ать ему сейчас, потому что, хотя она и не  призналась  бы  ему  в
этом, себе самой она была готова признаться, что ее желание  было  огромным.
Ее тонкие пальцы двигались вверх и вниз по его гладкой,  горячей  и  твердой
плоти. Он тихо постанывал, когда с неожиданной смелостью она накрыла рукой и
стала ласкать его яички.
   - Это правда приятно? - спросила она.
   - Да, - выдохнул он, - но сейчас остановитесь, я тоже хочу доставить  вам
удовольствие.
   - Нет, - испуганно запротестовала она, но он не обратил  внимания  на  ее
малодушные возражения, которые были вызваны только новым приступом угрызений
совести.
   Он с силой прижал ее спину к мраморному полу, покрывая легкими  поцелуями
ее лицо и спускаясь к ее набухшим грудям. Он задрожал от возбуждения,  когда
она прижала его к своей груди, потому что это было  ее  первым  сознательным
проявлением страсти. Черт побери,  как  же  ему  нравились  ее  изумительные
округлости, источавшие слабый аромат ландыша. У нее действительно были самые
совершенные груди из всех, которые он видел, и он  был  бы  согласен  часами
любоваться ими.
   Сейчас страсть овладела и Валентиной, потому что игра, которую он  вел  с
ней, действительно возбуждала ее. Тихо постанывая, она  храбро  поймала  его
руку и потянула ее к своему красивому розовому холмику Венеры.
   Том Эшберн улыбнулся про себя. Как же она будет хороша в  постели,  когда
он женится на ней! Все это пламя под холодной поверхностью.., оно,  в  конце
концов, будет принадлежать ему!
   Оторвавшись от ее грудей, он соскользнул  к  ее  ногам.  Он  поклялся  не
входить в нее, но он покажет ей одну  приятную  штучку,  которую,  он  готов
поспорить, лорд Бэрроуз никогда не показывал ей.
   Она поняла! В тот момент, когда его голова оказалась между ее бедер,  она
поняла! Он хотел  дотрагиваться  до  нее  самым  интимным  способом,  и  она
почувствовала, если он сделает это, она целиком потеряет над собой контроль.
И,  прежде  чем  она  смогла  увернуться  или  остановить  его,  его  пальцы
раздвинули ее плоть, и его теплый язык трогал ее. Голова у нее  закружилась,
она громко закричала.
   Она выгнула спину, чтобы оказаться ближе к его члену,  который  доставлял
ей такое невероятное удовольствие.  Это  было  неописуемое  блаженство.  Это
было.., прекрасно! По мере того как ее оргазм  нарастал,  она  закричала  от
восторга и заплакала сладкими слезами. Он нежно стер  их  поцелуями,  и  она
понемногу успокаивалась.
   Потом она лежала в его объятиях под  милостивым,  одобрительным  взглядом
богини. Он гладил ее волосы и укачивал ее, пока она  не  перестала  плакать.
Успокоившись, она вздохнула.
   - Уже лучше? - тихо спросил он.
   - Думаю, хуже, - сказала она. -  Это  приятное  развлечение  годится  для
маленьких девочек, которые не знают, что должно  произойти.  Сейчас  я  буду
томиться больше, чем раньше. Том, "и вы наверняка знаете об этом.
   -  Нет,  божественная,  я  думал  только  о  том,  чтобы  доставить   вам
удовольствие. Если бы я знал, как вы себя будете чувствовать, я бы  не  стал
делать это маленькое жертвоприношение Афродите. -  Он  указал  на  основание
жертвенника богини, где он оставил свое золотистое семя. - Если бы  я  знал.
Вал, я бы растянул все это, чтобы вы могли получить полное удовольствие, моя
дорогая, потому что, несмотря на все ваши возражения, я верю в то,  что  вам
понравилось бы наше единение, даже если бы потом ваша совесть  и  мучила  бы
вас.
   Она залилась краской от смущения, потом бессильно засмеялась.
   - Нет, мы поступили мудро, воздерживаясь от полного удовлетворения  нашей
страсти, Я не шлюха, чтобы соединяться с каждым  мужчиной,  которым  я  могу
увлечься.
   Валентина  подтянула  свою  рубашку  и,  встав,  разгладила   юбки.   Она
качнулась, почувствовав минутное головокружение.
   Он вскочил на ноги, чтобы поддержать ее, одновременно ревниво  шепнул  ей
на ухо:
   - А многими ли мужчинами вы увлекались, божественная?
   - Застегнитесь, милорд, - сказала она, мягко освобождаясь из его объятий.
- Мы должны вернуться на берег до того, как  Мурроу  пошлет  кого-нибудь  за
нами и нас застанут за нашим веселым занятием. Обратный  путь  охладит  наши
страсти.
   - Я вкусил вашей сладости. Вал, и я  уверен,  что  воспоминание  об  этом
только усилит мою страсть к  вам.  Простая  прогулка  не  способна  погасить
горящий во мне пожар, божественная, - заключил он с усмешкой.
   - Богиня, - сказала Валентина, - показала нам оба  своих  лица.  Том.  Мы
получили удовольствие, хотя никто из нас полностью не удовлетворен. Не знаю,
есть ли в этом смысл. Ее настроение улучшилось.
   - Давайте соберем цветов на обратном пути, чтобы  оправдать  наше  долгое
отсутствие.
   - Никто, - сказал он, - не осмелится задавать нам вопросы.
   - Даже Мурроу? Думаю, что он будет дразнить нас, - смеясь, сказала она.
   Удивительно, но Мурроу не сказал ничего. Отношения между его кузиной, его
младшим братом и графом Кемпом, в  конце  концов,  решатся  сами  собой.  Он
надеялся, что Валентина выберет в мужья Патрика, потому что подозревал, что,
если этого не произойдет,  Патрик  не  женится  никогда.  Он  был  человеком
сильных чувств, и, конечно, ему будет трудно влюбиться еще раз.
   Сам Мурроу был доволен своим счастливым браком со своей  сводной  сестрой
Джоан Саутвуд, устроенным его матерью. Мурроу был не из тех, кто способен на
сильные страсти и бурные любовные романы.
   - Вы возложили дары на жертвенник богини? - спросил он Валентину и графа,
когда они вернулись на берег.
   Козы были изжарены, их начинили диким чабрецом, который  команда  набрала
на песчаном склоне холма.
   - Да, - ответила Валентина. - Мы подарили ей по охапке цветов, таких, как
эти. А эти мы набрали для Патрика. Как он?
   - Корабельный врач говорит, что  это  просто  легкое  растяжение.  Патрик
поправится и будет ходить к тому времени, когда мы придем  в  Стамбул,  если
сейчас не будет наступать на ногу. Ты должна заставить его слушаться, Вал.
   Луна уже заливала море серебряным светом, когда они вернулись на корабль,
насладившись сочной козлятиной. Патрик ждал их  с  мрачным  видом,  сидя  на
палубе с вытянутой ногой.
   Валентина подбежала к нему с цветами.
   - Посмотри, Патрик! Мы нарвали их для тебя! Правда, они красивые?
   - Вы заходили в храм? - мрачно спросил он.
   - Да, - ответила она. - Это маленькое произведение  искусства  из  белого
мрамора, с колоннами, открытое со всех сторон. Внутри  замечательная  статуя
Афродиты и жертвенник в виде раковины у ее ног! О, жаль,  что  ты  не  видел
его. Наверху - большое поле, заросшее маками, алыми,  пурпурными  и  белыми.
Храм стоит посреди всего этого великолепия. Том и я собрали маки и возложили
их на жертвенник богини. Потом набрали цветов и для тебя.
   Она говорила слишком торопливо,  слишком  энергично.  Значит,  она  хочет
что-то скрыть, подумал он. Его взгляд переметнулся на Тома Эшберна, и  серые
глаза графа спокойно встретились с глазами  Патрика  Бурка,  не  говоря  ему
ничего и тем не менее все объясняя. Будь он проклят, этот ублюдок!  Будь  он
проклят!
   - Вы могли бы принести мне свежего мяса, запах которого я улавливаю  даже
отсюда, - резко бросил лорд Бурк.
   - Мы принесли, братишка, - ответил Мурроу, спокойно принимая все на себя.
Эта троица на его мирном корабле была бурей, готовой нарушить покой.
   Валентина смотрела на Патрика с нарастающим гневом. Как  он  осмеливается
вести себя подобным образом? Даже если она и  занималась  любовью  с  Томом,
какое до этого дело Патрику! Разве он  спрашивал  у  нее  разрешение,  когда
тащил к себе в постель эту цыганскую потаскуху из Сан-Лоренцо? Нет!
   - Позвольте мне проводить вас в  вашу  комнату,  божественная,  -  сказал
граф.
   - Разве вы не имеете в виду ее постель? - прорычал лорд Бурк.
   - Нет, он не имеет это в  виду,  -  взорвалась  Валентина,  -  и  как  ты
осмеливаешься намекать на подобное? - Она яростно  швырнула  в  него  охапку
цветов и умчалась.
   Он чуть было не свалился на  палубу  и,  усыпанный  яркими  разноцветными
маками, выглядел очень комично. Два его спутника захохотали.
   Пытаясь встать на ноги, Патрик взорвался.
   - Черт бы ее побрал! Она сводит меня с ума! -  Он  сморщился  от  боли  в
ноге, и, увидев это, граф и капитан подскочили к нему с двух  сторон,  чтобы
помочь спуститься в каюту.
   - Если вам станет легче от этого, - сказал Том Эшберн, - я в  самом  деле
пытался заняться любовью с Вал, но она не захотела этого.
   - Она не захотела?
   Мурроу подумал, что брат сказал это совсем невесело.
   - Она говорит, что страсть без любви не то, что  могло  бы  удовлетворить
ее, и что она не примет решения относительно наших предложений,  прежде  чем
ее поиски не будут завершены. Я бы не сказал вам этого, если бы вы  не  были
ранены. Я не хочу, чтобы вы сделали какую-нибудь глупость, мой друг. Вы,  да
поможет вам Бог, похожи на меня. Вы влюблены! Сейчас я желаю  вам  спокойной
ночи, - сказал граф и удалился.
   Помогая своему младшему брату раздеться, Мурроу спокойно сказал ему:
   - Она не принадлежит тебе, Патрик, и ты  потеряешь  ее,  если  не  будешь
вести себя, как положено мужчине. Слава Богу, тебе за тридцать! Если  бы  ты
сказал ей о своих чувствах раньше, ты бы давно мог жениться на  ней.  Но  ты
этого не сделал, поэтому теперь тебе надо просто стараться играть как  можно
лучше, чтобы суметь соединить ваши судьбы.
   - Она однажды уже была моей, - тихо  сказал  лорд  Бурк  своему  сводному
брату.
   - Что? - Мурроу был удивлен.
   - Да. Прошлой осенью. Я ничего не смог с собой поделать. Я решил, если  я
сделаю так, она, может быть, прикажет Тому уехать и забудет  об  этой  своей
сумасбродной затее. Выйдет за меня замуж. Даже после того как я взял ее, она
сказала мне, что это не имеет значения и что ее силой не загонят под  венец.
- Патрик раздраженно провел рукой по своим черным волосам. - Боже, Мурроу, я
люблю ее! Мысль о том, что она может выбрать Тома, сводит меня с ума!  -  Он
глубоко вздохнул. - Неужели все мужчины чувствуют себя такими дураками из-за
женщин, которых любят?
   Мурроу задумался над вопросом Патрика. Разница в возрасте между ним и его
старшим братом Эваном едва равнялась десяти месяцам. Мать обручила их, когда
они были еще мальчиками, с дочерями-близнецами ее третьего мужа  от  первого
брака. Мурроу и Эван одновременно женились, когда им исполнилось  семнадцать
и восемнадцать соответственно. Для  Мурроу  никого  не  существовало,  кроме
Джоан, так же как и для Джоан никого не существовало, кроме Мурроу. Ласковая
Джоан, его маленькая английская птичка с ее красивыми  золотисто-каштановыми
волосами. Если бы он был на месте Патрика и речь бы шла о  Джоан,  разве  он
позволил бы вести себя по-дурацки? Да, решил он,  позволил  бы,  потому  что
любил свою Джоан так же, как его младший брат любил Валентину.
   - Думаю, - сказал он Патрику, - что мы все превращаемся в дураков,  когда
дело доходит до любви. Но это дела не  меняет.  Валентина  не  ребенок.  Она
взрослая женщина, и, как у всех женщин этой семьи, у нее сильная  воля.  Она
настоит  на  своем,  братец,  и  тебе  предстоит  научиться  покоряться   ее
настроениям, иначе  ты  не  выживешь  перед  болезнью,  называемой  любовью,
которая причиняет тебе столько страданий. - Мурроу  положил  руку  на  плечо
сводного брата. - Спокойной ночи, Патрик, - сказал он. - Женщина, которую ты
любишь, - божий дар. - Он ушел.
   Патрик Бурк беспокойно ворочался в кровати.  Иллюминатор  был  открыт,  и
через него была видна яркая луна.
   Воздух был теплым, и в нем чувствовался  слабый,  едва  уловимый  аромат,
доносимый ласковым ветром, наполнявшим  паруса  "Архангела".  Он  чувствовал
легкое покачивание корабля, скользившего по волнам. Неожиданно дверь  в  его
комнату распахнулась и тут же закрылась.
   - Кто там? -  спросил  он,  увидев  тень,  которая  быстро  проскользнула
внутрь.
   - Это я, - сказала Валентина, проходя через каюту и садясь  на  край  его
кровати. - Ты успокоился, Патрик?
   - Да, - сказал он, радуясь ее приходу.
   - Ну, если с тобой все в порядке, я пошла спать, - сказала она  спокойно,
поднимаясь, чтобы уйти.
   - Вал! - Его рука поймала ее пеньюар. - Том сказал мне,  что  между  вами
ничего не было.
   - И я сказала тебе, что ничего не было, Патрик, - ответила она,  и  голос
ее был спокоен.
   - Я не могу ничего поделать с собой, голубка! Я так страстно хочу тебя!
   - Ты хочешь меня, Патрик? - В ее тоне слышалось раздражение. -  Если  это
все, что ты хочешь от меня, тогда возьми меня! - Она скинула с плеч пеньюар,
и тот, шурша шелком, скользнул на пол и упал у ее ног.
   Она стояла перед ним обнаженная, а луна заливала  серебристым  светом  ее
роскошную фигуру, делая ее похожей на какую-то богиню.
   Он чувствовал, что его тело откликается на эту картину точно так же,  как
откликнулось бы тело любого мужчины.
   - Вал! - голос его срывался.
   - Что, сэр? Ты больше не хочешь меня? - с насмешкой спросила она.
   - Оденься, черт возьми! Сию же минуту, мадам! Ты позоришь нас обоих своим
поведением, - прошипел он.
   Валентина лениво потянулась, подняв руки  над  головой,  чтобы  ему  были
лучше  видны  ее  изумительные  груди.  Потом  с  насмешливой  улыбкой   она
наклонилась и подняла свой пеньюар, просунула руки в длинные широкие  рукава
и плотно завязала на шее розовые ленты.
   - Я сама себе хозяйка,  Патрик  Бурк,  -  сказала  она.  -  Даже  если  я
соглашусь однажды стать твоей женой, я не буду ничьей собственностью.  Помни
об этом! - Дверь открылась и закрылась, и он остался один.
   "Архангел" прокладывал  свой  путь  сквозь  залитую  луной  ночь,  плавно
скользя по атласным водам, и вышел в Дарданеллы, когда за его правым  бортом
небо над темными горами  Малой  Азии  начало  окрашиваться  в  розовый  цвет
восхода. К концу дня они вошли в Мраморное море,  и  по  обоим  берегам  над
темно-синей водой стали видны турецкие крепости.  Следующий  день  Валентина
провела на палубе под полотняным тентом, который защищал ее  белую  кожу  от
яркого солнца. Она с любопытством наблюдала за многочисленными кораблями,  в
разных направлениях пересекавшими Мраморное море.  Среди  них  были  большие
военные корабли оттоманского султана и корабли, принадлежавшие его вассалам,
корсарам с берберийского побережья. Торговые корабли  из  Лондона,  Марселя,
Генуи, Амальфи <Амальфи (Италия) - в Х - ХI вв. важная  торговая  республика
Родина Tabula Amalphitana - свода морских законов,  которым  на  Средиземном
море  следовали  вплоть  до  1750  г.>,  Мальты,  Тулона,  Алжира,  Танжера,
Александрии и Венецианского Леванта проплывали мимо  бесконечной  вереницей.
Это был очень оживленный водный путь.
   На следующее  утро  Валентина  проснулась  до  рассвета.  Она  беспокойно
провела ночь и больше не могла находиться в душной  каюте.  Тихо  оделась  в
зеленую юбку-штаны и шелковую кремового цвета рубашку, быстро натянула чулки
и башмаки и застегнула на талии широкий кожаный пояс, нетерпеливо  расчесала
длинные волосы, заплела их  в  одну  косу,  завязав  ее  розовой  лентой,  и
крадучись выбралась из каюты, чтобы не разбудить Нельду.
   Мурроу она нашла на палубе.
   - Вы когда-нибудь спите? - спросила она.
   - Конечно, сплю, - хмыкнул он, - но капитан несет большую ответственность
и должен спать меньше остальных на корабле. На  самом  деле,  последние  две
ночи я спал больше, чем когда бы то ни было.
   - Мы близко от Стамбула?
   - Через несколько минут рассветет, - сказал он, - и ты  увидишь  башни  и
стены города. Подожди  меня  здесь,  и  я  покажу  тебе  некоторые  наиболее
интересные места, но сначала я должен дать указания помощнику.
   До его возвращения она стояла, вглядываясь в серый утренний туман.
   - Туман рассеется? - спросила она.
   - Обычно на рассвете дует ветер, который разгоняет туман. Впервые увидеть
Стамбул отсюда - замечательное зрелище. Я  был  здесь  много  раз,  но  меня
всегда поражает вид города на рассвете.
   Как и предсказывал Мурроу, подул ветер,  разрывая  в  клочья  шелковистый
туман и наполняя паруса кораблей. Город появился внезапно со стороны  порта,
поднимаясь из-за древних стен,  окружавших  его  с  моря,  в  восхитительном
великолепии разбегаясь по семи холмам. Когда золотые и алые лучи  позолотили
купола и рвущиеся ввысь минареты, над всем Стамбулом одновременно разнеслись
голоса бесчисленных муэдзинов.
   - Потрясающе! - воскликнула Валентина. - Я  ничего  подобного  прежде  не
видела! Мурроу согласно кивнул.
   - Да, - согласился он. - Действительно, ничего  подобного  ты  раньше  не
видела.
   - Что это за здания вон там? - указала рукой Валентина.
   - Это, кузина. Новый дворец, где когда-то была заточена  твоя  мать.  Мне
говорили, что это золотая клетка с множеством чертогов, сокровищниц, мечетей
и садов. Там живет султан и  его  семья,  и  именно  там  ты  встретишься  с
валидой, матерью султана. Ты сама сможешь рассказать мне больше, после  того
как это произойдет, чем я сейчас знаю, - сказал Мурроу.
   - Мы будем стоять около дворца?
   - Нет, мы будем швартоваться в Золотом Роге, за еврейской частью  города,
которая называется Балата. Большинство  торговых  судов  швартуются  там  со
времен Константина <Константин (280 - 337) -  римский  император,  сделавший
Константинополь своей столицей (330).>, несмотря на то что  даже  в  древние
времена в городе было много других гаваней.
   - Можно мне сойти с корабля? - спросила Валентина.
   -  Только  если  ты  будешь  соблюдать  определенные   ограничения.   Это
мусульманская страна, а  ты  христианка.  Если  ты  не  подчинишься  законам
ислама, тебя могут, самое малое, подвергнуть осмеянию или оскорблениям, а  в
худшем случае могут просто побить. Если ты сойдешь с  корабля,  тебя  должна
сопровождать Нельда и несколько мужчин в качестве телохранителей. Ты  должна
передвигаться в закрытом паланкине. Ни одна уважающая себя женщина из высших
слоев общества не поступит по-другому. И ты должна будешь  носить  яшмак.  И
Нельда тоже. Только  приняв  меры  предосторожности,  ты  сможешь  безопасно
передвигаться по городу.
   - Что такое яшмак? - спросила Валентина.
   - Это уличная одежда, которая укрывает тебя с головы до пят, кроме  того,
ты должна будешь носить чадру.
   - Чадру? Разве я девушка из гарема, чтобы  носить  чадру?  -  раздраженно
сказала Валентина  -  Мурроу,  неужели  эти  предосторожности  действительно
необходимы?
   - И твои  глаза,  -  продолжал  ее  кузен,  -  будут  все  время  скромно
потуплены. Ни одна приличная  женщина  не  смотрит  на  мужчину,  когда  она
находится на улице.
   -  Черт  возьми!  -  выругалась  Валентина.  -   Это   смехотворно!   Это
оскорбительно! Я англичанка, а не какая-нибудь бесправная рабыня!
   - Ты не сойдешь на берег, Валентина, до тех пор, пока не будешь полностью
выполнять  мои  указания.  Моя  мать  поручила  мне   заботиться   о   твоей
безопасности, и, учитывая то, что ты знаешь о мусульманском  мире  от  наших
матерей, я надеюсь, что у тебя  хватит  ума  внимательно  отнестись  к  моим
словам, - сурово сказал Мурроу. - Ты дала  слово  моей  матери,  что  будешь
подчиняться моим приказам.
   Валентина с нетерпением ждала встречи с престарелой  главой  семьи  Кира,
почтенной Эстер. Старая  женщина  не  покидала  своего  дома  уже  несколько
последних лет, что было не удивительно. Но если тело  не  подчинялось  Эстер
Кира, ее ум остался таким же острым и быстрым, каким был всегда.
   - Когда мы сможем встретиться с Эстер Кира? - спросила Валентина у своего
кузена около полудня.
   - Это Стамбул, Вал, и дела здесь делаются по устоявшимся  правилам,  даже
среди тех, кто не относится к царствующим особам,  -  Мурроу  усмехнулся.  -
Тебе нужно набраться терпения.
   В полдень пришло известие, что Эстер Кира будет рада  принять  их  в  два
часа дня.
   В каюте Валентина, ворча, прим