жал от страха.
   Но больше ничего не произошло.
   Видрон открыл глаза и самоуверенно произнес:
   - Ну вот что!
   Тут он заметил, как  Спенрид  снова  поднимается  на  ноги.  Теперь  лицо
Видрона стало по-аристократически бледным от ужаса.
   - О нет! - промямлил он и быстро выбежал из комнаты.
   Наглость Спенрида вернулась к нему так же быстро, как и исчезла. Впрочем,
его голос, когда он говорил, по-прежнему дрожал.
   - Думаю, вы спасли меня уже трижды, доктор! Я должен рассказать  об  этом
другим. - И он выскользнул из комнаты.
   "Не может быть, - сказал себе Маккой. - Того,  что  я  думаю,  просто  не
может быть. Боже мой, что же это за мир такой?"

***

   Клингонский корабль был просто огромным,  наверное,  в  три  раза  больше
"Энтерпрайза". Мостик выглядел очень внушительно и превышал размеры  мостика
"Энтерпрайза" более чем в три раза и  поэтому  явно  нарушал  все  пропорции
корабля. За  время  долгих,  утомительных  часов,  проведенных  здесь,  Кирк
начинал понимать, к чему такие размеры. Управление этим монстром,  очевидно,
осуществлялось из нескольких  отсеков,  также,  как  и  управление  кораблем
федерации, но отличие все же имело  место.  У  клингонов  медицинский  отсек
просто крохотный: Империя предпочитала не тратить особых средств на  лечение
больных и раненых, хотя это,  безусловно,  не  относилось  к  высшим  чинам.
Служба безопасности, наоборот, впечатляла своими  размерами;  в  нем,  решил
Кирк, должно быть, работает около половины всего персонала. Но это  довольно
легко объяснялось, ведь каждый почти постоянно  находился  под  наблюдением,
даже работающие в самой охране.
   Центр управления кораблем  располагался  не  на  какой-нибудь  отдельной,
удаленной площадке, а прямо на мостике. Таким образом, капитан  корабля  мог
сам следить за отделом безопасности, так как люди из этого отдела, полностью
облепив одну из сторон мостика и  заняв  почти  половину  площади,  молча  и
терпеливо сидели, склонившись над клавиатурой своих миниатюрных компьютеров,
и наблюдали буквально за каждым  членом  экипажа  корабля,  подслушивая  все
разговоры. "Интересно, - подумал Кирк, - а  кто  следит  за  капитаном?"  Он
вспомнил, как однажды на Органии клингонский командир Кор сказал ему, что за
каждым должностным лицом установлена тщательная слежка, известно каждое  его
действие или слово. Возможно, кто-то, находясь где-нибудь в скрытой  камере,
наблюдает в этот момент за  мостиком,  капитаном  и  самим  Кирком,  готовый
немедленно сообщить своим начальникам на Силоне, лишь стоит ему увидеть  или
услышать что-либо похожее на измену или трусость.
   Кое-что на этом корабле, однако,  уступало  в  размерах  по  сравнению  с
"Энтерпрайзом" - главный смотровой экран на мостике. Если бы это был  мостик
на каком-нибудь корабле Федерации, где с главного экрана открывался бы такой
странный вид, то все на мостике не  отрывали  бы  от  него  глаз.  Но  члены
клингонских экипажей были намного строже  дисциплинированы,  поэтому  только
Кирк и Карокс, капитан клингонов, смотрели на экран.
   На нем появилось  пять  светлых  точек,  двигающихся  на  фоне  звезд  со
скоростью ниже скорости света. Четыре из них  образовали  квадрат,  поместив
пятую в его центр. Карокс выкрикнул:
   - Полное увеличение!
   Но уже до того, как его приказ был приведен в исполнение, Кирк знал,  что
ему предстоит увидеть. Увеличенное изображение подтвердило его  опасения,  и
он покрылся мурашками. Капитан почти не слышал очередного приказа Карокса  -
заглушить двигатели и сохранять прежнюю дистанцию от  кораблей,  высвеченных
на экране.
   Показался  "Энтерпрайз"  в  миниатюре,  окруженный  четырьмя   атакующими
ромуланскими судами.
   Контуры всех пяти  кораблей  были  размыты  из-за  установленных  на  них
защитных экранов. Однако удалось заметить, как фотонные торпеды,  две  яркие
точки, мелькнули от "Энтерпрайза" в один из углов квадрата.  Первая  торпеда
не попала в цель и ушла за пределы экрана, другая  же  поразила  корабль,  и
очертания ромуланских щитов вдруг замерцали и мгновенно  исчезли.  Затем  со
стороны "Энтерпрайза" последовала мощная серия фазерного огня.  Незащищенный
ромуланский корабль вспыхнул ярким заревом и вскоре исчез.
   Карокс ударил  кулаком  по  подлокотнику  своего  капитанского  кресла  и
закричал:
   - Хорошо стреляют, Кирк! Отличная работа! А вы в бою лучше, чем я  думал.
- Он снова уселся в кресло и уже более спокойно продолжал:
   - Но конца вам не избежать. Ромуланцы больше не позволят вам такого.  Ваш
корабль обречен.
   Кирк знал, что он прав. Свет вокруг оставшихся ромуланских кораблей  стал
ярче, так как была увеличена мощность щитов. Они начали непрерывную фазерную
атаку "Энтерпрайза"; даже при том, что мощность фазеров уменьшилась за  счет
защитных экранов,  общее  действие  огня  было  слишком  ощутимым.  По  мере
истощения  запасов  энергии  "Энтерпрайза"  свечение  его  защитных  экранов
постепенно  снижалось.  Корабль  Федерации  выпустил   оставшуюся   фотонную
торпеду,  но  усиленные  экраны  ромуланцев   защитили   их   от   серьезных
повреждений, а атаку фазерами "Энтерпрайз" больше не  применял,  потому  что
взять энергию с экранов означало бы ускорить приближение конца.
   - Должно быть, что-то  у  них  случилось  с  двигателями,  -  пробормотал
Карокс. - иначе бы они  просто  оттуда  смылись.  -  Происходящее  его  явно
интересовало, но ничуть не беспокоило. Сцена, которая так мучила Кирка,  для
клингона являлась простой тактической задачей, лично его не касавшейся.
   Кирк был прикован наручниками к подлокотникам кресла, намертво вделанному
в пол возле кресла Карокса. Он хотел бы как-нибудь помочь своему кораблю, но
при такой охране не смог бы сделать  ни  шага,  даже  если  бы  ему  удалось
избавиться от металлических колец на запястьях.
   - Карокс, - хрипло произнес он. - Сделайте что-нибудь,  чтобы  остановить
их. Вам было приказано держаться  подальше  от  "Энтерпрайза".  Ваш  корабль
очень мощный. Атакуйте же этих ромуланцев!
   Карокс расхохотался, наслаждаясь мучениями Кирка, который больше  не  мог
их скрывать.
   - Мы еще не совсем готовы к этой войне, капитан Кирк. И  мы  не  намерены
воевать за федерацию! А нападаем мы только тогда, когда знаем, что готовы  к
этому. - Он замолчал на минуту,  продумывая  следующую  фразу.  -  мне  было
приказано настичь и уничтожить "Энтерпрайз".  Оказалось,  что  за  меня  это
сделают ромуланцы, и мой корабль останется невредимым. Сдается мне,  что  мы
еще не вошли  в  Нейтральную  Зону.  Не  совсем  понятно,  почему  ромуланцы
находятся здесь, за пределами  Нейтральной  Зоны,  да  еще  атакуют  корабль
Федерации, но, в любом случае, мы опоздали  и  никак  не  сможем  остановить
происходящее. Если ромуланцы разрушат "Энтерпрайз",  не  взяв  на  борт  его
экипаж, - а я полагаю, что они поступят именно так, - тогда они  никогда  не
узнают, с  какой  целью  находился  здесь  этот  корабль,  а  значит,  нашим
операциям на Силоне  и  Треллисане  ничего  не  будет  угрожать  со  стороны
ромуланцев.
   - Но у них все равно возникнут подозрения, - в отчаянии  сказал  Кирк.  -
Они, возможно, решатся исследовать все близлежащие районы.
   - И тем более они пойдут на это, если я прикажу  их  атаковать,  так  как
ромуланцы успеют сообщить о нападении  до  того,  как  я  уничтожу  все  три
оставшиеся корабля. - Карокс наклонился к Кирку и шепотом сказал:
   - Кирк, если у ромуланцев возникнут подозрения не по моей вине, то  можно
будет не сомневаться, что это - вина Кейджета. Его с позором разжалуют, а  я
продвинусь вверх и займу его пост. - Он снова сел, с улыбкой думая  о  такой
перспективе. - Меня давно следовало назначить на это место. Нет, думаю,  нам
лучше ничего не предпринимать, а остаться  вне  пределов  досягаемости  этих
кораблей и досмотреть сцену до конца.
   "Вне пределов досягаемости",  -  подумал  Кирк;  его  военная  подготовка
давала о себе знать даже в минуты крайнего отчаяния. Значит,  кроме  высоких
скоростей, от которых кровь стыла  в  жилах,  этот  огромный  корабль  может
получать отчетливые визуальные сигналы в пределах,  значительно  превышающих
пределы  досягаемости  и  улавливания  как   кораблей   Федерации,   так   и
ромуланских. Но  он  знал,  что  должен  сделать  сейчас:  выжить,  неважно,
погибнет его корабль или нет, главное,  чтобы  он  смог  сообщить  Звездному
Флоту о военном преимуществе клингонов.
   -  Вот,  -  сказал  Карокс,  наклонившись   вперед   к   экрану.   Защита
"Энтерпрайза" была  уже  полностью  разрушена,  так  что  корабль  оставался
неприкрытой мишенью. Кирк  беспомощно  наблюдал,  желая  отвести  взгляд  от
экрана, но не в состоянии смотреть куда-то еще,  и  ждал  завершающей  атаки
ромуланцев, которая разобьет его корабль в щепки.
   Но какое-то время, показавшееся ему  вечностью,  ничего  не  происходило.
Затем   ромуланские   корабли   перестроились,   образовав    равносторонний
треугольник, по-прежнему оставляя "Энтерпрайз"  в  центре;  показались  едва
заметные желтые  линии,  соединившие  каждый  ромуланский  корабль  с  двумя
остальными и "Энтерпрайзом".
   - Что это? - потребовал ответа Карокс. Один из линейных офицеров проверил
показания приборов и ответил своему капитану.
   - Какой-то вид транспортировки, сэр. С очень необычными характеристиками.
   Карокс уставился на него, затем вновь  внимательно  посмотрел  на  экран.
Внезапно все четыре корабля исчезли.  Капитан  громко  выругался  на  родном
языке.
   - Двигатели, - проворчал он.  -  Как  им  с  такими  двигателями  удалось
вывести на орбиту еще один корабль? Достойные противники, эти ромуланцы.
   - Карокс, - быстро проговорил Кирк, - разве вы не видите, что они делают?
Они буксируют мой корабль назад в Нейтральную  Зону,  чтобы  взять  на  борт
команду и допросить ее. Они все узнают о Силоне и пошлют  подкрепление.  Вот
это и будет вашей ошибкой - позволить им захватить "Энтерпрайз"!
   Карокс смотрел на него некоторое время и затем снова выругался.
   - А вы правы, Кирк, черт вас возьми. - Лающим голосом он отдал целый  ряд
приказов своим подчиненным, и  великий  клингонский  военный  корабль  резко
вышел на орбиту в погоне за ромуланцами, и их пленниками.

***

   - Снова  уменьшить,  -  потребовал  Гандер  Морл,  и  Зулу  нехотя  начал
выполнять  его  команду.  После  каждой  новой  серии  фазерного  огня   ему
приказывали снизить мощность защитных экранов "Энтерпрайза". Поначалу  такая
тактика казалась ему очередным безумием. Но потом он вдруг понял, зачем  это
надо. Щиты все равно постепенно  будут  разрушены,  а  с  учетом  того,  что
нападающих  трое,  это  произойдет  очень  быстро.  Поддерживать   в   щитах
максимальную  мощность,  на  которую  способен  корабль,  означало  бы  лишь
возможность выиграть немного времени. А вот уменьшая  понемногу  силу  щитов
так,  чтобы  ромуланцам  казалось,  будто  они  на  исходе  сами  по   себе,
"Энтерпрайз" мог удержать в запасе немного энергии для возможных  дальнейших
действий. Зулу с завистью, но вполне искренне восхищался Морлом.
   Наконец он в последний раз на  самую  малость  убавил  мощность  защитных
экранов, и "Энтерпрайз" стал абсолютно открытым для  удара.  Хлынули  потоки
отчетов о повреждениях, голоса в его  наушниках  были  исполнены  страхом  и
беспомощностью. Зулу, сжав челюсти, не обращал на них никакого внимания:  он
заметил, что фазерный огонь ромуланских кораблей стал заметно  слабее  и,  в
конце концов, полностью прекратился.
   - Они в последний раз дают  нам  возможность  капитулировать,  -  сказала
Ухура. Морл согласно кивнул:
   - Принимайте. Скажите им, что мы  готовы.  На  главном  экране  появились
направляющиеся  к  ним  странные  лучи,  которые  соединили  их  корабль   с
ромуланским. Команда ощутила небольшой толчок, и контакт установился.
   - И что теперь? - спросил Чехов. Зулу закачал головой.
   -  Никогда  раньше  не  видел  ничего  подобного,  -  пробормотал  он.  -
Транспортировочная связь? Но зачем они ее устанавливают?
   Переход обратно на орбиту  был  для  всех  неожиданным,  но,  безусловно,
своевременным.
   - Инженер! - закричал Морл. - Вы же сказали, что двигатели не работают!
   У Скотта отвисла челюсть. Он сделал несколько  шагов  вперед,  отойдя  от
дверей лифта, - так ему был лучше виден экран.
   - Боже мой! - сказал он. - Это не наши двигатели!  Они  каким-то  образом
умудрились отбуксировать нас на орбиту!
   Гандер Морл расслабился, на его лице появилась широкая улыбка.
   - Так даже лучше, чем я думал. Они хотят оттащить нас в Нейтральную Зону,
по крайней мере, для переговоров, а ведь у  нас  еще  осталась  энергия  для
защиты и для фазеров. Вот когда, наконец, мы с ними повоюем!
   Всеобщее внимание было приковано к необычной картине на  главном  экране.
Никто на мостике не заметил, как открылись двери лифта.

Глава 17

   Долго находиться в такой угнетающей обстановке,  в  постоянном  страхе  и
изоляции, когда ты в плену на каком-то маленьком островке  совершенно  чужой
планеты, где кругом одни только клингоны, не сможет ни один человек. Но  это
не относилось к вулканцу. Конечно же,  клингоны  держали  камеру  Спока  под
постоянным наблюдением, но  он  по  сравнению  с  ними  оставался  абсолютно
спокойным. Клингоны, находясь в благоприятных условиях,  представляют  собой
очень возбудимых и непоседливых существ,  а  вид  Спока,  часами  неподвижно
сидящего на своей кровати  с  невозмутимым  лицом,  тупо  уставившись  перед
собой, ужасно раздражал его охранников.
   Мысли  Спока  внезапно  были  прерваны   громким   криком   и   грохотом,
доносившимися из конца коридора. Спок  встал,  подошел  как  можно  ближе  к
силовому полю, зная, что это не совсем безопасно, и  попытался  рассмотреть,
что там происходит. Но арка над входом в камеру была  слишком  широкой,  так
что он ничего не увидел. Наконец-таки  Спок  подал  хоть  какие-то  признаки
нетерпения и беспокойства,  которые  клингоны  уже  давно  жаждали  увидеть;
однако, как на зло, теперь они были заняты другим и нечасто могли следить за
экранами, показывающими камеры заключенных.
   Послышался целый  ряд  непонятных  звуков:  громкое  сердитое  рычание  с
каким-то пронзительным визгом, затем опять последовал грохот. Погас  свет  в
камерах и в коридоре, и Спок  очутился  в  полнейшей  тьме.  Ни  секунды  не
раздумывая, он шагнул вперед. Его рискованный поступок оправдал себя: как он
и ожидал, вместе со светом пропало и напряжение в силовом поле.
   В кромешной тьме он осторожно пошел по узкому  коридору,  держась  обеими
руками за стены. Он до предела напряг свой чуткий слух, пытаясь уловить  то,
что нельзя было увидеть. Спок считал само собой разумеющимся, что  по  этому
коридору таким же способом может двигаться один, а то  и  два  клингона.  Но
даже вулканец не всегда в состоянии произвести правильный подсчет,  если  не
хватает отдельных важных данных,  и  Спок,  оказавшись  в  такой  запутанной
ситуации, фактически ничего не знал. На пути ему никто не попался.
   Тупая колющая боль в груди и ощущение,  будто  что-то  находится  у  него
перед лицом, насторожили Спока: он решил, что впереди лежит что-то  твердое.
Он осторожно наклонился. Его  руки  натолкнулись  на  гладкую  металлическую
поверхность, и ощущения на кончиках пальцев подсказали ему, что  это  дверь.
Металл был теплым, теплее, чем стены коридора. Спок долго не  мог  решиться,
затем прислонился к двери и приложил свое ухо.  Слабый  шум,  чей  то  резко
оборвавшийся стон, потом опять какой-то шум, плавно  переходящий  в  тишину.
Все, что он услышал, казалось ему до боли знакомым. И  тут  до  него  дошло:
пожар.
   Даже в интересах предосторожности  Спок  больше  не  мог  позволить  себе
ждать. Пропавшее электричество, которое помогло ему  выбраться  на  свободу,
заблокировало датчики и привело в бездействие моторы, которые должны бы были
открыть при его приближении дверь. Он засунул палец в узкую щель  аварийного
блока, уперся ногами в пол и со всей своей  вулкановской  силой  надавил  на
дверь. Она нехотя начала скользить, весь механизм протестующе заскрипел.
   Теперь  уже  было  светло  -  трепещущее  пламя  охватило  огнем  комнату
охранников, в которую вела дверь. Пожар трещал и хрустел в одном  из  углов,
маленький, но быстро распространяющийся пожар, который  уже  перекинулся  на
портьеры, так нравившиеся, насколько заметил Спок клингонам;  затем,  лизнув
пол, огонь начал пожирать груды разбитой мебели. Офицер,  задержав  дыхание,
быстро направился к двери, находящейся в  противоположной  стороне  комнаты.
Обломки от того, что когда-то было оборудованием, похрустывали  у  него  под
ногами.
   Спок намеревался  целым  и  невредимым  выбраться  из  комнаты,  а  затем
покинуть здание, но при свете разгоравшегося зарева он заметил, что на  полу
в луже крови лежит клингон. Вулканец  быстро  подошел  к  телу  охранника  и
опустился на колени. Клингон был уже мертв или  вот-вот  должен  умереть:  с
близкого  расстояния  Спок  отчетливо  видел  множество  пропитанных  кровью
порезов на одежде, свидетельствовавших о том, что под нею глубокие  раны  от
ударов ножом, а изуродованная голова явно указывала на то, что череп пробит.
Была какая-то драка? О мятеже в  вооруженных  силах  клингонов  было  трудно
подумать, может быть, кто-то  просто  выяснял  личные  отношения.  Но  тогда
почему же другой клингон не воспользовался для  этого  своим  фазером?  Спок
нагнулся еще ближе  и  внимательно  осмотрел  голову  клингона.  Любопытство
полностью овладело аналитическим умом вулканца, кроме того, он знал, что еще
некоторое время сможет, если понадобится, не дышать, так что газы,  которые,
должно быть, исходят от пожара,  не  будут  представлять  для  него  никакой
опасности.
   Тем не менее, тщательный осмотр  ничего  не  дал.  Голова  клингона  была
покрыта свернувшейся кровью, затруднявшей осмотр, и  Спок,  наконец,  решил,
что сейчас неподходящее время и место для вскрытия. Как ни печально, но  ему
пришлось  вскочить  на  ноги  и  покинуть  комнату.  Коридор  был   наполнен
призрачным свечением:  еще  одна  комната  охвачена  пламенем.  Спок  быстро
прикинул, чем он рискует. Он еще достаточно хорошо помнил, каким  путем  его
вели по зданию в камеру, поэтому  сейчас  он  затруднялся  найти  выход.  Но
темнота, в которую иногда пробивался лишь  слабый  трепещущий  свет  пожара,
путала его, и однажды он даже надышался дымом. Газы,  которые  ему  пришлось
вдохнуть, оказали на него  меньше  воздействия,  чем  могли  бы  оказать  на
человека, будь тот на его месте, но все-таки они на него повлияли, и, быстро
проанализировав ситуацию, Спок пришел к выводу, что долго он не протянет.
   К выходу Спока вывел чей-то  крик.  Под  множеством  голосов,  размеренно
кричавших в унисон, угадывалась песня, что безошибочно указывало на какое-то
торжество. В любом случае он пошел  бы  на  голоса,  но  эти  привлекли  его
особенно, потому что он услышал протяжные свистящие  крики,  такие,  которые
уже однажды слышал, когда был на берегу с Кирком - голоса силонов.
   Спок с трудом перелез через поваленную дверь и увидел, что  сейчас  ночь,
которую озаряет лишь горящее здание, оставшееся  позади.  Он  с  облегчением
принялся глубоко дышать, затем  обернулся  и  обнаружил,  что  пламя  теперь
светилось  уже   в   каждом   окне,   в   каждой   двери   этого   огромного
административного здания. Он снова повернулся, обратив лицо  к  ночи,  давая
глазам привыкнуть к темноте. На это ушло  больше  времени,  чем  когда-либо,
потому что он только что смотрел на яркий  свет  от  пожара,  но  уже  через
какое-то мгновение  в  темноте  начала  вырисовываться  толпа  силонов.  Они
выстроились в не совсем ровный ряд вдоль всего фасада почти у  самого  огня.
Песнопения прекратились, и они в нерешительности уставились на вулканца.
   Точно силоны, как Спок и предполагал