тем, как  познакомилась
с Бурком. До нашей встречи я совсем не хотела выходить замуж. Я считаю,  что
женщина вовсе не обязана проводить всю свою жизнь с человеком,  которого  не
любит.
   - Так ты, - усмехнулась монахиня, - такая же бунтарка, как и твоя сестра,
леди О'Флахерти!
   - О нет, святая мать, пожалуйста, не называйте меня  леди  О'Флахерти.  Я
никогда не буду считать фамилию Дома своей. Я - Скай О'Малли!
   - Хорошо, хорошо, Скай О'Малли, постараемся устроить  тебя  поудобнее.  -
Монахиня взяла колокольчик  и  резко  позвонила.  Тотчас  появилась  молодая
послушница.  -  Сестра  Фелдельм,  это  Скай  О'Малли,  сестра  Эйбхлин.  На
несколько недель она укроется у нас.  Для  нее  приготовили  гостиноприемную
комнату в Западной башне. Будь добра, проводи ее туда.
   - Слушаюсь, святая мать, - поклонилась послушница. - Пожалуйста, следуйте
за мной, миссис О'Малли.
   - Ты вольна ходить здесь  где  угодно,  Скай.  Часовня  и  общие  комнаты
открыты для тебя. Не стоит затворяться у себя в комнате.
   - Спасибо, - Скай приготовилась последовать за сестрой Фелдельм.
   - Я буду сообщать тебе все, что узнаю, дочь моя.
   Скай улыбнулась настоятельнице и вышла за послушницей из комнаты.
   Как печально, размышляла настоятельница, еще одна девушка насильно выдана
замуж. Она прикидывала, как поступит Мак-Уилльям. Ей было абсолютно ясно, он
не позволит Найду обладать Скай, потому  что  подыскивает  для  него  лучшую
пару. Какой же он и подобные ему мужчины глупцы.  Как  они  до  сих  пор  не
поняли, что перекормленные девицы дают плохое потомство? Здоровая девушка из
не столь знатной семьи окажется гораздо лучшей женой.
   Мать-настоятельница понимала, что  за  показной  смелостью  Скай  О'Малли
скрывает испуг и отчаяние. И если девочке предстоит разочарование, пусть она
встретит его сейчас и перенесет с монахинями.  Пока  она  в  монастыре,  Бог
наставит сестер, как помочь ей примириться с собой.
   Скай осмотрелась в предоставленных ей покоях: они состояли из двух комнат
- небольшой спальни и значительных размеров гостиной. В обеих были камины. В
спальне очаг располагался в углу.  Из  мебели  там  стояла  только  кровать,
застеленная бордовым покрывалом, - больше ни для чего места  не  оставалось.
Необъятные размеры кровати озадачили  Скай,  пока  она  не  догадалась,  что
монастырские комнаты, вероятно, обставляют щедрые  друзья  обители.  Девушка
хихикнула про себя, какой монахине нужна  такая  кровать?  Она  выглянула  в
крохотное окно, выходящее на море.
   Гостиная с окнами на две стороны хорошо освещалась.
   Из северного окна открывался вид  на  далекий  родной  остров  Иннисфана,
западное смотрело в открытое  море  на  заходящее  солнце.  Восточную  стену
занимал сложенный из камня большой камин, по сторонам которого располагались
резные, огромных размеров крылатые ангелы. Рядом с камином - дубовая  дверь,
выходящая в коридор. Напротив камина темнел встроенный в стену  от  пола  до
потолка дубовый книжный шкаф. Пол был застелен турецким ковром в  красных  и
голубых тонах, таким же, как в спальне, только больше. На южной стене,  там,
где находилась дверь в спальню, громоздился еще один  огромный  шкаф.  Перед
свинцовым переплетом западного окна сверкали  полировкой  дубовые  кресла  и
столик. У камина - стул и  еще  одно  дубовое  кресло.  Большой  сундук  был
украшен изящной резьбой, а на молитвенной скамейке между окон лежала вышитая
подушечка. Сундучок Скай поставили в спальне под окном.
   Благодетель монастыря оказался щедрым: на окнах висели  тяжелые  бордовые
шторы. Позже Скай узнала, что Западную башню обставляли О'Нейлы, когда  Этна
стала настоятельницей обители Святой Непорочной Невесты на Утесе.
   Дни в монастыре потекли привычной чередой. Она поднималась рано и  стояла
службу в часовне. Девушка не была особенно набожной, но  сейчас  она  молила
Бога, чтобы Найл приехал за  ней.  Потом  ей  приносили  с  кухни  отдельный
завтрак,  она  шла  прогуляться  по  окрестностям  монастыря.  Принадлежащую
обители лодку предоставили в ее распоряжение, и, чтобы скоротать время, Скай
подолгу плавала на ней и рыбачила. Благодаря гостье в монастыре стали  часто
подавать к обеду свежую морскую рыбу.
   Обед подавали в два, и Скай ела одна в  своей  гостиной.  Ужин  накрывали
после вечерни, иногда Эйбхлин присоединялась к младшей сестре, в  других  же
случаях девушке приходилось сидеть за столом одной.
   В монастыре оказалась на удивление  хорошая  библиотека,  да  и  шкафы  в
покоях Скай были забиты книгами. В плохую  погоду  она  читала.  Для  своего
времени Скай О'Малли была образованной женщиной.
   Она говорила на родном языке и, кроме него, - по-английски, по-французски
и на латыни, умела писать. И хотя шила и вязала не так замечательно, как  ее
сестры, у которых вовсе не видно было швов,  управлялась  с  иголкой  вполне
сносно.
   Она  имела  представление  о  том,  как  вести  хозяйство:  заготавливать
продукты, солить и сохранять их, как делать мыло и  благовония,  располагала
элементарными знаниями в пивоварении и домашней медицине.  Ее  научили,  как
вести всему учет. О'Малли был твердо уверен: единственный способ, чтобы тебя
не надул собственный управитель, - учитывать все самому. Достало бы и этого.
Но Скай к тому же была самым опытным шкипером, с которым только  приходилось
плавать отцу. О'Малли часто  подшучивал,  что  дочь  нюхом  определяет  курс
корабля.
   Хотя за свой бедный событиями  день  Скай  и  встречалась  с  монахинями,
большую часть времени она проводила одна. Устав Непорочной  Невесты  не  был
затворническим, монастырь не бедствовал. Работницы-монахини трудились прежде
всего во славу Божью и на пользу бедным. Некоторые из них служили учителями,
другие врачевали людей, живущих в округе. Остальные возделывали монастырскую
землю, готовили пищу, шили, вязали, занимались домашней работой.
   Скай быстро приспособилась к жизни  в  монастыре:  ловила  рыбу,  ставила
силки на кроликов и как-то однажды даже  принесла  молодого  оленя.  Оленина
была монахиням в диковинку.
   Скай постоянно нуждалась в физическом труде. Только вымотавшись за  день,
она могла уснуть. Почему Найл ей ничего не написал? Он не мог  не  понимать,
какое она испытывает нетерпение. Девушка была уверена: не мог он  любить  ее
так нежно, а потом просто бросить.
   Быть может, Скай и утешило бы сознание, что Найл Бурк страдал  не  меньше
ее. Когда он выбрался из темноты и сознание его прояснилось,  он  обнаружил,
что его, как рождественского гуся, сунули в маленькую  лодку,  как  в  печь.
Капитан пляшущего на волнах суденышка криво, но понимающе улыбнулся:
   - Так вы пришли в себя, милорд?
   - Где это я, черт побери? - проревел лорд Бурк. - Сейчас же меня развяжи!
   Капитан выглядел несчастным:
   - В данный момент не могу этого сделать. Если вы начнете  буянить,  а  по
всему видно, что так вы и поступите,  у  меня  будут  неприятности.  Отвезти
лорда Бурка домой к Мак-Уилльяму  -  вот  что  приказал  мне  О'Малли,  и  я
выполняю его приказ.
   - Так, по крайней мере, посади меня и дай глотнуть чего-нибудь  крепкого.
Я весь затек. В голове у меня творится такое, как будто карлики там добывают
золото. И я не уверен, что со мной сейчас не приключится морская болезнь.
   Капитан Мак-Гвайр усмехнулся:
   - Вы просите не слишком многого, Бурк, чтобы  заставлять  вас  испытывать
неудобства больше, чем нужно. - Говоря это, он приподнял Найла и усадил его,
прислонив спиной к мачте. Потом поднес фляжку к губам.
   Найл, испытывая благодарность, отхлебнул отдающее дымком и торфом  виски.
Словно раскаленный камень, оно обожгло желудок, потом согрело.
   - Так это О'Малли отправил меня домой, - понимающе произнес он.
   - Да, милорд. И большую часть пути вы проспали мирно,  как  младенец.  Мы
почти уже приплыли.
   Найл вытянул шею и вгляделся в побережье. Но он  не  был  моряком,  и  на
таком расстоянии береговая линия выглядела для него везде одинаковой.
   - Когда мы пристанем? - спросил он.
   - Достаточно скоро, - последовал приводящий  в  бешенство  неопределенный
ответ. - Видите тот мыс? Обогнем его, и окажетесь дома. Там мы и  пристанем.
И тогда я вас выведу отсюда. Мы вместе пойдем к Мак-Уилльяму, для которого у
меня есть письмо.
   - Пойдем! - взорвался Найл. - Ну уж нет!  Мы  возьмем  первых  попавшихся
лошадей! Ты можешь ездить верхом? До укрепления  Мак-Уилльяма  от  побережья
все ноги стопчешь.
   - Почти так же здорово, как вы ходите под парусом.
   - Тогда храни тебя Бог, Мак-Гвайр. Скоро тебе придется не лучше, чем  мне
сейчас!
   Когда они, наконец, достигли берега, капитан развязал пассажира  и  помог
ему перебраться через борт. Найл Бурк растирал запястья. Он спешил оказаться
дома, чтобы скорее поговорить с отцом, и пошел вверх по холму.
   Даже не оглядываясь, чтобы посмотреть, идет ли  за  ним  Мак-Гвайр,  Найл
Бурк широко шагал по едва приметной  тропинке.  Примерно  через  полчаса  их
глазам открылась ферма под соломенной крышей. К ферме примыкал  огород,  где
росла морковь, различная  зелень,  кресс-салат,  виднелись  несколько  ярких
цветов. Ближайшее поле выглядело ухоженным и пестрело  ячменем  и  рожью.  А
ниже огорода на пастбище мирно жевали траву  с  дюжину  лоснящихся  лошадей.
Других признаков жизни не было заметно, хотя Мак-Гвайр готов был поклясться,
что видел, как вьется из трубы дымок.
   - Эй! В доме! Это Найл Бурк с товарищем! Прошло  немало  времени,  прежде
чем дверь растворилась и на пороге появился крупный мужчина.
   - Все в порядке, Мив, - оглянулся он к кому-то скрывавшемуся  в  доме,  -
это его светлость.
   Мужчина подошел ближе и схватил руку Найла своей  огромной,  напоминавшей
медвежью лапу ладонью.
   - Пожалуйте, милорд. Чем могу служить?
   - Мне нужно две лошади, Брайан. Этот ужасный человек - капитан  Мак-Гвайр
из людей О'Малли. Позже он вернет тебе лошадей.
   - Сию минуту, милорд. Но если вы не слишком спешите,  отведайте  хлеба  -
жена только что вытащила его из печи. Серые  глаза  Найла  Бурка  благодарно
блеснули:
   - Хлеб Мив с ее  медом!  Пойдем,  Мак-Гвайр.  Я  покажу  тебе,  как  надо
обращаться с людьми, хотя ты со мной обошелся очень дурно.  -  С  капитаном,
следующим по пятам, он ворвался в дверь и заключил в объятия крошечную,  как
воробей, женщину. Он поднял ее в воздух, опустил и  чмокнул  во  вспыхнувшие
щеки,  а  она  смеялась  и  просила  ее  отпустить.  -  Я  пришел  за  твоей
добродетелью, - рассмеялся Бурк, - и за вкусным хлебом, прелестная Мив. - Он
осторожно поставил ее на пол. Она по-дружески шлепнула его:
   - Никаких шалостей, мистер Бурк. Вы уже давно выросли. Проходите вместе с
другом, садитесь. Хлеб только что из печи.
   Они подчинились и сели. Бурк повернулся к Мак-Гвайру:
   - Пока мне не исполнилось семь  лет,  Мив  была  моей  няней.  Потом  она
покинула меня и вышла замуж за Брайана. Мальчиком  я  часто  приходил  сюда,
потому что она печет лучший хлеб в округе. И по каким-то особым причинам  ее
пчелы собирают такой вкусный мед, какого ты еще не пробовал.
   - Это от морского воздуха, - объяснила Мив. -  Он  придает  меду  чуточку
остроты.
   Вскоре Мак-Гвайр убедился, что лорд Бурк его не обманывал:
   - Если у вас есть дочь и она готовит хотя бы вполовину так же хорошо, как
и вы, - обратился он к Мив,  -  я  бы  на  ней  трижды  женился.  -  Женщина
зарделась от удовольствия:
   - На обратном пути перекусите с нами, капитан, - ответила она.
   - Спасибо, миссис. Обязательно.
   - Лошади готовы, милорд, - окликнул от двери Брайан. Найл  Бурк  поднялся
и, как мальчишка, слизнул с пальца капельку меда.
   - Пошли, Мак-Гвайр, - обратился он к капитану. - Мне не терпится  попасть
домой.
   Моряк с удивлением увидел, что за порогом их  уже  ждали  две  оседланные
лошади. Они вскочили на них и, пахнув Брайану, поскакали прочь.
   - Ваши крестьяне, должно быть, благоденствуют, раз у них есть лошади,  да
еще такие замечательные, как эти, - заметил Мак-Гвайр.
   - Это наши лошади, - объяснил Бурк. - Мы держим их  в  нескольких  семьях
специально для таких случаев, и поэтому  никогда  не  остаемся  без  средств
передвижения. - И пустил свою в галоп.  -  Ну  же,  вперед,  -  окликнул  он
капитана, который с несчастным видом трясся в седле.
   Но о своей спешке Найлу Бурку  еще  пришлось  пожалеть.  Как  только  они
прибыли  к  Мак-Уилльяму,  письмо  О'Малли  было  вручено  знатному   лорду.
Мак-Гвайра отослали подкрепиться, а Найл с нетерпением  ждал,  пока,  темнея
лицом, Мак-Уилльям пробежал глазами послание О'Малли. Наконец  он  посмотрел
на сына и сердито проревел:
   - Ну что, заносчивый щенок, надеюсь, ты объяснишь свое поведение? Корабли
Дубхдары О'Малли  необходимы  для  защиты  округи  так  же,  как  и  хорошее
расположение Баллихинесси О'Флахерти!
   Найл не видел письма. Потеряв самообладание, он забормотал, как школьник:
   - Я люблю ее, отец! Люблю Скай О'Малли! Я хотел поговорить  с  О'Малли  и
попросить его перенести свадьбу. Но у его жены начались схватки, прежде  чем
я успел затеять разговор. Роды оказались трудными, и я так  и  не  смог  его
поймать. Девочку выдали замуж поспешно, почти что тайно.
   - О'Малли никогда бы не согласился разорвать этот союз,  глупец.  Он  был
заключен много лет назад, и О'Малли им доволен. Он и впрямь  хорош  для  его
младшей дочери. Как ты посмел вмешаться?
   - Я люблю ее, и она любит меня. А О'Флахерти,  за  которого  ее  насильно
выдали  замуж,  ненавидит!  И  ненавидела  всегда,  еще  до  того,  как   мы
встретились.
   - И ты решил, что это дает тебе право потребовать привилегии сюзерена  на
первую ночь с невестой? Господи! Если бы это был кто-нибудь другой, я бы его
убил! На твое счастье, у О'Малли есть  чувство  юмора.  Он  отослал  дочь  в
монастырь, пока не убедится, что твои ночные труды остались тщетными.
   - Я люблю ее! - выкрикнул Найл. - И хочу, чтобы ее  брак  расторгли  и  я
смог бы на ней жениться. В нашем клане ведь есть епископ.
   - Только через мой труп,  -  снова  проревел  Мак-Уилльям.  -  Мне  нужны
корабли О'Малли, а его девчонка ни к чему. Я вовсе не  хочу,  чтобы  у  моих
внуков матерью была дочь пирата.  Я  устроил  твой  брак  с  Даррой  О'Нейл,
младшей сестрой твоей покойной суженой. Ей  уже  тринадцать,  и  она  вполне
созрела для замужества. Через три недели свадьба.
   - Нет!
   - Да! Выслушай меня, молодой идиот. Можешь взять О'Малли в любовницы,  но
в жены - никогда! У нее уже есть муж. И  если  верить  тому,  что  я  о  нем
слышал, как только он ее затащит в кровать, ты  станешь  для  девчонки  лишь
приятным воспоминанием.
   - Иди к дьяволу! - Найл Бурк пулей вылетел  из  кабинета  отца  и  крепко
напился.

***

   На следующий день с разламывающейся головой, которая казалась  ему  вдвое
больше обычного, он вновь был призван к родителю.
   - Это сегодня утром передали для тебя,  -  проговорил  Мак-Уилльям.  -  Я
позволил себе прочитать письмо и  могу  только  сказать,  что  дочь  О'Малли
мудрее тебя Здравого смысла в ней гораздо больше, чем в тебе. Вот, возьми.
   Найл схватил послание и, потрясенный, прочитал.
   "Милорд Бурк!
   Я удалилась со своей сестрой в монастырь  Святой  Непорочной  Невесты  на
острове Инништурк, где стану  молиться  Деве  Марии,  чтобы  позорная  ночь,
которую мы провели вместе, не  принесла  оскверненных  плодов.  То,  что  мы
совершили, было порочно, и мне остается надеяться и молить, чтобы  муж  меня
простил. Прошу  забыть  меня  и  для  блага  собственной  души  жениться  на
достойной женщине как можно быстрее. Да сопутствует вам всюду Господь. Скай,
леди О'Флахерти".
   Он не хотел верить тому, что прочитал. Ведь он не видел ее почерка. Уж не
подделка ли это? Но рука была явно женской - буквы мило  округлыми  -  и  он
узнал печатку на воске, такую она носила на пальце. Может быть, ее заставили
написать это письмо? Но он помнил, сколько упрямства в  Скай.  Хоть  жги  ее
ноги каленым железом, она не напишет того, чего не пожелает сама.  Будь  она
проклята!  Проклята!  Так  вот  что  он  значил  для  нее.  Позорная   ночь!
Непостоянная сучка! Испытывая боль в  душе,  какую  раньше  ему  никогда  не
приходилось переносить, Найл сморгнул слезы и хрипло произнес.
   - Я женюсь на Дарре О'Нейл. - И, уронив письмо, быстро вышел из  комнаты,
даже не оглянувшись. Мак-Уилльям выждал несколько минут и сказал:
   - Теперь можешь ехать, капитан Мак-Гвайр. Возвращайся  и  скажи  О'Малли,
что его план сработал. Через три недели сын женится и не доставит ему больше
беспокойств.
   Мак-Гвайр поклонился и, не говоря ни слова, отправился в путь.
   Оставшись один, Мак-Уилльям почувствовал угрызение  совести.  Он  глубоко
любил сына и ни в чем ему не  отказывал.  И  все  же  когда  ему  надо  было
выбирать в невестки О'Нейл или  О'Малли,  Мак-Уилльям  безоговорочно  сделал
выбор. Найл прекрасно поладит с Даррой, и к этому времени на будущий  год  у
него уже появится внук.

4

   Во время пребывания в обители Святой Непорочной Невесты как-то под  вечер
Скай прогуливалась вдоль берега и услышала жалобный лай. Обогнув скалу,  она
наткнулась на больного волкодава, почти еще щенка. Бедняга умирал от  голода
- ребра выпирали наружу. Шерсть так свалялась и пропиталась солью, что  было
трудно определить цвет собаки. Ногу зажало в трещине в скале. Скай подбежала
к животному. Собака с надеждой посмотрела на девушку и  дружелюбно  завиляла
хвостом.
   - Несчастное  животное,  -  пробормотала  Скай  и  принялась  освобождать
собаку. Прежде всего она убрала мелкие камни, а потом аккуратно, как  только
могла, вынула лапу из трещины Собака дернулась, но даже  не  зарычала.  Скай
похлопала ее по холке:
   - Ну вот, хорошо, теперь пойдем поищем еды.
   Пес с усилием поднялся на ноги и, спотыкаясь, поплелся за ней.
   Монахини, как и Скай, пожалели собаку  и  впустили  в  монастырь.  Откуда
взялся пес и кто его хозяин, они так и  не  выяснили.  Крестьяне  с  острова
никогда бы не  решились  завести  собаку  королевской  породы.  Они  держали
рабочих псов - терьеров, мастифов,  дворняг.  Ирландский  волкодав  -  гроза
волков и других хищников, как и ирландский сеттер, принадлежал к благородной
породе.
   Скай назвала пса Инисом в честь знаменитой гончей Партолана -  одного  из
первых поселенцев Ирландии. Собака была предана ей всей душой. Инис гулял  с
ней по утрам, плавал в монастырской лодочке и спал, распластавшись  во  весь
свои огромный рост у кровати. Через несколько недель он окреп и  набрал  вес
нормального взрослого пса - сто шестьдесят фунтов и в высоту достиг тридцати
восьми дюймов. После  мытья  шерсть  его  стала  серебристо-серого  цвета  и
напоминала Скай глаза Найла. Уши же и лапы были черными. Пес стал  настоящим
рабом девушки, и его глаза каждый раз светились от восторга, когда он  видел
ее.
   Скай нуждалась в любви собаки -  ведь  Найл  Бурк,  казалось,  ее  совсем
забыл. А потом наступил день,  когда,  как  и  полагалось,  у  нее  начались
месячные. С совершенно разбитым сердцем девушка разрыдалась на шее у собаки.
   Святая мать Этна отправила весточку молодому О'Флахерти, сообщая ему, что
его жена не беременна. Дом приехал за ней. Настоятельница сама проводила его
в покои Скай.
   - Я бы приехал и раньше, - мстительно процедил он, - но пришлось  поехать
на свадьбу Найла Бурка с Даррой О'Нейл.
   Скай лишилась чувств. А когда пришла в себя,  обнаружила,  что  лежит  на
скамейке. Дом оправдывался перед монахинями:
   - Вот уж не думал, что новость о женитьбе лорда Бурка так подействует  на
миледи.
   - Так уж не думали? - холодно переспросила настоятельница.
   О'Флахерти улыбнулся и, пропустив мимо  ушей  ядовитый  вопрос  монахини,
продолжал.
   - Не по правилам, чтобы мужчина ночевал в вашем монастыре. Но я  не  вижу
другого выхода - жене нельзя пускаться в дорогу, пока потрясение не  пройдет
совсем.
   Хоть Дом и не понравился настоятельнице,