груди.
Хотелось утешить ее, стать ей матерью, заверить, что все кончится хорошо. Но
Дагиан не могла этого сделать, ведь сама не  была  уверена  в  благоприятном
исходе.
   Вдруг тишину грота разорвал мужской голос.
   - Мама! Ах, вот ты где! А я-то думаю, куда же ты подевалась!
   У входа в маленькое зеленое убежище стоял Марк Александр Бритайн.
   Женщины вскочили с мраморной скамьи. Дагиан приложила руки  к  сердцу,  а
Зенобия, побледнев, повернулась на  звук  его  голоса.  Бежать  некуда!  Она
попыталась отвернуться, но глаза Марка уже привыкли к тусклому освещению,  и
ее образ запечатлился в них.
   Его голос был хриплым от потрясения. Он протянул к ней руки.
   - Нет! Нет, любимая, не отворачивайся от меня! Он медленно вошел в  грот,
проскользнул мимо своей матери, словно ее и не было там. Ошеломленной Дагиан
оставалось только смотреть, как они пожирали друг друга глазами. Марк  нежно
взял Зенобию за руку выше локтя и, всматриваясь в ее  лицо  с  полосками  от
слез, заговорил тихим, но отчетливым голосом:
   - Я люблю тебя, - сказал он. - Я  всегда  любил  тебя.  Я  любил  тебя  с
незапамятных  времен  и  буду  любить  тебя  еще  долго  после   того,   как
воспоминания о нас будут стерты с лица земли.
   - Я никогда не переставала любить тебя, - сказала она, -  но  наше  время
прошло. Не надо было нам встречаться сегодня.
   - Не говори так! - почти закричал он.
   - Я принадлежу Аврелиану, Марк. Ты понимаешь? Я - императорская пленница.
   - Не может быть, чтобы ты отдавалась ему добровольно, любимая! Я  понимаю
тебя! Это правда, я понимаю тебя!
   - Но я действительно отдаюсь ему добровольно. Я должна  делать  это  ради
моих детей. Ведь Аврелиан не дурак! Вначале я сопротивлялась ему, но  устала
вести битву, которую не могу выиграть. Кроме того, у меня есть Ваба и Мавия,
и я должна думать о них, Марк. - Она с грустью вздохнула. - Я уже больше  не
Зенобия, царица Пальмиры. Пальмира, как  и  моя  душа,  лежит,  разбитая  на
миллионы осколков, под солнцем пустыни. Женщина," которую  ты  знал,  умерла
вместе со своим народом!
   Потом, вырвавшись и пройдя мимо него, она бросилась бежать  через  сад  к
своей вилле.
   Он хотел догнать ее, но Дагиан преградила ему путь  и  зашипела  на  него
таким свирепым голосом, что он с трудом мог поверить, что это его мать.
   - Не преследуй  ее,  Марк,  иначе  ты  подвергнешь  опасности  нас  всех!
Аврелиан бешено ревнует и боится тебя.
   - Он мудро поступает, что боится, ведь я собираюсь отнять ее  у  него!  -
поклялся Марк.
   - Нет, сын мой! Он собирается сделать ее своей женой, когда умрет  Ульпия
Северина.
   Лицо Марка потемнело от гнева.
   - Никогда! - бросил он. - Прежде  я  увижу  его  в  аду!  Дагиан  грустно
покачала головой.
   - Почему вы оба столь безрассудны, сын мой? Ты хочешь открыто бороться  с
императором  за  Зенобию,  а  она  собирается  организовать  заговор,  чтобы
уничтожить  его,  даже  ценой  собственной  жизни.  Будь  терпеливым,  Марк!
Аврелиан не проживет слишком долго. Наступит и его время, так же  неизбежно,
как оно наступило для всех солдатских императоров, правивших до него.  Нужно
терпение, сын мой!
   Его лицо исказилось от боли.
   - Как же я могу ждать после того, как увидел ее,  мама?  Прошло  уже  два
года с тех пор, как Аврелиан разлучил нас, и каждый день, который  я  провел
вдали от нее, приносил мне страдания! Но кто же  устроил  так,  что  Зенобия
живет на вилле, соседней с нашей? Несомненно, не император!
   - Нет, - ответила Дагиан. - Это устроила Ульпия Северина.
   - Она хотела, чтобы мы с Зенобией вновь соединились! - догадался он.
   - Да, - признала  Дагиан,  -  но  не  думаю,  что  она  знала  о  глубине
привязанности своего мужа к Зенобии, Марк. Теперь она умирает и сделает все,
что в ее ограниченной власти, чтобы Аврелиан был счастлив после ее смерти. И
поскольку Аврелиан желает, чтобы твоя царица  стала  его  второй  женой,  то
Ульпия попытается сделать так, чтобы он получил то, что хочет.
   - Мы можем бежать из Италии, мама. Ты, Зенобия, Мавия и я -  мы  уедем  в
Британию!
   - А как же старший сын Зенобии и его семья в Кирене, Марк?  Какая  участь
ждет их, если Аврелиан разгневается? Кроме того, император испытывает к  ней
всепоглощающую страсть. Он пойдет вслед за ней со всеми  легионами,  которые
находятся под его командованием, и когда он нас схватит, он  нас  уничтожит,
сын мой! Зенобия любит тебя, Марк. До сегодняшнего дня я не была  уверена  в
этом, но когда она смотрела на тебя, говорила с тобой и уходила от тебя,  то
всеми фибрами своего существа проявляла свою любовь  к  тебе.  И  ты  должен
сделать не меньшее! Ты  не  смеешь  подвергать  ее  и  ее  семью  опасности!
Доверься мне - и жди!
   Он опустился на мраморную скамью и с рыданиями стиснул руки. Зенобия!  Ее
имя отпечаталось в его сознании словно клеймо. Их  короткая  встреча  теперь
была как сон. Неужели он действительно снова держал  ее  в  своих  объятиях?
Почему же он не поцеловал ее? Только боги знают, как он хотел  это  сделать!
Снова с его губ сорвался стон.
   С бешено бьющимся сердцем Зенобия бежала по саду к своей вилле. Марк!  Ей
хотелось выкрикнуть его имя во весь голос! "Марк! Марк! Марк! - тихо шептала
она. - Ох, Марк, я люблю тебя и умру, если не смогу снова быть с тобой!" Она
остановилась на портике виллы, и внезапно ей стало  холодно.  Вытянув  руки,
она оперлась о мраморную колонну,  чтобы  обрести  равновесие.  Она  закрыла
глаза, но слезы текли и текли.  Хвала  Юпитеру,  что  Аврелиан  в  тот  день
оставался в городе и не видел ее.
   Она  несколько  минут  неистово  и  не  стыдясь  рыдала.  Потом,  глубоко
вздохнув, попыталась взять себя в руки. Ей хотелось бежать обратно  к  нему,
кинуться в его объятия, умолять спрятать ее от Аврелиана. Но совесть  строго
напоминала о ее добре по отношению к тем, за кого она  в  ответе:  о  Мавии,
старой Баб, Адрии, Вабе, Флавии, Юлии и юном Гае Порцие. Жизнь многих  людей
зависела от нее. Даже в самый безрадостный и мрачный  час  своего  поражения
она не могла думать о себе!
   Она медленно вытерла слезы и вошла в дом. Удача сопутствовала  ей,  и  во
время этого поспешного бегства в спальню ей никто не встретился. Со  вздохом
она бросилась на ложе и впала в беспокойный сон. Во сне ее  преследовал  его
голос, который снова, снова и снова заявлял ей о своей  любви  к  ней,  пока
наконец она не проснулась и не обнаружила, что снова плачет. Она решила, что
так больше не может продолжаться. Если  она  не  возьмет  себя  в  руки,  то
Аврелиан, несомненно, обнаружит, что его соперник, которого она так  боится,
Марк Александр Бритайн, отделен от нее только полосой сада шириной  всего  в
несколько метров. Она знала - если  император  хотя  бы  на  одно  мгновение
заподозрит, что они встречались, он  без  малейших  колебаний  убьет  Марка.
Зенобия задрожала. Одна эта мысль привела ее в чувство. "Я больше не в силах
смотреть в лицо смерти," - подумала она.
   Ульпия Северина слабела день ото дня. Однако страсть Аврелиана к  Зенобии
с каждым днем становилась все  сильнее,  и  он  с  трудом  мог  выносить  ее
отсутствие. Он ревновал к каждому мужчине, который  заговаривал  с  царицей,
подозревая всех в скрытом вожделении. Даже доброжелательного Клавдия Тацита,
старого и почтенного римского сенатора.
   Аврелиан был в бешенстве из-за того, что не мог оставаться в Риме слишком
долгое время после своего триумфа. Вскоре его армия должна была выступить  в
поход в Галлию. Зенобия отказалась отправиться с ним, и он  знал,  что  если
принудит ее, она пожалуется  своему  другу  се