совета отбыли, весьма довольные тем, что все так  легко
разрешилось, однако герцог Томас продолжал терзаться подозрениями.
   - Хотелось бы мне знать, что у этой женщины на уме? Она, казалось,  с
радостью дала согласие, хотя  не  могла  не  понять,  что  в  результате
остается и без мужа, и без короны.
   - А может быть, - мягко сказал архиепископ, - это  ее  устраивает?  Я
понимаю, Томас, вам это трудно  представить,  но  есть  на  свете  люди,
которым совсем не интересно властвовать.
   - Значит, они просто дураки! - огрызнулся герцог Норфолк.
   Король пришел в восторг от успеха миссии Тайного совета. Во время  их
тайных переговоров Анна проявила такой ум, что король  втайне  опасался,
не перехитрит ли она его, внушив ему  ложное  чувство  безопасности.  Он
боялся, что  в  последний  момент  она  начнет  возражать  и  попытается
сохранить корону.
   На  следующий  день  Генрих  направил  в  адрес  высшего  духовенства
послание с просьбой рассмотреть вопрос о его браке с Анной  Клевской.  В
нем подчеркивалось, что, хотя король и не хотел жениться, но намерения у
него были самые честные и благородные. Он пошел на это ради блага  своей
страны, чтобы упрочить и  приумножить  свой  род.  Однако,  несмотря  на
положительные отзывы о принцессе Клевской, ему достаточно было один  раз
взглянуть на нее, чтобы понять: он никогда не сможет ни полюбить ее,  ни
просто  вступить  с  ней  в  супружеские  отношения.   Король   все-таки
обвенчался с ней,  поскольку  в  тот  момент  у  него  не  было  никакой
возможности отказаться от брака, не оскорбив при  этом  бедную  женщину,
которая оказалась, помимо всего прочего, пешкой в  крупной  политической
игре. Тем не менее мысли о возможности более  ранней  помолвки  с  сыном
герцога Лоррейна, с  одной  стороны,  и  его  собственная  неспособность
практически осуществить этот брак, с другой, не дают ему  покоя.  Король
хотел бы знать мнение церковников по этому вопросу. У него  нет  никаких
мотивов желать расторжения брака с Анной Клевской, но можно  ли  считать
этот брак законным?
   В течение нескольких последующих дней собрание представителей высшего
духовенства выслушивало показания свидетелей. Граф Саутгемптон,  адмирал
Фицуильям и сэр Браун рассказали о  мгновенном  и  полном  разочаровании
короля при первой же встрече с принцессой Клевской. Кромвель  из  Тауэра
под  присягой  подтвердил,  что  король  чувствовал  себя  несчастным  и
страстно желал избежать женитьбы.  Это  была  последняя  услуга  верного
министра своему господину.  Были  допрошены  также  королевские  медики.
Доктор Чамберс поклялся, что король жаловался им с  доктором  Батсом  на
свою неспособность вступить в интимные отношения с леди Анной.
   - Король  не  сомневался,  что  смог  бы  осуществить  акт  с  другой
женщиной, но леди Анна вызывала в нем такое  отвращение,  что  он  не  в
силах был заставить себя даже попытаться. Я посоветовал  ему  отказаться
от дальнейших попыток, поскольку  они  могут  привести  к  обессиливанию
половых органов и болезни, - заявил доктор Чамберс.
   - У короля множество раз случались ночные выделения, когда он был уже
женат на леди Анне, - сообщил высокому  собранию  доктор  Бате.  -  Это,
милорды, является неопровержимым доказательством  отсутствия  нормальных
половых сношений. Так что, хотя он и делил ложе с этой дамой, однако она
осталась такой же девственницей,  как  в  тот  день,  когда  ступила  на
английскую землю. Я готов поклясться в  этом  спасением  своей  души.  -
Доктор Бате смиренно сложил толстые руки на намечающемся животике.
   В палате лордов также обсуждали  эту  проблему.  Вопрос  о  возможной
помолвке с  сыном  герцога  Лоррейна  пришлось  снять  с  повестки  дня,
поскольку тот благополучно женился на дочери французского  короля.  Вряд
ли это случилось, если бы имела  место  помолвка  с  Анной  Клевской.  И
теперь лучше не поднимать этот вопрос, иначе Франция может  счесть  себя
обиженной. Стоит ли по такому поводу лезть на рожон  и  затевать  войну?
Доказанное  нежелание  короля  вступать  в  этот  брак  и  неспособность
осуществить его являются вполне весомыми причинами для его  расторжения.
У Англии есть только один наследник трона мужского пола. А нужно больше.
Если Генрих Тюдор не получит этих наследников от  Анны  Клевской,  тогда
какой толк от этого супружества?  Палата  лордов  выступила  единодушно:
этот союз должен быть расторгнут.
   Девятого  июля  собрание  духовенства  под   председательством   двух
архиепископов - Кентерберийского и Йоркского - постановило признать брак
короля с Анной  Клевской  недействительным  и  аннулировать  его.  Обеим
сторонам не возбранялось вновь вступать  в  брак.  Архиепископ  Кранмер,
граф Саутгемптон и герцог Суффолк отправились в Ричмонд, чтобы уведомить
королеву о принятом решении.
   - Отныне, мадам, вы считаетесь возлюбленной сестрой короля, - объявил
герцог  Суффолк  и  перешел  к  материальной  стороне  дела.  Сообщив  о
назначенном Анне денежном содержании, он закончил:
   - Вам также разрешено оставить себе все украшения,  посуду  и  прочие
предметы обихода. Дворец в Ричмонде, замок Хьюэр и  поместье  Блетчингли
теперь принадлежат вам. Только дочери  короля  и  новая  королева  будут
считаться выше вас, мадам. Надеюсь, что вы удовлетворены столь щедрыми и
почетными условиями,  предложенными  вам  нашим  милостивым  повелителем
Генрихом Тюдором. Господи, храни короля!
   - Я всецело удовлетворена щедростью моего дорогого брата Хендрика,  -
ответила леди Анна.  -  В  ближайшие  дни  я  напишу  ему,  что  покорно
подчиняюсь вынесенному  относительно  меня  решению.  Этого  достаточно,
милорд, как вы считаете? - Анна тепло улыбнулась герцогу.
   "Надо же, ее вполне устраивает такое  развитие  событий!  -  удивился
герцог Суффолк. - Хорошо, что Генрих не видит ее довольной физиономии”.
   - Да, мадам, это как раз то, что нужно, - произнес он вслух.
   - Ко двору герцога Клевского будет направлен  специальный  посол  сэр
Уоттон,  -  вступил  в  разговор  архиепископ,  -  чтобы  объяснить  это
деликатное дело вашему брату. Если бы вы могли послать с ним письмо, это
очень облегчило бы миссию.
   - Вы поможете мне написать его? - спросила Анна. - Мое  недостаточное
знакомство с английским языком может привести к каким-то  недоразумениям
или к непониманию со стороны Вильгельма. Он иной раз туго соображает.
   Граф Саутгемптон и герцог Суффолк усмехнулись при этом  замечании,  а
архиепископ удивился:
   - Разве вы не предпочтете  написать  своему  брату  на  вашем  родном
языке, дорогая мадам? Не удивит ли его  и  не  обеспокоит  ли,  если  вы
обратитесь к нему на английском?
   - Теперь я англичанка, милорды, - ответила Анна, - и, если это вас не
затруднит, мы вместе напишем письмо на английском языке, а  потом,  если
сочтете  нужным,  вы  переведете  его  на  язык  моей  родины.   Пошлите
Вильгельму оба варианта, чтобы он убедился, что  оригинал  написан  мной
собственноручно. Это должно его успокоить, не так ли? - ясно  улыбнулась
она.
   - Не хотите ли передать что-нибудь королю, миледи, -  спросил  герцог
Суффолк, - заверив его в вашем согласии?
   - Да, - согласилась Анна, - можете сказать моему  брату  королю,  что
отныне и навеки я - самая покорная из его  слуг.  -  Анна  склонилась  в
реверансе.
   - Невероятно! - воскликнул граф Саутгемптон, когда они возвращались в
Лондон. - Никогда не встречал такой разумной  женщины,  хотя,  с  другой
стороны, с самой первой встречи в  Кале  она  очень  хотела,  нет,  даже
жаждала во всем угождать королю.
   - Она наверняка угодила  ему  сегодня,  -  со  знанием  дела  заметил
архиепископ. - Боюсь, что, потеряв эту королеву, мы лишились выдающегося
дипломата. Я никогда не видел лучшего тактика.
   - Если вас интересует мое мнение, так она была очень рада  избавиться
от короля, - хмыкнул герцог  Суффолк.  -  Бедный  старина  Гэл  был  бы,
наверное, разочарован, узнай, с каким удовольствием она подчинилась  его
воле. Думаю, я скажу ему, что, услышав новость, Анна упала в  обморок  и
лишь потом вы,  Томас,  заверили  ее  в  добром  отношении  короля.  Это
польстит его тщеславию, вы согласны, милорды?
   -  Тщеславие  короля  нынче  не  нуждается  в   лести,   -   вздохнул
архиепископ. - Госпожа Говард полностью удовлетворяет его, так что ничто
другое уже не интересует его.
   - Перестаньте, милорд, - возразил герцог Суффолк, чья четвертая  жена
была намного моложе его. - Молодая жена - это счастье.
   - Сомнения внушает не сама госпожа Говард, а ее ненасытное семейство,
- осторожно пробормотал граф. - Герцог Томас грызет удила, настолько ему
не терпится вернуться к власти, которая, как он считает, принадлежит ему
по праву.
   - Тогда, может быть, и вы согласитесь замолвить словечко за Кромвеля?
- предложил архиепископ. - Я знаю, он  человек  нелегкий  и  всегда  был
таким, но все мы понимаем, что он не заслужил жестокой кары.
   - У вас доброе сердце, милорд, но здравый смысл на  сей  раз  изменил
вам, - пожал плечами граф Саутгемптон. - Судьба Кромвеля  решена.  Он  -
погибший человек, и никто, даже сам Господь Бог, не в силах спасти  его.
Король твердо решил жениться на госпоже Говард, и мы должны  примириться
с тем, что вместе с ней придут и ее родственники. У нас нет выбора.
   - Как эта девчонка Говард вдруг вырвалась вперед?  -  вслух  удивился
герцог Суффолк. - Ведь король точно так же флиртовал с  другой,  с  этой
Уиндхем? Но  потом  она  вдруг  скоропалительно  вышла  замуж  за  внука
Говарда.
   Оба его собеседника только  пожали  плечами.  Архиепископ  ничего  не
сказал, а граф Саутгемптон не знал.
   Барка скользила вниз по  реке,  увозя  их  из  Ричмонда,  где  бывшая
королева в это  время  объясняла  своим  дамам,  что  теперь  они  могут
вернуться  ко  двору  либо  разъехаться  по   домам.   Большинство   дам
настроились ехать в  Гринвич  и  пытаться  занять  должности  при  новой
королеве. Родственницы короля даже не сочли нужным приехать  в  Ричмонд.
Графиня Рутланд оставалась до тех пор,  пока  ее  муж,  камергер  бывшей
королевы, т будет официально освобожден от своих обязанностей. Сэр Томас
Дэнни и доктор Кайе поспешили  занять  места  на  отплывающих  в  Лондон
барках. С королевой прощались очень вежливо,  но  она  чувствовала,  что
отныне становится частью прошлого. Будущее - это Кэтрин.
   На барках не нашлось места для фрейлин.
   - Вы сможете уехать завтра утром, - пообещала графиня Рутланд тем  из
них, кто собирался ехать.
   Нисса прощалась с подругами. Кейт Кэри и Бесси  Фицджеральд  плакали.
Сестры Бассет оставались холодно вежливы, Хельга фон Графстейн  и  Мария
фон Гессельдорф намеревались остаться со  своей  госпожой.  Юный  виконт
Уиндхем отвесил принцессе Клевской изящный прощальный поклон.
   - Я горжусь, что служил вам, мадам. Если понадоблюсь  вам,  всегда  к
вашим услугам, - сказал он.
   - Вы хороший мальчик, Филипп, - улыбнулась леди Анна. - Благодарю вас
за дружбу, милорд.
   - Ты уверен, что не хочешь съездить навестить  родителей,  Джайлс?  -
спросила младшего брата Нисса. - Они будут ужасно о  тебе  беспокоиться.
Ты действительно решил остаться? - Я должен сделать карьеру  при  дворе,
Нисса, - ответил он. -  Ты  ведь  знаешь,  это  мой  единственный  шанс.
Церковь уже не считается хорошей карьерой для вторых сыновей. А вслед за
мной подрастают еще три брата, так что родителям есть о ком беспокоиться
и кому подыскивать невесту. Рано  или  поздно,  конечно,  я  покину  дом
принцессы Клевской, но если я сделаю это сейчас, кто подыщет мне  другое
место? Нет, лучше я останусь. Может быть, осенью и приеду навестить вас.
Единственное, о чем я жалею, - что не  увижу  папиного  лица,  когда  ты
представишь ему своего мужа! - усмехнулся Джайлс, и  его  голубые  глаза
лукаво заблестели. Нисса рассмеялась:
   - Ах ты, гадкий мальчишка!  -  Наклонившись,  она  поцеловала  своего
маленького брата. -  Храни  тебя  Господь,  Джайлс.  Будущий  царедворец
поклонился ей и ответил;
   - Господь да хранит тебя и Вариана, сестра.
   - Леди де Винтер, - позвала Ниссу графиня Рутланд, - вы  задерживаете
отплытие барки, поторопитесь!
   Нисса стремительно повернулась к принцессе,  и  глаза  ее  тотчас  же
наполнились слезами:
   - Я не хочу покидать вас, дорогая мадам!
   Анна Клевская старалась не давать воли своим чувствам.
   - Тебе не о чем беспокоиться, Нисса.  Я  сумела  вырваться  из  пасти
английского льва, и даже без единой царапины. Теперь я  самостоятельная,
обеспеченная женщина. Отныне я ни перед кем не должна  отчитываться.  Ни
перед важничающим занудой Вильгельмом, ни перед Хендриком,  невзлюбившим
меня с первого взгляда. Теперь мы  с  ним  лучшие  друзья.  Так  что  не
оплакивай мою  долю,  Нисса.  Наконец-то  я  заживу  так,  как  хочу.  Я
свободна. Свободна жить так, как мне нравится. Нет, дорогая, меня  никак
нельзя назвать несчастной, Для тебя,  Нисса,  важнее  всего  любовь.  Ты
впитала мечту о любви с молоком матери. А я  с  молоком  матери  впитала
чувство долга. О любви я знаю лишь то, что говорила мне ты  и  некоторые
другие, и  этого  мне  достаточно.  Я  не  хочу  большего.  -  Принцесса
расцеловала молодую графиню Марч. - А теперь иди. Поезжай домой со своим
красавцем мужем. Если захочешь, напиши мне, я буду рада твоим письмам.
   Нисса низко присела.
   - Для меня было честью  служить  вам,  мадам,  -  произнесла  она  и,
поднявшись, торопливо направилась  к  последней  барке,  отплывающей  из
Ричмонда в Гринвич, где Ниссу ожидал Вариан де Винтер.  Вскоре  она  уже
стояла на палубе, наблюдая, как исчезают из вида  дворец  и  машущие  им
женщины. Все, закончилась очередная  глава  ее  жизни.  Что  ждет  ее  в
будущем?
   Подошел Филипп и встал рядом с  Ниссой.  Он  понимал,  какие  чувства
обуревают сестру. Нисса обернулась к брату, а он крепко сжал ее руку.
   - Мы едем домой, Филипп! Ох, я не могу дождаться, когда же мы  увидим
маму, папу и наших маленьких сестричек!
   - Я готов подчиниться твоему решению, Нисса,  но  мне  кажется,  нашу
семью сильно взволнует и удивит известие о твоем замужестве, -  серьезно
сказал Филипп. - Не лучше ли, если я поеду вперед с дядей  Оуэном  и  мы
подготовим их к этой новости?
   - Нет, Филипп, сообщать родителям о моем замужестве  -  это  не  твоя
обязанность. Это должны сделать  мы  с  Варианом.  Я  знаю,  это  удивит
родителей, но ты не должен вмешиваться.
   Филипп глубоко вздохнул.
   - Хотел бы я уже быть взрослым. Так надоело находиться  посередке:  и
не взрослый, и не ребенок. И еще я буду скучать по Хельге. Разве она  не
прелестнейшая из девушек, Нисса? И сердце у  нее  доброе  и  хорошее,  -
покраснев, закончил Филипп.
   - Ну что ж, Филипп, я  заметила,  что  ты  привязался  к  Хельге  фон
Графстейн. Почему бы тебе не  поговорить  об  этом  с  папой,  когда  мы
вернемся в Риверс-Эдж? Уверена, что у нее прекрасное приданое.
   - Ты думаешь, он станет меня слушать, Нисса? - спросил  Филипп.  -  С
ним я всегда чувствую себя  ребенком,  хотя  в  октябре  мне  уже  минет
четырнадцать. Если этот брак возможен, мы подождем, пока мне  исполнится
семнадцать, к тому времени и Хельга повзрослеет.
   - Тогда поговори с папой, Филипп. Не хочешь же  ты,  чтобы  он  женил
тебя на какой-нибудь девушке, которая тебе не понравится, - посоветовала
Нисса.
   - Тебя же выдали замуж против твоей воли, - угрюмо заметил Филипп.
   - Да, но это счастье, что  мы  с  Варианом  нравимся  друг  другу,  -
призналась Нисса и вновь погрузилась в задумчивость.
   Их барка миновала высокие  башни  Вестминстера  и  начала  спускаться
южнее, к Гринвичу. Подул свежий ветерок, пришедший с моря, и  вот  вдали
показались башни и шпили Гринвича. Нисса видела, как причаливают  другие
барки, раньше их вышедшие из Ричмонда, и на берег  высаживаются  леди  и
джентльмены, служившие в свите Анны  Клевской.  Вот  они  разбрелись  по
зеленому лугу, а  на  берегу  осталась  одинокая  фигура.  Сердце  Ниссы
забилось быстрее, когда она поняла, кто это. Вариан де Винтер.  Это  муж
встречал ее, чтобы увезти домой.

Глава 9

   - Я не отпущу тебя, Нисса! - сказала графине Марч Кэтрин Говард. - Ты
не можешь  оставить  меня!  Ты  мой  единственный  настоящий  друг.  Все
остальные - тьфу! Прихлебатели, льстецы, хапуги - вот они кто, но ты  не
такая. Я тебе могу доверять! Ты должна остаться!
   - Нет, Кэт, я  должна  ехать  домой,  -  ответила  подруге  Нисса.  -
Родители до сих пор не знают о моем замужестве, и я вовсе не хочу, чтобы
они узнали об этом из письма. Я ни разу не уезжала из Риверс-Эджа до тех
пор, пока прошлой осенью не приехала сюда. Я скучаю по своим,  и  потом,
они должны познакомиться с Варианом. Если мы не поедем сейчас, то  когда
же?
   Хотя официально Кэтрин Говард продолжала жить у бабушки в Ламбете, ей
предоставили комнаты в Гринвичском дворце. И Кэт, и  ее  подруга  немало
удивились бы, узнав, что  когда-то  эти  самые  комнаты  занимала  Блейз
Уиндхем в бытность свою возлюбленной Генриха Тюдора.
   Услышав ответ Ниссы, Кэт надула прелестные губки.  Льющиеся  из  окна
солнечные лучи пронизывали ее каштановые локоны, и они светились.  Нисса
отметила, как похорошела Кэт за последнее время.  На  ней  ловко  сидело
новое платье, причем из такой дорогой ткани, какую в былые времена  Кэт,
пожалуй, и  видела  не  часто.  Обшитый  кружевом  вырез  темно-розового
шелкового платья оставлял  открытой  большую  часть  красивой  груди.  С
запястья Кэт свисала  золотая  бонбоньерка,  подаренная  королем  еще  в
апреле, шею обвивала тяжелая золотая цепь с рубинами,  а  на  каждом  из
маленьких пальчиков сияло кольцо с драгоценным камнем.
   - Если я попрошу Генри,  -  с  хитрой  усмешкой  заявила  Кэт,  -  он
заставит тебя остаться. Он сделает для  меня  все,  что  угодно,  Нисса!
Абсолютно все! У меня никогда не было мужчины, столь  жадного  до  меня,
это даже удивительно, учитывая его годы.
   - У тебя были другие.., поклонники? Я не знала об этом,  -  удивилась
Нисса.
   Кэт  всегда  изображала  себя  невинной  девушкой,   однако   теперь,
оглядываясь назад и припоминая их разговоры, Нисса поняла, что  вряд  ли
это было так: И почему, собственно, у нее не могло  быть  возлюбленного?
Кэт ведь прехорошенькая молодая девушка. Томас Калпепер,  без  сомнения,
отличал ее, хотя Кэт и утверждала, что между ними ничего не было. Кэт не
повезло с приданым, зато у нее  могучие  родственные  связи,  что  порой
бывает не менее важно, чем богатство.
   - Ты никому не должна говорить об этом, -  усмехнулась  Кэт.  -  Даже
герцог Томас не знает. Первым, кто стал за  мной  ухаживать,  был  Генри
Мэннокс, мой учитель музыки. Он подарил мне первый поцелуй. Потом, когда
я жила в Ламбете, перед  тем  как  попала  ко  двору,  появился  Фрэнсис
Дерехэм, служащий герцога Томаса. - Она снова хихикнула. - Моя  приемная
бабушка, герцогиня Агнес, никогда не знала, что на самом деле творится с
ее подопечными.
   Нисса поразилась ее словам.
   - Больше ничего не говори мне, Кэт, - сказала она. - Лучше всего тебе
рассказать королю о своих маленьких грешках. Если этого не сделаешь  ты,
то обязательно сделает из зависти кто-нибудь другой.
   - Если я расскажу Генри, а он рассердится, герцог Томас  никогда  мне
этого не простит. Нет, лучше уж я буду молчать. Никто из тех, кто знает,
не проболтается, потому что все вели себя не  лучше.  Никто  не  захочет
признавать свою вину, так что все мы  в  безопасности,  -  заявила  Кэт,
нервно разглаживая складки на платье. - Ты ведь останешься, Нисса? Я без
тебя совсем пропаду, - уверяла она подругу.
   Нисса покачала головой.
   - Я должна ехать домой, Кэт. И вообще, - рассудительно заметила  она,
- скоро ты выйдешь замуж за короля и уедешь в свадебное  путешествие.  Я
стану тебе ненужной. Король захочет, чтобы ты всецело принадлежала  ему.
Он очень сильно влюблен в тебя.  Все  видят  это  и  только  об  этом  и
гов