аривал От, отражая ее удары. - Вот так, госпожа, вот так. А  вот
этого ты не ожидала! - Он отбил нападение, но тут же, едва  увернувшись,
громко выругался.
   - А этого не ожидал ты! - рассмеялась Ронуин,  опуская  оружие.  -  Я
тебя не задела? Прости, От, я не хотела...
   - Вот теперь ты начинаешь вспоминать!  -  буркнул  он  с  улыбкой.  -
Ладно, начнем снова.
   И  на  глазах  господина  Хейвн-Касла  его  прелестная   жена   опять
превратилась в воина. Такого он не предполагал увидеть, и ее новый облик
безумно его волновал, хотя.., он не был уверен,  что  одобряет  подобные
занятия. А что, если эти упражнения, больше подобающие мужчине, скажутся
на ее способности вынашивать и рожать детей?!  Но  пока  он  предпочитал
оставаться наблюдателем. Слишком уж многоликое создание его Ронуин, и он
действительно хотел узнать ее лучше, хотя  обнаружил,  что  это  не  так
легко. Они сосуществовали мирно, но не более того.  С  помощью  Альфреда
она училась вести хозяйство; следуя наставлениям  отца  Джона,  помогала
бедным. Челядь и все окружающие любили ее, и  только  он  оставался  для
этой женщины чужим и посторонним. Прошло уже пять месяцев, а он так и не
переступил порога ее спальни.
   Он хотел иметь детей. Ронуин, зная, что обязанность жены - дать  мужу
наследников, все же при каждом его прикосновении с ужасом сжималась. Так
больше не могло продолжаться. Если она не  желает  сделать  первый  шаг,
значит, предоставила это ему. Только  нужно  тщательно  выбрать  момент,
чтобы не испугать ее еще больше. А для этого следует хотя  бы  ненадолго
избавиться от ее брата и его телохранителей.
   Но тут вмешалась судьба в образе отца Джона.
   - Я хотел бы взять Глинна в Шрусбери, - объявил он как-то за  ужином.
- Он никогда не был в городе, а этот - один из самых больших и красивых.
Видите ли, госпожа, там есть мужской монастырь и много церквей и  лавок.
Северн - река судоходная, и из Бристоля туда заходят торговые суда. От и
Дьюи, разумеется, отправятся с нами.
   Туда приезжает много валлийцев, поэтому сын принца  и  его  свита  не
будут выделяться в толпе.
   - Что ты об этом думаешь, Ронуин?  -  осведомился  Эдвард.  -  А  ты,
Глинн? Хочешь отправиться в путешествие?
   - Очень, Эдвард! - воскликнул юноша. -  Ронуин,  пожалуйста,  позволь
мне поехать!
   - Может, стоило бы и мне отправиться с  вами,  -  задумчиво  ответила
Ронуин. - Я тоже никогда не видела города, братец.
   Лицо Глинна омрачилось.
   - И ты тоже? -  разочарованно  пробормотал  он.  Очевидно,  он  хотел
побыть в компании мужчин.
   - Он взрослеет, Ронуин, - прошептал ей на ухо Эдвард. - И  впервые  в
жизни с  ним  обращаются  как  со  знатным  человеком.  Наставник  хочет
показать Глинну другие места, и вряд ли ему нужна  там  старшая  сестра,
как бы он ее ни любил.
   Почему она сама не заметила, что Глинн становится взрослым?  Для  нее
он по-прежнему оставался  малышом,  требующим  ласки  и  присмотра.  Она
привезла его сюда и расширила  границы  мира,  а  теперь  брат,  подобно
птенцу, расправлял крылья, готовясь вылететь  из  гнезда.  Для  нее  это
стало  чем-то  вроде  потрясения.  А  вдруг  парнишка  еще  не  готов  к
самостоятельному полету?
   И тут она вдруг почувствовала, что теплая  рука  Эдварда  накрыла  ее
ладонь. Она повернулась к мужу, и тот ободряюще улыбнулся.
   - Когда-нибудь я сам отвезу тебя в  Шрусбери,  -  пообещал  он  тихо,
чтобы слышала только она.
   Ронуин глубоко вздохнула и обратилась к брату:
   - Сколько времени ты там пробудешь?
   - Неделю, не больше, - заверил Глинн.
   - Смотри, чтобы никто не узнал, чей ты сын, - предупредила она.
   - Пусть назовется Глинном Торли, моим родичем, - предложил Эдвард.  -
Все посчитают, будто  он  мой  побочный  отпрыск,  а  поскольку  за  ним
присматривает священник, подумают, что его мать умерла.
   - Превосходно! - обрадовался юноша. - Когда мы выезжаем, отец Джон?
   - Можно мне  хотя  бы  переночевать  в  замке,  сын  мой?  -  пошутил
священник, и Глинн расцвел улыбкой.
   Сестра, улыбнувшись, покачала головой.
   - Пусть От и Дьюи ни на шаг от тебя не отходят, - наказывала она. - И
беспрекословно слушайся отца Джона.
   Если я узнаю о каких-то проделках, больше ни одного путешествия!
   Глинн с готовностью закивал.
   На следующее утро он отбыл вместе с маленьким  отрядом,  едва  махнув
сестре рукой на прощание. Ронуин,  к  своему  изумлению,  всхлипнула,  и
Эдвард поспешно обнял ее за плечи. На этот раз она не отстранилась.
   - Ничего, жена, скоро он вернется, - утешал ее муж.
   - Ты прав, он растет, - признала она. - О Эдвард, что я стану делать,
когда в один прекрасный день он покинет меня навсегда?  Я  так  привыкла
приглядывать за ним!
   -  Станешь  воспитывать  наших  детей,  чтобы  и  они   со   временем
превратились в столь же умных и добрых молодых людей, как твой  брат,  -
уверенно предсказал он.
   - Наших детей? - поразилась Ронуин. - Но у нас нет детей, господин.
   - И не будет, пока ты не сумеешь превозмочь свои страхи,  -  спокойно
ответил Эдвард.  -  Знаю,  наша  брачная  ночь  стала  для  тебя  тяжким
испытанием, но пойми, так было необходимо. Неужели ты хотела  бы,  чтобы
твой отец все это время жил с нами? - Смеясь своей шутке, он повел ее  в
зал.
   - Кровь Христова, ни за что! - воскликнула она.
   - Как  по-твоему,  моя  валлийская  дикарка,  ты  уже  доверяешь  мне
настолько, чтобы снова пустить в свою постель?
   Теперь, в отсутствие твоего брата, мы можем  возобновить  супружеские
отношения.
   - Позволь мне подумать, - прошептала она.
   - У тебя было почти шесть месяцев на  раздумья,  -  чуть  раздраженно
напомнил он. "Да что это с ней творится?"
   - Значит, ты снова принудишь меня, господин? - рассердилась она. -  У
меня, конечно, не хватит сил противостоять тебе, но я  возненавижу  тебя
за это! Я не вынесу, если мной овладеют грубо и безжалостно!
   - Поверь, Ронуин, когда оба любовника чувствуют страсть, они  владеют
друг другом и их наслаждение  полно  и  взаимно,  -  терпеливо  объяснял
Эдвард, уже начавший выходить из себя. Каждый раз, когда речь заходила о
постели, она вела себя так, словно он чудовище!
   - В нашу брачную ночь я испытала боль, страх и отвращение,  -  честно
призналась Ронуин. - Когда ты накрыл мое тело своим, я начала задыхаться
и чувствовала себя беспомощной перед твоей похотью, от которой  не  было
спасения. Не знаю, сумею ли справиться со своими ощущениями.
   - Нам незачем спешить, Ронуин. Прежде чем соединиться с твоим  телом,
я буду ласкать тебя. Ты тоже можешь дотрагиваться до меня,  жена.  Пусть
это сначала произойдет не в нашей кровати, и мы не  станем  раздеваться.
Тогда ты будешь меньше бояться.
   - Это всегда так больно? - не выдержала Ронуин.
   - Нет, только в первый раз, когда девушка лишается невинности, но  не
потом, когда муж постоянно вонзает свое любовное копье  в  ее  ножны,  -
пояснил Эдвард.
   Ронуин  немного  помолчала.  Вряд  ли  она  когда-нибудь   преодолеет
брезгливость  и  ужас  перед  этой  его  страстью,  но  все-таки  должна
попытаться. Эдвард - человек добрый и невероятно терпеливый.  Другой  на
его месте не стал бы слушать протестов жены.
   - А ты сумеешь не торопить меня, господин мой? - спросила она.
   - Постараюсь, - кивнул он.
   - Тогда я согласна.
   - Почему ты так страшишься этого? - допытывался Эдвард.
   Ронуин пожала плечами.
   - Сама не знаю, хотя понимаю, что твои  желания  вполне  естественны,
как и все происходящее между мужчиной и женщиной. Я казалась себе  такой
бессильной и никчемной в нашу  брачную  ночь.  Моя  мать  с  готовностью
принимала ап-Граффида и, похоже, разделяла его пыл. Она жила им одним, и
поэтому мне приходилось присматривать за Глинном. И хотя позже наш родич
и его люди взяли  нас  на  свое  попечение,  я  всегда  была  сама  себе
хозяйкой. Хотела ездить верхом - и они меня научили. Решила стать воином
- и они согласились показать мне, как владеть оружием. Мы даже играли  в
кости, хотя воины нечасто соглашались садиться со  мной,  потому  что  я
вечно их обыгрывала. Я в любую минуту могла позаботиться о себе. Но в ту
ночь ты овладел мной, и это было невыносимо, - призналась Ронуин,  кусая
губы. - Прости, Эдвард, мне очень жаль.
   - Но мужчина и должен быть господином в брачной постели,  -  медленно
выговорил Эдвард,  безуспешно  пытаясь  понять  жену.  Какая  непокорная
упрямица досталась ему!
   Он был почти влюблен в Ронуин и  все  же  не  знал,  сможет  ли  быть
счастлив с женщиной, постоянно требовавшей от него чего-то неведомого  и
отказывавшейся исполнять супружеские обязанности.
   - Но почему?! - воскликнула Ронуин.
   - Почему? Да потому, что так было всегда. Разве  не  этому  учит  нас
церковь? И разве Господь не создал сначала Адама?
   - И, поняв свою ошибку, - тут же возразила Ронуин, - вылепил  из  его
ребра Еву, как говорила моя тетка аббатиса.
   - Ты  слишком  независима  для  женщины,  -  с  притворным  отчаянием
вздохнул он, не в силах сердиться на нее.
   - Так меня воспитали, господин, - тихо заметила она.
   - Будь и впредь такой, только не в нашей постели.
   Там я прошу тебя следовать за мной, Ронуин. Я понял, что мои  чувства
к тебе не имеют ничего общего с похотью, пусть и продолжаю желать  тебя.
Наверное, это и называется любовью.
   С этими словами он взял ее  руку  и,  подняв  к  губам,  поцеловал  -
сначала тыльную сторону, а потом и ладонь. Влажное тепло его губ вызвало
у Ронуин озноб, но она решила,  что  это  не  так  уж  неприятно,  и  не
отстранилась. Эдвард притянул ее к себе и тихо попросил:
   - Положи голову мне на грудь, Ронуин, и постой так немного.
   Он обвил ее руками, но сжал совсем некрепко,  так  что  она  в  любую
минуту могла вырваться.
   - Как ты прекрасна, Ронуин, дочь Ллуэлина! Твои волосы -  как  лунный
свет, сплетенный с солнечными лучами, и мягче пуха.
   Ее щека покоилась как раз в том  месте,  где  билось  его  сердце,  и
Ронуин с удовольствием вдыхала мужской запах.
   Эдвард осторожно приподнял ее подбородок.
   - А твои глаза зеленее изумрудов, жена моя.
   - Что такое изумруды? - полюбопытствовала она.
   - Зеленые камни в рукояти моего меча.
   - Ты  сравниваешь  мои  глаза  с  камнями?  -  удивилась  Ронуин,  не
уверенная, что ей понравился комплимент.
   - Конечно, - рассмеялся Эдвард, слегка коснувшись ее  губ  своими.  -
Изумруды бесценны, а твои глаза ослепляют.
   Губы Ронуин горели - совсем как в тот день, когда он поцеловал  ее  у
алтаря. Странно, но приятно...
   - А твои глаза - как хмурое небо, зато волосы подобны дубовым листьям
в ноябре, - улыбнулась она.
   - Таких похвал я не слышал никогда, женушка, - признался Эдвард.
   - По-моему, ты просто безумец, - рассмеялась Ронуин. - А  теперь  мне
пора бежать. Чересчур много дел, и мне не пристало отлынивать от  работы
только потому, что Глинн уехал,  а  тебе  пришло  в  голову  разыгрывать
галантного рыцаря.
   Она присела и, повернувшись, поспешила прочь. Эдвард долго смотрел ей
вслед. Похоже, начало неплохое. За это время он  искренне  привязался  к
Ронуин и сказал правду, когда утверждал, что в его душе цветут  чувства,
куда более глубокие. И если это произошло без поцелуев, ласк и  слияний,
значит, она действительно завладела его сердцем. Правда, Эдвард слышал о
женщинах, для которых не существовало страсти, но надеялся, что его жена
не такая. Хоть бы он  оказался  прав,  и  она  всего  лишь  нуждается  в
пробуждении!  Для   него   не   было   удовольствия   в   удовлетворении
исключительно собственного вожделения. Для этого годилась любая шлюха.
   Он хотел любить жену и заслужить ее  любовь.  До  сих  пор  сохранять
терпение было легко. Но не теперь.
   Вечером он пригласил жену поиграть в кости и  обрадовался,  когда  та
выиграла серебряное пенни.
   - Тебя хорошо вышколили, - похвалил он, - но в следующий раз придется
вызвать тебя на шахматный поединок. - Поднявшись, он подвинул свой  стул
к огню.
   - Я искусна и в этом, господин, - сообщила она.
   В зале, кроме них, никого не было; в камине, по обе стороны  которого
красовались каменные львы, плясало пламя. Эдвард поудобнее устроился  на
высоком стуле, обтянутом кожей.
   - Посидишь у меня на коленях, Ронуин? - спросил он.
   "Какой может быть от этого  вред?"  -  подумала  она  и,  поднявшись,
шагнула в кольцо его рук.
   Некоторое время оба молчали, потом Ронуин заговорила:
   - Урожай в этом году превосходный, господин.  Амбары  полны.  Вот-вот
начнем собирать фрукты, если не пойдет дождь.
   - Почему твои волосы пахнут вереском?  -  неожиданно  поинтересовался
он.
   - Мать  Энит  кладет  в  мыло  вересковую  эссенцию.  Кстати,  яблоки
уродились на диво. Через неделю-другую станем давить их на сидр.
   -  Восхитительно,  женушка!  Такой  нежный  запах  тебе  подходит,  -
продолжил Эдвард и чмокнул золотистую макушку.
   - Господин, неужели вы не хотите знать, как идут дела?
   - Расскажешь завтра за столом, после заутрени, -  пробормотал  он.  -
Вечера нужно посвящать более интересным занятиям. - И  он  припал  к  ее
губам долгим нежным поцелуем, от которого  у  Ронуин,  к  ее  удивлению,
тревожно забилось сердце. Но Эдвард  тут  же  поспешно  отстранил  ее  и
поставил на ноги. - Иди спать, жена. Желаю приятных снов.
   Уверен, у меня они будут.
   Растерянная, Ронуин вышла из зала и  поднялась  в  свои  покои.  Энит
помогла ей приготовиться ко сну. Ронуин долго лежала без  сна,  мысленно
перебирая события минувшего дня.
   Сумеет ли она преодолеть отвращение к близости с мужем? Она  начинала
надеяться, что так и будет.

***

   На следующий день их неожиданно посетили гости. Эдвард  был  в  саду,
следил за сбором яблок, поэтому Альфред влетел в зал, где хозяйка  ткала
шпалеру, которую намеревалась повесить над камином. Эконом  то  краснел,
то бледнел и явно был растерян.
   - Госпожа! Госпожа! Лорд Эдуард с супругой всего в  миле  от  Хейвна!
Гонец только что прибыл! Что нам делать?!
   - Лорд Эдуард?! - с недоумением переспросила Ронуин.
   - Принц, госпожа! Сын короля Генриха  вместе  со  своей  великородной
женой. Какие будут приказания?
   Ронуин поднялась.
   - Мы не знаем, останутся ли они на ночь, но  на  всякий  случай  вели
приготовить лучшие покои. Посланец сказал, сколько  человек  в  кортеже?
Кухарка должна накормить всех досыта и вкусно, пусть  их  окажется  хоть
сотня!  Пошли  Джона  в  сад  за  господином,  и  немедленно.  Я  должна
переодеться. Нельзя же приветствовать будущего короля в таком виде!
   Скорее, Альфред, скорее!  -  Она  выбежала  из  зала,  зовя  на  ходу
служанку:
   - Энит! Ко мне!
   Но  Энит,  чудесным  образом  догадавшаяся,   что   случилось   нечто
чрезвычайно важное, уже перебирала вещи  в  сундуках  госпожи,  доставая
лучший наряд -  из  яблочно-зеленого  шелка,  с  парчовым  коттом  более
темного оттенка, прошитым серебряными нитями. Она даже  успела  выложить
на кровать пояс из серебряной парчи как раз в ту  минуту,  когда  Ронуин
ворвалась в комнату, на ходу срывая повседневное платье.  Одев  госпожу,
Энит быстро причесала и заплела ей косы, уложив их  на  голове  короной.
Туалет довершила прозрачная вуаль,  закрепленная  на  тонком  серебряном
обручевенце.
   Поблагодарив служанку, Ронуин помчалась вниз. Не хватало  еще,  чтобы
именитых гостей никто не встретил!
   Слуги в зале уже суетились, внося блюда с сыром и фруктами и  кувшины
с вином. В огонь подбросили дров. В дверь вбежал Эдвард, наспех  вытирая
пот с грязного лица. Увидев жену, он махнул ей рукой и  ринулся  к  себе
сменить костюм.
   -  Они  у  подножия  холма,  госпожа,  -  объявил  Альфред,  выслушав
подбежавшего мальчишку.
   Ронуин поежилась. Ничего  не  поделаешь,  придется  встречать  принца
одной.
   Она вышла из зала и остановилась у входа как раз в тот момент,  когда
во  двор  въехала  кавалькада.  Ронуин   с   отчаянием   осмотрелась   и
приблизилась к принцу, снимавшему свою жену с седла. Хозяйка Хейвн-Касла
почтительно присела:
   - Господин мой Эдуард, госпожа Элинор! Добро пожаловать в Хейвн-Касл.
   Принц поднял Ронуин, вгляделся в прелестное личико.
   - Значит, ты и есть дочь ап-Граффида, - кивнул он.
   - Да, господин, - подтвердила Ронуин.
   - Совсем не то, чего я ожидал. Валлийцы темноволосы,  разве  не  так,
леди?
   - По большей части, но моя мать происходила от расы, которая  звалась
светлым народом. Я похожа на отца, но унаследовала от матери цвет волос.
   - Ты куда красивее ап-Граффида, - усмехнулся принц. - Сердце  мое,  -
обратился он к жене, - это Ронуин, дочь принца Уэльского и жена  Эдварда
де Боло. А это, госпожа Ронуин, моя супруга, леди Элинор.
   Ронуин снова присела.
   - Прошу вас почтить своим присутствием наш скромный дом, -  попросила
она, - и освежиться с дороги. Вас ждут еда и вино, а также горячая вода,
чтобы смыть дорожную пыль.
   В зале гостей уже ожидал Эдвард де Боло.
   - Простите, господин мой, за то, что не встретил вас, но меня  поздно
известили о вашем прибытии. Я был в саду и не хотел приветствовать  моих
сюзеренов  в  грязной  одежде.  Надеюсь,  моя   жена   была   достаточно
почтительна за нас двоих. -  Он  низко  поклонился  принцу  и  поцеловал
тонкую руку Элинор.
   - Твоя жена делает тебе честь, де Боло. Я счастлив  познакомиться  со
столь прекрасной дамой.
   Ронуин кивнула Альфреду, и тот поспешил  разнести  серебряные  кубки,
инкрустированные зелеными камнями. Первый он предложил принцу, второй  -
его супруге, а потом поднес напиток своим хозяевам.
   - За короля! - провозгласил де Боло.
   - За короля! - повторили собравшиеся, поднимая кубки.
   Зал заполнила свита принца.
   - Надеюсь, вы останетесь на ночь, - начал де Боло.
   - Останемся, - согласился  принц.  -  Но  сможете  ли  вы  прокормить
двадцать человек? Если нет, у них с собой овсяные лепешки.
   - В Хейвне хватит еды на всех,  господин  мой,  -  поспешно  заверила
Ронуин. - Здесь кормят даже каждого нищего, кто постучит в двери.  Кроме
того, нас заранее предупредили о вашем прибытии.
   Принц взорвался смехом.
   -  Да  уж,  ты  ничуть  не  напоминаешь  своего  отца,   госпожа,   -
жизнерадостно объявил он.
   - Вы не могли сделать мне комплимента лучше, господин мой Эдуард.  Не
хотела бы я ни в чем походить на ап-Граффида!
   - Вы невысокого мнения о нем, - заметил принц.
   - Я не хотела оскорбить его, - покачала головой Ронуин. -  Он  оказал
мне немалую услугу, выдав замуж за моего Эдварда.
   Принц кивнул.
   - У вас уже есть дети, госпожа Ронуин? - осведомилась леди Элинор.  -
У нас четверо, хотя мы потеряли нашу дочь Джоан вскоре  после  рождения.
Все же  остальные:  Элинор,  Джон  и  Генри  -  чудесные  детишки,  и  я
благодарна за них Господу.
   - Но мы поженились только в апреле, - напомнила Ронуин.
   - И вы еще никого не ждете? Молитесь Святой Анне, чтобы помогла  вам,
- посоветовала принцесса, милостиво улыбаясь. -  Вижу,  вы  привязаны  к
мужу, так что детей не придется долго ждать.  Они  всегда  рождаются  от
взаимной любви.
   Кухарка действительно была настоящей волшебницей, и когда настал  час
обеда, на верхнем и нижнем  концах  стола  начало  появляться  блюдо  за
блюдом. Там уже стояли фрукты, хлеб и сыр, за ними  последовала  жареная
оленина, куры в лимонном соусе, форель, сваренная в  вине  и  украшенная
листьями латука, миноги в желе,  мортрюс  -  мясное  блюдо  с  яйцами  и
хлебными крошками.
   Кроме того, подавались тушенный  в  вине  латук,  вареный  горошек  и
свежее масло. Хозяева и почетные гости пили вино, остальные - сидр.
   - У вас нет священника? - осведомился принц.
   - Он уехал  в  Шрусбери,  навестить  друзей  в  аббатстве,  -  учтиво
объяснил де Боло.
   - Жаль, что его не будет при нашем разговоре,  -  вздохнул  принц.  -
Король Людовик Французский собирает в следующем году крестовый поход. Мы
с  женой  намереваемся  присоединиться  к  нему.  Я  провел  все   ле