ась  соблазнительная
ложбинка между упругими грудями. Золотистые  распущенные  волосы  вились
вокруг лица и ниспадали на спину, мягкие, как шелк платья, с которым они
соприкасались.
   Заглядевшись, Блейз вздрогнула, услышав стук в дверь.
   " Хорошенькая служанка просунула голову в комнату и сказала:
   - Прошу меня простить, миледи, но кухарка послала  узнать,  можно  ли
подавать ужин.
   Прежде чем Блейз сумела ответить, за нее это сделала Геарта:
   - Ну конечно, милочка! Живо пришли  сюда  лакеев,  чтобы  они  унесли
ванну, пока не появился его светлость. Да поторопись же!
   Блейз   внимательно   наблюдала,   как   лакеи,   отворачиваясь    из
деликатности, уносят из комнаты ванну. Сквозь дверь, ведущую в гостиную,
она видела,  как  служанки  накрывают  на  стол,  устланный  белоснежной
скатертью. На столе возвышался серебряный шандал.
   - Надо ли послать за его светлостью, миледи? - спросила Геарта.
   После  минутного  смущения  Блейз  кивнула.  У  нее  не  было  причин
отвергать Эдмунда - подобный поступок  неизбежно  вызовет  скандал.  Она
попыталась припомнить то,  что  говорила  ей  мать,  но  рассказ  матери
смешался с откровениями младшей сестренки, С каждой минутой девушкой все
сильнее овладевал страх.
   Как она сможет отдаться этому незнакомцу, каким бы добрым он ни  был?
Ей хотелось как следует узнать только что обретенного мужа, пока  же  ей
было известно лишь его имя. Блейз вспомнила, что не знает даже  дня  его
рождения, понятия не имеет, любит ли он музыку и какова его  излюбленная
еда.  Внезапно  Блейз  поняла,  что  осталась  в  одиночестве,  и  когда
открылась дверь, почти не заметная среди драпировок на  стенах  спальни,
она чуть не  вскрикнула  от  ужаса.  В  комнату  вошел  Эдмунд  Уиндхем,
облаченный в стеганый темно-зеленый бархатный халат.
   - Блейз, что с  вами?  Кто  вас  напугал?  -  с  явным  беспокойством
воскликнул он.
   - Я.., я просто не ожидала,  что  вы  войдете  отсюда,  -  запинаясь,
выговорила она.
   - Эта дверь выходит в мою  спальню,  -  объяснил  Эдмунд.  -  Незачем
делать всеобщим достоянием наши встречи..
   В голове Блейз крутилась только одна мысль: неужели  и  выглядит  она
так же глупо, как чувствует себя?
   Эдмунд взял ее за руку и повел в гостиную, где на столе перед камином
их ждал ужин.
   - Должно быть, вы отчаянно  проголодались,  -  заметил  эрл.  -  Тони
говорил, что по пути  сюда  вы  сделали  всего  один  краткий  привал  и
подкрепились припасами, которые уложила в дорогу кухарка из Эшби.  Скоро
вы поймете: здешняя кухарка - мастерица в своем деле. Путешествие прошло
приятно?
   - Да, милорд. Местность между Эшби и Риверс-Эджем так живописна  -  я
еще никогда не видела ничего подобного, а тем более такой широкой реки.
   Он улыбнулся и усадил ее за стол.
   - Сегодня я буду прислуживать вам, миледи, - пообещал эрл.  Отойдя  к
приставному столику, он взял тарелку и  наполнил  ее,  задерживаясь  над
каждым блюдом, прежде чем снять с него крышку. Когда он наконец поставил
тарелку перед Блейз, оказалось, что на ней лежат  ломтик  нежно-розового
лосося на листочке кресс-салата, кусочек грудинки и крылышко каплуна под
лимонно-имбирным соусом, а также маленькая  баранья  котлетка  и  сочная
зелень, протушенная в белом вине.  Кроме  того,  на  столе  ждали  своей
очереди горячая булка, золотистый кубик свежего масла и два вида сыра  -
твердый и острый золотистый и  мягкий  французский  бри  -  такой  Блейз
видела впервые в жизни.
   Тем временем эрл наполнил две тарелки для себя, переложив на одну  из
них не меньше дюжины открытых раковин с устрицами, а на другую -  сочный
ломоть говядины, ножку каплуна, три котлетки и  тушеную  зелень.  Прежде
чем  сесть,  Эдмунд  Уиндхем  разлил  темно-бордовое  вино  в  кубки  из
потемневшего  серебра,  стоящие  у  каждого  из  приборов.   Устроившись
напротив жены, эрл отрезал два кусочка хлеба и протянул один ей.
   - Вам когда-нибудь случалось  покидать  Эшби,  Блейз?  -  спросил  он
светским тоном.
   - Нет, милорд, я никогда не отъезжала от дома дальше чем на несколько
миль. На свой двенадцатый день рождения я попросила разрешения осмотреть
собор в Херефорде.
   Родители согласились, но  увы,  путешествие  сорвалось:  мои  младшие
сестры захворали, и мы никуда не смогли поехать, -  пожав  плечами,  она
откусила крылышко.
   Эрл проглотил устрицу и заметил:
   - Вероятно, когда вы освоитесь здесь, в  Риверс-Эдже,  вы  пожелаете,
чтобы сестры нанесли вам визит.
   - О  да,  милорд!  -  Она  просияла,  и  эрл  вдруг  понял,  что  она
перепугана. - Как мне хотелось бы этого! Я уже скучаю по сестрам.  Мы  и
не думали, что когда-нибудь нам придется расстаться. Нам и в  голову  не
приходило, что кто-нибудь из нас сможет сделать такую блестящую  партию,
- торопливо договорила она и посмотрела своими фиалковыми глазами  прямо
на эрла, заставив его затаить дыхание. - Чем я смогу  отблагодарить  вас
за доброту, милорд? -  продолжала  она.  -  Вы  явились  к  нам  подобно
сказочному крестному отцу - сначала взяли меня в жены, а затем назначили
приданое моим сестрам, чтобы и они сумели удачно выйти  замуж.  Я  стану
для вас самой лучшей женой, милорд, и, несомненно. Бог  благословит  нас
сыновьями, о которых вы мечтаете!
   Сказочный крестный  отец!  Эрл  едва  сдержал  усмешку,  услышав  эти
искренние  слова.  Почти  два  месяца  он  с  вожделением  любовался  ее
миниатюрным портретом, но реальность оказалась несравненно лучше. Однако
эрлу совсем не хотелось становиться  крестным  отцом  своей  жены  -  он
жаждал стать ее возлюбленным! Более соблазнительного создания ему еще не
доводилось видеть,  и  он  страстно  желал  ее.  Но  вместо  того  чтобы
признаться в этом, эрл произнес с расстановкой:
   - Уверен, вы станете идеальной женой, Блейз, и у нас будет полный дом
детей - и самое главное, сыновей.
   Некоторое время они ели молча, а когда эрл отложил вилку, то заметил,
что содержимое тарелки Блейз осталось почти нетронутым,  хотя  ее  кубок
опустел. На приставном столике ждало своей очереди яблочное  пирожное  с
блюдом взбитых сливок. Поднявшись, эрл убрал тарелки  и  предложил  жене
ломтик пирожного, а сливки поставил на  стол  между  ними.  От  сладкого
Блейз не стала отказываться. Когда пирожное было съедено и она облизнула
усики из взбитых сливок в уголках губ, эрл поднялся, обошел вокруг стола
и помог жене встать, обняв за талию.
   Блейз напряглась. Она понимала, что  так  не  следует  поступать,  но
просто не могла сдержаться. Нервно покусывая  нижнюю  губу,  она  отвела
взгляд, чувствуя, как сердце колотится в груди все быстрее. "Он  же  мой
муж, - с отчаянием думала она, - я должна ему повиноваться.  Должна  ему
угождать. Нельзя поддаваться детскому страху, ведь я теперь  жена".  Она
задрожала.
   - Ты боишься, - спокойно заключил он.
   - Да, - прошептала Блейз, ненавидя себя за трусость.
   Он поднял ее лицо за подбородок - так, чтобы взглянуть ей в глаза,  а
затем, склонившись, коснулся губами ее губ. Губы Блейз были холодными  и
застывшими, и от его прикосновения начали  неудержимо  трястись.  Эдмунд
был удивлен, но, подчиняясь чувствам, не разжимал объятий.
   - Ты девственница, - снова уверенно заявил он. - Такая боязнь  вполне
естественна. Разве мать не говорила тебе, чего следует ожидать?
   Блейз безмолвно кивнула, уклоняясь от его взгляда.
   Но эрл угадал: здесь кроется нечто большее, чем страх  девушки  перед
первой брачной ночью.
   - Не надо бояться меня, Блейз, -  спокойно  попросил  он.  -  Я  хочу
узнать, почему ты так напугана. Незачем со страхом думать о том, что я -
твой муж. Ты должна доверять мне, и я  хочу  услышать  от  тебя  правду,
дорогая.
   Посмотри на меня, детка, к отвечай.
   Блейз подняла голову и с трудом взглянула ему в глаза.
   - Вы сочтете меня глупой, милорд, но умоляю  вас  не  сердиться.  Мне
известно, что женщины выходят замуж за незнакомых мужчин, известно,  что
они спят вместе сразу же после свадьбы. Но я так не могу. Я  вас  совсем
не знаю.
   Знаю только, вам хотелось бы иметь сына - такова цель  нашего  союза.
Родители втолковывали мне это несколько недель подряд, а  ваш  племянник
помогал им - и вчера, и сегодня, по дороге из Эшби.
   И все-таки это положение меня не  устраивает.  Я  счастлива,  что  вы
выбрали именно меня, для меня это большая честь. Клянусь вам, я  приложу
все силы, чтобы подарить вам сына. Но вам, сэр, придется  завоевать  мое
расположение! Возможно, вам так и не удастся полюбить меня, но  я  хочу,
чтобы нас связывало нечто большее, нежели священные узы и  дети.  Я  уже
видела свидетельства вашей доброты, так почему бы вам не уделить мне еще
немного времени, чтобы мы хотя бы успели стать друзьями? Разве я многого
прошу? - умоляла она.
   Ухаживать  за  собственной  женой  -  эта  мысль  показалась  Эдмунду
странной,  пикантной,  и,   удивительное   дело,   совсем   не   вызвала
недовольства. С первой своей женой Эдмунд был знаком с детства. Их  брак
стал естественным результатом долгой дружбы и необходимости. И хотя  эрл
уже пылал страстью к этой очаровательной незнакомке, он  был  деликатным
человеком. Мысль о том, что он собирался лечь с ней в постель, не  успев
толком познакомиться, вдруг стала для него отвратительна.
   Он осторожно провел пальцем по щеке Блейз и с расстановкой произнес:
   - В твоих словах  есть  немало  смысла,  Блейз.  Я  был  бы  счастлив
заслужить твою благосклонность. Страсть между мужчиной и женщиной должна
быть взаимной, должна приносить наслаждение им обоим. Но скажи,  сколько
продлится это ухаживание?
   - Мы оба поймем, когда наступит нужный момент,  -  верно,  милорд?  -
ответила она, осмелев.
   - Какая же ты умница, Блейз! - улыбаясь, воскликнул он. - Ну что  же,
принимаю твое предложение. Я стану ухаживать за тобой, прилагая все свои
знания и опыт. А потом, когда наступит время, мы соединимся  в  истинном
смысле слова - как  подобает  мужу  и  жене.  Но  прежде  я  научу  тебя
целоваться.
   - Мне еще никогда не приходилось целоваться с мужчинами, - призналась
Блейз.
   - В этом не  может  быть  никаких  сомнений,  -  с  мягкой  насмешкой
подтвердил эрл. - Твои губы были холодны, как лед,  и  что  еще  хуже  -
тверды, как невыделанная кожа.
   - Возможно, теперь, когда я больше не боюсь  вас,  у  меня  получится
лучше, - воспрянув духом, заявила Блейз. - Может, попробуем?
   Закрыв глаза, так, что длинные темные ресницы легли ей на щеки, Блейз
подставила мужу лицо, восхитительным движением округлив губы.
   При виде ее непосредственности эрл чуть не рассмеялся. Черт,  как  же
она мила! Он склонился, чтобы поцеловать ее, и на  этот  раз  обнаружил,
что она удобно устроилась в  его  объятиях.  Ее  губы  смягчились,  став
гладкими и шелковистыми, как розовые лепестки, и слегка  приоткрылись  в
чувственном порыве, когда он прижался к ним сильнее. Наконец эрл  нехотя
отстранился, словно опьяненный ароматом ее невинности. От поцелуя у него
закружилась голова.
   - Вот так лучше? - робко спросила Блейз. Ее сердце неудержимо билось,
в  животе  что-то  подрагивало,  и  хотя  Блейз  понимала,  что  муж  не
подозревает об этом, она смущенно отвела взгляд.
   Как более опытный из них двоих, эрл сумел прийти  в  себя  быстрее  и
рассмеялся, чтобы скрыть удивление.
   - Гораздо лучше, мадам. Вы - способная ученица.
   Надеюсь, под моим опытным руководством вы достигнете больших успехов.
   Слегка оправившись от смущения, Блейз ответила шуткой:
   - По-моему, сэр, вы - настоящий мастер этого искусства.
   Эдмунд взял ее за обе руки, поднес их к губам и поочередно поцеловал.
   - Блейз, любить тебя совсем нетрудно.
   Ее глаза расширились при этом комплименте, и Блейз молча  подумала  о
том, что не решилась сказать вслух: и  для  меня,  милорд,  не  составит
труда полюбить вас.
   - Знаю, ты устала, - произнес Эдмунд. - Позволь позвать Геарту, чтобы
она помогла тебе лечь. - Он нежно коснулся губами ее щеки. - Выспись как
следует, Блейз Уиндхем, - с этими словами он ушел.
   Блейз почти с сожалением смотрела ему вслед, ибо она наслаждалась его
обществом во время ужина, с удовольствием поддерживала разговор.  Однако
она вздохнула  с  облегчением,  убедившись,  что  еще  по  крайней  мере
некоторое время останется девушкой.
   Пока Блейз пребывала в смешанных чувствах в уединении своей  спальни,
ее супруг спустился по большой лестнице в зал. Там он обнаружил  Энтони,
вытянувшегося в кресле с гобеленовой обивкой у камина, с кубком  лучшего
рейнского  в  руке.  Эдмунд  наполнил  свой  кубок  и  присоединился   к
племяннику.
   - А я думал, дядюшка,  ты  еще  наверху  -  вкушаешь  прелести  этого
лакомого кусочка, который я привез тебе, - томно усмехнулся Энтони.
   - Многолетний опыт, племянничек, научил меня тому, что невозможно  ни
заставить лошадь войти в воду, ни силой подчинить женщину своей воле,  -
последовал сдержанный ответ.
   - Она отказала тебе? - Энтони изумленно выпрямился.  -  Она  же  твоя
жена! Ты - ее господин.
   Эдмунд Уиндхем рассмеялся.
   - Разве ты когда-нибудь видел, чтобы я силой подчинял  себе  женщину,
Тони? Она молода, перепугана; она девственница.  Несколько  часов  назад
она еще не подозревала, как я выгляжу. Она хочет, чтобы  я  ухаживал  за
ней.
   - Ухаживал?
   - Вот именно.
   - Но ведь вы уже женаты!
   - Свадьба еще не означает, что мужчина должен  перестать  завоевывать
расположение своей жены. С Блейз нам придется прожить до тех  пор,  пока
смерть не разлучит нас, - а я надеюсь, это случится еще не скоро.
   Каким будет начало, так пойдет и вся  жизнь.  Неужели  я  должен  был
отказаться  от  шанса  стать  счастливым  ради  удовлетворения  минутной
похоти? Боже упаси! Блейз попросила немного времени, чтобы узнать  меня,
и она права. Я намерен принять ее предложение,  -  и  он  отпил  большой
глоток.
   - Не понимаю тебя, Эдмунд. Ты целый год носил траур по Кэти,  за  это
время, насколько мне известно, ты ни разу не бывал близок с женщиной. Ты
так стремился заполучить молодую жену, даже перенес день  свадьбы,  лишь
бы успокоить своих слуг. И вот теперь, когда ты женат на этом прелестном
создании, ты отказываешься исполнить супружеский долг -  только  потому,
что это, видите ли, не устраивает ее!
   Такой снисходительностью ты только избалуешь Блейз и,  чего  доброго,
заставишь ее поверить, что в этой семье бразды  правления  попали  в  ее
руки!
   - Ты не знаешь женщин. Тони. Блейз здесь, и это самое важное для моих
людей. Когда мы ляжем с ней в постель - сегодня,  или  несколько  недель
спустя - имеет значение только для нас двоих.  Ты  никогда  в  жизни  не
заводил серьезных отношений с женщинами. И не понимаешь - с женой нельзя
обходиться, как с уличной шлюхой.
   Блейз должна как  следует  познакомиться  со  мной,  прежде  чем  она
доверится мне. Она ни в чем мне не отказала, просто попросила понять ее.
   - Черт побери! Эта малютка уже успела одурачить тебя!
   Но позволь предостеречь, Эдмунд: я видел твою жену с такой стороны, с
какой, надеюсь,  ты  познакомишься  еще  не  скоро.  Для  такой  хрупкой
девчонки у нее дьявольский нрав.
   - Да, к этому я готов - большинство женщин отличаются вспыльчивостью.
Скажи только, она показала коготки в  тот  момент,  когда  ты  читал  ей
нотации о том, что ее долг - произвести  на  свет  моего  наследника?  -
карие глаза Эдмунда заблестели от насмешки.
   - Это она так говорила? - Энтони был изумлен.
   - Вот именно. Она была возмущена:  похоже,  все  вокруг  изводили  ее
наставлениями о долге с тех пор, как была объявлена помолвка. Она готова
принять такие наставления от родственников и своего духовника, но боюсь,
с твоей стороны она сочла их неуместными. Хотел бы я видеть ее в  гневе!
- Эдмунд усмехнулся.
   - Я уезжаю домой, - недовольно бросил Энтони. - Луна  уже  взошла,  и
полагаю, мне будет  лучше  поговорить  с  матерью  еще  сегодня.  Ей  не
терпится узнать, что собой представляет моя новая тетушка.
   - Передай Доро, что мы с Блейз  получим  благословение  отца  Мартина
завтра, перед всеми людьми, в одиннадцать часов утра. Я хотел бы  видеть
в церкви твою мать.
   Скажи, а твой отец здоров? Он сможет приехать?
   - Если только не пойдет дождь, с ним будет все в порядке, - отозвался
Энтони. - Как досадно, что приближается зима! Мне  больно  вспоминать  о
том, как он страдал в прошлом году. Но он держится молодцом и  почти  не
жалуется.
   - Твой отец уже немолод, ему скоро исполнится шестьдесят, Тони, и  он
никогда не отличался хорошим здоровьем. Откровенно  говоря,  я  удивлен,
что он дожил до таких лет, - а все благодаря  заботам  Дороти,  ибо  она
любила его всю жизнь. Именно такой любви я хочу для себя и  Блейз  -  ты
понимаешь?
   Энтони Уиндхем поднялся.
   - Да, Эдмунд, я постараюсь тебя понять.
   - Теперь  и  тебе  пора  всерьез  задуматься  о  женитьбе,  Тони.  Ты
единственный наследник отца - в таком положении ты завидный жених.
   - Сегодня я уже думал об этом; - последовал ответ. - Возможно, выберу
какую-нибудь  из  сестер  моей  молодой  тетушки  -  это  целый  выводок
хорошеньких, резвых девчушек, породистых и сильных. Да, моему отцу  было
бы приятно перед смертью успеть покачать на коленях внуков.
   Эрл тоже встал и, обняв племянника за плечи, проводил его до крыльца.
Через несколько минут привели жеребца Энтони. Вскочив в  седло,  молодой
человек устремился  на  северо-запад,  к  дороге  на  Риверсайд.  Эдмунд
провожал его взглядом до тех пор, пока всадник не  скрылся  из  виду,  а
затем еще долго стоял, наслаждаясь теплой сентябрьской ночью  и  любуясь
луной. Вскоре ожидалось полнолуние.
   Наконец со вздохом он поднялся по ступеням крыльца, закрыл  за  собой
дверь и отправился в спальню, где его ждало привычное, но одинокое ложе.
Глава 4
 
   Целую минуту после пробуждения Блейз не могла понять, где  находится,
пока воспоминания о вчерашнем дне не нахлынули на нее. Она проснулась  в
собственной спальне, в имении Риверс-Эдж.  Она  вышла  замуж  и  чудесно
выспалась на самой удобной на свете кровати. Правда,  было  так  странно
занимать одной такое огромное ложе. Впервые за всю жизнь Блейз  довелось
спать в одиночестве. Она потянулась всем телом, до кончиков пальцев,  и,
повернув голову, обнаружила на девственно-белой подушке  рядом  с  собой
единственную  алую  розу  со   стеблем,   свободно   обернутым   длинной
бледно-голубой  шелковой  лентой,   расшитой   крошечными   жемчужинами.
Высвободив ленту, Блейз, к своему безграничному  удивлению,  обнаружила,
что овальный сапфир в  золотой  оправе  вделан  точно  посредине  полосы
голубого шелка.
   Она не сдержала стона восторга. Дома, в Эшби, она слышала о  подобных
вещицах, но никогда не надеялась  иметь  их.  Усевшись,  Блейз  укрепила
ленту на голове по  последней  моде,  а  затем  спрыгнула  с  постели  и
подбежала к зеркалу.
   Восхищаясь, Блейз поворачивала голову направо и налево, глядя, как  в
сапфире загораются искры.
   - Доброе утро!
   Резко  обернувшись,  Блейз  увидела,  как  ее  муж  вошел  в   дверь,
соединяющую их спальни.
   - Доброе утро, сэр, и огромное вам спасибо за подарки!
   - Который из них тебе больше понравился?  -  с  любопытством  спросил
Эдмунд.
   Блейз на минуту задумалась, а затем со смехом объяснила:
   - Сама не знаю. Я обожаю розы, и потом это так  романтично  -  дарить
даме цветы. Но я еще никогда не получала такого роскошного подарка,  как
эта лента. Боюсь, сэр, я слишком жадная - мне нравится и то, и другое!
   - По-моему, жадность не в твоем характере, Блейз, - возразил  Эдмунд.
- Красивые вещи предназначены для красивых женщин. Я просто искупаю свою
вину - в конце концов я так и не прислал тебе свадебного подарка.
   - Никаких подарков! - воскликнула  она.  -  Милорд,  вы  ведь  и  так
позаботились о счастье моих семи сестер! Ни одна невеста еще не получала
более щедрых даров Этого более чем достаточно.
   "Как она