прелестна. Жасмин Лесли, и так отличаешься от жены, которую  я  сама
выбрала когда-то Джемми!
   - Надеюсь, сравнение в мою пользу, мадам? - полюбопытствовала Жасмин.
   - Изабелла была милым ребенком, - засмеялась леди  Стюарт-Хепберн,  -  но
луна скромно удаляется, когда восходит солнце. А теперь я хочу  видеть  моих
внуков. Всех! Я считаю твоих детей родными, потому что  мой  Джемми  был  им
отцом куда дольше, чем их собственный родитель.
   Жасмин на какое-то  мгновение  лишилась  дара  речи,  и  бирюзовые  глаза
затуманились. Но, тут  же  овладев  собой,  она  поманила  своих  отпрысков.
Неподдельно тронутая тем, что мать  Джемми  так  великодушна  и  благородна,
Жасмин не знала, как выразить свою благодарность свекрови.
   - Мадам, позвольте представить мое старшее дитя, леди Индию Линдли.
   Девушка сделала изящный реверанс.
   - Мой старший сын, Генри Линдли, маркиз Уэстли; моя  средняя  дочь,  леди
Фортейн Линдли; а это Чарлз Фредерик Стюарт, герцог Ланди.
   Леди Стюарт-Хепберн, приветливо улыбнувшись,  сказала  одиннадцатилетнему
герцогу:
   - Мы дальние родственники, милорд, по линии вашего покойного отца.
   - Мой дедушка упоминал о вас, - обрадовался молодой герцог. -  И  клялся,
что вы были первой красавицей во всей Шотландии. Теперь я вижу,  что  он  не
солгал, мадам.
   - Помоги нам Господь! - расхохоталась бабушка. - Теперь я  вижу,  что  вы
истинный Стюарт!
   Интересно, что сказал бы мальчик, знай он, что покойный дед в свое  время
был поистине ненасытным сатиром, разрушившим ее первый брак.
   - А это дети Джемми, - продолжала Жасмин. - Наш  старший,  Патрик,  потом
идут Адам, Дункан и крошка Отем. - Она любовно прижала к себе ребенка.  -  У
нас была еще  одна  девочка,  но  около  двух  лет  назад  мы  ее  потеряли.
Заразилась корью и умерла через месяц после кончины моей дражайшей  бабушки.
Ее звали Дженет Скай, в честь этой леди и Дженет Лесли.
   - Я помню свою прабабку Дженет, - кивнула Кат. - Мы  величали  ее  "Мэм".
Неукротимая женщина.
   - Совсем как моя бабушка, - согласилась Жасмин.
   - А это правда, что вы когда-то попали в  гарем?  -  неожиданно  выпалила
Индия.
   Кат обернулась к девушке. Уже далеко не ребенок, но еще не женщина и  так
же красива, как мать, со смоляными волосами  и  необыкновенными  золотистыми
глазами.
   - Да, - кивнула Катриона. - Я жила в гареме великого визиря султана.
   - Какого султана? - настаивала Индия.
   - Существует только один султан, - пояснила Кат. - Турецкий.
   - И как там было? Чудесно или ужасно?  -  блестя  глазами,  расспрашивала
Индия.
   - По-всякому. - Кат пожала плечами.
   - Индия! - прошипела Жасмин, возмущенная неприличным  поведением  дочери.
Ах эта Индия! Упряма, как сто мулов, и вечно стремится настоять на своем!
   - А моя мама тоже выросла в гареме, - продолжала Индия.
   - Неужели? - охнула в свою очередь заинтригованная Кат.
   - Мой отец из индийской династии Великих Моголов, - пояснила Жасмин, -  а
мать - англичанка. Она вышла замуж за графа Брок-Керна.
   - Я помню вашу мать, - обрадовалась Кат. - Ее зовут Велвет! Она гостила у
нас в Эрмитедже много лет назад. Но ты не слишком на нее похожа!
   - Верно. Скорее, одновременно на бабушку с материнской стороны и на отца.
   Да, вероятно, именно этим объясняется восточный разрез бирюзовых  глаз  и
золотистый оттенок кожи. Леди  Стюарт-Хепберн  перевела  взгляд  на  дерзкую
девушку. Сливочно-белая  кожа,  волосы  цвета  воронова  крыла  с  синеватым
отливом, но откуда такие глаза? Совсем как у кошки. И не янтарные, а  именно
золотые, с крошечными черными пятнышками.
   Пожилая женщина уселась в кресло у камина. Апрель во Франции  -  довольно
холодный месяц.
   Суматоха,  вызванная  приездом  гостьи,  постепенно  улеглась.   Взрослые
устроились на диванах и стульях. Дети увлеклись играми.
   - Сколько лет Индии? - осведомилась Катриона.
   - Исполнится семнадцать в конце июня, - ответила Жасмин, уже предугадывая
следующий вопрос. И как выяснилось, оказалась права.
   - - И до сих пор не замужем? Жасмин покачала головой.
   - Помолвлена?
   - Нет, мадам.
   - Вам следовало бы поскорее пристроить  дочь,  иначе  до  беды  недалеко.
Девушка вполне созрела для брачной постели и того  гляди  попадет  в  старые
девы.
   - Индия просто не встретила подходящего мужчину, - засмеялся Джеймс. -  Я
хочу, чтобы мои девочки вышли замуж по любви. Пусть берут пример с меня.  На
свете нет человека счастливее.
   - Мэм обручила меня с твоим отцом, когда мне было четыре, и мы поженились
за несколько минут  до  твоего  рождения,  ровно  через  двенадцать  лет,  -
заметила леди  Стюарт-Хепберн.  -  Любовь  не  входила  в  условия  брачного
договора, хотя со временем я стала питать к твоему отцу нежные чувства.
   - Но ты страстно и беспредельно любила лорда Босуэлла, - напомнил  герцог
Гленкирк. - Кроме того, твой первый брак был заключен сорок семь лет  назад.
С тех пор времена изменились.
   - И ты рискуешь счастьем падчерицы во имя какой-то мифической любви? -  к
собственному удивлению, возмутилась Катриона.  Кажется,  она  в  самом  деле
стареет и становится унылой ханжой!
   - Индия никогда не совершит опрометчивого или неблагоразумного  поступка,
мадам, - поспешила вмешаться Жасмин, - поскольку она горда и всегда помнит о
своем высоком происхождении. Индия - внучка грозного монарха, а семейство ее
отца - старинное и благородное. Она преклоняется перед тем, что и мой отчим,
и Джемми связаны узами родства с королевскими семьями. Кроме  того,  девочка
обожала мою бабку, мадам Скай, и восхищается историями о ее  приключениях  и
дружбе с Великой Бесс  <Английская  королева  Елизавета  I.>.  Когда  придет
время, Индия найдет своего избранника.
   - Никто не искал ее руки? - полюбопытствовала Кат.
   - Было несколько предложений, но  Индия  всех  отвергла.  Посчитала,  что
поклонники зарятся на ее деньги, - объяснил герцог Гленкирк. - И была права.
Индия очень проницательна.
   - Влюбленные девушки обычно забывают об осторожности, а первая любовь что
тонкий лед - легко провалиться в холодную воду, - предостерегла Кат.
   - Ну, пока ни один молодой человек не сумел покорить  Индию,  нам  нечего
волноваться, - беспечно обронила Жасмин.
   Семейство Лесли из  Гленкирка  прибыло  во  Францию,  чтобы  представлять
Англию  во  время  женитьбы  по  доверенности  нового  короля  Карла  I   на
французской принцессе Генриетте-Марии.  Король  Яков  неожиданно  заболел  и
двадцать седьмого марта скончался.  Длительные  брачные  переговоры  к  тому
времени   были   закончены,   несмотря   на   трудности,   возникшие   из-за
вероисповедания принцессы. Но у Карла Стюарта  не  было  времени  спорить  с
парламентом.  Он  в  одночасье  оказался  королем  и  до  сих  пор  не  имел
наследников. И хотя понимал, что не может покинуть страну,  чтобы  самолично
пойти к алтарю, иного мнения быть не могло:  свадьба  должна  состояться,  и
немедленно, а королеве необходимо как можно скорее прибыть в Англию.
   Срок венчания спешно передвинули с июня на первое мая, с тем, чтобы враги
Карла в парламенте не успели объединить силы и воспрепятствовать  браку  или
по крайней мере отложить его на неопределенное время. Герцогу Бакингему было
сначала поручено заменить жениха у алтаря, но теперь ему  пришлось  остаться
на похороны усопшего короля, назначенные на конец апреля, ибо не было ничего
необычного в том, что тело упокоившегося  в  бозе  монарха  могло  пролежать
непогребенным несколько недель.  Обязанности  герцога  Бакингема  перешли  к
герцогу  де  Шеврезу,  связанному  родством  с  французской   и   английской
королевскими династиями по линии их общего предка, герцога де Гиза.  Поэтому
обе стороны без всяких споров выбрали именно его.
   Почти весь английский двор остался на родине, но  Карл  попросил  герцога
Гленкирка посетить свадьбу.  Джеймс  Лесли  рассудил,  что  это  куда  более
приятное событие, чем похороны бедняги Якова, и если его  сестра,  герцогиня
де Сен-Лоран, уговорит мать приехать из Неаполя  погостить.  Жасмин  и  дети
смогут наконец познакомиться с Катрионой Стюарт-Хепберн.
   У молодого короля были свои причины обратиться к Лесли. Тот  был  дальним
родственником Карла, а его  пасынок,  маленький  Чарлз  Фредерик  Стюарт,  -
племянник нового монарха,  пусть  и  рожденный  вне  брака.  Но  Стюарты  не
придавали  значения  подобным  мелочам,  если  не  были  затронуты   вопросы
наследования. Они всегда  приветствовали,  признавали  и  считали  бастардов
законными  членами  клана.  Король  хотел,  чтобы  кто-то   из   его   семьи
присутствовал в соборе. Лесли из Гленкирка  имеют  безупречную  репутацию  и
прекрасные манеры. Кроме того, они не настолько имениты, чтобы их отсутствие
было замечено на траурной церемонии, поскольку редко бывали при дворе.
   Замок Сен-Лоранов находился в сельской местности, в двух  часах  езды  от
Парижа. Лесли были включены в число гостей, имевших честь присутствовать при
подписании брачного контракта и помолвки двадцать восьмого апреля, как и при
венчании первого мая. Они  решили  взять  с  собой  пятерых  старших  детей.
Сен-Лораны,  леди  Стюарт-Хепберн  и  двое  младших  Лесли  посетят   только
бракосочетание.
   Дети Линдли и Чарлз Фредерик были слишком малы, чтобы приезжать ко  двору
короля Якова при жизни королевы Анны. Она умерла,  когда  Индии  исполнилось
одиннадцать. Королева обожала празднества  и  маскарады,  любила  искусство,
музыку и танцы, а ее вечно угрюмый супруг прощал своей дорогой Анне все,  по
его  выражению,  "глупости  и  причуды".  Однако  после   ее   смерти   всем
развлечениям пришел конец. Придворные надеялись, что  французская  принцесса
возродит былое веселье.
   Гленкирк и его  семейство  были  откровенно  поражены  и  даже  потрясены
элегантностью и великолепием Лувра. Подобной роскоши в Англии не бывало!
   Их встретили два английских королевских посланника: граф Карлайл и виконт
Кенсингтон, немедленно проводившие вновь прибывших в покои короля  Людовика,
где должно было состояться подписание контракта. Все происходило  по  строго
определенному протоколу. Оба посланника вручили контракт  королю  и  первому
министру для чтения. После этого монарх одобрил заранее оговоренные  условия
и  только  тогда  велел  позвать  принцессу.   Генриетта-Мария   прибыла   в
сопровождении королевы-матери  Марии  Медичи  и  придворных  дам.  Принцесса
выглядела поистине ослепительной в туалете  из  золотой  с  серебром  парчи,
затканной королевскими лилиями и расшитой алмазами, рубинами,  изумрудами  и
сапфирами. Как только она заняла свое место, появился представитель  жениха,
герцог де Шеврез, в белом камзоле  с  черными  полосами,  буквально  залитом
алмазами. Герцог поклонился сначала королю,  потом  принцессе  и  представил
верительную грамоту от английского короля. Людовик XIII принял  ее,  передал
первому министру, кардиналу Ришелье, и подписал брачный контракт.  Вслед  за
ним  свои  подписи  поставили  Генриетта-Мария,  Мария  Медичи,  французская
королева Анна Австрийская, герцог де Шеврез и оба английских посланника.
   Официальную церемонию обручения провел в королевских покоях крестный отец
принцессы  кардинал  де  Ларошфуко;  герцог  де  Шеврез  давал   ответы   за
английского  монарха.  После  окончания  довольно   утомительной   процедуры
принцесса удалилась в монастырь кармелиток на улице Фобур-Сен-Жак,  чтобы  в
уединении и покое возносить Господу молитвы.  Гости  разъехались,  а  герцог
Гленкирк вместе с женой и детьми вернулся в замок Сен-Лоранов.
   Тридцатого апреля,  в  день  шестнадцатилетия  Генри  Линдли,  Гленкирки,
Сен-Лораны и леди Стюарт-Хепберн отправились в  Париж,  на  свадьбу  короля.
Герцог Сен-Лоран  посоветовал  приехать  заранее,  чтобы  избежать  излишней
толкотни и суеты, но дороги все равно оказались забиты повозками и каретами:
казалось, вся  Франция  спешила  на  торжества.  По  счастливой  случайности
оказалось, что у зятя Джеймса есть небольшой домик на той же улочке,  что  и
особнячок  французских  родственников  Жасмин,  не   собиравшихся   посетить
свадьбу. Де Савилли жили в долине Луары, и  хотя  их  род  был  старинным  и
благородным, но довольно  захудалым.  Кроме  того,  наступила  весна,  а  их
знаменитые виноградники в Аршамбо требовали постоянного ухода, что было куда
важнее присутствия де Савиллей в столице. Они с радостью  предоставили  свое
скромное парижское жилище в распоряжение родных.
   Торжественный день выдался пасмурным и  невеселым.  К  десяти  утра  небо
обрушило  на  землю  дождевые  потоки.  Тем  не  менее  у  собора  Парижской
Богоматери еще накануне  начали  собираться  толпы  народа,  жаждущие  стать
свидетелями  исторического  события.   Разразилась   ужасная   ссора   между
архиепископом Парижским и кардиналом де Ларошфуко. Последнему было  поручено
венчать принцессу, несмотря на то обстоятельство, что собор входил в епархию
архиепископа.   Но   царственное   семейство   отмахнулось   от    протестов
архиепископа, как от назойливой мухи.  Взбешенный  отец  церкви  удалился  в
загородное поместье, твердо решив не возвращаться до  конца  празднеств.  Но
как бы он ни был обозлен, все-таки не посмел запретить венчание в соборе,  и
поэтому в два часа  дня,  несмотря  на  ливень,  Генриетта-Мария  прибыла  в
резиденцию архиепископа, чтобы переодеться.
   К счастью, из покоев архиепископа в  собор  вела  специально  сооруженная
галерея, возвышавшаяся на восемь футов над площадью. Галерея  поддерживалась
колоннами, нижняя половина  которых  была  обернута  провощенной  тканью,  а
верхняя - пурпурным  атласом,  расшитым  золотыми  королевскими  лилиями.  У
западной двери собора находилось возвышение под  балдахином  золотой  парчи,
тоже навощенной, чтобы не пропускать воду. В шесть часов  вечера  из  дворца
архиепископа показалась процессия: это вели невесту. Впереди выступала сотня
отборных швейцарских гвардейцев короля - барабанщики и солдаты  с  синими  и
золотыми флагами.  За  ними  шли  музыканты:  двенадцать  гобоистов,  восемь
барабанщиков  и  десять  трубачей  с  фанфарами.  Далее   следовал   главный
церемониймейстер, позади которого ехали рыцари  Святого  Креста,  в  плащах,
усыпанных  драгоценностями,  и  наконец  -  семь  королевских  герольдов   в
ало-золотых полосатых костюмах.
   Представитель жениха, герцог де Шеврез, шествовал  в  сопровождении  трех
высокородных дворян. Он нарядился  в  черный  бархатный  камзол.  В  разрезы
рукавов  проглядывала  подкладка  из  золотой  парчи.  На  бархатном  берете
красовался огромный алмаз, сверкавший  даже  в  этот  серенький  денек.  Его
провожали граф Карлайл и виконт Кенсингтон, оба в камзолах серебряной парчи.
   Люди, мокнувшие под дождем, вытягивали шеи, толкались и едва не  дрались,
пытаясь подобраться поближе. То и дело раздавались крики: "Боже,  благослови
короля!", "Удачи и счастья принцессе!"
   Приглашенные проходили через галерею и занимали место  в  соборе.  Только
избранные останутся под балдахином и станут свидетелями церемонии. Поскольку
король Англии считался протестантом, венчание должно проходить перед дверями
собора, но никто не находил в этом ничего особенного: раньше  все  свадебные
церемонии проводились подобным  образом.  Потом  в  соборе  будет  отслужена
месса.
   Индия Линдли, дрожа и кутаясь  в  плащ,  стояла  среди  почетных  гостей.
Конечно, куда благоразумнее было бы надеть накидку,  подбитую  кроликом,  но
она выглядит далеко не столь элегантно, как та, что на ней.
   У девушки глаза разбегались при  виде  великолепных  одеяний  французских
придворных. Она в жизни не видела ничего подобного!  Зрелище  было  поистине
ослепительным, и Индия чувствовала себя  бедной  провинциальной  простушкой.
Что  касается  их  матери,  то  ее  сказочные  драгоценности  затмевали  все
недостатки уже немодного платья, но и Фортейн, и  Индия  кажутся  настоящими
чучелами в сравнении с одиннадцатилетней худышкой Катрин-Мари де Сен-Лоран в
ее восхитительном туалете из шелка винного цвета и золотой парчи.
   - Вот невеста грядет, - пропела Фортейн, искренне  наслаждавшаяся  каждым
мгновением этого красочного праздника. Уж ей-то было совершенно безразлично,
что они обе похожи на деревенских клуш!
   Индия жадно  всмотрелась  в  Генриетту-Марию,  словно  скользившую  между
обоими  братьями:  короля  Людовика   XIII,   царственно-величественного   в
отливающей золотом и серебром парче,  и  принца  Гастона  в  небесно-голубом
шелке.  Миниатюрная  шестнадцатилетняя  девушка  была  затянута  в   дорогое
подвенечное  платье  из  тяжелого  кремового   шелка,   расшитого   золотыми
королевскими лилиями, жемчугами и  алмазами,  переливавшееся  всеми  цветами
радуги. На темных  волосах  сверкала  небольшая  филигранная  корона  тонкой
работы, с центрального зубчика которой свисала такая  гигантская  жемчужина,
что собравшиеся дружно ахнули.
   - У меня найдется и побольше, - пробормотала  герцогиня  Гленкирк,  и  ее
свекровь едва сдержала смешок.
   За невестой во главе остальных придворных следовали королева-мать,  Мария
Медичи,  как  обычно,  в  черном   вдовьем   одеянии,   правда,   по   столь
торжественному  случаю  усыпанном  алмазами,   и   королева   Франции   Анна
Австрийская, в наряде  из  серебряной  парчи  и  золотого  газа,  отделанном
сапфирами и жемчугом. Немногие английские гости уже  стояли  на  возвышении,
под балдахином, в ожидании невесты.
   После окончания свадебной церемонии новобрачная, королевское семейство  и
придворные  вошли  в  собор,  чтобы  прослушать  мессу.  Там  уже  собрались
министры, верховные судьи, князья  церкви  и  высокопоставленные  чиновники,
одетые, как полагалось в торжественных случаях,  в  алые  бархатные  мантии,
опушенные горностаем.  Стены  собора  были  увешаны  дорогими  шпалерами,  и
невесту с родными усадили на другое возвышение под балдахином. Сам герцог де
Шеврез проводил английских посланников  и  гостей  во  дворец  архиепископа:
протестанты не имели права присутствовать на католической службе.
   - Какая чушь! Невероятно! - негромко фыркнула Жасмин.
   - Молчи! - резко перебил Джеймс Лесли. Жена, разумеется, права:  все  эти
религиозные  предрассудки,  как  и  вражда  между  римской  и   англиканской
церковью, абсурдны и ни к чему хорошему не приводят, но тут  уже  ничего  не
изменишь, и всякий, ввязавшийся в распри между церковниками, наживет  немало
врагов, а вместе с  ними  и  большие  неприятности.  Лучше  всего  сохранять
нейтралитет.
   Леди Стюарт-Хепберн кивнула, одобряя мудрое решение сына.
   - Ты видела, какие у них наряды? - возбужденно выпалила Индия. - А ткани!
Бесподобно! Жасмин пожала плечами.
   - Невеста должна быть прекраснее всех женщин.
   - Я вовсе не о ней! - воскликнула Индия. -  Она  прелестно  одета,  но  я
больше  завидую  придворным  дамам!  Хорошо  тебе!  Все  смотрят   на   твои
драгоценности, не замечая остального, но мы с  Фортейн  выглядим  серенькими
воробушками в сравнении с француженками.  Подумать  только,  даже  безгрудая
Катрин Мари - и то нас затмила! Какой позор! Мы здесь представляем Англию  и
короля, а кажемся простыми служанками!
   - А что плохого в наших платьях? -  удивилась  Фортейн.  -  По-моему,  мы
очень миленькие. Правда, мне  понравились  короткие  волосы  королевы  Анны.
Можно и мне сделать такую прическу, мама?
   - Ну уж нет. У тебя чудесные волосы, дитя мое, куда  лучше,  чем  у  этой
испанки. Пусть она стрижет и завивает  их  -  все  равно  у  тебя  они  куда
красивее.
   - Ну да, красные, как морковка, - проворчала Фортейн.
   - Когда приедем в Англию,  обязательно  закажу  себе  новый  гардероб,  -
объявила Индия. - И буду блистать при дворе  короля  Карла!  Подумай,  мама,
последние французские моды и яркие тона! Англичане предпочитают такие унылые
цвета! Светло-голубой, розовый, коричневый и черный.., ужасно!  И,  мама,  у
тебя и без того  так  м