озразить,
сказала:
   - Идем, брат! Баб, Чармиан,  Адрия,  Мавия!  Идемте!  Старый  Север  тоже
отправлялся с ними. Он ожидал их в саду, возле ворот,  выходящих  на  улицу.
Одетые в темные плащи, все шестеро вышли за ворота и пошли по улице. На углу
к ним присоединился едва различимый в темноте человек из племени  добунни  и
повел их за собой. Они в молчании следовали за ним, не отрывая глаз  от  его
темной фигуры. Так, в молчании, они прошли через селение и вышли в  открытое
поле.
   Взошла луна, залила окружающий пейзаж серебристым светом  и  осветила  их
путь. Наконец, они вошли в небольшой лес. Там, на  вырубленном  участке,  их
ждал Марк. Он с радостью обнял жену и дочь.
   - Хвала богам, вы целы и невредимы!
   -  Они  ведь  никогда  не  видели  Мавию.  Аул  сказал  им,   что   я   -
пленница-рабыня из Иерне. Все было просто, мой дорогой. А теперь скажи,  как
мы доберемся до острова?
   - Мы доедем до Глева и минуем его к утру. Мы сможем  обогнуть  Кориний  -
есть новая дорога между Глевом и Аква Сулисом.
   - Значит,  нам  нечего  бояться  римского  гарнизона!  Она  почувствовала
облегчение. Он продолжал:
   - Из Аква Сулиса мы отправимся в Линдинис и, наконец, Иска Думнониор. Аул
направил письмо главному вождю племени думнонн. Они проведут  до  побережья,
где нас ожидает корабль. Так что весь путь нас будут охранять.
   Он посмотрел на нее и улыбнулся.
   - Ты в безопасности, любимая! Ты в безопасности - отныне и навсегда!
   Заглянув в его глаза, освещенные лунным светом, Зенобия, царица Пальмиры,
поняла, что он сказал правду.
   - Тогда веди нас, муж мой, и отвези меня домой! - тихо сказала она.

***

   Островок был  подобен  маленькому  зеленому  драгоценному  камню  посреди
ярко-синего моря. В Британии стояла жестокая зима,  но  здесь  уже  расцвели
цветы, а воздух был мягким и ароматным. Когда они  прибыли,  на  острове  не
было ни одного дома, пригодного для жилья - только мрачные руины.  Зато  они
обнаружили прекрасную гавань, несколько источников пресной воды и пруды.  На
острове водились дикие козы, мелкая дичь и множество птиц.
   Марк отдал Аулу значительную сумму  денег,  чтобы  его  брат  осуществлял
вместо него обмен и торговлю с племенами. Марк считал, что сам он на это  не
способен. Что бы ни делал Аул, он все делал добросовестно. В  тот  же  самый
день, когда они высадились на  островке,  туда  приплыл  еще  один  корабль,
который привез людей и необходимые припасы. Сразу же началось  строительство
дома. Используя местные материалы, строители работали день и ночь. Вскоре на
утесе  над  гаванью  вырос  большой  двухэтажный  дом  из  красивого  белого
известняка, крытый красной черепицей.
   По внутреннему расположению он походил на дом Аула. Возле  входа  по  обе
стороны располагались лестницы, а за ними - большой  зал.  На  первом  этаже
были ванные, кухни, комнаты для  слуг.  На  втором  этаже  находились  шесть
больших спален. Все они выходили окнами  на  море.  Они  разбили  прелестный
садик, где семья сидела по вечерам. За  садом  тянулось  длинное  здание,  в
нижнем этаже которого помещался скот, который они завезли  на  остров,  а  в
верхнем жили рабы, работавшие на ферме. Весь этот участок  окружили  стеной,
хотя Марк не думал, что кто-нибудь решит напасть на его остров.
   Привезли рабов - сильных мужчин для работы на ферме и молодых женщин  для
работы в доме и в саду. У некоторых из этих рабынь были дети, и  Марк  купил
также и их, ведь Мавии нужно было играть с кем-то,  В  Риме  старый  сенатор
Тацит уже умер, подхватив простуду на четвертый месяц своего правления.  Его
заменил его младший брат, глава преторианцев. Младший Тацит, в свою очередь,
умер от яда, и вот, меньше чем восемнадцать месяцев  спустя  после  убийства
Аврелиана, уже третий император сел на шаткий трон империи.
   Нового  императора  звали  Марк  Аврелий  Проб.  Он  был   сыном   одного
далматинца, деревенского садовника  по  профессии.  Его  считали  выдающимся
полководцем.  Он  служил  еще  при  Валериане  и  Аврелиане.  Как  долго  он
продержится - это, конечно, спорный вопрос, думала Зенобия  как-то  днем  на
исходе лета, качая новорожденного сына. По крайней  мере  интерес  римлян  к
ним,  казалось,  начал  угасать,  хотя  Аул  написал,  что  римляне   дважды
возвращались и искали их. В последний раз они ворвались в дом  в  полночь  и
напугали всех до полусмерти.
   Дагиан приезжала на остров, чтобы присутствовать при родах  Зенобии.  Она
привезла с собой старуху-травницу из племени добунни. Роды прошли легко,  но
травница посоветовала Зенобии не иметь больше детей.
   - Вы уже не девушка, и ваша  бурная  жизнь  подточила  организм.  Я  могу
помочь вам восстановить силы, но еще один ребенок убьет вас!
   -  Но  ведь  Эда  старше  меня,  однако  продолжает  рожать  малышей!   -
запротестовала Зенобия.
   - Госпожа Эда всю жизнь провела в Британии. Кроме того, она рожала  детей
на протяжении всей своей замужней жизни. А какая разница  в  возрасте  между
вашей дочерью и сыном, которого вы только что родили?  Слишком  большая!  Не
бойтесь, госпожа! Мальчик здоров и станет отцом множества  ваших  внуков!  Я
дам вам кое-что, чтобы вы снова не зачали ребенка.
   - Послушайся ее! - сказала Дагиан, увидев несчастное выражение  в  глазах
Зенобии. - Она еще никогда не ошибалась!
   Зенобия согласилась, хотя и неохотно. Она так надеялась  подарить  своему
мужу нескольких сыновей... Однако Марк не испытал разочарования из-за  того,
что у них не будет больше детей. Он так радовался,  что  она  вообще  смогла
родить ему еще одного ребенка.
   Они назвали мальчика Луцием в честь его деда. Теперь ребенку  исполнилось
шесть месяцев. Они жили на острове уже больше  года,  и  Зенобия  совершенно
успокоилась. Она больше  не  боялась  плена.  Она  любила  своих  детей,  но
временами ей становилось грустно.
   Однажды после  полудня  она  бродила  по  дому  и  застала  Марка  в  его
библиотеке, склонившегося над какими-то картами. Присоединившись к нему, она
увидела, что на карте написано "Иерне".
   - Это то самое островное царство к западу от Британии? - спросила она.
   - Да.
   - Там есть римляне?
   - Нет, насколько я знаю, - А кто там живет?
   - Не знаю, любимая.
   Он посмотрел на нее, и она увидела в его глазах  то  же  самое  страстное
стремление, которое он мог прочитать в ее глазах.
   - Когда мы отправляемся? - спросила она.
   - Мы?!
   - Уж не думаешь ли ты, что я останусь здесь, как хорошая римская жена,  в
то время как ты отправишься на разведку?
   - Но как же дети?
   - Это прекрасный предлог, чтобы удержать твою мать у нас. Что же касается
Луция, то молока у меня не  слишком  много.  Зато  среди  рабынь  есть  одна
женщина, которая только что родила мертвого ребенка, и у  нее  есть  молоко.
Позволь мне передать ей Луция!
   Она схватила его за руки.
   - Я не хочу расставаться с тобой, Марк. Я скучаю, томлюсь без  дела.  Наш
островок действительно безопасное место, но мне нечем заняться!
   - Это может быть опасно, любимая!
   - Ох, я надеюсь на это!
   Ее лицо так и засияло  от  предвкушения,  словно  у  ребенка,  который  с
нетерпением ждет какого-то особенного удовольствия.
   - Ты никогда не станешь настоящей римской женой! - сказал он с притворным
отчаянием, но в его синих глазах светилась любовь  к  ней,  любовь,  которая
будет жить вечно.
   - Нет, Марк, я никогда  не  стану  настоящей  римской  женой,  хотя  буду
когда-нибудь такой же старой, как Баб.
   Ее серебристые глаза смеялись, отвечая ему сочувствием и любовью.
   - Тогда, - медленно произнес он, - тогда нам ничего другого не  остается,
как только ехать на разведку вместе. Может быть, мы  найдем  новое  царство,
которым ты сможешь править, любимая!
   - Нет, - ответила она. - Я правила Пальмирой, самым  великим  городом  на
Востоке, а может быть, и на всей  земле.  Для  меня  не  существует  другого
земного царства. Я счастлива жить с тобой и править царством твоего сердца!
   Его руки легко опустились ей на плечи, и, он  снова  произнес  те  слова,
которые помогли ему впервые завоевать ее:
   - Я любил тебя с незапамятных времен и буду любить тебя еще  долго  после
того, как воспоминания о нас сотрутся с лица земли!
   Сердце Зенобии затрепетало. Она чувствовала, что счастьем  пронизано  все
ее существо. Марк опустил голову и захватил ее губы в нежном,  но  страстном
поцелуе. Весь мир лежал перед ними. Чудесные новые приключения  ожидают  их.
Все будет прекрасно, ведь Марк Александр Бритайн с ней навеки. Она  все  еще
любима богами, хотя в конце концов последнее слово будет за  ними!  И  этого
достаточно, подумала Зенобия. Этого больше чем достаточно!



   Бертрис СМОЛЛ
   РАБЫНЯ СТРАСТИ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Печальная судьба уготована юнги кельтской красавице Риган - она  жертвует
целомудрием ради сестры, заменив ее на брачном ложе, после чего отправляется
в монастырь.
   Однако из убогой кельи Риган попадает в руки работорговца, а  затем  -  в
гарем. Там девушке предстоит постигнуть науку любви, а  пламенный  и  нежный
Карим-аль-Малина должен превратить ее в лучшую  рабыню  халифа.  Но,  рискуя
навлечь на себя гнев восточного владыки, учитель и ученица влюбляются друг в
друга.

ПРОЛОГ

   Сорча Мак-Дуфф отрывисто вскрикнула от боли. За стенами мрачной  каменной
башни зловеще выли декабрьские ветра, словно вторя ее страдальческим стонам.
С новым приступом боли на лице ее  появилась  гримаса,  похожая  на  мрачную
усмешку. В башне было очень холодно - даже каменная  кладка  стен  покрылась
тончайшим слоем инея, хотя в камине и горел слабый  огонь.  Крошечное  пламя
металось на сквозняке -  оно  боролось  за  жизнь,  взметая  искры,  тут  же
улетавшие в трубу. Но все втуне - в покоях ничуть не становилось теплее...
   Однако нагая женщина, тело которой то и дело сводило судорогой  боли,  не
ощущала ни ледяного ветра, дующего во все щели, ни  холода,  которым  тянуло
из-под двери. Она была поглощена другим  -  все  тело  ее  и  душа  помогали
появиться на свет ребенку. Это были первые ее роды, но новых не будет - если
только она вновь не выйдет замуж. Она же не намеревалась делать  этого.  Муж
ее, Торкиль Мак-Дуфф, лаэрд Бен Мак-Дун,  вот  уже  три  месяца  как  мертв.
Злодейски убит. И не кем иным, как Элэсдейром Фергюсоном, лаэрдом Киллилоха,
пытавшимся отспорить у него добрый кусок земли.  И  ее  дитя  -  нет,  дети,
мысленно поправилась она (ведь повитуха  говорила,  что  она  должна  родить
двойню), непременно отомстят за кровь отца клану Мак-Фергюс, уничтожат  всех
Фергюсонов из Киллилоха, сотрут саму память  об  этих  выродках  со  страниц
летописи их славного края... От мысли о возмездии в душе женщины все  запело
от торжества. "Ты будешь отомщен, возлюбленный мой супруг и повелитель..." -
прошептала она.
   Повитуха бесцеремонно вернула ее к действительности.
   - Тужьтесь, леди! Да тужьтесь же! -  повторяла  старуха.  Сорча  Мак-Дуфф
напрягла все силы, а повитуха колдовала между ее раздвинутыми ногами, что-то
бормоча и покрикивая на роженицу:
   - Еще! Еще!
   Сорча боролась с мрачным,  но  удивительным  мужеством.  И  вдруг  она  с
удивлением ощутила, как скользкий комочек  живой  плоти  выскользнул  из  ее
влажного лона. Она сделала усилие, присела на ложе и  всмотрелась.  Повитуха
схватила окровавленное тельце за крошечные щиколотки,  приподняла  тельце  и
шлепнула младенца по попке. Дитя тут же пронзительно закричало.
   - Дай мне моего сына! - прорычала в исступлении Сорча Мак-Дуфф. - Дай мне
его! Сейчас же! - и она простерла руки.
   - Но  вы  родили  девчушку,  леди...  -  повитуха  уже  отирала  кровь  с
новорожденной  девочки,  которая  громко  вопила.  Затем,  завернув  дитя  в
полотняную пеленку, она протянула сверток матери.
   Дочь? Об этом она даже подумать не могла!  Но  ведь  второе  дитя  -  это
мальчик, в этом нет сомнения... Что ж, хорошо, что первенец -  девочка...  С
двумя сыновьями было бы трудновато. Они проводили бы больше времени в борьбе
друг с другом, нежели с Фергюсонами из Киллилоха. Нет, положительно, девочка
- это хорошо... К тому же впоследствии ею можно будет воспользоваться, чтобы
скрепить союз  с  каким-нибудь  могущественным  родом  при  помощи  брачного
договора. Сорча взглянула на дитя, покоящееся в ее объятиях.
   - Груочь... - нежно произнесла она. - Твое имя Груочь,  детка.  Это  наше
семейное имя...
   Дитя таращило на  мать  глазенки  удивительной  голубизны.  Малютка  была
прелестна, и еще эти светлые густые волосенки...
   - Леди, вам предстоит родить  еще  и  второго,  -  бесцеремонно  прервала
повитуха ее раздумья. - Вы чувствуете новые схватки?
   - Да... - отрывисто отвечала Сорча Мак-Дуфф. - Я чувствую новые боли,  но
это все пустяки. Я так рада, что у меня есть эта милая крошка...
   - Не лучше ли нам с  вами  заняться  ее  братцем,  леди?  -  рассердилась
повитуха. -  Ведь  мальчик  Мак-Дуфф  куда  важнее  для  клана,  нежели  его
сестричка, которую вы так нежно Нянчите. А ну-ка, отдайте мне ее!  Положу-ка
я ее в колыбельку - ей там самое место.
   Повитуха чуть ли не вырвала дитя у матери  я  всунула  малышку  в  резную
колыбельку, стоящую у огня, чтобы Сорча смогла вполне отдаться рождению сына
Мак-Дуффа, который уже просился на свет из ее плодородного лона. Второе дитя
появилось на свет куда быстрее - ведь первая малютка проложила ему  путь.  А
явившись, оно нетерпеливо закричало.
   - Дай мне мальчика! - возбужденно  потребовала  Сорча.  Повитуха  стирала
кровь с нежной  кожицы,  внимательно  осматривая  младенца.  Потом  печально
покачала головой.
   - Еще девочка... - Сорча побелела. А повитуха беззастенчиво продолжала:
   - Мак-Дуфф из клана  Бен  Мак-Дун  умер,  так  и  не  произведя  на  свет
наследника...
   Горестно вздыхая, старуха запеленала вторую малышку, потом протянула  ее"
Сорче Мак-Дуфф, но та злобно сверкнула глазами и отшатнулась.
   - Не хочу ее... И не хотела, - прошипела она. - Что проку мне  от  второй
девчонки? Я хотела сына!
   - Тогда пошлите жалобу в небесную  канцелярию)  леди,  -  зло  парировала
повитуха. - На свет Божий нынче появились две девочки, и с этим  уже  ничего
нельзя поделать. Господь счел нужным подарить вам двух  дочерей,  леди.  Обе
они прелестные и здоровенькие. Не можете же вы отречься от них!  Благодарите
Господа! Многие бездетные женщины от зависти умерли бы...
   - Я и не отрекаюсь.., от моей драгоценной крошки Груочь, - отвечала Сорча
Мак-Дуфф, - но другая.., другая - лишь хомут  на  моей  шее.  Груочь  теперь
наследница всех имений Мак-Дуфф, а вторая-то мне зачем? Мне нужен был сын!
   - В страшные времена мы живем.., и на земле, чьи законы и обычаи  суровы,
леди... - одернула ее повитуха. - Сейчас-то младенчики здоровенькие, а  что,
если одна из крошек захворает и умрет? Не будь у вас второй, некому было  бы
унаследовать имения Мак-Дуфф... Вторая дочка послана  вам  Небом  не  зазря,
леди, - уж я так думаю. Так что лучше вам дать и ей имечко...
   - Тогда пусть ее зовут Риган! - резко бросила разочарованная женщина.
   - Но это же мальчишеское имя! - повитуха была изумлена несказанно.
   - Она должна  была  родиться  мальчиком,  -  отрезала  Сорча  Мак-Дуфф  с
каменным лицом. - Это ей за то, что она так горько разочаровала  меня.  -  И
Сорча вновь содрогнулась от боли, извергая послед...
   Качая головой, повитуха положила Риган Мак-Дуфф во  вторую  колыбельку  у
огня - в ожидании близнецов две люльки были заранее заготовлены.  Затем  она
занялась госпожой. Но не успела  она  закончить  обихаживать  роженицу,  как
двери с  треском  распахнулись.  В  покои  ворвались  несколько  вооруженных
мужчин,  легко  преодолевших  слабое  сопротивление   клансменов   Мак-Дуфф,
охранявших башню. Повитуха взвизгнула,  увидев  зеленые  клетчатые  пледы  -
фамильные пледы клана Мак-Фергюс - на плечах вошедших. Перепуганная  старуха
сжалась в комок подле госпожи.
   Высокий человек с ледяным взором сграбастал в охапку дрожащую  женщину  и
отрывисто спросил:
   - Где младенцы?
   Повитуха от ужаса потеряла дар речи, но Элэсдейр Фергюсон - а это был  он
собственной персоной - про-, следил направление ее взгляда. Он устремил взор
на две крошечные колыбельки у огня.
   - Убейте их! - отрывисто приказал он своим людям. -  Не  желаю,  чтобы  в
будущем эти Мак-Дуффы наложили лапу на мои земли!
   Обнаженная и еще вся в крови молодая мать силилась приподняться с ложа, а
руки ее уже тянулись к кинжалу  на  поясе  Элэсдейра  -  фамильной  реликвии
Мак-Фергюсов. Но, даже не взглянув на женщину, он отбросил прочь ее руки.
   - Ублюдок! - страшно закричала она.
   - Но это девочки, милорд! - повитуха наконец обрела дар речи.  -  Девочки
ничем не могут вам угрожать!
   - Девочки? Оба младенца - девочки? - В его  взгляде  сквозило  недоверие.
Потом ледяные глаза его устремились на нагую женщину, простертую на ложе.
   - Ну что? - насмешливо обратился он к Сорче. - Торкиль Мак-Дуфф только  и
смог, что наделать тебе девок... Эх,  Сорча...  Я  дал  бы  тебе  сыновей  -
впрочем, ты еще мне их народишь! Ах ты, злобная шлюшка! Ну да я  вырву  тебе
жало!  Ты  вскоре  станешь  моей  -  я  неплох,  особенно  в   сравнении   с
Мак-Дуффом...
   - Тебе  что,  мало  было  трех  твоих  жен,  Мак-Фергюс?  -  презрительно
вопросила она. - Я вышла за человека, которого всем сердцем любила. И  пусть
ты убил его - я все равно не жалею о своем выборе!
   Она не сделала даже попытки прикрыть наготу -  ни  от  него,  ни  от  его
воинов, которые, надо отдать им должное, смущенно отводили глаза.
   - Я мог бы прихлопнуть твоих щенят, Сорча Мак-Дуфф, - холодно произнес он
и оглядел ее, прищурившись. Даже нагая, даже в крови,  измученная  родами  -
она все еще была удивительно хороша и желанна. И желание вновь проснулось  в
нем. Она отказала ему два года назад, как раз зимою, в  декабре,  и  избрала
себе в мужья его врага,  Торкиля  Справедливого  из  клана  Мак-Дуфф.  Он  и
вправду  был  хорош  собою:  высокий,  молодой,  золотоволосый,  с  улыбкой,
способной  растопить  даже  каменное  сердце...   Ничего,   злобно   подумал
Мак-Фергюс, он далеко не так хорош сейчас, сейчас,  когда  над  ним  уже  на
славу потрудились могильные черви. Видела бы это вдова - она горько сожалела
бы о том, что отвергла владельца Киллилоха! Ну а чтобы защитить своих щенят,
она сделает все, чего он потребует.  Материнский  инстинкт  возобладает  над
гордостью и отвращением к нему - он сделает ее  своей!  Два  года  назад  он
поклялся  ей,  что  она  еще  пожалеет,  что  отвергла  его,  предпочтя  ему
Мак-Дуффа. Теперь она принадлежит  ему,  и  он  воспользуется  ею  так,  как
посчитает нужным...
   Элэсдейр Фергюсон выпустил, наконец, повитуху из  своих  железных  рук  и
толкнул ее к колыбелькам.
   -  Распеленай  их!  Погляжу-ка  я,  правду  ли  вы  тут  мне  говорите...
Распеленай их, и поскорее, и положи этих сучек на живот их  мамочки  -  так,
чтобы я ясно видел обеих! Пошевеливайся,  старая  ведьма!  Мне  недосуг  тут
торчать!
   Повитуха быстро принялась разворачивать пеленки. Потом она  положила  оба
крохотных тельца на живот матери, которая задрожала от гнева и негодования.
   - Вот они, милорд! -  дрожащим  голосом  выговорила  она.  Две  маленьких
крошки, это видно ясно...
   Лаэрд Киллилоха  уставился  на  детей.  Потом  пальцем  ощупал  гениталии
девочек,  ища  осязаемого  опровержения  словам  повитухи,  но   ничего   не
обнаружил.  Оба  младенца,  вне  всякого  сомнения,  были  женского  пола...
Удовлетворенный, он "хмыкнул - и тут ему в голову пришла мысль:
   - Которая из них родилась первой?
   - Вот эта, - повитуха указала на одну из девочек. - Ее зовут Груочь.
   - А как ты это определила? Для меня обе они просто на одно лицо.  Как  ты
их различаешь, старуха?
   - У той, что появилась на свет  первой,  такие  ясные,  такие  ярко-синие