леди Гордон.
   - Уже пора? - спросила она жалобно.
   - Да, и помните, что я вам сказал, дорогая. Встречайте свою судьбу  смело
и лицом к лицу. Алекс рассказывал мне о ваших  родителях,  и  я  подозреваю,
что, если отбросить ваши девичьи страхи, вы - их истинная дочь. - Он взял ее
руку и поцеловал. - Вперед, миледи Гордон. Я пришлю вам вашего супруга через
несколько минут.
   Когда Велвет встала, чтобы выйти из-за стола, Ботвелл поднял свой кубок и
крикнул:
   - За здоровье невесты!
   Его тост эхом подхватила сотня мужчин, сидевших в зале.
   - За здоровье невесты! - прокричали они. Держа  голову  высоко  поднятой,
она произнесла ответный тост.
   - За здоровье Ботвелла! - крикнула она, и они одобрительно  гудели,  пока
она пила свой кубок. После чего она вышла из зала навстречу  поджидающим  ее
Мэгги и Пэнси.
   - Черт возьми, хороша! - воскликнул с восхищением Фрэнсис  Стюарт-Хэпберн
после того, как она вышла.
   - Да, - ответил Алекс, - и упряма, и красива, и способна  свести  с  ума,
но, черт подери, я хочу ее! - Он вздохнул. - Может быть, мне стоило жениться
на более сговорчивой женщине.
   Ботвелл горько рассмеялся:
   - Сговорчивые и послушные женщины  выращивают  слабохарактерных  сыновей,
кузен. Эта твоя маленькая девица подарит тебе настоящих сорванцов. Выпей  со
мной еще и отправляйся к ней.
   Пока они пили с Ботвеллом его прекрасное бургундское, Велвет проводили  в
спальню, которую ей предстояло разделить с  молодым  супругом.  Здесь  Мэгги
помогла ей снять ее пышное облачение, а Пэнси принесла серебряный таз, чтобы
она могла умыться и почистить зубы.
   - Ты что-нибудь ела? - спросила Велвет у своей камеристки.
   - Да, госпожа, то есть, я хотела сказать, миледи Велвет.
   - А где ты будешь спать?
   - Мэгги положит меня с собой, миледи.
   - Поостерегись Дагалда, Пэнси. Боюсь, он не прочь соблазнить тебя.
   Пэнси хихикнула:
   - Может быть, я и девушка из провинции, но уж как управляться  с  такими,
как Дагалд, прекрасно знаю. Он не получит ничего без обручального кольца.
   Велвет к этому моменту осталась совершенно голой и очень удивилась, когда
женщины повели ее к большой постели.
   - Моя ночная рубашка, Пэнси, - заворчала она на служанок.
   - Нет,  -  сказала  Мэгги.  -  В  обычаях  Приграничья  встречать  своего
повелителя в постели без сорочки, в чем мать родила, миледи. -  Она  уложила
Велвет на пахнущие лавандой простыни и укрыла мягким меховым одеялом.  Потом
взбила толстые пуховые подушки под ее головой. - Вот так! Теперь вы готовы и
как раз вовремя, клянусь честью!
   В коридоре послышались мужские голоса, дверь распахнулась,  и  в  спальню
ввалилась смеющаяся толпа мужчин. Велвет стиснула одеяло на груди,  подтянув
его до самого подбородка.
   "Господи Боже, - подумал лорд Ботвелл, глядя на ее свежую кожу,  огромные
зеленые глаза и золотисто-каштановые  волосы.  -  Она  восхитительна!  Лучше
увести своих людей отсюда, пока они не взбунтовались". Он  пропустил  своего
кузена вперед. Грудь Алекса была обнажена почти до талии.
   - Ваш супруг, леди Гордон, - провозгласил  Ботвелл.  Потом  повернулся  к
своим людям:
   - Пошли, ребята! У стен Хэрмитейджа сегодня дает представление  цыганская
труппа, и, я думаю, мы сможем пригласить несколько танцовщиц  к  нам.  -  Он
вышел из комнаты, и вслед за ним последовали две  служанки  и  его  вассалы,
привлеченные обещанным развлечением.
   Дверь за ними закрылась, и Алекс, повернувшись, закрыл  дверь  на  запор,
прежде чем опять повернуться к Велвет.  Он  долго  смотрел  на  нее,  и  она
покраснела под его испытующим взглядом. Потом  он  пошел  по  комнате,  гася
свечи, оставив зажженной только одну с его стороны постели. Небольшой  огонь
весело полыхал в камине. Не говоря ни слова, он сбросил свой плед и нырнул в
постель  прежде,  чем  она  успела  разглядеть  его,  увидев  только  быстро
мелькнувшие тугие ягодицы.
   Ее сердце бешено колотилось, когда она в напряженной позе села в  постели
рядом с ним. Она даже не была уверена, дышит ли. В животе у нее все  дрожало
от ожидания неизвестно чего. Ей было страшно. Сейчас ей  отчаянно  хотелось,
чтобы ее мать просветила ее перед отъездом,  что  надо  делать  в  свадебной
постели. Велвет не знала, что ей делать  и  надо  ли  ей  что-нибудь  вообще
делать, и чувствовала себя полной дурой. Ее пальцы,  вцепившиеся  в  одеяло,
побелели от напряжения.
   - Спустите покрывало, Велвет.  -  Голос  Алекса,  прозвучавший  в  полной
тишине, так напугал ее, что она даже подпрыгнула. Он нежно разжал ее мертвую
хватку на простынях и одеяле, ее руки упали на колени.  Она  смотрела  прямо
перед собой, боясь даже поднять на него глаза.
   Алекс почувствовал, как у него перехватило дыхание. Тот единственный раз,
когда он ласкал ее восхитительное тело, не  подготовил  его  к  виду  такого
совершенства. Ничем не прикрытые прелестные молодые груди  смотрели  вперед,
гладкие, круглые и твердые, как два налитых яблока. Кожа  была  шелковистой,
цвета густых сливок.
   Велвет почувствовала, что опять краснеет под его взглядом. Теперь она уже
хотела, чтобы он поторопился и сделал с ней все, что он собирается  сделать,
и оставил в покое. Но когда Алекс протянул руку, чтобы погладить  ее  грудь,
она не смогла сдержать  крика,  вырвавшегося  из  ее  сдавленного  горла,  и
попыталась оттолкнуть его руку.
   - Нет, дорогая, - сказал он мягко, - не надо, я же люблю вас.
   - Мне так страшно, - прошептала Велвет. Он знал, что это признание дорого
далось ей.
   - Чего вы боитесь, любовь моя? Вы же знаете, я не причиню вам боли.
   - Я не знаю, что должна делать, - сказала она с отчаянием в голосе.
   В его горле забулькал смех.
   - Делать? Господи, Велвет.  Супружеская  постель  -  это  не  театральные
подмостки.
   - Не смейте смеяться надо мной, Алекс Гордон! - крикнула она. -  Когда  я
впервые услышала ваше имя, мне  стали  втолковывать,  что  я  должна  быстро
нарожать вам сыновей. Да еще моя мать уехала более двух лет назад, а до того
она не считала меня достаточно большой, чтобы  обсуждать  со  мной  взрослые
вещи. Я не знаю, как делают сыновей, вы, самонадеянный осел! Я  чуть  раньше
спросила об этом лорда Ботвелла, но он мне ничего  не  рассказал.  Теперь  я
думаю, что, видимо, поставила его в неловкое положение.
   Алекс не мог сдержаться. Он стонал от смеха. Мысль о том, что элегантного
и утонченного лорда Ботвеллского попросили заменить мать его  невесте,  была
восхитительна.
   - Вы спросили Фрэнсиса, что вам делать в супружеской постели? Ха-ха!  Ха!
Ха! Ха! Ха! О-о-о!
   Последнее восклицание вырвалось у него, когда Велвет, желая наказать его,
захватила прядь его густых черных волос и дернула.
   - Черт подери, вы, маленькая мегера, отпустите!
   - Не смейте смеяться надо мной! - в гневе прикрикнула она на него.  -  Не
смейте!
   Она попыталась влепить ему пощечину, но Алекс, понявший наконец, что  она
абсолютно серьезна, схватил ее за руку. Они яростно боролись  на  постели  -
она пыталась  ударить  его,  а  он  увертывался.  Они  катались  по  кровати
несколько минут, пока вдруг Алекс не обнаружил, что она лежит под ним.
   Ее глаза в испуге расширились, когда она неожиданно поняла, куда  попала,
почувствовав, как его крепкое тело придавило ее  сверху.  Она  застонала  от
сознания поражения, когда его рот прижался к ней в долгом и нежном поцелуе.
   Велвет поняла, что пропала. Его губы ласково и чувственно приникли  к  ее
губам, побуждая к ответу,  прося  откликнуться  на  его  страсть.  Он  жадно
целовал ее, заставляя ее кровь быстрее бежать по жилам и приливать к  голове
с тяжелыми ударами, вызывавшими головокружение. Ей казалось, что она куда-то
проваливается, и она отчаянно вцепилась в него.
   - О дорогая, вы вся - сладкий яд, - прошептал он, не отрываясь от ее рта,
целуя ее снова и снова, но на этот раз раздвинув ей губы, чтобы  насладиться
ее сладостью. На какой-то момент эта  новая  близость  полностью  лишила  ее
воли. Только один раз до этого он целовал ее так, но очень  коротко.  Теперь
же его язык глубоко проникал ей в рот нежными, медленными движениями, лаская
и поглаживая атлас ее языка, пока  маленькие  язычки  непонятного  ей  самой
желания начали вспыхивать где-то глубоко внутри нее.
   Алекс думал, что сойдет с ума от того наслаждения, которое доставляли ему
ее губы. Он никогда и представить себе  не  мог,  что  какая-нибудь  женщина
способна доставить такое наслаждение. Он не торопился перевести их  любовные
игры в заключительную стадию. Когда ее голова  откинулась  на  его  согнутый
локоть, он нежно провел своими тонкими пальцами по ее длинной стройной  шее,
задержавшись на момент, чтобы погладить заметно бьющуюся жилку во впадинке с
голубоватыми венами. Потом нагнулся и поцеловал эту пульсирующую жилку.
   Он на некоторое время откинулся назад, так что  его  черноволосая  голова
оказалась на подушке рядом с ее золотисто-каштановой - Посмотрите  на  меня,
Велвет, любовь моя, - прошептал Алекс.
   Она повернула свои затуманенные страстью зеленые глаза и взглянула в  его
золотистые львиные, смотревшие на нее сверху вниз. Прикосновениями,  легкими
как перышко, он погладил ее нежную грудь, его пальцы осторожно обежали ее по
окружности зачаровывающими  движениями.  Велвет  почувствовала,  как  по  ее
членам разливается чудесное блаженное тепло. Сама не  понимая,  что  делает,
она вздохнула, а Алекс мягко улыбнулся. Его пальцы поднялись по груди выше и
начали ласкать чувствительный сосок, пока ей не стало казаться, что ее плоть
сейчас лопнет и наружу выльется все ее  наслаждение.  Но  потом,  когда  он,
изогнувшись и наклонив голову, взял ее маленький сосок в  рот,  она  поняла,
что это только начало.
   Внезапно она перестала бояться. Она поняла,  что  до  сих  пор  не  знала
ничего об этой прекрасной вещи,  называемой  любовью.  Она  до  сих  пор  не
представляла, что ей надо делать или что включает в себя  акт  совокупления,
но теперь она доверяла Алексу Гордону. В конце концов, пришла ей  мгновенная
здравая мысль: он ее нареченный супруг и, конечно, она не  будет  удерживать
его. Огромный прилив нежности охватил ее, и она, подняв руки, погладила  его
по голове.
   Он почувствовал ее прикосновение, и его сердце забилось  от  счастья  еще
сильнее, ибо он понял, что наконец-то она  освободилась  от  своих  страхов.
Когда он перенес свое  внимание  на  ее  вторую  грудь,  чтобы  та  тоже  не
чувствовала себя обиженной, она тихонечко застонала, и этот чувственный звук
пронзил его дрожью. Его ищущая рука скользнула вниз по ее телу к  животу,  и
он нежно погладил его, вновь заставив ее содрогнуться от наслаждения. Вдруг,
к его удивлению, она сказала:
   - Могу я дотронуться до вас, Алекс?
   - Конечно, любимая, потому что, если я доставляю вам удовольствие  своими
прикосновениями, то и вы доставите мне его своими.
   Он откинулся на спину, едва дыша, чтобы не испугать ее.
   Велвет приподнялась на локте и посмотрела на  него.  Он  был  поджарый  и
мускулистый, а его широкая грудь заросла густым черным волосом, редевшим  по
мере приближения к животу. Она проследила  за  этой  черной  полосой,  и  ее
зеленые  глаза  вдруг  расширились,  взгляд  испуганно  отпрянул,   а   щеки
покраснели. Затем смущенно она погладила его плечо, ее рука опустилась  вниз
на его грудь, запутавшись в черных волосах.  Ее  прикосновение  воспламенило
его, и сердце у него дико застучало, пока она удовлетворяла свое любопытство
девственницы.
   Он обнял ее за шею и привлек к  себе,  так  что  ее  твердые  юные  груди
прижались к его груди. Их губы опять встретились, и в  этот  раз  Велвет  не
просто приняла его ласку.  Теперь  она  сама  поцеловала  его  в  ответ.  Он
перекатил ее на спину, заключив в жадные объятия. Она почувствовала, как его
длинное тело приникло к ней: его ноги к ее ногам, его  широкая  грудь  к  ее
мягкому телу.
   Его губы становились все более нетерпеливыми по  мере  того,  как  в  нем
росло желание. Он целовал ее глаза, ее нос, ее маленький упрямый  подбородок
и опять губы.
   - Скажите мне, что вы хотите  меня,  Велвет!  -  почти  взмолился  он.  -
Скажите мне, что вы хотите меня  так  же  сильно,  как  я  вас!  -  Он  весь
содрогнулся от этой отчаянной мольбы. Она тоже задрожала, почувствовав вдруг
его длинное копье, которого раньше не было.  Оно  настойчиво  давило  на  ее
бедра, нечто живущее как бы само по себе, ища входа в ее юное тело. Внезапно
она опять испугалась и всхлипнула от этого страха. - Господи  Боже,  Велвет,
не отталкивайте меня сейчас, когда я так отчаянно хочу вас!
   Переместив свой вес, он сунул руку ей между ног, быстро провел  ею  вверх
внутри ее бедер и погладил в самом потаенном месте.
   - Нет! - Она извивалась под ним, явно напуганная. Он тяжело вздохнул:
   - Я не сделаю вам больно, дорогая. Клянусь!
   - Лжец! - прошептала она. - Вы  не  помните  первую  брачную  ночь  моего
брата? Я помню!
   - Эта боль сладкая, моя любимая, и  только  на  мгновение.  Христа  ради,
давайте покончим с этой вашей чертовой девственностью! - Он  схватил  ее  за
руки и закинул их ей за голову, прижал к подушке. Потом  его  колено  широко
раздвинуло ей бедра, другой рукой он направил свой член в цель.
   Чувствуя, что он уже отчасти добился  своего,  она  слегка  приоткрылась,
вскрикнула, но его раздувшаяся плоть все глубже проникала в нее. Она умоляла
остановиться. Однако, почти сведенный с ума желанием,  он  едва  слышал  ее.
Осторожно, стараясь не причинить ей больше боли, чем необходимо, он медленно
входил в ее девственное лоно. Она  чувствовала,  как  он  заполняет  ее  так
плотно, что, казалось, сейчас разорвет на части, и, когда  только  собралась
вновь  запротестовать,  он  последним  быстрым  рывком  прорвался  через  ее
девственную преграду.
   Она почувствовала мгновенную острую боль и резко вскрикнула, но  ее  крик
был скорее данью жалости о том, что утеряно навсегда, чем криком боли.
   Его мужское естество неподвижно лежало в ней,  позволяя  ее  напрягшемуся
телу привыкнуть к вторжению, после чего он мягко сказал:
   - Ну вот, дорогая, все кончено. Теперь позвольте  мне  научить  вас  всей
сладости, которую могут подарить друг другу мужчина и женщина.
   Она испытывала легкое неудобство, когда он начал двигаться внутри нее, но
с каждым новым движением  оно  все  больше  ослабевало.  Его  дыхание  стало
тяжелее, затем неожиданно он вздрогнул и неподвижно замер, лежа на ней.
   - Дьявольщина! - выругался он, и, полная любопытства, она спросила:
   - В чем дело, милорд? Я в чем-нибудь разочаровала вас? - Она не  понимала
почему, но неожиданно ей захотелось сделать его счастливым.
   Он скатился с нее и, лежа рядом с ней в широкой кровати, проговорил:
   - Нет, дорогая, вы меня ни в чем не разочаровали. Я сержусь на себя.  Дал
волю страсти, думал только о  собственном  удовольствии  и  совсем  забыл  о
вашем. Это никогда не повторится вновь, Велвет, обещаю вам. Я вел  себя  как
зеленый юнец, выплеснув свое семя так быстро.
   Она не совсем поняла, что он имеет в виду, и, сама невинность,  принялась
утешать его:
   - Вы не сделали мне больно, Алекс. И после  первой  боли  это  было  даже
приятно. Честное слово! Он нежно рассмеялся:
   - Приятно, Велвет, это не совсем то, что должно быть.  Должно  было  быть
чувство чудесного растворения, слияния, а я знаю, что вы этого не  испытали,
так ведь?
   - Нет,  -  отвечала  она  ему,  явно  озадаченная.  -  Чувство  чудесного
растворения? Я не чувствовала  никакого  растворения.  Это  необходимо,  это
чувство растворения?
   -  Не  необходимо,  но  прекрасно,  дорогая.  Дайте  мне  время   немного
отдохнуть, и мы будем любить друг  друга  еще  раз.  Вы  дали  мне  огромное
счастье, любимая, и я дам его вам тоже. - Он обнял ее и нежно сказал:
   - А теперь поспите, дорогая. Это был тяжелый день для нас обоих.

***

   Когда Велвет вновь открыла глаза, за узким окном спальни занимался  серый
рассвет Первое мгновение она не могла понять, где находится, но рядом с  ней
легонько похрапывал Алекс, и она все вспомнила. Она села  и  с  любопытством
принялась его разглядывать. Пожалуй, впервые за все время их знакомства  она
действительно по-настоящему посмотрела на  него.  Во  сне  он  показался  ей
трогательным, над его левой бровью она разглядела маленький  шрам,  которого
не замечала раньше. Нежно она протянула руку и дотронулась до него, пробежав
потом пальцами вниз по лицу к подбородку. Он очень красив, этот человек,  ее
нареченный супруг,  хотя  с  ним  абсолютно  невозможно  ладить.  Он  упрям,
невозможно упрям. Ее муж. Этот человек - ее муж. Нет! Она обручена с ним, но
настоящим мужем он ей не стал, и никакая мгновенная свадьба или венчание  по
кальвинистскому обряду не сделают из него законного мужа, пока она  сама  не
примет решения. Когда родители вернутся из Индии, когда их  должным  образом
обвенчает в церкви священник ее веры, тогда она примет его как мужа.
   - Вы  даже  красивее,  когда  хмуритесь,  -  заметил  он,  открывая  свои
восхитительные глаза.
   Она улыбнулась ему, отметив, что его речь приобрела  сильный  шотландский
акцент, после того как они пересекли вчера границу.
   - Где вы заработали этот шрам над глазом? - спросила она.
   - Когда я был мальчишкой, мой брат Найджел и я состязались на  мечах.  Он
поскользнулся. Отец выпорол его за это и меня тоже Он сказал, что  нам  надо
быть более искусными на мечах. - Он протянул руки и привлек ее к себе.  -  Я
хочу вас, дорогая, - сказал он вдруг севшим голосом и поцеловал ее.
   В этот раз у нее уже не было страха неизвестности, и ее тело прильнуло  к
нему. Она почувствовала, как его руки нежно пробежали по ее спине  и  начали
гладить ее ягодицы, после чего он перевернул ее на спину, нашел ее  груди  и
долго  ласкал  их  руками   и   ртом.   Велвет   нашла   его   прикосновения
восхитительными и промурлыкала свое одобрение  его  действиям.  Ее  чудесные
юные груди налились желанием, а соски начали болеть, сжавшись и затвердев.
   Его рука скользнула вниз по ее телу, проникла между  ног,  и  она  слегка
сжалась. Но он поцеловал ее в ухо и прошептал:
   - Не бойтесь, дорогая, доверьтесь мне.
   Его пальцы были невероятно нежны, и в первый момент она даже  не  поняла,
что он гладит  ее  мягкий  секрет.  Потом  без  всякого  предупреждения  эта
маленькая драгоценность начала гореть от такого сильного желания, что  очень
скоро она уже не ощущала ничего, кроме сильнейшего трепета.
   - О! - произнесла она задыхаясь. - О! О!
   Перекатив свое большое тело, Алекс оказался на  Велвет  и  одним  плавным
движением вошел в нее. Она опять задохнулась, но теперь от удовольствия. Его
руки лежали на ее бедрах, крепко держа ее, пока он двигался, и  в  этот  раз
все было совсем не так, как предыдущей ночью. От счастья у нее  не  осталось
никаких других чувств, и за ее закрытыми  веками  кружились  в  калейдоскопе
какие-то фантастические образы.
   Велвет впервые столкнулась с такой страстью,  и  ее  голова  металась  по
подушке. Она потерялась в каком-то взрывающемся мире, и уверенный в том, что
довел ее до исступления, Алекс тоже кончил.
   Она некоторое время приходила в себя. Очнувшись, Велвет оказалась лежащей
рядом с Алексом, ждущим, пока успокоится ее  дыхание,  а  сердце  перестанет
дико колотиться. Наконец она сказала:
   - Это больше похоже на взрыв, чем на растворение, милорд.
   Потянувшись, он взял ее руку и стиснул ее.
   - Я люблю вас, моя Велвет Гордон,  графиня  Брок-Кэрнская.  Я  люблю  вас
очень сильно.
   - Я.., я  люблю  вас  тоже,  Алекс,  -  призналась  она  наконец.  -  Но,
пожалуйста, поймите, что я чувствую по поводу нашей свадьбы! Я знаю  теперь,
что моя боязнь свадебной постели была ничем другим, как девичьей  глупостью,
но я, честное слово, не чувствую себя замужем за вами и не почувствую,  пока
нас не обвенчает в присутствии моей семьи священник моей веры. Отвезите меня
назад в