ить это сегодня.
   Во всех углах зала люди занимались тем, чем занимаются обычно в Рэк Один,
то есть играли до умопомрачения, правда, сегодня их было больше, чем всегда.
В ночь праздника обычная трехсменка отменялась  с  тем,  чтобы  вся  команда
могла посетить пирушку. Члены команды, свободные  от  смены,  появившись  на
вечеринке, очень скоро отправлялись заменить своих  занятых  работой  коллег
хотя бы ненадолго. Расписанием жонглировали, как хотели, до  тех  пор,  пока
компьютеры персонала (те, которые были наделены  искусственным  интеллектом)
не начинали бурчать по этому поводу.  Все  пространство  было  заполнено  до
отказа. Вокруг каждого игрального стола собрались толпы, бросая замечания  и
от души хохоча,  попутно  пытаясь  давать  игрокам  полезные,  и  не  совсем
полезные советы. Группы  людей  и  инопланетян  -  членов  команды  болтали,
кричали, рассказывали истории, визжали, выли и пели такими голосами, которые
только можно отыскать в Федерации самых разнообразных планет.  Конечно,  все
говорили на одном языке  благодаря  работе  универсальных  переводчиков,  но
звуки от трех  сотен  самых  странных  и  нелепых  голосов  создавали  такую
какофонию, которую Харб  не  променял  бы  на  весь  мир  и  спокойствие  во
Вселенной.
   Одна группа была самой большой: сорок или пятьдесят представителей  самых
разных планет  заняли  большой  партер  и  создали  особенную,  удивительную
гармонию. Многие из них принесли инструменты.
   Там были гитары, как акустические, так и электро, велодикас, а Ухура, как
всегда, держала в руках вулканскую. арфу Спока. Но больше  всего  привлекало
внимание то, что один из углов был занят членами струнной команды ,  духовой
группой и джаз-бандом звездного корабля "Энтерпрайз". Эта группа играла  для
публики один или два раза в неделю, просто для развлечения или на вечеринке.
Она состояла из трех банджистов, один  из  которых  -  Аларшин  -  привлекал
всеобщее внимание своей техникой игры на струнах тремя  руками,  пианиста  с
переносным  инструментом,  одного  тенора  и  одного  сопрано  саксофона   и
синтезированного ударника (синтезирован был музыкант, а не инструмент).
   Харб наблюдал за ними с некоторой  озабоченностью.  Они  были  в  веселом
настроении,  но,  возможно,  излишне  веселом  для  людей,  которые   только
вернулись из отпуска. Их энергетический уровень, похоже, был слишком высок и
имел признаки нервозности. Харб это знал  хорошо,  так  как  видел  такое  и
раньше, когда корабль шел в опасную зону. Сейчас же ему ничего не оставалось
делать, кроме как наблюдать и дать возможность возбуждению иссякнуть самому,
будучи всегда рядом, чтобы предложить помощь в  случае  необходимости.  Харб
начал пробираться к группе, различая обрывки разговоров, приветствуя по пути
знакомых, наблюдая за столами, мимо которых он проходил, чтобы заметить,  на
каком уровне держится обеспечение пищей. - Харб, - сказал кто-то ему прямо в
ухо.  Это   был   довольно   густой   голос,   синтезированный   игровым   и
голографическим  компьютером.  Благодаря   его   подавляющей   сложности   и
комплексности он был способен иметь интеллект, и  Харб  позаботился  о  том,
чтобы ему ввели таковой, о чем временами даже сожалел. У его компьютера  был
своеобразный характер, и время от времени  он  отказывался  признавать,  что
является собственностью Харба, а не принадлежит сам себе.
   - Какие новости, Мойра?
   -  У  нас  закончилась  луковая  подлива.  Компьютер  повращал  "глазами"
немного, чтобы удостовериться, что слышит только Харб.
   - Так сделай еще.
   - Не могу. Со склада говорят, что  у  них  иссякли  запасы  исходных  для
сметаны. Похоже, их не заказывали в этот раз.
   Харб, вздохнув, пробурчал себе под нос какую-то грубость на идиш.
   - Я расскажу Сеппу, что ты так сказал, -  заверила  Мойра.  -  Это  будет
весело - наблюдать, как он от досады встанет на голову в своей гидропонике.
   - Закрой рот. Послушай,  просто  используй  то,  что  мы  используем  для
йогурта, но сделай это похожим скорее на крем, чем на молоко, и, пожалуйста,
поскорее. Ты знаешь рецепт.
   - Это не  сработает,  -  заявила  Мойра.  -  Для  йогурта  мы  используем
лактобацилус ацидофилус, а в сметане это называется лактобацилус болгарикус.
   Харб застыл на месте, чтобы пораскинуть мозгами.  За  его  спиной  прошли
несколько собеседников, о чем-то счастливо болтая.  Один  сказал  другому  с
восхищением:
   - Мне нравится новый цвет твоей кожи. Где ты его заполучил?
   Харб хихикнул, и тут у него возникла идея, и он пропустил ответ.
   - Мойра, где Гарри?
   - Твой старшина, - сладким голосом сказала Мойра, - наблюдает за тем, как
мистер Зулу перестраивает еще один клингонский крейсер.
   - Почему бы нет? Это и его вечеринка. Сделай кое-что для меня.
   Нашепчи ему на ухо, чтобы он  сбегал  вниз,  в  биолабораторию  с  пустой
вазой. Пусть  передаст  мои  комплименты  мистеру  Силикси  и  попросит  его
клонировать мне полфунта организма в вазу и доставить сюда через  час,  если
возможно. Я попрошу командующего Вэна отвести кубический метр в пространстве
теплицы для этого вещества в гой  ее  части,  которую  он  предназначил  для
своего базилика. У нас будет достаточно этой твоей культуры на всю миссию.
   Мойра триумфально прошелестела:
   - Сказано - сделано, босс. Харб удовлетворенно кивнул  и  продолжил  свой
поход по залу.
   Когда он шел, кто-то сказал ему в самое ухо:
   - У нас закончилась подлива.
   - Не доставай меня, - ответил он,  поворачиваясь,  и  тут  же  зашелся  в
хохоте и добавил, - капитан!
   - Я действительно стараюсь, - сказал Джим. Затем  он  улыбнулся.  Хорошая
вечеринка, мистер Танцер.
   Харб тоже улыбнулся и они вместе стали прохаживаться среди отдыхающих.
   - Они развлекаются как обычно, - сказал Харб, обводя взглядом отдыхающих.
- А я просто наблюдаю за всеми.
   Джим снова улыбнулся. Отдых рассматривался Звездным Флотом, как  один  из
самых важных видов деятельности на корабле, особенно для капитана: плох  был
тот  командир,  который  не  умел  играть   и,   соответственно,   не   умел
расслабиться. То же  самое  относилось  и  к  команде,  если  она  не  могла
развлечься как следует. На любом корабле  в  случае  возникновения  военного
конфликта офицер, ответственный за Отдел отдыха, был консультантом по поводу
того, готова ли  команда  к  бою  морально.  Следовательно,  про  офицера  -
начальника Отдела отдыха, который заявлял, что является лишь членом  команды
по чистке и уборке, можно сказать, что он неудачно пошутил.
   - Мистер Танцер, - сказал Джим, - мне нужно переговорить  с  вами  кое  о
чем.
   Уже  само  обращение  "мистер"  насторожило  Харба,  так  как,  по   всей
видимости, разговор предстоял официальный, - Конечно, сэр. Мы  отыщем  тихий
утолок.
   - Здесь? - сказал Джим, изумленно оглядываясь.
   Музыкальная группа вдохновенно хлопала в ладоши и топала  ногами  в  такт
музыке.
   Капитан заметил:
   - Они немного шумноваты, не так ли?
   Харб кивнул.
   - Пусть они выпустят пар, - ответил он и вместе с капитаном направился  в
сторону  стены,  за  которой  находилась  голографическая  зона,   а   далее
располагался офис Харба.
   - В уединении нет острой необходимости, - сказал  Джим,  -  просто  из-за
шума ничего не слышно. Вы были недавно в корабельной ББС?
   Они остановились у двери голозоны, и Харб  прислонился  к  стене,  сложив
руки.
   - Был.
   - Вы не видите ничего странного  в  том,  как  развернулась  дискуссия  в
"общем пространстве"?
   Харб склонил голову и задумался.
   - Я проводил стандартные семантические проверки, - сказал  он.  Компьютер
не находит подтекста у заложенных слов.
   - Я говорю не об этом. У компьютера не может быть предчувствий.
   - Мои предчувствия не всегда оправданы.
   - Но это лучше, чем не иметь никаких...
   Харб посмотрел на капитана.
   - Вы обеспокоены проявлением антивулканских настроений?
   Джим кивнул.
   - Такие настроения всегда были,  -  сказал  Харб  спокойно,  -  но  когда
ситуация складывается подобно сегодняшней, они просто усиливаются.
   Было заметно, что Джим чувствует себя неуютно.
   - Мне просто трудно в это поверить, - сказал он, - чтобы в  наши  дни,  в
наш век, такой фанатизм...
   - Я  сомневаюсь,  что  здесь  имеет  место  такая  комплексная  вещь  как
фанатизм, - заметил Харб. - Больше похоже на простую зависть.
   Рассмотрите вулканцев с точки зрения того, кто хочет видеть в них угрозу.
Существует много причин, чтобы недолюбливать этот вид. Они  миролюбивы,  они
очень  сильны,  как  с  физической  точки  зрения,  так  и  с  точки  зрения
интеллекта,  в  них  есть   что-то   мистическое,   они   обладают   силами,
происхождение которых людям не  дано  понять,  у  них  высокий  политический
статус и огромное влияние. Но в то же  время  они  замкнуты,  а  требование,
чтобы их оставили в покое, само по себе очень подозрительно.  Это  смахивает
на эгоизм. Они зациклились на одиночестве,  как  будто  их  чем-то  обидели.
Разве все это вместе взятое не дает оснований недолюбливать их?
   Джим кивнул.
   - Я не стал бы серьезно беспокоиться, - сказал  Харб.  -  Иногда  эмоции,
подобные этим, выходят наружу, и люди, избавившиеся от них, переключаются на
более важные дела.
   - Но не всегда.
   Харб тоже кивнул.
   - Я присматриваю за всем, за чем стоит присматривать. Это не та ситуация,
когда следует волноваться.  Звездный  корабль  -  это  микрокосмос,  который
представляет собой малую копию Федерации со всеми се недугами и уродствами.
   Загудели сирены, и люди в комнате притихли и отставили свои бокалы. Песня
оборвалась, как будто кто-то щелкнул выключателем.
   Раздался голос Чехова, отдаваясь эхом в гулкой тишине:
   - Всем внимание, готовность для  Инженерного  и  Навигационного  отделов.
Встреча с USS "Корамандель" через тридцать секунд.
   В зале возникла  радостная  суета,  люди  бросились  к  иллюминаторам  на
верхнем уровне палубы. Когда корабль находился в режиме  искривления,  никто
обычно не обращал внимания на вид за окном.
   Подпространство, в котором "Энтерпрайз" двигался в такие  периоды,  имело
скорости, намного превышающие те, что существуют в  обычном  космосе:  самые
медленно  передвигающиеся  частицы  мчались  там  с  огромными   скоростями.
Большинство находило действие этого странного  цвета  нервирующим.  Но  свет
звезд в спокойном, глубоком космосе совсем другое дело.  Большинство  членов
команды "Энтерпрайза", как и персонал других кораблей, любили его.
   - Наверх? - предложил Харб.
   - Почему бы и нет, - ответил Кирк, и они стали подниматься  по  одной  из
винтовых лестниц, чтобы присоединиться к  другим  членам  команды,  которые,
прислонившись к перилам, всматривались в пространство. То, что они  увидели,
дано было наблюдать не каждому: корабль, выходящий из искривления, был похож
на  наконечник  серебряного  копья,  пронзающего  дальнюю  пелену   космоса.
"Корамандель"  выходил  из  искривления  в  окружении  великолепия  радиации
Черенкова, возникшей из-за суперрелятивистских частиц, которые он увлекал за
собой  в  нормальную  среду  из  субкосмоса.  Он  взял  курс  в  направлении
"Энтерпрайза",  тяжело  тормозя,  и  свет  радуги  стал  тускнеть,  а  затем
бесследно исчез, когда корабль поравнялся со своим собратом и стабилизировал
скорость.
   - У  меня  всегда  такое  чувство,  что  все  это  должно  сопровождаться
оглушительным грохотом, - сказал Джим Харбу, - звоном,  громовыми  раскатами
или еще чем-нибудь, соответствующим зрелищу.
   - Романтично, - сказал Харб. - А какова цель встречи, сэр?
   Перевод персонала? Джим кивнул.
   - Среди членов нашей команды есть такие, которые прибывают из  отдаленных
звездных систем. Флот отправил "Корамандель", чтобы перебросить  их  к  нам.
"Быстрый" прибудет на встречу с нами по той же самой причине. Затем - прямая
дорога на Вулкан.
   Они прильнули к иллюминатору, наблюдая за тем,  как  меньший  по  размеру
корабль  замедлил  ход,  подходя  ближе.   В   таком   сближении   не   было
необходимости: транспортеры корабля были способны перебросить  персонал  уже
на расстоянии в четырнадцать тысяч миль, но, без  сомнения,  команда  хотела
полюбоваться  на  "Энтерпрайз"  вблизи  так  же,   как   и   команда   Кирка
всматривалась сейчас в "Корамандель". Через несколько минут  комм  на  стене
свистнул.
   - Мостик - капитану Кирку.
   - Кирк на связи, мистер Чехов.
   - Весь переводимый персонал на борту, сэр.  Капитан  Вардбург  хотела  бы
знать, может быть вам нужно что-нибудь из того, что есть на Вашасе.
   Джим улыбнулся.
   - Скажите ей, что если она пошлет мне еще одну  упаковку  этого  голубого
месива, которое они едят на завтрак, я попрошу Маккоя прописать ей овсянку в
качестве маленькой мести.
   - Есть, сэр, - сказал Чехов, хихикнув. - Мостик закончил.
   - Голубое месиво? - переспросил Харб.
   - И не спрашивайте, - ответил Джим. - Ваша - прекрасная  планета,  но  на
вашем месте я, поехав туда в отпуск, не  вставал  бы  с  постели  до  самого
ланча.
   "Корамандель" увеличил скорость и  отошел  прочь,  затем  выбросил  шлейф
спектрально окрашенного пламени и моментально исчез из поля зрения.  Джим  и
Харб отвернулись от иллюминатора и пошли по ступеням.
   - Ну что ж, - начал Джим, - приглядывайте и дальше за ББС. Я  буду  очень
занят...
   -  Да,  да,  -  наметанным  взглядом  Харб  окинул  комнату  и   внезапно
остановился. - Смотрите, вон идет мистер Спок.
   Джим тоже был удивлен.
   -  Да,  действительно.  Необычно  видеть  его  на  вечеринке.  Обычно  он
показывается только ради приличия и почти сразу  покидает  ее.  Надеюсь,  на
мостике ничего не случилось...
   - Он бы позвонил. Ничего, сейчас мы узнаем.  Они  опустились  на  уровень
пола, где их путь пересекла группа, только  что  покинувшая  голографическую
зону. Все они были довольно запыхавшиеся.
   - Что у вас там на этот раз? - подозрительно спросил Джим. -  Я  надеялся
на что-нибудь пасторальное.
   Харб едва заметно улыбнулся.
   - Нет, боюсь, это не совсем так. Пойдемте, взглянем сами.
   Они прошли вперед, двери открылись. Звуки  музыки  взорвались  у  них  за
спиной - что-то с тяжелым,  заводящим  ритмом  на  ударных  и  почти  полным
отсутствием  мелодии.  Джим  и  Харб  одновременно  шагнули  через  порог  и
остановились, чтобы дать глазам привыкнуть.
   Они стояли в темноте высоко над великим городом.  Ну,  по  крайней  мере,
город был великим когда-то. Теперь высокие здания из стекла и  бетона  имели
грязный  вид,  некоторые  оконные  стекла  были  разбиты  вдребезги,  камень
испачкан  краской  и  изъеден  кислотой.  Моросящий   дождь   накрапывал   с
беззвездного неба, и сквозь его пелену  указатели  с  надписями  на  нелепых
языках и странные символы, горевшие свирепым  огнем,  казались  ирреальными.
Какой-то шаттл неизвестного типа, вероятно, на ионоприводе, устремился через
непроглядный мрак ночи по своим делам. В центре, (казалось, как будто  бы  в
воздухе) несколько матросов танцевали на платформах, которые представляли из
себя  полупрозрачные  листы,  висящие  в   пространстве.   Ритм   танца   не
соответствовал свирепому ритму музыки, да и сам танец не  давал  возможности
определить планету его происхождения.
   - Что это? - спросил Джим. Харб пожал плечами.
   - Синтез. Может быть Земля, Андор, Цэтаис или сотни других мест, где жили
гуманоиды.  Джим  покачал  головой,  -  Выглядит  древним.   Я   предпочитаю
настоящее...
   - М-мм, -  сказал  Харб,  -  без  всякого  сомнения,  именно  поэтому  вы
постоянно утверждаете, что восемнадцатый век  был  вершиной  славы  морского
флота. Как-то не вяжется...
   Джим улыбнулся, но ничего на это не ответил.
   - Смешно, эта музыка звучит совершенно нестройно. Двенадцатый тон, не так
ли?
   - Думаю, да.
   - Однако, звук ветра  в  трубе,  примешанный  к  этой  какофонии,  звучит
несколько странно...
   - Я сказала, - уже громче повторил звук ветра в трубе у них из-за  спины,
- ты прекрасно выглядишь, Джим. Ты что, сбросил вес?
   Джим  и  Харб  оглянулись  с  ошарашенным   видом.   Позади   них   стоял
двенадцатиногий  стеклянный  паук,  примерно  в  метр  ростом,  с   хрупкими
стеклянными иглами на куполообразном теле и яркими голубыми глазами.
   Глаз было двенадцать, и все они смотрели на них, забавляясь.
   - К-т-лка!
   - Я прибавила букву, - сказала она, протягивая тонкий стеклянный  коготь,
когда Джим вытянул к ней руку. - Я теперь К-с-т-лка. Прокатился хохоток, как
будто, закачавшись на ветру, зазвенел колокольчик. - По крайней  мере,  тебе
полагается еще одна буква после периода твоей смерти...  Рада  тебя  видеть,
Джим.
   "Смерть" было в данном случае, наверное, не самым точным определением для
вида К-с-т-лки, гамалькийки с альфа Ариетис-4. Этот  вид  не  имел  дела  со
смертью, как ее представляют другие виды.  К-с-тлка,  или  К-т-лка,  как  ее
тогда звали, была физиком, "творческим" физиком, который проводил  некоторые
эксперименты с искривляющими двигателями "Энтерпрайза", и помогала, по ее же
словам, кораблю лететь туда,  куда  еще  никто  не  летал.  Она  погибла  от
несчастного случая на корабле - там, вне пространства и времени. Но до этого
она оставила у Джима яйцо  (какой-то  кусочек  стеклянной  путаницы  -  так,
ничего особенного).  После  смерти  К-т-лки  яйцо  раскололось,  и  из  него
вылупилась ее новая жизнь, которая сохранила все ее воспоминания.
   Когда "Энтерпрайз"  возвратился  в  "нормальный"  космос,  дочь-она  сама
продолжала работы по физике.
   - Что тебя сюда привело? - спросил Джим с удивлением. - Не то чтобы мы не
рады тебя видеть. Скотти будет в восторге.
   Это было некоторым  преувеличением:  глава  инженеров  был  первым,  кого
побеспокоило, а затем и полюбило это веселое существо,  считавшее  возможным
переписать все законы физики, если они не срабатывали там, где  требовалось.
Определенно, на борту найдутся люди,  которые  ни  минуты  не  будут  ломать
голову над тем, почему новой буквой, которую Кт-лка добавила к своему имени,
оказалась буква "с".
   К-с-т-лка качнулась всем телом в сопровождении  нестройного  позвякивания
колокольчика, которое прозвучало не так странно на фоне звуков му-зыки,  все
еще доносившейся с голопалубы.
   -  Вулканская  проблема,  что  же  еще?  Я  проводила  свои  исследования
совместно с учеными из Вулканской научной академии, и,  когда  началась  вся
эта заваруха, Звездный Флот возобновил мои полномочия  и  отправил  меня  на
Вулкан для того, чтобы выступить в дебатах.
   - Ну, и как долго ты будешь с нами?
   - До прибытия на Вулкан, не дольше. У меня есть вечер, чтобы побеседовать
с мистером Споком о кинетике галактических ядер... затем дела, дела,  как  я
предполагаю. А они ожидаются совсем не простыми: изменить  Вселенную  легче,
чем решение вулканца, если оно им уже принято, - она весело скосила глаза на
Кирка. -  Однако,  вы  не  против,  если  я  взгляну  на  ваши  искривляющие
двигатели, пока нахожусь здесь? В своем исследовании я наткнулась  на  очень
интересные вещи. Если их применить...
   - Нет, - выдохнул Джим и тут же разразился хохотом. - Даже не смей!  Если
вы только попытаетесь прикоснуться к моим двигателям, я тут же посажу вас на
гауптвахту, мадам, - он сделал  паузу.  -  Я  не  знаю,  что  вы  едите.  За
исключением графита.
   К-с-т-лка заблестела всем телом и пропела:
   - С таким же успехом можно запереть Скотти с ящиком  шотландского  виски,
капитан. Но ваши распоряжения услышаны и приняты к сведению...
   Жаль, - добавила она.
   - Это просто потому, что нам все-таки нужно  кое-куда  долететь,  сообщил
Харб. - Не то, чтобы далеко, но долететь нужно.
   Колокольчик весело прозвенел.
   - Хорошо, достаточно. Кстати, а где графит?
   - Рядом с зеленым салатом, - сообщил Харб, указывая на стол.
   - В таком случае, имею честь откланяться, джентльмены. Увидимся позже,  -
сказала К-с-т-лка и заработал