выдавало замешательство:
   - Я уверен, что напиток вызвал эмоциональную реакцию.
   - Действительно? Что ты чувствуешь?
   Дэйта  опустил  стакан,  явно  пытаясь  сконцентрироваться  на  том,  что
происходило у него внутри.
   - Я... - он почти беспомощно посмотрел на Джорди. - Я не могу  понять.  Я
ничего не знаю об эмоциях, так что просто не могу определить свое ощущение.
   -  Эмоции?  -  Гуинан  наклонилась  вперед,  облокотившись  о  стойку,  и
ошарашено смотрела на Джорди.
   Инженер склонил голову набок, как бы подтверждая сказанное, и пытался  не
отрывать взгляда от своего подопечного.
   - Я объясню позже....
   Он видел, как Дэйта запрокинул голову и проглотил еще одну большую порцию
напитка.., затем поставил стакан на стойку и искривил нижнюю  губу,  выражая
неподдельное отвращение.
   Гуинан повернулась к Джорди:
   - Кажется, он ненавидит это!
   - Да! - Дэйта с энтузиазмом наклонился к  друзьям,  его  глаза  светились
возбуждением, он почти не дышал. - Вот оно!  Я  НЕНАВИЖУ  это!  -  Энтузиазм
андроида был  столь  заразителен,  что,  несмотря  на  беспокойство,  Джорди
почувствовал, как на лице у него расплылась широкая улыбка:
   - Дэйта.., значит, чип работает?
   В то время, когда он произносил это, Дэйта быстро осушил  свой  стакан  и
победно улыбнулся:
   - Да! Я ненавижу это! Это отвратительно!
   Гуинан позволила мужчинам еще несколько мгновений веселья, затем скромно,
как бы между прочим, подняла со стойки бутылку, готовая налить новую  порцию
напитка.
   - По второму заходу? - спросила она сладким голосом.
   Светясь абсолютным счастьем, Дэйта протянул свой стакан.
   - Пожалуйста.

***

   Толиан Соран тоже  сидел  в  это  время  в  "Десятке  вперед",  но  толпа
посетителей и неудачное расположение столика не позволяли ему видеть стойку.
Вместо этого он наблюдал в окно обозрения за звездами, думая только об одной
из них, - той, которая называлась Амаргоза. "Горькая" - обозначало  это  имя
на одном из языков Земли. "Горькая звезда" - сейчас, казалось, это  название
было как раз к месту.
   Если бы  он  был  свидетелем  разговора,  который  сейчас  происходил  за
стойкой,  то  наверняка  понял  бы  ситуацию,  но  даже  не  засмеялся   бы:
происходящее не вызвало бы у него даже  тени  улыбки.  Он  мало  улыбался  в
последние дни, развлечения не интересовали его.
   Только одна вещь имела значение - его возвращение к  Леандре.  Не  прошло
еще и  века  с  того  момента,  когда  он  воспользовался  "Лакулом",  чтобы
вернуться к ней на мимолетное, чудесное мгновение  только  для  того,  чтобы
быть тут же вырванным прочь другим кораблем, "Энтерпрайзом-В".  Тот  мир,  в
котором он был тогда, в то мгновение, мир, в котором она ждала его, - именно
он  казался  Сорану  реальностью.  Все  остальное  было   просто   иллюзией,
агонизирующим, длиной в десятилетия, возвращением  туда.  Это  чувство  было
слишком болезненным, чтобы принять его как реальность. И  опять  он  был  на
таком же проклятом корабле, который тоже носил  имя  "Энтерпрайз".  Но  этот
корабль не украдет его у Леандры. Он вернет его туда.., даже если для  этого
ему придется убить каждого, кто был на его борту.
   В конечном счете, это ведь все иллюзии. Реально было осуществить  это  во
Вселенной или нет, но Соран знал,  что  ему  придется  воспользоваться  всей
хитростью и ловкостью, на какую он только был способен, чтобы возвратиться в
то место, которое он считал своим домом. И для того,  чтобы  сделать  первый
шаг, ему нужно было сейчас использовать капитана этого звездного корабля.
   Соран сидел еще некоторое время в размышлениях,  когда,  наконец,  увидел
его. Человек  был  худощавым  и  лысым,  с  мужественным  лицом,  изрезанным
морщинами; он был одет  в  форму  Звездного  флота.  Соран  мгновенно  узнал
капитана: уверенность в себе,  с  которой  человек  двигался,  не  оставляла
никаких сомнений. Как там было его имя? Что-то  экзотически  земное:  Пикар.
Жан-Люк Пикар.
   Пикар пробирался через смеющуюся  толпу  с  такой  поспешностью  и  таким
каменным выражением лица, что Соран тут же насторожился, ибо состояние этого
человека во многом напоминало ему  его  собственное.  Что  же  происходит  с
капитаном? Веки Сорана наполовину опустились, когда он расслабился,  пытаясь
проникнуть в чувства своей жертвы.
   Да. Да... Оскорбление. "У нас двоих есть много общего, - сказал про  себя
Соран приближавшемуся человеку. - Ты так же, как и  я,  оскорблен  тем,  что
видишь здесь: улыбающихся, разговаривающих, довольных собой  людей,  которые
не замечают наших страданий. Они не замечают боли и  ужаса  -  того,  чем  и
является на самом деле эта Вселенная. Но они  узнают  все  это.  О  да,  они
узнают, что есть смерть.., их собственная и тех, кого они любят. Никто не  в
силах избежать ее. Лишь мне удастся  это.  И  клянусь  всеми  богами,  я  не
вернусь сюда!.."
   Пикар, наконец, подошел к столику и посмотрел на эль-аурианца немигающими
пустыми глазами:
   - Доктор Соран?..
   Соран поднял глаза: его взгляд, выражение его лица, его манера  держаться
- все было зеркальным отражением облика  и  поведения  стоявшего  перед  ним
офицера Звездного Флота.
   - Да, да, капитан... Спасибо за то, что пришли. - Он протянул руку. Пикар
твердо и  решительно  пожал  ее.  Да,  нелегко  будет  манипулировать  таким
человеком.., или проникнуть в его сознание. Но что-то такое было в капитане,
- возможно, еще не утихшая боль, и если Соран  будет  терпеливым,  то  скоро
сможет узнать подробности, которые помогут убедить Пикара...
   Пикар  присел  на  стул  напротив  Сорана  и  протестующе  махнул   рукой
официанту, который уже спешил, чтобы принять заказ.
   - Ничего не нужно. - Сама резкость, он повернулся к Сорану:
   - Насколько я понимаю, есть кое-что, не терпящее  отлагательств,  что  вы
хотели бы обсудить со мной.
   - Да. - Соран впился взглядом  в  темные  глаза  капитана.  -  Мне  нужно
немедленно  вернуться  в  обсерваторию.  Я   должен   продолжить   важнейший
эксперимент, который проводил на Амаргозе.
   Вспышка раздражения сверкнула на лице Пикара. Соран в точности знал,  как
это могло выглядеть со стороны: эксцентричный ученый, который не думает ни о
чем, кроме своей работы, отрывает  капитана  от  дел  в  самый  неподходящий
момент.
   - Доктор, - сказал Пикар с признаками нетерпения в голосе, - мы  все  еще
проводим расследование  причины  этой  атаки.  Как  только  закончим,  то  с
удовольствием разрешим вам и вашим коллегам-ученым вернуться. До этого...
   Соран постарался вложить то отчаяние, которое он действительно испытывал,
в свои слова:
   - Время очень важно для этого эксперимента. Если он не будет  завершен  в
течение следующих двенадцати часов, годы исследовательской работы  потеряны.
- Если он не сумеет прямо сейчас убедить капитана, то, возможно, их разговор
подойдет к преждевременному концу еще до того, как  Соран  сможет  подобрать
ключ, найти именно те слова, которые были ему нужны. О да, здесь определенно
что-то есть, что-то тайное и сокровенное в этом  человеке.  Ужасающая  боль.
Агония. Скорбь...
   Но Пикар уже собирался встать из-за стола. Резким, не терпящим возражений
тоном он произнес:
   - Мы делаем все возможное. Теперь с вашего позволения...
   И тут это вспыхнуло на мгновение: языки пламени, два человека,  кричащие,
умирающие в таких ужасных мучениях, что у  Сорана  перехватило  дыхание,  он
содрогнулся от воспоминания о собственной боли, испытанной много лет  назад.
"Так вот оно что!.. У нас даже больше общего, чем я думал, у тебя и меня..."
И с отчаянием, которое уже готово было захлестнуть его, если бы не искреннее
понимание чувств капитана, он потянулся вперед и мягко, но надежно сжал  его
руку.
   Пикар обернулся, на его лице было написано возмущение, которое  мгновенно
сменилось удивлением, когда он встретился с напряженным блеском глаз Сорана.
Соран наклонился вперед, так  что  теперь  видел  перед  собой  только  лицо
Пикара.
   - Говорят, что время - это  огонь,  в  котором  мы  горим,  -  сказал  он
спокойно. - И прямо сейчас, капитан, мое время истекает.
   Да. Он верно почувствовал. Теперь это повторилось снова: пламя,  крики  и
ужас. Пикар  опустил  глаза,  будучи  не  в  состоянии  смотреть  на  своего
собеседника.
   Соран отпустил руку капитана. Теперь в этом  не  было  нужды:  его  слова
связали Пикара крепче любых других пут во всем мире. Лицо доктора  потеплело
от искренней симпатии, которая возникла, когда он  смотрел  в  глубину  глаз
офицера, думая о  смертельных  лучах  боргов,  которые  уничтожили  всю  его
планету. Сколько ночей он лежал с открытыми глазами, представляя  себе  весь
ужас последних минут жизни,  который  пережили  Леандра,  Мара,  Эмо,  когда
феерия лучей ударила по планете из эль-аурианского неба?
   "Теперь ты понимаешь: я тоже знаю, что  это  такое  -  чувствовать  запах
сгоревшей плоти самых близких..."
   - Так много вещей мы оставляем незаконченными в своей жизни, -  продолжил
Соран. - Я уверен, вы можете это понять.
   Пикар отвернулся и молчал некоторое время; когда он, наконец,  заговорил,
его голос почти перешел на шепот:
   - Посмотрим, что я смогу сделать...
   Не говоря больше ни слова, он повернулся на каблуках и ушел,  прежде  чем
эль-аурианец успел  что-либо  ответить.  Соран  наблюдал  за  его  уходом  с
облегчением и триумфом: он победил. Ученый  встал  со  своего  стула,  затем
осторожно вынул старинные карманные  часы,  которые  когда-то  подарила  ему
Леандра. Это было  в  тот  знаменательный  день,  когда  были  признаны  его
уникальные исследования в области темпоральной физики. Какое-то мгновение он
смотрел на их гладкую, кристаллическую поверхность и видел свое  собственное
отражение.
   Со временем он начал  испытывать  двоякое  чувство  в  отношении  подарка
Леандры. Он дорожил им и в то же  время  презирал  его.  Дорожил  он  часами
потому, что это было все, что осталось ему от Леандры вне пределов  нексуса,
а презирал из-за  того,  что  они  постоянно  напоминали  ему  о  жестокости
времени. В конечном счете время превращает все в пыль. Как там  звучала  эта
жестокая земная метафора? "Хронос пожирает своих детей..."
   Время стало теперь его врагом.  Единственной  возможностью  победить  его
было просто исчезнуть отсюда, оказаться в нексусе. И  самая  жестокая  шутка
заключалась в том, что у него было  все  про  все  двенадцать  часов.  Соран
двинулся направлении выхода.., затем замер при виде знакомого лица в  другой
стороне зала, за стойкой бара.
   Гуинан! Она была среди  беженцев  на  бор  "Лакула"  в  тот  день,  когда
произошла встреча "Энтерпрайзом-В", и так же, как и остальные,  испытала  на
себе чары нексуса.  Если  ей  только  удастся  узнать  Сорана,  она  тут  же
догадается о его истинных намерениях и расскажет капитану... Но  к  счастью,
она сейчас была отвлечена, улыбалась разговаривала с двумя членами  команды.
Она не видела его, и Соран был решительно настроен исчезнуть отсюда  прежде,
чем она почувствует его присутствие. Он потоптался  на  месте  и,  используя
толпу в качестве прикрытия, выскользнул через дальний выход.

***

   - Ну вот, - удовлетворенно сказала Гуинан. Она слегка наклонилась,  чтобы
вынуть из-под прилавка другую пыльную бутылку,  затем  выпрямилась  и  слабо
улыбнулась, глядя на комичное выражение лица  Дэйты  -  смесь  отвращения  с
восторгом.  -  Теперь,  когда  нам  удалось-таки  покончить  с   ненавистью,
посмотрим,  сможем  ли  мы  также  успешно  справиться  с  любовью.   Старое
саурианское бренди: не такое, конечно, старое, как я сама, но и  не  намного
моложе. Просто немножко на пробу, мальчики! Это  не  синтеголь,  который  вы
хорошо знаете. - Джорди, наконец, удалось достаточно расслабиться для  того,
чтобы улыбнуться и взглянуть на этикетку.
   - Да, действительно, выглядит как стоящая штука.  -  Он  резко  дернулся,
когда Гуинан сдула с бутылки пыль и начала откупоривать ее.  -  Дэйта,  тебе
нужно тестировать свой эмоциональный чип почаще. И,  кажется,  сейчас  самый
подходящий случай.
   Улыбаясь до ушей, андроид протянул свой стакан. Гуинан  начала  наполнять
его, но в это мгновение засигналила коммуникационная брошь Джорди.
   - Ля Форж на связи.
   - Командующий Ворф на связи. Дэйта с вами?
   - Да.
   -  Командующий  Райкер  требует,  чтобы  вы   немедленно   доложились   в
транспортный отсек. Я встречусь с вами там. Ворф закончил.
   Джорди печально вздохнул:
   - Давай, Дэйта! Пошли!
   Дэйта поставил стакан на стойку и нахмурился:
   - Я уверен, что у меня появилась еще одна эмоциональная реакция.
   - Это называется разочарованием, Дэйта,  -  сообщила  Гуинан  с  улыбкой,
закупоривая бренди. - Ты справишься с этим. Не беспокойся, это все еще будет
здесь, когда вы вернетесь.
   - Спасибо, Гуинан! - Джорди  подождал,  пока  его  расстроенный  друг  не
встанет, и они оба последовали в коридор.
   Гуинан  как  раз  наблюдала  за   ними,   когда   ослепительная   вспышка
воспоминаний озарила ее сознание. Вдруг она перенеслась почти на век назад и
оказалась в больничном  отсеке  "Энтерпрайза-В",  в  сумеречном  мире  между
реальностью и нексусом, глядя в темные глаза  человека,  которого,  как  она
позже узнала, звали Павел Чехов, и говоря:
   "Он ушел на другую сторону, твой друг Джим..."
   Все уродство реальности - ее мир, ее семья, ее жизнь, уничтоженные в один
жестокий миг боргами, и вся красота нексуса  захватили  ее.  Она  попыталась
выкинуть из головы прошлое. Гуинан не вспоминала о нексусе..,  не  РАЗРЕШАЛА
себе вспоминать о нексусе в течение многих лет. Но тогда почему?..
   Еще до того, как она смогла мысленно задать себе  этот  вопрос,  она  уже
знала ответ: "Кто-то был здесь". Кто-то, кто был там  в  ту  ночь,  кто  был
вместе с ней в нексусе.
   Она резко обернулась и посмотрела на то самое место в комнате,  где,  как
она знала, должен был стоять этот ее соплеменник.
   Никого. Пустой ковер. Кто-то назвал ее имя, она встряхнула головой, затем
повернулась, улыбаясь, и воспоминание снова угасло.

***

   Моментом позже, в инженерном отсеке, Билл Райкер стоял рядом с  Ворфом  и
смотрел на диаграмму сенсорной информации на  экране  монитора.  На  консоли
перед  ним  лежал  ромуланский  трикодер,  пристегнутый  к  диагностическому
сканеру.
   Райкер нахмурился, глядя на экран и пытаясь понять  результаты  анализов.
Это, надо сказать, у него получилось гораздо лучше по сравнению  с  теми  же
размышлениями над причиной самой атаки на Амаргозу.
   - Один из мертвых ромулан имел при себе трикодер, - объяснял в это  время
Ворф. - Мы проанализировали его  сенсорный  дневник  и  определили,  что  он
должен был  провести  сканирование  на  предмет  признаков  частиц  сложного
соединения под названием трилитиум. Райкер поднял одну бровь:
   - Трилитиум?
   Ворф торжественно кивнул:
   -  Экспериментальное   соединение,   над   которым   работали   ромулане.
Теоретически взрывчатка на основе трилитиума должна быть в тысячи раз  более
мощной, чем оружие на основе антивещества. Но  они  не  смогли  до  сих  пор
обнаружить, как стабилизировать это соединение.
   "Будем надеяться, что это все  еще  так",  -  подумал  Райкер.  Вслух  он
спросил:
   - А почему они искали его в обсерватории Объединенной Федерации?  Это  не
имеет смысла!
   Ворф не ответил. Райкер сделал паузу, все еще глядя на экран и видя перед
собой  мертвые  тела  на  Амаргозе.  Ужасное   разрушение   может   быть   и
бессмысленным, но само нападение должно иметь причину..,  причину,  которую,
возможно, знали выжившие, но не собирались открывать им.
   Он тяжело вздохнул и посмотрел на клингона:
   - Пусть Джорди и Дэйта  пойдут  вместе  со  следующей  командой  высадки.
Распорядитесь, чтобы они просканировали обсерваторию на предмет трилитиума.

***

   Очень  кстати,  что  у  них  не  оказалось  времени  для   этого   глотка
саурианского бренди, решил про  себя  Джорди,  сканируя  операционный  отсек
обсерватории. Как ни приятно они с Дэйтой провели время в "Десятке  вперед",
но он не хотел  бы  высаживаться  в  такое  место,  как  Амаргоза,  не  имея
абсолютно ясной головы.
   Функционировало только искусственное  освещение,  достаточное  для  того,
чтобы видеть, но такое тусклое, что отбрасывало лишь  сумеречный  свет.  Как
решил Джорди, это, вместе с исковерканными обломками и  абсолютной  тишиной,
придавало окружающей обстановке нечто сверхъестественное. Хотя, может  быть,
он так чувствовал, потому что знал, что здесь погибли  люди...  Было  горько
смотреть  на  разрушенный  многолетний  труд  ученых,  видеть  развороченные
консоли и разбитые мониторы. Джорди работал с таким же благоговением,  какое
испытывал при посещении кладбищ.
   Дэйта, напротив, казался чрезвычайно оживленным,  все  еще  переполненным
энтузиазмом по поводу обретения нового внутреннего мира. Он  слабо  улыбался
сам себе, сканируя другую сторону операционного отсека своим трикодером.
   Джорди уставился на показатели трикодера и покачал головой:
   - Здесь нет никаких признаков трилитиума! Не могу представить, с чего  бы
это ромулане стали искать его здесь...
   Он сканировал еще некоторое время, пока Дэйта тихо не  захихикал.  Джорди
повернулся и уставился на своего друга в замешательстве.  Андроид  продолжал
тихонько посмеиваться.
   - До меня дошло. Дошло.
   Джорди нахмурился; ему казалось бестактным смеяться там, где еще  недавно
были убиты люди, но он старался не выдать своего  раздражения.  Кроме  всего
прочего, Дэйта никогда не испытывал страха перед смертью и  мог  принять  ее
более спокойно, чем человек.  И,  может  быть,  оттого,  что  он  не  привык
испытывать чувства, он не умел и подавлять их.
   - До тебя дошло что? - спросил он андроида.
   Дэйта снова разразился смехом, затем, наконец, взял себя в руки  -  чтобы
прохрипеть:
   - Когда ты сказал командующему Райкеру... -  и  он  стал  в  совершенстве
пародировать голос Джорди:
   - "Клоун может остаться, но ференги в костюме гориллы должен уйти".
   Джорди непонимающе посмотрел на него:
   - Что?
   - Во время миссии Далекой Точки. Мы были на мостике, и ты рассказал  это.
Это была убойная шутка.
   - Миссия Далекой Точки? Дэйта, это же было семь лет назад!
   - Я знаю. До меня просто  только  что  дошло...  -  андроид  снова  начал
хихикать. - Это было очень смешно.
   Джорди с сомнением посмотрел на него, прежде чем отвернуться:
   - Спасибо...
   Он  пошел  вниз  по  короткому  коридору,   который   соединял   основной
операционный отсек с несколькими другими. Дэйта последовал за ним,  все  еще
тихо усмехаясь. Джорди внезапно остановился напротив  того,  что,  казалось,
было стандартной перегородкой. Он с возбуждением повернулся к Дэйте:
   - Подожди-ка! Здесь потайная дверь. Я могу  видеть  стыки  металла  через
свой визор. - Он провел пальцами сверху вниз по тому, что обманчиво казалось
ровной поверхностью металла.
   Дэйта встал рядом с ним  и  сканировал  секцию  своим  трикодером,  затем
нахмурился, глядя на показатели:
   - Похоже, здесь действует гасящее силовое поле. Я не могу  просканировать
ничего за перегородкой.
   Джорди выпустил из рук трикодер,  который  повис  на  ремне,  перекинутом
через его плечо, и надавил на металл, пытаясь открыть дверь.
   - Я не вижу никакой контрольной панели.., или порта доступа.
   - Похоже, оно закрыто магнитным замком. - Дэйта отложил  в  сторону  свой
трикодер, затем слегка отогнул бледно-золотистую кожу у  себя  на  запястье,
обнажив вспыхнувшие на свету цепи.  Не  прерывая  разговора,  он  производил
частичную регулировку своих соединений.  -  Я  уверен,  что  смогу  изменить
полярность, несколько ослабив осевой сервопривод.
   Он закончил работу, затем провел несколько  раз  запястьем  с  оголенными
цепями вдоль панели перегородки.
   - Сезам, откройся!
   Изнутри панели раздалось жужжание, за которым последовал громкий  ще