напряжению
сил, удалось сохранить все схемы и контуры двигателей, и теперь у его  людей
впереди была почти неделя, чтобы заняться полноценным восстановлением. Скотт
с удовольствием  подумал,  что,  может  быть,  удастся  внести  и  кое-какие
улучшения в систему из числа тех, о которых он уже  давно  размышлял.  Хотя,
конечно, все сразу застонут от его замыслов. На крейсере уже стало  расхожей
шуткой, что единственным сходством между органами управления "Энтерпрайза" и
стандартным устройством, принятым на  кораблях  звездного  класса,  осталась
строчка в инструкции о  необходимости  технических  испытаний.  В  случае  с
"Энтерпрайзом" эта строка, впрочем, тоже не имела никакого смысла,  так  как
Скотт отменил все  испытания  еще  год  назад,  предпочитая,  чтобы  техника
проходила проверку непосредственно в деле.
   Убедившись, что все идет, как надо, Скотт покинул  двигательный  отсек  и
направился к себе в каюту.  Поскольку  главная  его  забота  с  плеч  теперь
свалилась, настало время подумать о других  не  менее  важных  вопросах.  И,
естественно, первым в этом списке стоял вопрос о Споке.
   Впрочем, рассудил  Скотт,  их  вулканец  выходил  и  из  более  серьезных
передряг, и на этот раз как-нибудь все образуется. Не то, чтобы Скотт сильно
верил в  непогрешимость  всех  этих  чинуш  из  Звездного  Флота,  вершивших
правосудие, просто он абсолютно верил в своего капитана.
   Вторым человеком, о котором подумал инженер двигательных установок,  была
Мира Ромэйн. Она была самой умной, обаятельной и замечательной  женщиной  из
всех, когда-либо ступавших на борт "Энтерпрайза", и, по глубокому  убеждению
Скотта, она была еще и самой красивой.
   В тот момент, как  он  увидел  ее  в  конференц-зале  крейсера  во  время
демонстрации нового оборудования для Альфы Мемори, Скотт  почувствовал  себя
так, будто получил удар током.
   Он помнил, как в тот день ему было чертовски трудно сосредоточиться на ее
докладе. А доклад был превосходен! Простой, но очень  яркий,  логичный  и  в
соединении  с  прекрасной  новой  методикой  программирования  он  наверняка
сэкономил несколько дней во время наладки процессоров на научной станции.
   Позже, вспоминая ее доклад, Скотт с радостью отмечал не  только  красоту,
но и ум Миры.
   Вначале они  оба  чувствовали  себя  друг  с  другом  несколько  скованно
все-таки сказывалась разница в возрасте  и  в  их  служебном  положении.  Но
постепенно напряжение ослабевало,  и  стеснительность  исчезала.  Чем  ближе
становились они друг другу во  время  своих  встреч  на  Альфе  Мемори,  тем
сильнее связывали их какие-то невидимые  узы,  словно  предчувствие  разлуки
ускорило пробуждение любви.
   - Да! Именно любовь! Вот то слово, которое  нужно!  -  мечтательно  думал
Скотт, погрузившись в лирическое настроение. Конечно, в  его  жизни  были  и
другие женщины, но настоящую любовь он испытывал только к ней!
   Всю глубину и силу своего чувства к Мире он обнаружил тогда, когда увидел
ее во власти Зетариан. У него чуть сердце не разорвалось от горя,  когда  он
увидел, как в  ее  прекрасных  ярких  глазах  светилась  враждебная  энергия
древней, смертельной формы жизни. Невыносимо было  слышать,  как  ее  нежный
голос превратился в какое-то жуткое хрипение призрака, завладевшего ее телом
и собиравшегося подчинить себе ее мозг.
   А потом наступила ночь  ее  выздоровления.  С  помощью  особой  вакуумной
камеры, в которой попеременно создавалось то давление в  несколько  десятков
атмосфер, то почти полный вакуум, враждебный разум был изгнан из ее тела.
   И когда Скотт сжал девушку в своих объятиях, то вдруг  почувствовал,  что
она боится того же, чего и он. Нет, то был не страх смерти.  Это  был  страх
потерять кого-то, кто очень дорог и очень много значит для нее.
   Две следующие недели, проведенных ими  на  Альфа  Мемори,  были  сплошным
водоворотом любви и  напряженного  труда.  Скотта  поразил  ум  Миры  -  она
оказалась чрезвычайно интересным собеседником, но,  с  другой  стороны,  его
изумляла какая-то ребяческая непосредственность этой молоденькой женщины.
   Словно  в  ней  уживались   серьезный   ученый   и   веселая   шаловливая
девчонка-подросток. И, видимо, сознавая необходимость и неизбежность  скорой
разлуки с ней, Скотт с особой остротой чувствовал, что впервые в своей жизни
встретил женщину, которая может держаться с ним наравне и  которая  с  такой
полнотой может разделять все его горести и радости.
   Апотом наступил  последний  деньпрощания.Группа  техников-специалистов  с
Вулкана прибыла, чтобы начать восстановление выжженных недр Альфы Мемори,  и
Мира должна была остаться с ними, а "Энтерпрайз"  улетал,  так  как  получил
новый приказ.
   Единственное, что смогло их разлучить и в то же время делало эту  разлуку
менее болезненной, - это их чувство долга. Оба, и Скотт, и Ромэйн, не  могли
оставить тот образ жизни, к которому привыкли и который стал для  них  всем.
Они даже не спросили  друг  друга  о  том,  на  что  никто  из  них  не  был
способен...
   Несколько  месяцев  подряд  влюбленные  обменивались  посланиями.  Однако
слова, посланные через весь космос и открытые для чужих ушей и глаз,  только
обостряли ощущение потери и усиливали чувство одиночества.
   В конце концов оба поняли, что лучше закрыть это дело  и  вспоминать  все
хорошее, что у них было,  чем  изнемогать  в  бесплодных  попытках  удержать
безжизненный призрак прошлого.
   Теперь Мира Ромэйн была главным технологом на  научной  станции,  которая
сейчас стала очередным портом назначения для "Энтерпрайза".
   Неожиданно Скотта, словно громом, поразили вопросы,  заданные  им  самому
себе.
   - А что если? И почему?
   Ему было ясно: Мира Ромэйн не могла не узнать, что вскоре их  пути  вновь
пересекутся. Но она не прислала ему никакого послания, ни слова.
   Так, будто ей теперь уже все равно.

Глава 13

   Салман Нэнси стоял на возвышении сцены главного амфитеатра и смотрел, как
четыре робота-помощника катились  между  рядами  пустых  кресел  и  опускали
отпечатанные программки в карманы на задней стороне спинки каждого кресла.
   Он попытался представить, как будет выглядеть  этот  гулкий  зал  завтра,
когда в нем рано утром, в восемь часов по галактическому времени,  соберутся
на церемонию открытия почти две тысячи существ  с  разных  звездных  систем,
чтобы затем перейти к долгой и довольно тоскливой процедуре голосования.
   Со сферой, где расположен  амфитеатр,  соединили  специальные  модули,  в
которых воссоздали особые гравитационные и атмосферные условия, и откуда  за
презентацией будут наблюдать еще почти шестьсот ученых. К общему числу  всех
лауреатов  следует  приплюсовать  также   всевозможных   членов   делегаций,
представителей прессы, политиков, свободных от  вахты  астронавтов  с  почти
восьмисот прибывших на Приму звездолетов; словом, у Нэнси были все основания
опасаться, что коммунальным службам станций придется работать с максимальной
нагрузкой. Уже сейчас невозможно пробиться в кафетерий и  рестораны.  А  тут
еще Фарл и его синекожие солдаты оцепили все  основные  общественные  места,
выставили пропускные пункты, и, естественно, беспорядка  стало  раза  в  три
больше. С каждым часом, приближавшим их всех к церемонии открытия, Нэнси все
сильнее убеждался, что в этом году праздник вручения  наград  лучшим  ученым
Федерации вряд ли будет успешным. Все указывало, скорее, на то, что его ждет
полное фиаско.
   -  По  крайней  мере  хоть   с   Посредниками   вроде   все   наладилось,
удовлетворенно   подумал   Главный   Администратор,   просматривая    список
запланированных  на  сегодня  дел,  который  загорелся  на  его  портативном
служебном  терминале.  Гарольда  и  несколько  других   посредников   видели
прогуливающимися возле их кают в главном сфероиде, следовательно, можно было
сделать вывод, что  их  отношения  с  Изыскателями  пришли  в  норму.  Если,
конечно, можно вести речь о "норме" в этих  обстоятельствах.  Впрочем,  если
вести речь о возросшей мощности Изыскателей, то  она,  видимо,  нарастала  в
течение года, так что вряд ли пара дней может что-нибудь изменить.
   Рядом  с  Нэнси,  жужжа,  остановился  робот-помощник,  у  него  на  боку
открылась панель, и оттуда появился  экран  переговорного  устройства.  Пока
экран поднимался до уровня глаз Нэнси, робот объявил:
   - Вас вызывает на связь главный технолог Ромэйн.
   Администратор включил прием, и в ту же секунду на  экране  возникло  лицо
Миры, которая немедленно извинилась за то, что побеспокоила его.
   - Да я и так опаздываю,  так  что  еще  минута-другая  ничего  не  решит,
отозвался Нэнси. - А что случилось?
   -  Только-только  прибыл  "Энтерпрайз",  и  последняя  делегация   ученых
готовится транспортироваться  сюда  через  несколько  минут.  Ты  не  хочешь
присоединиться к комиссии по встрече?
   До этого дня Нэнси встречал все делегации, прибывавшие на  Прима  Мемори,
поэтому он не видел причин отказываться  от  возможности  установить  личный
рекорд по числу приветствий. Примерно так он ответил девушке.
   - Ну, тогда до встречи в главной комнате транспортации, - сказала Мира  и
бросила мимолетный взгляд на что-то за пределами экрана.
   - Я буду там, - заверил Нэнси, завершая разговор, и  вдруг  заметил,  что
Ромэйн не отключается.
   - Что-нибудь еще? - спросил он. Мира нахмурилась.
   - Ты не пытался получить подтверждение  полномочий  Фарла  на  объявление
этого "чрезвычайного положения"?
   Нэнси отрицательно покачал головой:
   - Я гражданский служащий, работающий на одной из станций Звездного Флота,
так что никто мне ничего не подтвердит. Да и потом, я за  свою  жизнь  сотни
раз наблюдал подобную суматоху. Просто все слишком волнуются за этих научных
гениев, которые собрались на маленьком астероиде. Вот и все.
   - Из-за этой, как ты выражаешься, "суматохи" я уже  лишилась  трех  своих
лучших  сотрудников,  которых  держат  на  военной  гауптвахте,  -   сердито
откликнулась  Ромэйн.  -  Будь  уверен,  уж  я  постараюсь   выяснить,   что
происходит! Один раз не получилось, но ничего!
   - Не получилось? - повторил Нэнси. Ему это что-то совсем не  понравилось.
- А что тебе ответили?
   - Да, всякая милитаристская тягомотина! Ничего  особенного  мне  штаб  не
ответил, кроме всяких аббревиатур и  закодированной  ерунды.  Так  что  нам,
чтобы все это прочитать, пришлось вскрыть шифровальные таблицы.
   Сэл поскреб подбородок.
   - Ого! Это значит, что они затеяли эту суматоху всерьез и  не  уверены  в
безопасности даже ближнего космоса, раз  отправляют  закодированные  штабные
послания.
   - Слушай, Сэл, между нами, ты можешь припомнить, чтобы  случалось  раньше
что-нибудь подобное?
   - Вообще-то такая линия связи - не лучшее место для приятных  разговоров,
- предупредил Нэнси. - Однако  я  отвечу:  нет.  Если  бы  припомнил  я,  то
вспомнил бы кто-нибудь еще, и у нас сейчас не было бы всей этой истории.
   Однако заметив, что ее лицо остается по прежнему суровым  и  напряженным,
он добавил, желая как-то успокоить:
   - Я не стал бы пока очень уж беспокоиться насчет всей этой заварухи.
   Думай лучше о своем инженере.
   Это вызвало у нее улыбку.
   - Хотелось бы, - отозвалась Мира. - Ладно, спасибо, дядюшка Сэл.
   Увидимся в комнате транспортации.
   Она прервала связь, и экран медленно уплыл назад в гнездо на боку робота.
   - У этого модуля есть и другие обязанности,  -  заявил  вежливый  аппарат
после того, как защелкнулась панель.
   Нэнси отпустил робота и взял со сцены свой  служебный  трикодер.  Он  уже
столько  людей  отправил  организовывать  церемонию,   что,   пожалуй,   мог
рассчитывать на то, чтобы и головная боль была у них, а не у  него.  Усталой
походкой Сэл прошел по сцене и тяжело опустился на ее  край,  чувствуя,  как
сильно ноет поясница. Нет, это все-таки настоящий  шовинизм  землян!  Почему
все должны терпеть ее стандартную гравитацию и  другие  условия?  Скорее  бы
бросить все к черту и оказаться на нормальной почве с нормальной марсианской
силой тяжести. Он вздохнул и направился к выходу из амфитеатра.

***

   Прибывающая делегация уже находилась в полной готовности к транспортации,
когда Нэнси появился в главной комнате транспортации Примы.
   Там уже находились Ромэйн с двумя  помощниками  и  еще  человек  двадцать
разного народа: представители комитета по  награждению,  разные  официальные
лица, два оператора голографической съемки из объединенной сети  новостей  и
один из лейтенантов Фарла со своими солдатами.
   Нэнси быстро прошел через комнату и остановился возле Ромэйн в  ту  самую
минуту, когда передняя приемная платформа начала мерцать красноватым  светом
и на ней стала материализоваться маленькая, приземистая, угловатая фигура.
   Сэл склонился к Ромэйн.
   - Я и не знал, что  "Энтерпрайз"  доставил  нам  еще  кого-то  с  Медузы,
произнес он.
   Оператор транспортации, сидевшая в своей консоли, обернулась и объяснила:
   - Это просто калибровочный модуль, мистер Нэнси.
   - А! - понял главный администратор, наблюдая, как призрачный образ у него
на глазах стал  густеть  и  приобретать  формы  самого  распространенного  в
Федерации транспортного средства.
   Все стенки этого квадратного модуля были сделаны  из  чрезвычайно  тонких
листов выравненного сплава и имели толщину,  равную  толщине  всего  четырех
молекул вещества. Поверхность  состава  из-за  геометрической  дифракционной
структуры  составлявших  его  атомов  переливалась  всеми  цветами   радуги.
Малейшее молекулярное искривление транспортирующего луча  даже  на  половину
атомного диаметра немедленно нарушило бы яркую многоцветную световую  гамму,
и поверхность модуля стала бы тусклой, матовой и иссиня-черной.
   На  любом  корабле  или  другом  сооружении,   имевшем   транспортирующие
устройства, всегда хранились сотни квадратных метров  подобного  сплава  для
проведения контрольных перемещений в пространстве. Его прочность была просто
поразительна, но еще поразительнее было то, как много применений  нашли  ему
предприимчивые сотрудники Звездного Флота. На  десятках  миров  Нэнси  видел
листы этого сплава, приспособленные подо что  угодно:  начиная  от  столовых
подносов и кончая настенными плитками для  облицовки,  которые  продаются  в
хозяйственных   магазинчиках.   Сейчас,   наблюдая   за   модулем,   главный
администратор вновь, в  который  раз,  восхищался  ослепительной  игрой  его
красок,  хотя  и  находил  их  несколько  кричащими,  Оператор   доложил   о
благополучном  прибытии  модуля,  и  "Энтерпрайз"  тут  же   транспортировал
устройство назад, проверив  таким  образом  правильность  настройки  луча  и
убедившись в нормальной работе всех систем перемещения.
   - У них что, были какие-то проблемы? - спросил Нэнси. -  Вообще-то  не  в
правилах звездолетов проводить пробные транспортации.
   - Да нет, думаю, просто осторожничают, - откликнулась оператор.
   Службы  "Энтерпрайза"  сообщают,  что  их  датчики  транспортации   очень
чувствительны и принимают даже помехи от портативных полевых модулей  солдат
фарла, поэтому, чтобы не произошло нацеливания луча на  военную  принимающую
платформу, они и производят пробный запуск.
   - Ну, кажется, все идет нормально, - заметил Нэнси, когда  над  двадцатью
двумя платформами появилось знакомое свечение.
   - Да уж, хотелось бы, - весело произнесла оператор.
   Первая группа прибывших была полностью одета в мундиры  Звездного  Флота.
Впереди всех стоял человек с нашивками  капитана.  Он  выглядел  для  своего
звания удивительно молодо. Однако глаза его были  глазами  уставшего,  много
повидавшего на своем веку человека.
   "Очевидно, это и  есть  легендарный  Кирк",  -  подумал  Нэнси,  выступая
вперед, чтобы, поприветствовать гостей и представиться им.
   На лице Кирка сияла ослепительная, белозубая улыбка. Всем своим видом  он
словно говорил, что пролетел почти через всю галактику специально для  того,
чтобы увидеться и обменяться приветствием с Салманом Нэнси.
   Главному администратору никогда прежде не доводилось встречаться с  таким
обаятельным и, видимо, незаурядным человеком. Нэнси поймал  себя  на  мысли,
что ему очень приятно  слышать  приветствие  от  капитана,  и  он  с  легкой
завистью подумал о том, как, должно быть, хорошо  тем,  кто  служит  на  его
корабле, особенно женщинам.
   Кирк выделялся среди остальной части экипажа  своей  особой  мужественной
красотой.  Пожалуй,  случись  Кирку  провалиться  в  черную  дыру,  половина
экипажа, если не больше, не задумываясь,  последовала  бы  за  ним,  В  этот
момент  внимание  Кирка  привлек  кто-то,  стоящий  чуть   позади   главного
администратора.
   - Мира?! - удивленно произнес капитан. - Мира Ромэйн!!
   - Приветствую вас, капитан! - Ромэйн протянула Кирку руку, и  Нэнси,  уже
хорошо изучивший ее, заметил на лице девушки тревогу и озабоченность.
   - Разве мистер Скотт не сказал вам, что я здесь? Она  старалась  говорить
беззаботно,  но  старый  опытный  администратор  сразу  понял,  что   именно
расстроило девушку.
   - Да нет, ни слова, - ответил  Кирк,  и  вдруг  Нэнси  почувствовал,  что
капитан,  подобно  ему,  очень  хорошо  разбирается  в  чувствах  девушки  и
понимает, что сейчас творится в ее  душе.  И,  словно  в  подтверждение  его
догадки, капитан тут же добавил:
   - Впрочем, Скотти и некогда было со мной разговаривать:  он  был  слишком
занят ликвидацией последствий выброса дилития. А у меня не  хватило  времени
просмотреть список служащих на Прима Меямори. И, бьюсь об заклад,  у  Скотта
тоже.
   Кирк отступил на шаг и окинул ее взглядом, словно  сравнивая  теперешнюю,
уверенную в себе, удивительно  красивую  Миру  с  той  перепутанной,  робкой
девушкой, которую он впервые увидел на "Энтерпрайзе" несколько лет назад.
   Нэнси вдруг понял, что Кирк солгал, когда говорил о том, что  у  него  не
хватило времени, чтобы ознакомиться со списком персонала  на  Прима  Мемори;
просто он очень удивлен переменой, которая произошла с Мирой за эти годы.
   "А  список-то  он  смотрел!  -  уже  с   уверенностью   подумал   главный
администратор, поймав внимательный взгляд капитана. - Этот  человек  за  всю
свою карьеру никогда и ничего не упускал из виду".
   Кирк предложил Мире посидеть с  ним  вечером  где-нибудь,  когда  схлынут
дневные заботы, а затем повернулся, готовясь представить прибывших вместе  с
ним людей.
   "Не удивлюсь, если в один прекрасный день этот парень станет  президентом
Федерации!"  -  опять  подумал  Нэнси,  глядя  как  спокойно,  уверенно,   с
достоинством идет капитан  по  комнате.  Казалось,  что  и  остальные  члены
экипажа крейсера,  прибывшие  с  ним,  восприняли  от  своего  капитана  его
внутреннюю энергию и неповторимое обаяние. У Нэнси  за  долгие  годы  службы
появилось своего рода хобби: определять, откуда родом тот или  иной  человек
по его произношению. И надо сказать, он добился в этом деле больших успехов.
Но даже ему оказалось не под силу понять, где родилась  прибывшая  с  Кирком
красивая  женщина  в  красной  служебной  униформе,  которая  заговорила   с
оператором транспортации на ее родном  языке.  Сразу,  вслед  за  этим,  она
заговорила на Великом андорском с лейтенантом службы безопасности. И на всех
языках, включая Стандартный, она говорила абсолютно свободно, а на андорском
еще и со всеми присвистами и щелчками, которые там были необходимы. Языковые
способности женщины были явно выше его собственных.
   С другими членами экипажа особых трудностей в определении  их  родины  не
возникло.
   Пожилой   мужчина   в   синем   мундире    приветствовал    всех    такой
доброжелательной,  слегка  замедленной  протяжной  речью,  что  Нэнси  сразу
признал в нем выходца из Старого Лунного  Дома  Свободы  или,  возможно,  из
южных регионов Южной Америки. Двое астронавтов помоложе,  одетые  в  золотую
униформу  командного  состава  и  оказывавшие  особое   внимание   женщ