гу я предложить вам  что-нибудь?  спросил
Кирк, увидев, как академик подошел к стулу.
   - Да, конечно, вы можете, - ответил Шрадек, - но я ничего не хочу.
   Подобные вещи Кирку уже доводилось слышать и раньше, поэтому он  понимал,
что означает фраза старика. Спок, как и все выходцы с их  планеты,  прилагал
определенные  усилия  для  изменения  своих  мыслительных  процессов,  чтобы
удобнее было  работать  с  земными  коллегами,  но  в  этом  случае  капитан
"Энтерпрайза", пожалуй, хотел бы сам уподобиться вулканцам. А  это  значило,
забыть о всякой ложной учтивости. Раз уж Шрадек здесь, значит, у  него  есть
на то веская причина, и, несомненно, он достаточно скоро сам о ней скажет.
   Маленький предварительный разговор тут абсолютно не нужен.
   - Я пришел, чтобы задать вопросы  относительно  ситуации,  складывающейся
вокруг лауреатов во время их пребывания на этом звездолете,  -  без  всякого
вступления начал академик, как только Кирк присел рядом  с  ним  на  краешек
кровати. Вулф осталась стоять рядом с вулканцем.
   - Я постараюсь как можно лучше ответить на все ваши вопросы,  уважительно
ответил Кирк, решив, что это самый хороший вариант ответа.
   Шрадек, прищурившись, посмотрел на капитана и сказал:
   - Пока еще я не задал ни одного, как же вы можете знать, что ответите  на
все?
   Капитан промолчал, про  себя  восхищаясь  изящному  золотому  изображению
кометы на серебряном фоне значка, приколотого к черной тунике  академика.  А
тот, сразу переходя к делу, ради которого пришел, спросил:
   - Почему мне не разрешают встретиться со Споком?
   - Мистер Спок обязан оставаться в своем отсеке без связи с другими людьми
в течение всего перелета, согласно приказу командования Звездного  Флота.  И
по совершенно  определенным  веским  причинам,  -  ответила  Вулф,  а  затем
объяснила Кирку:
   - Шрадек был  одним  из  инструкторов  Спока  в  Академии  Наук  Вулкана.
Буквально накануне прибытия "Энтерпрайза" на Базу Спок разговаривал со  мной
и говорил, что хочет встретиться с академиком.
   - А я хочу встретиться с ним, - добавил Шрадек:
   - Он считается угрозой для кого-то на борту?
   - Нет, - сказала Вулф, а Кирк в то же самое время ответил:
   - Нет, совсем нет.
   Шрадек перевел взгляд с коммодора на капитана  и  затем,  видимо,  сделав
логические выводы, произнес:
   - Коммодор говорит неправду, утверждение капитана истинно. Честно говоря,
мне непонятно, как ваш биологический вид сумел  добиться  того,  что  у  вас
есть, при такой противоречивости взглядов на правду.
   - У вас есть другие вопросы? - оставив без  ответа  замечание  академика,
спросил Кирк.
   - Да. Мне позволят поговорить со Споком?
   - Нет, - снова сказала Вулф, а Кирк уточнил:
   - Нет, пока мы не прибудем на Прима Мемори.
   - Земляне, - Шрадек говорил спокойным ровным голосом, но его отношение  к
услышанному было более чем очевидно, - вы позволите мне принимать участие  в
какой-либо деятельности или запланированных для меня  мероприятиях,  пока  я
нахожусь на борту этого корабля?
   -  Нет,  если  эта  деятельность  была  запланирована  мистером   Споком,
разъяснила коммодор.
   - Завтра планируется экскурсия к консолям ворп-двигателей, которую  будет
проводить инженер по двигательным установкам. Это тоже запрещено?
   Вулф вопросительно посмотрел на Кирка.
   - Скотти организовал ее для профессора Ла'каpa. Спок  к  этому  не  имеет
отношения! - сказал  капитан,  и  коммодор  дала  разрешение  на  проведение
экскурсии, согласно плану.
   -  Что-нибудь  еще,  академик?  -  спросил  вежливо  капитан  у  пожилого
вулканца.
   Вулканец посмотрел на полку, висевшую  над  письменным  столом  Кирка,  и
сказал, указывая на примитивную красную статуэтку, которая падала каждый раз
капитану на спину, когда тот садился за стол.
   - Вон та статуэтка сореллианского божества плодородия...
   - Что? - не понял Кирк,  пытаясь  сообразить,  какое  отношение  божество
плодородия может иметь к их разговору.
   - Это подделка!  -  сказал  Шрадек  и,  оттолкнувшись  от  ручек  кресла,
поднялся. Кирк тоже встал, и они вместе с Вулф проводили Шрадека до двери.
   - Спокойной ночи, академик, - сказала Вулф. - Возможно, завтра я  с  вами
увижусь во время экскурсии.
   Шрадек пристально посмотрел на нее и спросил спокойным голосом, в котором
все же угадывалась некоторая озабоченность:
   - А что должно случиться с вашим зрением?
   Кирк не смог удержать улыбку, увидев изумленное лицо начальника  станции.
Уж кто-кто, а он-то хорошо знал, каково использовать разговорные  выражения,
общаясь с вулканцами, в особенности с такими, как Шрадек.
   Академик пошел по коридору, а Кирк, глядя ему вслед, сказал посмеиваясь:
   - Чтобы научиться с ними общаться, необходимо какое-то  время.  Я  думаю,
что Шрадеку около двухсот лет. Он лауреат Премии Мира, не так ли?
   Вулф утвердительно кивнула.
   - В своей Академии он еще и  историей  занимается.  Вот  поэтому  он  так
уверенно и оценил ваше божество плодородия. А вы знали, что это подделка?
   Кирк подошел к полке и взял статуэтку в руки Она была вырезана из  яичной
скорлупы сореллианского линозавра; во всяком случае, в  этом  его  постоянно
уверял Гарри Митчелл.
   - Нет, не знал. Но вообще-то не удивлен.  Мне  ее  дал  один  приятель  в
качестве платы за просроченный карточный долг. - Он пожал плечами,  поставил
божество на стол и вернулся к ранее прерванному разговору.
   - Какое значение имеет то имя, которое вы назвали? Т'Пел, кажется?
   В глазах Вулф читалась какая-то странная смесь гнева и печали.
   - Это была ошибка, капитан! Мне не стоило с вами об этом разговаривать! А
правда заключается в том, что я обнаружила  несоответствие,  причем  полное,
того, что они преподают в своей Академии, с законами Галактики.  Я  не  верю
вулканцам! Я не верю Споку! И самое ужасное, Кирк, что я до  тех  пор,  пока
все не разъяснится, не смогу доверять и вам!
   Но все равно - спасибо за обед! Даже несмотря на то, что вы его  устроили
с определенной целью.
   Кирк молча проводил ее до дверей, пожелал спокойной ночи, а, когда  дверь
за  нею  закрылась,  вернулся  к  столу,  окинул  взглядом  его   разоренное
великолепие и задумчиво взял в руки статуэтку.
   - Итак, Гарри, - сказал он ей, - похоже, ты и на самом деле оставил  меня
с носом. - Он посмотрел на закрытую дверь, подумав о Монтане Вулф.
   - Но ты, старина, единственный и последний,  кому  это  удалось.  Мона  и
Звездный Флот такого шанса не получат!
   Через полминуты, следуя запросу капитана, компьютер  "Энтерпрайза"  начал
тщательный поиск и отбор любых, хотя  бы  самых  незначительных  сведений  о
слове или имени Т'Пел.

***

   Теперь его уже звали не Старн. На этот раз все его прежние имена, прежние
воплощения были забыты. Он утратил свое "я" после того,  как  его  сущность,
все чем он жил и получил в наследство от предков,  были  грубо  похищены.  В
своих разорванных, беспокойных  снах,  среди  вздымающихся,  словно  миражи,
образов он видел сражения, в которых  родился  сотни  миллионов  лет  назад,
битвы, которым отныне суждено распространиться по всей  галактике,  неся  ей
смерть и разрушения: она давно заслужила эту участь.
   Словно  мертвенно-темный  отблеск  догорающего  светила,   он   беззвучно
двигался по  коридорам  звездолета  "Энтерпрайз".  Улыбку  с  лица  пришлось
убрать: это было необходимым элементом его маскировки, чтобы пройти мимо тех
слабаков, с которыми ему приходится сейчас путешествовать. Однако теперешний
его вид нисколько не ослаблял огромную радость, которую он испытывал,  когда
думал о том, какой хаос и крах ожидает врагов после встречи с ним. И все это
во славу Т'Пел!
   Вход в дилитиевую  лабораторию  был  заблокирован  в  эту  смену.  Однако
злоумышленник вставил в панель допуска украденную желтую цифровую печать,  и
двери гостеприимно распахнулись. Лишнее доказательство тому, что  доверчивые
глупцы из Федерации заслуживают той участи, которую он  им  уготовил.  Может
быть, спустя много лет те, кто выживет, усвоят наконец урок и  поймут,  что,
чтобы быть сильным, нужно ожидать врага за каждым углом. Это закон жизни.
   Он подождал, стоя в центре лаборатории, пока за спиной  закроются  двери.
На борту этого корабля ему пришлось терпеливо  выслушивать  болтовню  многих
ученых, поэтому план созрел, казалось, сам собой, без всяких  усилий  с  его
стороны. Гуманоиды, подобные вулканцам,  слишком  большое  значение  придают
технологиям и науке, часто  в  ущерб  своим  эмоциям.  Неплохо  будет,  если
удастся их расшевелить, настроив против них всех остальных.
   Генератор ускоряющего поля, построенный тем чудаком с Центавра, был  едва
заметен на стеллаже. При первом осмотре он  ничем  не  отличался  от  своего
предтечи - уже привычного стасисного генератора, замедляющего поле.
   Компактный блок схем с расположенной  на  нем  контрольной  панелью,  был
соединен со стандартной сверхпроводящей батареей - накопителем и  крохотным,
похожим на ручку, цилиндром, в  котором  содержалось  некое  разложенное  на
атомы вещество, заключенное в поле подавления квантовых колебаний. Это  поле
контролировало скорость распада вещества и поддерживало  источник  временных
искривлений,  необходимых  для  создания  направленного  эффекта   ускорения
времени.
   Человек,  проникший  в  лабораторию,  знал,  что  подобный  механизм,   в
принципе, может создать и ребенок. Особенность устройству Ла'кары  придавало
то, что  оно  могло  действовать  внутри  временных  искажений,  создаваемых
ворп-двигателями "Энтерпрайза", работающими на дилитии.
   Вокруг компактных модулей  устройства,  стоявшего  на  стеллаже,  дрожало
серебристое  силовое  поле,  окружавшее  их  на  расстоянии   в   пятнадцать
сантиметров. Человек посмотрел на сигнальные огоньки контрольной панели и  с
удивлением обнаружил, что внутри поля время мчится в 128  раз  быстрее,  чем
снаружи. Но что  самое  удивительное  -  временные  искажения,  производимые
полем, не  смешивались  с  четырехмерной  структурой  дилитиевых  кристаллов
звездолета. Человеку потребовалось одно мгновение, чтобы обнаружить основной
компонент  устройства,  удерживающий  оба  очага  временных   искажений   от
взаимодействия  друг  с  другом.  Маленький   голубой   блок,   не   крупнее
гражданского коммутатора, был подключен к местам соединения силового поля  и
цилиндра.
   Человек откинул крышку блока и  увидел  крохотную  плату  узла  обратного
питания.  Он  сразу  понял,  что  без  этой  платы  дилитиевые  кристаллы  и
ускоряющее поле начнут взаимодействовать. Все будет легко!
   Забравшись во внутренний карман своего одеяния, злоумышленник вытащил две
миниатюрные ампулки и положил их рядом с голубым блоком. Из одной ампулы  он
достал крохотный аппликатор и аккуратно, старательно  нанес  тонкую  полоску
питательного вещества между двух серебряных жилок схемы в блоке.
   Он закруглил полоску  так,  чтобы  в  длину  она  составляла  ровно  один
сантиметр. Несколько мгновений вещество мерцало на плате, а  затем  жидкость
впиталась, и полоска исчезла из виду.
   Тогда он достал тонкую, хрупкую иголочку и с ее помощью сломал печать  на
второй ампуле, стараясь, чтобы кончик иглы окунулся в жидкость,  находящуюся
внутри. Затем он  осторожно  прикоснулся  к  одному  концу  почти  невидимой
полоски, проведенной им раньше, закрыл блок и вернул ампулы  в  карман,  как
его учили.
   После этого он оглянулся по сторонам, внимательно  осмотрел  все  вокруг,
чтобы убедиться,  что  в  дилитиевой  лаборатории  не  осталось  следов  его
пребывания. Он  знал,  что  внутри  крохотного  голубого  блока  специальные
бактерии  уже  начали  пожирать   питательные   вещества,   содержащиеся   в
нарисованной им полоске, и размножаться с тщательно просчитанной  скоростью.
Так они будут двигаться по этой полоске,  пока  не  соприкоснутся  с  другим
элементом схемы и не замкнут ее. И тогда произойдет катастрофа.
   Собираясь уходить, он заметил свое отражение на полированной  поверхности
отсека, в котором хранилось антивещество.
   Лицо, которое отразилось, было не тем, с каким  он  родился,  и  не  тем,
какое было у него на планете TNC-50, когда робот  клингонов  нанял  его  для
этой работы. Но такие метаморфозы стали  его  жизнью.  Главное  в  настоящий
момент - это то, что маскировка оказалась превосходной.  Никому  не  удастся
его разоблачить.
   У них просто не останется никаких шансов на это!

Глава 8

   Нэнси услышал, что X'pap учащенно задышал.
   -  Ага,  -  удовлетворенно  подумал  главный  администратор,  -   значит,
андорианин это тоже видит. X'pap наконец поднял глаза  от  экрана  на  столе
шефа, на котором тот продемонстрировал результаты личного расследования.
   - Дьяволыц-щ-щина! - прошипел он. Это слово, пришедшее в современность из
древних языков Земли,  андорианин  узнал  недавно  и  теперь  использовал  с
огромным удовольствием,  когда  требовалось  описать  сложную  ситуацию,  от
которой закипала его горячая  кобальтовая  кровь,  -  Ну  и  как  ты  будешь
восстанавливать свою репутацию?
   Нэнси отодвинулся от стола и скрестил руки на груди.
   - Извини, X'pap, но в данном случае доброе  имя  и  почет  -  не  предмет
разговора.
   - Честь и почет - всегда предмет! - запротестовал X'pap. Он поиграл своим
ритуальным кинжалом, висевшим  на  поясе  и  не  очень-то  соответствовавшим
гражданской должности, которую занимал андорианин.
   - Видишь ли это совершенно законный случай, который должны  решать  между
собой Федерация и Звездный Флот. Посмотри как  следует  контракт:  формально
Изыскатели никого и ничего не  представляют.  X'pap  что-то  пробормотал  на
разговорном андорианском.
   - Извини, не понял? - намеренно вежливо переспросил  Нэнси,  стараясь  не
дать  своему  заместителю  погрузиться  в  пучину  андорианской  меланхолии,
которая   очень   часто   заканчивалась   у   того   приступами   длительной
раздражительности.
   Тонкие голубые губы X'papa скривились в злой улыбке:
   - Я просто вспомнил, что  наш  последний  законник  был  приссстукнут  за
тысячу лет до вссступления моего мира в Федерацию. - Он  довольно  кивнул  в
подтверждение этих слов. - Иногда ссстарый ссспособ - ссамый верный,  ты  не
находишь?
   -  Да,  конечно,  -  быстро  согласился  Нэнси.  -  Только   слушай,   ты
поосторожней:  у  тебя  нож,  а  я  все-таки  не  судейский  крючок.   X'pap
расхохотался:
   - Знаешь, Сэл, когда ты выйдешь на пенсию, я буду скучать по тебе.
   - Нет, не будешь.  Ты  слишком  занят  разработкой  планов  мести  против
Изыскателей.
   В дверях кабинета  появилась  Мира  Ромэйн  и,  чтобы  объявить  о  своем
прибытии, постучала в дверной косяк.
   -  Что  тут  такого  срочного?  -   спросила   она   после   приветствий,
присоединяясь к мужчинам у экрана.
   - Я работал  над  расписанием  расширенного  доступа,  о  котором  просил
Изыскатель-Восемь, - начал объяснять Нэнси,  -  и  стал  высчитывать  нижний
уровень нагрузки для этих устройств у нас на Приме.  Все-таки  обычный  срок
ожидания сейчас у нас около двух лет.
   - Ну, и...? - Ромэйн  посмотрела  на  длинный  ряд  цифр,  светящихся  на
экране, и удивилась тому, что очень многие из них были уж очень  необычными.
В этот момент Нэнси сказал:
   - Ну и я думаю, что Изыскатели занимаются самоусовершенствованием.
   Ромэйн полсала плечами.
   - А почему бы и нет? Мы изучаем медицину, чтобы продлить свою жизнь.
   Почему бы им не изучать свои схемы и конструкционные  особенности,  чтобы
улучшить себя?
   - Ты знаешь, если внимательно посмотреть на эти цифры,  то  я  что-то  не
уверен, что это можно назвать "улучшением".
   Нэнси нажатием кнопки вызвал на экране несколько  диаграмм  и  указал  на
сигменты, отмеченные красным цветом.
   Ромэйн посмотрела на схемы, однако озадаченное  выражение  ее  лица  ясно
давало понять, что она все еще не понимает причин обеспокоенности начальника
станции, - Ты  же  сама  предположила,  что  Изыскатель-шесть  лжет  нам,  -
продолжал Сэл, - и кстати, так мне до сих пор и не объяснила, почему ты  так
думаешь и что Шестой может скрывать, если твоя  догадка  все  же  верна?  Не
дождавшись твоих объяснений, я стал размышлять сам и подумал -  а  что  если
мотивы этого поступка у Изыскателей такие же странные  и  необычные,  как  и
весь способ их существования?
   - Итак, ты считаешь, что все эти цифры и таблицы - еще большая ложь?
   - спросил Ромэйн. Вместо ответа Нэнси вдруг сказал:
   - Послушай, позволь мне привести тебе еще один пример.
   На объяснения ушло минут двадцать.  Конечно,  только  программист  пятого
уровня  и  такой  опытный  бюрократ,  как  главный  администратор,  смог  бы
пробраться сквозь хитросплетения цифр и данных и обнаружить  те,  которые  с
полной ясностью показывали, что Изыскателям есть что скрывать.
   Когда Нэнси понял это, он начал  прямо  и  открыто  подсчитывать  размеры
компьютерной памяти и скорость операций,  на  которые  способны  Изыскатели,
чтобы точнее определить для них объем запоминающих устройств  и  их  рабочую
мощность. Цифры оказались просто потрясающими!
   Тогда  Нэнси  смоделировал   несколько   иные   условия,   разделив   всю
компьютерную систему  на  двенадцать  более-менее  равных  частей  по  числу
установок  Изыскатель,  и  сопоставил  показатели  со   средней   допустимой
нагрузкой,  которую  посредники  межпространственной  связи   используют   в
нормальном дежурном  цикле.  Полученные  на  этот  раз  цифры  хотя  и  были
большими, но определенно не такими запредельными, как раньше.
   Ромэйн тихонько присвистнула, увидев эту информацию на экране дисплея.
   - Ого! Девяносто процентов избыточной мощности?
   -  Ну,  это  если  расссматривать  всю  нашу  систему,   как   дуотронную
электронную машину на микропроцессорах, подобную тем, которые используют  на
звездолетах - другими словами, если считать ее обычной серийной компьютерной
системой. Но мы то говорим об Изыскателях! Поэтому я полагаю, что они должны
быть даже более эффективными, а их мощность, возможно, даже выше.
   Ромэйн некоторое время  размышляла  над  тем,  что  увидела  и  услышала,
функционирование запоминающих устройств и их наладка были ее специальностью,
и, как знающий человек,  она  не  могла  не  признать  выводы  Нэнси  просто
путающими. Если они верны, то получается, что дуотронные  процессоры  начали
увеличивать мощность своих банков  информации  в  геометрической  прогрессии
после того, как они достигли или перешли какой-то порог. Поскольку  ни  одна
система в Федерации не  могла  и  близко  сравняться  по  своим  размерам  с
компьютерной сетью Изыскателей, то неудивительно, что до сих пор никто и  не
заметил ничего особенного.
   Неслыханно было другое: ни посредники межпространственной связи, ни  сами
Изыскатели не сообщили о подобных изменениях! Было просто  непостижимо,  как
удалось утаить подобный прорыв в компьютерной науке.
   - Должно быть, твои цифры  ошибочны,  Сэл,  -  наконец  обрела  дар  речи
Ромэйн, хотя ей самой было ясно, что она  пошла  по  наиболее  легкому  пути
обращения с неожиданными результатами, попытавшись просто не принимать их во
внимание.
   - Даже допуская пятидесятипроцентную поправку на возможную ошибку, эффект
нарастания мощности остается, - возразил Нэнси.
   - Тогда получается, что использовать эту компьютерную сеть так, как мы ее
используем, это все равно, что  посоветовать  командованию  Звездного  Флота
использовать галактические крейсеры для рейсовых  полетов  между  Землей  и,
скажем, Луной.
   - Вот именно, и Изыскатели, и посредники наверняка знают об этом. И никто
не поставил нас в известность.
   Ромэйн попросила администратора сделать дубликат файла с вычислениями для
себя, и Нэнси согласился, с условием, что она будет пользоваться им только в
защитных целях. Мира решила попробовать и  поварьировать  цифры,  полученные
Сэлом, и проверить сама, какой выйдет результат