редстояло  наконец  стать  мужем  и
женой, он не хотел, чтобы между ними оставалась ложь.
   Блейз рыдала безутешно.  Боль  осознания  оказалась  невыносимой.  Он
любил ее! Любил всем сердцем! Он даже солгал королю  в  дерзкой  попытке
завладеть ею! И если бы она не надоела Генриху, на Энтони мог обрушиться
неукротимый гнев. Он подвергал опасности свою жизнь и  сделал  это  ради
нее. Все  ради  нее!  А  она  не  любила  его  и  не  знала,  сможет  ли
когда-нибудь  испытать  к  нему  более  глубокое  чувство,  чем  сейчас.
Впрочем, что же она чувствовала сейчас? Блейз ни в чем не была  уверена.
Поразительное откровение Тони привело ее  в  полное  замешательство.  Ей
следовало радоваться его любви, а ее мучили угрызения совести -  за  то,
что она не может ответить ему тем же.
   - Будь ты проклят. Тони! - всхлипнула она. - Будь ты проклят! - И она
в бешенстве заколотила его по груди.
   Он не мог понять причин внезапной ярости Блейз. Разве он не признался
ей в любви? Разве не поведал об опасном и рискованном обмане, на который
решился, лишь бы жениться на ней? Он надеялся, что искреннее  признание,
наоборот, сблизит их, что, может быть, Блейз даже скажет, что любит его.
Как же глуп он был! Ее мнимая дружба - всего лишь  игра.  Он  был  прав.
Вероятно, она плачет оттого, что он  увез  ее  от  двора  и  той  жизни,
которой она наслаждалась. Ложь, кругом только ложь. Все ее объяснения  -
не более чем искусная выдумка!
   Схватив Блейз за плечи,  он  взглянул  ей  в  лицо,  не  замечая  его
беспомощного выражения.
   - Если это очередная уловка,  чтобы  и  впредь  уклоняться  от  своих
супружеских обязанностей, то вы потерпели неудачу. Вы немедленно начнете
исполнять свой долг  перед  Лэнгфордом!  -  Его  голос  стал  жестким  и
ледяным.
   Она на мгновение прикрыла рот ладонью, а затем, опустив ее,  негромко
произнесла:
   - Вы намерены заставить меня,  уподобившись  королю?  -  На  ее  лице
отразилась безнадежность.
   - Муж  ни  к  чему  не  принуждает  жену,  -  ответил  Тони.  -  Жена
принадлежит мужу. Он может поступать с ней как  пожелает,  Блейз.  Разве
дядя не объяснил тебе это?
   - Как вы посмели упомянуть имя Эдмунда, грозя изнасиловать меня?
   - Изнасиловать  вас?  -  презрительно  переспросил  он.  -  Мужья  не
насилуют жен. Жены - их собственность, они принадлежат  мужьям  душой  и
телом.
   Блейз промолчала. Повернувшись, она прошагала  к  постели  и  покорно
легла.
   - Мне не выиграть в борьбе с вами, - безучастно произнесла она. -  Вы
получите меня, милорд, но это не доставит вам удовольствия.
   Жаркое желание, уже давно нараставшее в нем, вдруг исчезло без следа.
Он взглянул на свое орудие - теперь маленькое и поникшее. Блейз  покорно
и бесстрастно ждала, раскинувшись на постели. Первым порывом  Тони  было
оскорбить ее и уйти, но затем рассудок возобладал. Он вновь не так понял
Блейз.
   Она не лгала ему. Она сказала правду,  и  Тони  инстинктивно  понимал
это. Покинув ее сейчас, он не  сможет  устранить  препятствие,  вставшее
между ними, и потеряет ее навсегда. Он должен быть  терпелив  -  даже  в
своем гневе и глубоком разочаровании. Чей-то знакомый  голос  в  глубине
души упрекал Тони за неоправданную ярость.
   Подойдя к постели, он попросил:
   - Укройся, мой ангел. - И  когда  Блейз  послушалась,  сел  рядом.  -
Блейз, умоляю, выслушай меня. Когда ты вышла замуж за Эдмунда, вы с  ним
не знали друг друга, но вскоре полюбили.  Неужели  ты  забыла  об  этом?
Такая любовь - блаженство. Много браков совершается без любви, даже  без
дружбы и уважения, связующих супругов.
   Но я всегда был уверен, что в  браке  должна  возникать  любовь;  это
забавляло маму. Я признался в любви к тебе и в  ответ  узнал,  как  тебе
жилось при дворе. Мы решили не воздвигать между собой препятствий, но ты
вдруг нарушила наше решение. Не надо так делать, мой ангел.
   Я люблю тебя, и даже если ты не испытываешь ко мне никаких чувств,  я
не заслуживаю ненависти. Возможно, я только начинаю тебе  нравиться.  На
этом крепком, хотя и крошечном основании  мы  должны  строить  семью.  Я
справлюсь. А ты?
   Слеза скатилась по ее бледной щеке.
   - Ты так много предложил мне, Энтони, - ведь я знаю истинную ценность
любви. Мне стыдно, что я могу дать тебе взамен так мало. Если ты еще  не
отказался от своих намерений, тогда я твоя, -  в  ее  голосе  прозвучала
такая печаль, что Энтони сам едва сдержал слезы.
   Вместо этого он отдернул одеяло и скользнул под него.
   - Я мерзну, - пробормотал он и осторожно обнял ее. - Согрей меня, мой
ангел.
   Блейз неподвижно лежала в его объятиях, думая, что сейчас,  вероятно,
ее тело еще холоднее, чем тело Энтони.
   Он обнимал ее так нежно, что она  чувствовала  себя  не  в  плену,  а
скорее под надежной защитой. Он не двигался, не пытался  ласкать  ее,  и
постепенно они согрелись и заснули.
   Они проспали вместе полночи и проснулись,  когда  огромное  полено  в
камине с треском выбросило сноп искр.
   Нехотя поднявшись, Энтони прошелся по спальне и подложил в огонь  еще
одно полено, ушибив при этом палец на ноге.
   - Черт! - раздраженно пробормотал он.
   - Что случилось, милорд?
   - Ушиб палец, - проворчал он.
   - Вы позволите мне поцеловать его, чтобы боль  прошла?  -  послышался
насмешливый вопрос. Очевидно, сон улучшил ее настроение.
   - А вы согласны? - спросил Энтони. - Или же, может быть,  вы  одарите
поцелуем какую-нибудь другую часть моего тела?
   Блейз рассмеялась.
   - Милорд! - в притворном негодовании воскликнула она. Сон вернул ей и
здравый смысл. Энтони - ее муж, и, любит она его или  нет,  у  них  есть
свой долг. Ей еще  повезло,  что  Энтони  ее  любит.  Значит,  он  будет
стараться угодить ей.
   Энтони вернулся в постель и, заключив Блейз в объятия, начал  ласкать
ее упругие груди.
   - Господи... - простонал он. - Таких  восхитительных  плодов  природа
еще не создавала, мой ангел! - И он страстно поцеловал ее.
   Блейз пришлось признать,  что  она  наслаждается  прикосновением  его
ладоней. Она почувствовала было угрызения  совести,  но  вспомнила,  как
король сравнивал женское тело с утонченным инструментом. Блейз  считала,
что  найдет  в  Энтони  такого  же  виртуозного  исполнителя   на   этом
инструменте, каким  был  Генрих  Тюдор.  По-видимому,  он  не  торопился
овладеть ею, и Блейз  вздохнула  и  довольно  потянулась,  принимая  его
ласки.
   Ее плоть напряглась и  затвердела  под  его  нежными  руками.  Пальцы
Энтони подхватили ее грудь, скользя по ней вверх и вниз, касаясь сосков,
непрестанно двигаясь по шелковистой коже. Подобный экзерсис ему  нескоро
наскучил, но постепенно он перешел к ее соскам, зажимая тугие коралловые
бутоны между большим и  указательным  пальцами,  осторожно  потягивая  и
пощипывая их. Наконец он склонил голову и вобрал в  рот  ее  сосок.  Его
язык затрепетал по чувствительному бугорку,  и  Блейз  издала  довольный
вздох, заставив Энтони вздрогнуть.
   Пока он осыпал ласками белые, словно  выточенные  из  слоновой  кости
полушария ее груди, Блейз не смогла удержаться: ее пальцы задвигались  в
его   волосах,   перебирая   черные   пряди,   наслаждаясь   их   нежным
прикосновением. Она гладила его шею, проводила ладонями  по  мускулистым
плечам, слегка покалывала ноготками упругую плоть.
   Прикосновение  рук  Блейз  возбудило  его,  и  Энтони  застонал.   Он
переместился к другому соску, а его жена вздохнула, явно наслаждаясь его
вниманием. Он любил ее не спеша, поражаясь собственной сдержанности, ибо
слишком долго желал ее.  Однако  ему  хотелось,  чтобы  первая  близость
навсегда осталась в памяти Блейз. Насытившись ее  сосками,  он  медленно
скользнул  губами  вниз,  по  атласной  коже  ее  груди  и  живота.   Он
чувствовал, как пульсируют под его губами ее вены, и покрывал  поцелуями
округленный, благоуханный холмик.
   Блейз ощущала дрожь, но не знала, заметил ли ее  Энтони.  Неужели  он
решится любить ее вот так в первый раз?
   Она не сомневалась: мужчина, который успешно  солгал  могущественному
королю, способен на все. Его  голова  опустилась  ниже,  и  он  принялся
покрывать ее бедра такими же быстрыми и нежными поцелуями, какими только
что осыпал живот. Он губами раздвинул  ей  ноги,  его  пальцы  осторожно
приоткрыли  ее  лепестки,  словно  створки  хрупкой  раковины,  и  Блейз
почувствовала, что едва способна дышать от возбуждения, охватившего  все
тело. Он коснулся ее языком, безошибочно отыскав крохотную жемчужину,  и
Блейз заплакала от наслаждения. Он любил ее,  пока  Блейз  настолько  не
переполнилась неописуемой радостью, что вновь разразилась слезами, когда
наслаждение кончилось, оставив у нес лишь чувство одиночества и тоски.
   Но она была не одинока. Впервые их тела соприкоснулись,  она  ощутила
его тяжесть, пока он медленно и осторожно входил в нее, исторгая крик из
ее горла. Он заполнял ее своим трепещущим орудием, глубоко погружая  его
в горячее лоно. Блейз обняла его за плечи, прижалась к груди.
   Он зажал в ладонях ее лицо и принялся целовать ее до  тех  пор,  пока
Блейз не задохнулась, а ее губы не  заныли  от  яростных  поцелуев.  Она
страстно отвечала на поцелуи, не уступая  ему  ни  в  чем.  Внезапно  он
задвигался в ней, вонзаясь со страстью и отстраняясь  только  для  того,
чтобы вновь проникнуть еще глубже.
   Блейз снова заплакала - и от наслаждения, и от отчаяния,  что  вскоре
этот волшебный сон закончится. Она взмыла вверх, как  сокол  на,  охоте.
Она  парила  в  ослепительной  синеве  небес,  пока  не   поднялась   на
головокружительную  высоту  и  обнаружила,  что   за   ней   открывается
золотистый простор. Ни о чем не задумываясь, она понеслась еще выше,  не
в силах отказаться от такого чуда. Она взорвалась  блаженством,  которое
растеклось по ее телу, словно медовое вино, и в этот же миг услышала его
громкий крик удовлетворения.
   Они лежали, мокрые и задыхающиеся, среди спутанных простыней.  Вместе
содрогнувшись от угасающей страсти, они затихли, и  Энтони  взял  ее  за
руку и прильнул к ней в поцелуе. Слова им были ни к чему.  Не  прошло  и
нескольких минут, как он заснул, повернувшись на бок и ровно дыша. Блейз
улыбнулась, но  ее  улыбка  сразу  же  погасла.  Он  доставил  ей  такое
наслаждение, он любил ее. Разве могла она не  ответить  ему  любовью?  И
все-таки она его  не  любила.  Это  было  печально,  и  Блейз  понимала:
когда-нибудь Тони возненавидит ее за это. Что она за женщина? Она всегда
считала, что умеет платить добром за добро, и вдруг оказалось,  что  она
получает больше, чем отдает.
   Блейз укрыла их обоих одеялом, окинув внимательным  взглядом  упругие
округлости его ягодиц. Он и вправду был красив, у них  должны  появиться
чудесные дети. "Нет, - тут же одернула себя Блейз, -  дети  рождаются  в
любви, а без нее у нас нет никаких шансов. О Эдмунд, помоги же мне!
   Неужели я должна разлюбить тебя, чтобы полюбить Тони?
   Я не могу! Просто не в силах! Но я должна, должна забыть о тебе, хотя
и не знаю, как это сделать". Она глубоко вздохнула, и, к  ее  удивлению.
Тони вдруг повернулся и обнял ее.
   - Для женщины ты слишком много думаешь, - тихо произнес он, но в  его
голосе послышался оттенок насмешки. - Спи, Блейз. Спи спокойно и  помни,
что я тебя люблю, и, веришь ты мне или нет, я обещаю: когда-нибудь и  ты
полюбишь меня.
   Вот как? Она благодарно прижалась  к  нему.  Неужели  Тони  прав?  На
краткий миг она ощутила проблеск надежды.
 
Глава 13 
 
   В середине марта неожиданно наступила весна, и дороги, которые  всего
две недели назад были завалены снегом, вдруг покрыла вязкая грязь.  Лорд
Морган прибыл из Эшби, чтобы  увезти  Дилайт  домой.  Ему  не  терпелось
выдать ее замуж за некоего ирландского лорда, который пожелал заполучить
жену-англичанку. Ирландский лорд и его сын в мае должны были приехать  и
познакомиться с  Дилайт.  Больше  оттягивать  свадьбу  было  невозможно.
Дилайт предстояло выйти замуж этим же летом, и если не за  ирландца,  то
за другого претендента на ее  руку.  Седьмого  июня  Дилайт  исполнялось
восемнадцать лет, и в таком возрасте ее детские  капризы  казались  отцу
неуместными.
   Но, узнав о его решении, Дилайт мило надула губки и попросила:
   - Папа, пожалуйста, позволь мне остаться в Риверс-Эдже  до  Пасхи.  -
Она не возражала против предложенного брака.  Зачем  раздражать  бедного
отца, ведь все равно этот брак никогда не осуществится?
   - Пожалуйста, милорд Морган, - подхватила Генриетта. -  Пусть  Дилайт
останется здесь до Пасхи! Без нее мне будет так одиноко!
   Роберт Морган не одобрял дружбы его милой Дилайт с этой француженкой.
Что-то в Генриетте Уиндхем тревожило его, хотя  он  и  не  понимал,  что
именно. Но Дилайт не пришла в ярость, узнав  о  скором  браке.  Если  ее
прежняя  дружба  с  Блейз  прекратилась  и  со   старшей   сестрой   она
поддерживала более чем  прохладные  отношения,  то  общение  с  кузиной,
несомненно, помогло ей повзрослеть. Зимний визит в Риверс-Эдж не  прошел
для Дилайт даром.
   - Если ты согласна, Блейз, - сказал лорд Морган, - я  разрешу  Дилайт
погостить у вас еще несколько недель.
   - О, прошу вас, мадам Блейз! - взмолилась Генриетта.
   - Разумеется, Дилайт  может  остаться  у  нас,  -  отозвалась  Блейз,
которой на самом-то деле не терпелось как можно  скорее  отослать  домой
младшую сестру. - Возможно, когда придет время уезжать, Генриетта сможет
побывать в Эшби.
   - Ну конечно! - с притворным воодушевлением воскликнул Роберт Морган.
- Как только брак Дилайт будет улажен, мы с радостью  пригласим  к  себе
мистрис Генриетту! - "А до тех пор - ни за что, - молча поклялся  он.  -
Не хватало еще, чтобы эта пронырливая девчонка утащила ирландского лорда
прямо из-под носа у моей дочери!"
   Едва Роберт Морган уехал, Дилайт спросила у подруги:
   - Так что ты задумала, Генриетта? У  меня  осталось  всего  несколько
недель, а затем  мне  придется  выйти  замуж  за  какого-то  незнакомого
ирландца. На этот раз отец не отстанет от меня. Он твердо намерен выдать
меня замуж. - В ее глазах появилось затравленное выражение.
   - Успокойся, милочка. - Генриетта взяла Дилайт под руку и повела ее в
конюшню. - Незачем так беспокоиться.
   Давай разыщем Джонни, и он утешит нас обеих.
   - Не знаю, стоит ли... - с сомнением произнесла Дилайт.
   - Ты говоришь так каждый раз - с тех пор, как он  впервые  поиграл  с
твоими грудками. Ну зачем так волноваться, милочка?  Твоя  девственность
останется нетронутой, как в день твоего рождения. Разумеется, стоит тебе
только пожелать... Джонни - славный жеребец, его хватит и на  нескольких
кобыл, и он по-прежнему останется неутомимым.
   - Нет, - покачала головой Дилайт. - Я не настолько  уверена  в  своей
способности изображать девственность, которой не существует.  Я  сохраню
свою невинность до дня нашей свадьбы с Тони.
   Они достигли уединенного денника в глубине  конюшни  и  увидели,  что
конюх уже поджидает их.
   - Я видел, как вы направились сюда, - объяснил он и, схватив  Дилайт,
сунул руку ей за вырез платья.
   Опомнившись, она оттолкнула его с восклицанием:
   - Ты порвешь мне платье, грубиян! От тебя воняет луком, и ты  делаешь
мне больно! - Повернувшись к Генриетте, она произнесла:
   - Я буду ждать  тебя  в  саду.  Ты  немедленно  расскажешь  мне,  что
задумала, иначе я сообщу сестре о том, чем ты тут занимаешься. -  И  она
ушла.
   Конюх ухмыльнулся, глядя ей вслед. Аппетитная  девчонка,  пусть  даже
немного не в себе. Он с удовольствием бы насадил ее на свой  вертел,  но
знал: если только она закричит, его ждет веревка палача. Ни одна женщина
не стоит того, чтобы ради нее расставаться с жизнью.
   - Куда это ты уставился, негодяй? - сердито спросила его француженка.
   - Никуда, детка, - отозвался он и со смелом повалил ее в солому.
   Дилайт бродила по саду, где среди первой травы уже мелькали розовые и
желтые примулы. Лужайки покрылись свежей зеленью, а  река  Уай  сбросила
ледяные оковы. Сколько она еще сможет выдержать? Сколько времени ей  еще
придется наблюдать за Блейз и Энтони? В последнее  время  Блейз  заметно
переменилась - она стала спокойнее и все чаще задумчиво  поглядывала  на
Тони.
   Бедный Тони! Его заставили жениться на женщине, которую он не  любит!
Его принудили выполнить приказ короля! Но ничего, скоро она избавит  его
от этой шлюхи, которая встала между  ними.  Вскоре  она,  Дилайт,  будет
сидеть рядом с Энтони за обеденным столом.  Она  будет  спать  в  покоях
графини и вынашивать долгожданных  наследников.  Она  подарит  ему  свою
девственность,  и  вместе  они  произведут  на  свет   новое   поколение
Уиндхемов...
   - Напрасно ты так хмуришься, Дилайт, - заметила Генриетта, подходя  к
подруге.
   - Говори, что ты задумала? - спросила Дилайт. Пусть только  попробует
ей не ответить, и, Бог свидетель, она расскажет Тони  об  отвратительных
выходках его кузины! Как только они поженятся, она  вышвырнет  Генриетту
отсюда, если той не посчастливится выйти замуж за  какого-нибудь  нищего
сквайра.
   - Сию минуту, милочка. Много недель подряд я обдумывала свой  план  и
теперь готова привести его в исполнение, - ответила Генриетта, видя, что
Дилайт вот-вот взорвется.
   - Говори же!
   - Ты сделаешь сестре особый подарок, Дилайт, чтобы  поблагодарить  ее
за доброту.
   - Что еще  за  подарок?  -  подозрительно  спросила  Дилайт.  Неужели
Генриетта задумала сыграть с ней шутку?
   - Ночную рубашку из тончайшего шелка. В кладовых есть  несколько  мер
такой ткани. Мы выберем цвет, который будет к  лицу  мадам  Блейз,  и  я
помогу тебе  сшить  рубашку.  Придворные  дамы  во  Франции  ценили  мое
искусство вышивания. Как только рубашка будет готова,  мы  пропитаем  ее
особым ядом - я знаю, как его изготовить.
   Когда твоя сестра наденет рубашку, яд впитается  в  ее  кожу,  и  она
умрет. Эта смерть будет выглядеть естественной. Милорд Энтони достанется
тебе!
   Первое, что поразило Дилайт в плане Генриетты,  -  его  простота.  Ее
даже не потрясла мысль об убийстве родной сестры. Полубезумная страсть к
Энтони перевешивала все доводы рассудка. Внезапно Дилайт задумалась.
   - Если мы будем пропитывать рубашку  твоим  ядом,  мы  и  сами  можем
погибнуть, - заметила она.
   - Я приготовлю для нас  особое  снадобье  для  рук  -  засохнув,  оно
защитит нас от яда. Но сразу же после этого мы должны будем вымыть руки.
   - Давай начнем  сегодня  же,  -  решила  Дилайт.  -  Мне  понадобится
несколько недель, чтобы раскроить рубашку, сшить ее и вышить. Времени  у
нас мало, Генриетта.
   - Потому-то я и помогу  тебе,  милочка,  и  ты  успеешь  вовремя.  Ты
сделаешь подарок мадам Блейз в день своего отъезда, и когда  она  умрет,
ты будешь уже далеко. А уж я позабочусь, чтобы она надела рубашку  в  ту
же ночь. Доверься мне, милочка, - так, как  доверялась  в  остальном.  -
Генриетта заговорщически улыбнулась Дилайт, но та уже далеко унеслась  в
мечтах, представляя день своей свадьбы с Энтони Уиндхемом.
   Дни сливались в недели, весна была в самом разгаре.
   Прошло Вербное воскресенье, а за ним и  Пасха.  Весь  пост  Дилайт  и
Генриетта прилежно готовили подарок для Блейз.
   Усевшись в гостиной и сблизив головы над шитьем, они аккуратно  клали
стежок к стежку, но никому не показывали свою работу.
   - Это сюрприз! - говорила Генриетта.
   - Сюрприз для моей сестры, - пояснила Дилайт леди Дороти. - Она  была
так добра ко мне, несмотря на мою грубость. Не знаю, смогу ли я простить
ее за Энтони, но теперь я не питаю к ней  вражды  -  ведь  родители  уже
устроили мой брак с ирландским лордом. Выйдя замуж, я покину  Англию  и,
возможно,  больше  никогда  не  увижусь  с  родными.  Мне  бы   хотелось
расстаться с Блейз по-хорошему.
   Слова Дилайт звучали вполне разумно,  но  ее  глаза  говорили  совсем
иное. Леди Дороти не в чем было упрекнуть  девушку,  но  она  испытывала
неловкость всякий раз, когда видела, как Дилайт  и  Генриетта  хихикают,
у