ном своих чувств, Крэндалл являлся рабом  своих,
хотя люди не всегда умели распознать это.
   Пока Спок размышлял, как может сказаться присутствие наблюдателя  на  его
усилиях заполучить транслятор, на экране появилось первое изображение. Как и
в случае с капитаном, это была женщина, стоявшая рядом  с  транспортационной
платформой и управлявшая демонстрационным процессом.
   - Арагос, - произнес Спок прежде, чем она успела что-то сказать, и  снова
ощутил  то  неясное,  беспокойное  чувство,  которое  испытывал  и   раньше.
Произнесенное им слово пробуждало смутные ассоциации, было знакомо. Вулканец
повернулся к бородатому мужчине у панели и повторил это же слово,  только  с
вопросительной интонацией, хотя и не был  уверен,  что  для  них  это  имеет
какое-то значение.
   Тем не менее, выражение на лице женщины изменилось, она торопливо  нажала
несколько кнопок. На экране возникло изображение мужчины, а женщина еще  раз
произнесла: "Арагос".
   Следующим на экране появился капитан.
   - Человек, - сказал Спок.
   - Благородный капитан, - с явным сарказмом произнес Крэндалл.
   Образ капитана сменился изображением Спока.
   - Вулканец, - сказал он.
   - Верный и преданный лизоблюд, - прокомментировал Крэндалл.
   Затем  промелькнули  изображения  Маккоя  и  Скотта,  задерживаясь  ровно
настолько, чтобы Спок успел назвать их имена, а  наблюдатель  -  сопроводить
язвительными комментариями. Когда экран представил образ  самого  Крэндалла,
тот рассмеялся.
   - Пленник! - крикнул он, заглушая произнесенное Споком "человек".
   В такой манере и шел урок.  Нелогичные  замечания  наблюдателя  отвлекали
вулканца, но не настолько, чтобы он позабыл о своей главной цели. Машинально
произнося слова, старший офицер сосредоточился на  том,  чтобы  укрепить  ту
хрупкую связь, которая, как ему казалось, возникла между ним  и  женщиной  с
первого взгляда. Но даже при наличии этой связи Спок  знал,  что  установить
глубокий мысленный контакт без физического очень трудно.
   Ему уже удался однажды такой трюк. Это произошло тогда, когда он, капитан
и еще несколько человек были взяты в плен на  Эминаре-7.  В  тот  раз  Споку
удалось оказать влияние на стражу, находившуюся за стеной комнаты, в которой
их держали. Но действия, на которые он подтолкнул одного из стражников, были
просты и почти не отходили от обычной  процедуры.  Некоторая  неуверенность,
впечатление, что в  охраняемом  помещении  не  все  так,  как  должно  быть,
ослабление чувства осторожности да еще природное любопытство стражника - все
сыграло  на  руку  Споку.  Бдительность  и  наблюдательность  часового  были
притуплены, он вошел в комнату, где и был моментально оглушен.
   Однако сейчас требовалось нечто другое. Нужно не просто заставить  одного
из арагосов подойти на шаг. Если Спок не сумеет заставить их  снять  силовое
поле, то  не  сможет  предпринять  какие-то  физические  действия.  Если  на
транспортационной  площадке  появится  транслятор,  необходимо   подтолкнуть
женщину к тому, чтобы она взяла его и включила. А  потом  оставила  в  таком
режиме, но не на несколько секунд, а на часы.
   И даже после  этого  план  мог  провалиться.  При  включении  транслятора
устанавливает связь с  бортовым  компьютером  "Энтерпрайза",  конечно,  если
звездолет  будет  находиться  не  очень  уж  далеко.  В   противном   случае
ограниченные возможности самого транслятора, даже с учетом  его  способности
составлять карту невротической деятельности арагосов, когда они говорят,  не
позволят освоить совершенно незнакомый язык за несколько часов. На это уйдут
дни.
   Однако ничего лучшего пока не было, а потому логичным представлялось хотя
бы попытаться. Не получится - тогда можно придумать что-то другое.
   В то время как одна часть  сознания  Спока  продолжала  регистрировать  и
называть показываемые  на  экране  предметы,  другая  наблюдала  и  детально
анализировала каждое движение двух чужаков, запоминая каждую кнопку, которой
они  касались,  как  на  панели  транспортационного  устройства,  так  и  на
механизме, который держала в руках женщина. Одновременно  Спок  не  оставлял
попыток установить телепатический  контакт.  Словно  компенсируя  отсутствие
контакта физического, он мысленно представлял, как его руки тянутся  к  ней,
как сгибаются пальцы, как они касаются ее кожи.  Руки  Спока,  опущенные  по
бокам вниз, напряглись, движения сухожилий выдавала  происходившее  в  мозгу
вулканца.
   Постепенно  ему  все  явственнее  стало  казаться,   будто   его   пальцы
действительно дотрагиваются до затылка женщины. Он не  только  видел,  но  и
ощущал ее темную гладкую кожу, мягкое щекотание волос, тепло шеи.
   Мысленная связь между ними становилась  все  сильнее,  как  будто  и  она
тянулась к нему, неосознанно пытаясь прикоснуться к мозгу вулканца.
   На какое-то мгновение их глаза встретились, в ее взгляде мелькнул  страх,
словно женщина догадывалась о том, что происходит, и ей это не нравилось.
   Но Спок не  поддался,  наоборот,  постарался  укрепить  возникшую  связь,
посылая ей свое внутреннее спокойствие, окутывая им ее, как кутают в теплое,
мягкое одеяло дрожащего ребенка.
   И когда ему удалось это, когда мостик окреп, он почувствовал что-то еще.
   Поначалу далекое и слабое, это нечто передавалось женщине, а уж от нее  -
Споку. Сама она этого не осознавала, но Спок постепенно  начал  понимать,  в
чем тут дело.
   В отличие от его собственного, этот, другой, мозг не  являлся  отдельным,
независимым интеллектом, пытающимся установить связь с  женщиной.  Нет,  это
было нечто, давно присутствовавшее, оно  являлось  частью  ее,  -  настолько
близкой, интимной была связь этих  двух  сознаний.  И  в  то  же  время  оно
представлялось каким-то безжизненным,  искусственным,  в  чем-то  сходным  с
компьютером. "Возможно, - подумал Спок,  -  оно  в  чем-то  сродни  помадам,
уродливым гибридам машины и органического интеллекта, или даже органическому
компьютеру, который мы сначала сочли источником аномальных данных о  наличии
жизни на планете".
   Тут же последовало и подтверждение этой мысли Спока.
   Нет, не в форме настоящего  ответа,  оно  родилось  из  его  собственного
логического анализа кажущихся бесчисленными сведений, присутствующих  сейчас
и уже известных ранее. Теперь те странности приобрели смысл. "Они  отражали,
- понял Спок,  -  как  жизнедеятельность  органического  компьютера,  так  и
анабиозное состояние сотен других  существ,  чей  сон  и  замороженные  тела
охранялись им. И компьютер, и спящие существа были так тесно  взаимосвязаны,
намного теснее, чем сейчас, что их биосигналы невозможно  было  различить  и
проанализировать индивидуально".
   Сам по себе этот факт представлялся  вполне  логичным.  Для  того,  чтобы
заботиться о сотнях живых существ, чьи жизненные процессы замедлены до такой
степени, что они могут сохраняться не сотни, а тысячи,  даже  десятки  тысяч
лет, система, следящая за ними и заботящаяся о них, должна быть очень  тесно
связана не только с их телами, но и мозгом, требующим  такого  же  внимания.
Таким образом, смотрителю фактически нужно являться как  бы  продолжением  и
дополнением каждого отдельного разума.
   Так было и в данном случае.
   И вот теперь через эту женщину Спок неожиданно оказался связан не  только
с органическим сердцем компьютера, но и с сотнями ее  соплеменников.  В  тот
миг, когда он полностью понял природу явления, все барьеры рухнули, и  перед
вулканцем предстала тысячеголовая гидра, причем у каждой головы  сохранялась
своя память, свои мечты, свои страхи. В момент полного контакта, когда  Спок
стал частью огромного механизма, его захлестнул поток впечатлений и  эмоций,
лишивший способности  наблюдать  и  анализировать,  возможности  оставаться,
сторонним наблюдателем.
   Но это было еще не все.
   Спок  намеревался  лишь  мысленно  подтолкнуть  женщину,  но  тот  разум,
которого он нечаянно коснулся, притянул  его  к  себе,  сплавляя  с  сотнями
других существ.
   И не только с арагосами,  все  еще  бессознательно  соединенными  друг  с
другом через компьютер, но и с экипажем "Энтерпрайза", с каждым его  членом.
То, что Спок подтолкнул, зажило своей жизнью. Так бывает, когда в  контейнер
с  до  предела  охлажденной  водой  бросают  горстку  песка,  она  мгновенно
замерзает, превратившись в лед. Здесь же мысленное усилие вулканца привело в
движение силу, соединившую разум всех, память всех: и арагосов, и людей -  в
одно общее сознание.
   Спок испытал  мучительное  бессилие  капитана  Кирка  и  доктора  Маккоя,
которые, чтобы сохранить безопасность целого мира, беспомощно наблюдали, как
гибнет под  колесами  мчащегося  автомобиля  Эдит  Килер.  Это  воспоминание
сменилось другим, более тягостным. Оно было  связано  с  их  пребыванием  на
Йонаде, где Маккою, чудесным  образом  избавившемуся  от  страшной  болезни,
пришлось расстаться с Натирой, женщиной, ради которой он  мог  бы  пойти  на
все.
   Спок исполнился восторгом Кирка, когда тот понял, что достиг  цели  своей
жизни - стать капитаном звездолета, но к этой  радости  примешивалась  боль,
связанная с гибелью Эдит Килер  и  смертью  его  брата  на  Деневе,  утратою
десятков друзей и подчиненных. Сколько было их за годы службы!  А  сам  Спок
заново пережил тот, казалось, забытый, но поднявшийся теперь из самых глубин
памяти ад, в который поверг его вид останков  бывшего  командира  и  верного
друга Капитана Флота Кристофера  Пайка,  ад,  который  неизбежно  и  логично
толкал его к мятежу против самого Звездного флота.
   Эти тысячи, миллионы  других  образов,  воспоминаний  и  эмоций  затопили
Спока, угрожая поглотить его, растворить бесследно.
   Отчаянно, но в то же время с холодной  методичностью  вулканец  попытался
оторваться от засасывающего его потока. Первое звено в цепи -  между  ним  и
этой женщиной. Чтобы справиться  с  этим  затягивающим  его  разумом,  нужно
разорвать прежде  всего  первое  звено.  Даже  будучи  в  состоянии  полного
смятения, Спок понимал, что именно слияние его телепатических способностей и
органического компьютера сделало возможным такое соединение. Стоит  прервать
начальную связь, как все остальные ослабеют, а может, вообще исчезнут.
   Собрав все силы,  вулканец  попытался  оторваться  от  затягивающего  его
водоворота. Он снова представил себе свои руки, охватывающие голову женщины,
и с удивлением отметил, что его пальцы, казалось, проникли вглубь ее черепа.
Медленно, палец за пальцем, Спок ослаблял хватку, отнимал эти бесплотные, но
такие реальные кисти от ее мозга, видел, как шевелятся ее волосы. И вот  уже
его руки не касаются, а висят над ней, все  еще  притягиваемые  водоворотом,
как вакуум космоса высасывает воздух из поврежденного корабля.
   Еще одно усилие  -  и  звено  лопнуло.  Его  воображаемые  руки  попросту
исчезли, будто сила их пропала в одно мгновение. В ту же секунду отключились
и  арагосы  с  их  тысячелетиями  кошмаров  и  надежд,   и   члены   экипажа
"Энтерпрайза" с их бессчетными радостями и страхами. Все пропало, как только
разорвалось одно звено, осталось лишь чудовищное напряжение, потребовавшееся
Споку, чтобы освободиться.
   Все ушло...
   Кроме...
   В обрушившейся тишине вулканец услышал крик. Теперь, когда он восстановил
способность воспринимать реальную действительность,  когда  водоворот  чужих
эмоций схлынул, Спок осознал, что этот крик звучит, вероятно, уже  несколько
секунд, что именно из-за него звено разорвалось так внезапно.
   Кричал Крэндалл.
   Отметив своим  восстановленным  сознанием  поступившую  информацию,  Спок
увидел, что арагосы тоже получили ее.
   Женщина выронила из рук устройство  и  отшатнулась  от  транспортационной
платформы с выражением ужаса на лице.
   Мужчина,  на  которого  слияние  разумов  тоже  подействовало,  застыл  в
растерянности, а потом с перекошенным от  страха  лицом  рванулся  к  панели
управления, явно намереваясь изгнать Спока  и  Крэндалла  туда,  откуда  они
явились.
   В это мгновение в мозгу вулканца зародился новый  план.  Шансы  на  успех
были незначительны, и даже при  удачном  стечении  обстоятельств  Споку  или
доктору Крэндаллу вряд ли доведется воспользоваться его плодами.
   Тем не менее, только этот план и оставлял хоть какую-то надежду на успех.
Конечно, Спок пощадил  бы  Крэндалла,  но  как  это  сделать,  он  не  знал.
Возможно,  располагай  вулканец  временем...  Но  действовать  нужно  именно
сейчас, не занимаясь наблюдениями, не отвлекаясь ни на что. В  любом  случае
его и Крэндалла жизни не перевесят  возможности  спасения  "Энтерпрайза"  со
всем экипажем.
   Не  колеблясь  больше,  вулканец   снова   напряг   свои   телепатические
способности. Сопротивления почти  не  было:  недавнее  объединение  сознаний
снесло все барьеры. Мысленный контакт с мужчиной-оператором установился  так
быстро, как бывает только при физическом воздействии.
   Но одновременно Спок ощутил, что органический компьютер и сотни связанных
с ним разумов тоже откликнулись на его усилие. Они подались к нему,  пытаясь
подключить к себе, заново восстановить утраченное единство.
   Но теперь Спок был готов  и  поставил  преграду  перед  всем  остальными,
сконцентрировался только на мужчине. В отличие от предыдущей попытки,  когда
его любопытство содействовало слиянию сознаний,  уступая  им,  на  этот  раз
вулканец сопротивлялся всякому влиянию. В  его  мысленно  созданной  картине
больше не было рук, вместо них он нарисовал стену, оградившую  их  двоих  от
остальной вселенной. Теперь его задача была намного легче, чем  та,  которую
он ставил перед собой в прошлый раз. Вместо  ряда  действий,  противоречащих
логике женщины и ее инстинктам, требовалось лишь отвлечь  внимание  мужчины,
заставить его сделать неточный шаг, ошибиться в одной из операций.  Учитывая
вызванную паникой спешку, это было не так уж трудно.
   Приходилось надеяться, что память не подведет его и  та  часть  сознания,
которая фиксировала последовательность действий,  окажется  на  высоте.  При
этом  следовало  допустить  возможность  того,  что  он  мог   ошибиться   в
определении функций тех кнопок на панели управления, которые  использовались
при транспортации.
   Времени для сомнений не оставалось - мужчина протянул руки к панели.  Еще
мгновение, и...
   Концентрация дошла до предела. Споку даже показалось, что он видит кнопки
управления  глазами  оператора.  "Еще  быстрее,  еще,  -  посылал   вулканец
мысленные приказы мужчине, не пропуская ни одного его движения.
   Руки арагоса застыли на мгновение, как это случилось раньше  с  женщиной,
когда она ощутила вторжение чужого сознания в свой мозг.  Оператор  моргнул.
Но после  недавнего  потрясения  он  чувствовал  себя  неуверенно,  а  новое
подозрение только усилило спешку. И он пропустил кнопку.
   Ту кнопку, которая, как полагал Спок, определяла пункт транспортации.
   Не смея снять телепатический контроль из опасения, что  оператор  заметит
свою ошибку и исправит ее, вулканец  продолжал  лишь  мысленно  поддерживать
стену, ограждавшую их двоих от бесконтрольного хаоса  постороннего  влияния.
Оставалось только ждать и наблюдать. Первым на очереди  был  Крэндалл.  Там,
где только что стоял наблюдатель, закружилось облачко дыма.
   Через полсекунды, которые показались  замершему  в  напряженном  ожидании
Споку минутами, он почувствовал покалывающий холодок.
   Напоследок он вдохнул полной грудью, прищурил глаза и постарался каким-то
образом защититься от ужасной боли, которая, несомненно, обрушится на  него.
Окружающие предметы стали расплываться - транспортация началась.
   Через мгновение - хотя Спок знал, что в действительности процесс занимает
несколько секунд - он ощутил себя  шаром,  готовым  вот-вот  лопнуть.  Итак,
расчет оправдался - его перенесли в нужную зону.
   За барьером, находившимся, вероятно, в  нескольких  сантиметрах,  десятки
людей смотрели в  его  направлении  широко  распахнутыми  глазами  и  что-то
кричали. Спок ничего не слышал. Не обращая внимания на острое покалывание  в
ушах  -  единственный  болевой  сигнал,  прорвавшийся  через  созданную  его
сознанием преграду, - он отвернулся от барьера.
   Как и надеялся вулканец, его материализация произошла за барьером, но  он
оказался в добрых пятнадцати метрах от оборудования, в пятнадцати метрах  от
транслятора, который нужно было схватить с  невидимой  подставки  и  бросить
через барьер капитану. И земляне, и вулканец  попадали  в  полный  вакуум  и
раньше и даже выживали, оставаясь там считанные мгновения. Но сможет  ли  он
за доли секунды осуществить задуманное - это было  неизвестно.  Может  быть,
кровь разорвет сосуды и зальет глаза? Сколько можно продержаться  на  глотке
воздуха, и не вырвется ли он из легких, уступая место  смертельной  пустоте?
Удастся ли выдержать боль, терзающую  суставы  из-за  внезапного  уменьшения
внешнего давления?
   Даже вулканцу, с его превосходной самодисциплиной,  действовать  в  таких
условиях крайне трудно.
   Спок уже отвернулся от барьера,  когда  увидел,  что  стоящая  перед  ним
задача еще более осложнилась.
   Буквально посреди кучи оборудования  "Энтерпрайза",  залитый  текущей  из
ушей кровью, но с кислородной маской на лице стоял доктор Крэндалл.

Глава 21

   Немногим более двух часов назад жизнь доктора Крэндалл  еще  раз  сделала
крутой поворот.
   Только что он лежал в отчаянии в  камере  "Энтерпрайза",  снова  и  снова
прокручивал  в  памяти  свою  неудачную   попытку   помешать   развертыванию
дефлекторов, отдавая себе отчет, что это  был,  несомненно,  последний  шанс
одержать хоть какую-то  победу  над  капитаном  Кирком  и  его  ненавистными
сторонниками. И вот уже доктор вырван из тюрьмы и брошен.., куда? Да в такую
же тюрьму, только намного больше.
   Однако разочарование сменилось  бурным  восторгом,  как  только  Крэндалл
осознал, что кроме него  здесь  же  оказался  экипаж  звездолета,  весь,  до
единого человека.
   Итак, он не  единственный  заключенный,  не  единственный,  кто  в  своей
беспомощности может только оплакивать судьбу! В одно мгновение все его враги
оказались такими же пленниками, как он сам. Все они пленники, и он не  самый
слабый и несчастный из них. Даже этот невыносимый  капитан  оказался  здесь!
Пусть ему не удастся одержать  победу  так,  как  он  надеялся  -  уничтожив
"Энтерпрайз", но уж, по крайней мере, поражения-то  он  избежал.  Его  могут
убить, скорее всего, убьют, но не победить. Это  не  в  силах  сделать  даже
смерть! Ее он воспримет радостно,  твердо  убежденный,  что  судьба  готовит
Кирку и четыремстам его подхалимам то же самое. Их драгоценный  корабль,  их
так называемое космическое братство, их хвастливая верность друг другу - все
это не стоит и ломаного гроша в нынешнем положении.
   "Теперь уже не столь важно, - утешал себя Крэндалл,  -  что  "Энтерпрайз"
спасся от лазеров хошан и зиторов, ради чего он,  собственно,  и  осуществил
свою отчаянную попытку. Не имеет значения, что он сам беспомощен.  Другие  в
таком же незавидном положении". Два часа наблюдатель  упивался  пусть  и  не
своей победой, но их поражением, наслаждался гневом,  отчаянием  и  страхом,
которые  видел  на  лицах   окружающих.   Даже   нападение,   столь   быстро
остановленное Кирком по  каким-то  одному  ему  известным  причинам,  только
усилило маниакальный энтузиазм Крэндалла, послужив доказательством того, что
они считают его в какой-то степени виновным в своих бедах и несчастьях.
   Но потом его перенесли в сумрачную транспортационную комнату,  где  он  с
ликованием наблюдал полную беспомощность даже якобы "сверхчеловека" Спока. И
именно здесь случилось то, по сравнению с чем  все  предшествующие  повороты
его жизни показались пустяком.
   Меньше чем за минуту его сознание, вся его жизнь были буквально вывернуты
наизнанку.
   В одну минуту, по значимости равную вечности, все изменилось. Перемены  в
его  жизн