ил засыпать следы окончательно.
   Несмотря на сыпавший снег, небо было девственно чистым.  Значит,  снежный
вихрь неведомо откуда принес  сильный  ветер.  Внезапно  закружилась  пурга,
сквозь которую почти ничего не просматривалось.
   Саавик села на корточки, внимательно всмотрелась  в  исчезающие  следы  и
покачала головой.
   - Эти отпечатки не похожи на следы животных, - определила она.
   Загадочные следы постепенно исчезали в снежном вихре.

***

   За одним из столиков офицерского бара сидели Джеймс Кирк и Гарри  Морроу.
Кирк молча смотрел на инспектора  и  ждал  ответа.  Он  явно  нервничал,  но
старался не показывать этого. Морроу же глядел куда-то в  ночь,  царствующую
за огромным, от стены до стены, окном. Его лицо, как всегда, было совершенно
непроницаемым.
   - Нет, - наконец сказал Морроу. - Ни в коем случае, Джим. Это вне всякого
обсуждения.
   Напряжение, скопившееся в душе Кирка, перешло в отчаяние.
   - Гарри... Гарри, давайте начистоту, без всяких  официальностей.  Я,  как
прослуживший во флоте тридцать лет, имею право поговорить с вами откровенно.
Я должен лететь туда, Гарри. Это дело моей чести, моей жизни. Я не постою ни
за какой ценой.
   Рядом со столиком адмиралов появился молодой стюард,  державший  в  руках
поднос. Ни Кирк, ни Морроу не обратили на него никакого  внимания.  Поставив
на столик новые бокалы с элем, стюард исчез.
   - Гарри...
   - Джим, - по-отечески произнес Морроу, - вы не только мой лучший  офицер.
Если бы у меня спросили, кто мой лучший друг, я без колебаний назвал бы вас.
Но кроме этого я ваш непосредственный начальник, и я не могу нарушить  Устав
Звездного Флота.
   - При чем здесь  Устав,  Гарри?!  Дело  касается  духовных,  человеческих
ценностей! Один погиб  за  нас,  другому  угрожает  необратимое  психическое
заболевание!..
   - Погодите, Джим, - Морроу покачал головой. - Все эти дела  со  Споком  и
Маккоем, все эти телепатические упражнения... Если честно, то я  никогда  не
воспринимал всерьез весь этот вулканский мистицизм. Не обижайтесь, но  я  не
могу понять, чего вы сейчас добиваетесь. Я не хочу, чтобы вы в конце  концов
оказались глупцом в своих собственных глазах.
   - Гарри, от вас не требуется конкретного понимания. Я и сам до  конца  не
во всем разобрался. Но если душа Спока действительно вечна?  Вдруг  во  всем
этом есть какой-то здравый смысл? Мой долг - воспользоваться  этим  мизерным
шансом. Нельзя сидеть сложа руки.
   - Ваш долг?
   - Да, мой, - Кирк наклонился к Морроу. - Гарри, верните  мне  Энтерпрайз.
Вместе со Скотти мы...
   - Нет, Джим. "Энтерпрайзу" уже не суждено подняться с Земли.
   Кирк вдруг осознал, что Морроу не только ничего не понимает, но даже и не
пытается этого сделать.  Своим  равнодушием  инспектор  сейчас  перечеркивал
тридцатилетнюю дружбу.
   - Вы изменились, Гарри, - с горечью произнес Кирк. - А ведь  когда-то  вы
напролом шли к цели, невзирая ни на какой риск.
   - Тогда у меня были другие обстоятельства  и  другая  ответственность,  -
печально ответил инспектор. -  Джим,  я  совсем  не  осуждаю  вашу  просьбу,
поверьте мне. Я  свяжусь  с  Эстебаном.  Если  "Гриссом"  найдет  что-нибудь
интересное по "Генезису", то я непременно прикажу им вернуться назад.
   - Когда это может случиться?
   - Что? Мое приказание? Думаю, они вернутся недель через шесть.
   - Нет, Гарри, очень долго. Маккой сходит с ума,  и  процесс  может  стать
необратимым. Он ведь не был готов к тому, что с ним сейчас происходит. Через
шесть недель мы получим инвалида!
   - Давайте договоримся - командую пока я. Миссия "Гриссома" чрезвычайна. И
пока не появятся необходимые  данные  по  "Генезису",  мы  не  станем  здесь
принимать никаких решений. - Вы просите, чтобы я отозвал  команду  Эстебана,
не дав закончить работу, для того  лишь,  чтобы  спасти  душу  уже  мертвого
вулканца... Вы только послушайте сами себя! Нет уж, извините.
   - Я повторяю; верните мне мой корабль.
   - Извините, Джим, но я не могу отдать вам "Энтерпрайз".
   - Тогда я найду другой корабль. Просто  найму  какое-нибудь  коммерческое
судно.
   - Без вопросов, - удовлетворенно ответил Морроу. -  Можете  нанимать  что
угодно. Только запомните, что вы не сможете приблизиться к  миру  "Генезиса"
ближе, чем на полпарсека. Весь сектор  Мутара  объявлен  карантинной  зоной.
Никто не имеет права войти туда, пока не будут свернуты все научные  работы.
Да и потом тоже... Это распоряжение Совета.
   - Тогда позвольте мне поговорить с Советом! - Кирк стал повышать голос. -
Гарри, пожалуйста! Я смогу им все  объяснить  На  адмиралов  стали  обращать
внимание. Кирк, заметив косые  взгляды  окружающих,  неожиданно  смутился  и
потупил глаза.
   - Не получится, Джим, - возразил Морроу. - Вы просто  не  понимаете  всей
политической подоплеки  этого  дела.  Тайные  пружины  натянулись  так,  что
вот-вот взорвут все политическое здание Федерации. Совет занят исключительно
делегациями от Ромуланской и Клингонской империй, и ему сейчас  не  до  вас.
Боже мой, Джим, я даже не могу представить себе, как вы пойдете на встречу с
депутатами  и  будете  рассказывать  им  о  своих  воззрениях  на  дружбу  и
метафизику, - инспектор не смог скрыть улыбки. - Джим, ваша жизнь и  карьера
требуют духа рационализма, а  не  интеллектуального  хаоса.  Как  только  вы
поддадитесь эмоциям, вы потеряете все; более того, вы уничтожите сами себя.
   "Как все  переплелось...  -  подумал  Кирк.  -  Меня  обвиняют  в  потере
рационализма из-за того, что я пытаюсь  помочь  человеку,  который,  в  свою
очередь, сам частенько обвинял меня в потере всякой логики".
   - Вы слышите меня, Джим? Кирк  долго  смотрел  на  инспектора,  выискивая
глубинные причины того, почему ему отказывают повсюду и во всем.  Так  и  не
найдя этих причин, он со вздохом откинулся на спинку кресла и ответил:
   - Да, я слышу вас. По крайней мере, я пытаюсь.
   - Конечно, - покашливая, сказал Морроу. - Я понимаю.
   Кирк еле сдержался, чтобы не крикнуть, что он, его друг, вообще ничего не
понимает.
   - Послушайтесь моего доброго совета, Джим, - продолжал наставлять Морроу.
- Наслаждайтесь отпуском и выбросьте все свои затеи из головы.
   - Да, вы правы, - неохотно ответил Кирк. Он поднял бокал и,  улыбнувшись,
произнес:
   - Спасибо за угощение.
   - Пожалуйста, Джим.
   Кирк поставил стакан, так и не прикоснувшись к содержимому,  встал  из-за
стола и медленно направился к выходу из бара. Он не нашел  в  Морроу  ничего
нового. Инспектор, как  и  все  старшие  офицеры  Звездного  Флота,  избегал
связываться с ним, боясь нажить каких-нибудь неприятностей.
   Это был мир, в котором Кирк вращался добрых  тридцать  лет  своей  жизни;
мир, в котором ему когда-то было спокойно и уютно. В последние  годы  многое
изменилось. Пошли разговоры, что "Кирк надломился под грузом обстоятельств".
Слухи распространялись во флоте со скоростью звука, обрастая  все  новыми  и
новыми подробностями, и вскоре Кирк почувствовал к себе прохладное отношение
не только высокого начальства, но и многих сослуживцев.
   Выйдя из бара, Джеймс попал  в  объятия  огромного  космопорта,  залитого
огнями и заполненного нескончаемым  гомоном  сотен  людей.  Неожиданно  Кирк
почувствовал себя чужим в этом царстве техники. Ему стало неуютно и одиноко,
на миг показалось, что для него  нет  места  нигде  на  свете.  Кирк  ощутил
тесноту и неудобство своей униформы.
   Вскоре нашлись Зулу и Чехов. Они сидели на круглой лавке в  сотне  метров
от Кирка и мирно наблюдали за  особенной  жизнью  космопорта.  Чехов  был  в
обычном неказистом спортивном костюме, а Зулу - в джинсах, сандалиях и яркой
рубашке, расписанной национальным филиппинским орнаментом.
   Зулу первым заметил  Кирка  и  толкнул  Чехова  локтем.  Видимо,  молодые
офицеры оказались здесь неслучайно. Кирк огляделся  вокруг  и  пожалел,  что
встреча с коллегами состоится на глазах десятков  и  сотен  служащих  Флота.
"Чем реже их будут видеть в моем обществе, тем лучше для них", - подумал он.
   Убедившись, что поблизости нет других знакомых лиц, Кирк подошел к Зулу и
Чехову.
   - Ну и как? - поинтересовался Зулу.
   - Он сказал "нет", - ответил Кирк, бросив взгляд  в  сторону  офицерского
бара. - Но главное то, что решил я.
   - Можете полагаться на нашу помощь, сэр.
   - Она мне понадобится, Хикару.
   Кирк опасался называть Зулу по званию  и  вообще  упоминать  о  последних
событиях, связанных с его карьерой. Разумеется, адмирал знал  о  неожиданном
отстранении Зулу от командования "Эксельсиором" и  потому  не  хотел  сыпать
соль на свежие раны. Более того, Кирк чувствовал свою вину за случившееся  с
бывшим рулевым.
   - Может, потревожить доктора Маккоя, сэр? - спросил Чехов.
   - Да. Ему предстоит долгая дорога...

***

   Леонард Маккой не спеша брел по оживленной улице, совершенно не  чувствуя
своего тела. Доктор улавливал восемь различных ароматов  -  точно  по  числу
восстановительных пилюль, которыми он пичкал себя все последние  дни.  Запах
одной пилюли соответствовал запаху уличной  пыли,  запах  другой  -  туману,
третьей - запаху дождя; не остались в стороне запахи и  горячей  выпечки,  и
жареного мяса, и прочих  свидетельств  бурной  ресторанной  жизни.  Удивляли
Маккоя и уличные звуки, которые он с  недавних  пор  различал  необыкновенно
остро. Одновременно он понимал несколько разговоров, доносившихся  с  разных
сторон: двое говорили на стандартном языке, двое -  на  традиционных  земных
языках, а еще двое - на двух разных диалектах одного и  того  же  внеземного
языка.
   Наконец доктор добрался до  условного  места.  Над  головой  переливалась
красочная неоновая  реклама.  Надпись  на  ней  чередовалась  на  двенадцати
различных языках Земли и внеземных миров.
   Доктор  озадаченно  почесал  подбородок,   обезображенный   многосуточной
колючей щетиной: что-то он должен был  сделать,  что-то  такое,  о  чем  его
просил Джим. Наконец он вспомнил: Кирк просил побриться  и  втереть  в  кожу
лица побольше мази против ращения  волос.  Вскоре  доктор  вспомнил  и  вещи
поважнее бритья.
   "К чему все это? - спросил себя Маккой. - Еще есть время вернуться, пойти
в ближайший госпиталь, во всем признаться и потребовать больничного  ареста,
пока все не закончилось буйным помешательством". Он засунул руки в  карманы,
но  они  оказались  абсолютно  пусты.  В  них  не  было  самого  главного  -
транквилизаторов. Доктор пожал плечами, решив, что от них все равно  не  так
много толка.
   Вскоре Маккой нырнул в ближайшую таверну. Веселые звуки, сигаретный дым и
призывные запахи жареного мяса вскружили ему голову. Он пошатнулся и,  чтобы
не свалиться без чувств, ухватился за руку какой-то женщины.
   Вздрогнув, незнакомка сверкнула очами, но тут же беззаботно рассмеялась.
   - Дорогой, похоже, ты не терял здесь  времени  даром,  -  произнесла  она
сквозь смех.
   Придя в себя, Маккой  рассмотрел  свою  спасительницу.  Тяжелые  вьющиеся
волосы ниспадали на ее плечи. Женщина была одета в черные  кожаные  брюки  и
пиджак - одежду, особенно любимую вольными  курьерами  и  сотрудниками  бюро
путешествий. Пиджак был свободного покроя  и  застегивался  на  единственную
пуговицу.  Гладкая  смуглая  кожа  незнакомки  показалась   доктору   просто
восхитительной. Венцом красоты были голубые,  чуть  насмешливые  и  довольно
пытливые глаза.
   Маккой уставился на прекрасную незнакомку,  не  зная,  что  сказать.  Ему
очень не хотелось с ней  расставаться.  Но,  кроме  извинений  и  ничего  не
значащего обмена любезностями, в голову ничего не приходило.
   - Я.., я в  порядке,  -  заверил  Маккой,  пытаясь  устоять  на  ногах  и
сохранить достоинство.
   - В самом  деле?  -  усмехнулась  незнакомка,  поддерживая  незадачливого
кавалера за локоть.
   - Да, - попытался рассеять ее последние сомнения Маккой.  -  Да,  большое
спасибо.
   - Ну и прекрасно.
   Подарив лучезарную улыбку, незнакомка удалилась.
   Придя в себя окончательно, Маккой вздохнул и направился  к  стойке  бара.
Неожиданно в полумраке перед самым его лицом просвистел маленький самолетик.
Доктор  испуганно  отпрянул  назад,  едва  не  потеряв  равновесия.  Следом,
озаряемый всполохами, бортового оружия, пролетел еще один самолетик.
   Маккой попал в самое сердце голограммы. Рядом, громко смеясь и наседая на
руль, резвились двое юнцов. Именно  они  запустили  в  голографическое  небо
голографические   самолеты   середины   двадцатого   столетия.   Подававшись
мальчишескому веселью, Маккой задрал голову и стал  наблюдать  за  воздушным
боем. Самолетики были не  больше  его  ладони  и  являлись  точными  копиями
древних предшественников.
   Неожиданно оба самолета спикировали  прямо  на  доктора  -  "Фокке-Вульф"
исчез за пазухой его рубашки, а "Альбатрос" нырнул куда-то в брючину. Вскоре
бой продолжился за спиной Маккоя. Доктор вновь испытал  странное  чувство  -
будто тело принадлежит не ему, а кому-то еще.
   Полумрак бара освещался всполохами, которые изрыгали дерущиеся  самолеты.
В конце концов победила историческая правда: "Фокке-Вульф" был  повержен  и,
свалившись на пол, изверг на месте падения  голографический  фонтан  огня  и
дыма. "Альбатрос" же, взмыв под потолок, закружился в победном танце.
   - Так его! - торжественно вскричал один из юнцов.
   - Ладно, ладно. Счет "3:5".
   - Продолжаем пари?
   Мальчики были совершенно одинаково одеты небрежно и вызывающе.  Выглядели
они тоже совершенно одинаково. "Словно близнецы", - отметил Маккой.
   Натешившись вместе с юнцами, доктор вспомнил о  цели  своего  визита.  Он
довольно быстро сориентировался в полумраке, заметив, что никогда раньше его
глаза так быстро не привыкали к такому освещению.  Однако  нужного  человека
найти не удалось. Расстроившись,  Маккой  оккупировал  незанятую  кабинку  в
самом углу бара и принялся терпеливо ждать.
   Сквозь  сплошной  гул  послышались  чьи-то  приближающиеся  шаги.  Маккой
повернул голову. Перед ним стояла женщина.
   - Давно мы не виделись, док, - улыбнулась Кендра, старая знакомая Маккоя.
   - Да... - протянул доктор. - Да... Сколько лет прошло... -  и  он  сменил
тему:
   - Интересно, кто хотел меня увидеть?
   - Я, - улыбнувшись, произнесла Кендра. - Ну, так  и  будешь  сидеть?  Что
тебе принести?
   - Альтаирскую воду. Специально газированную воду из подземных источников.
   Кендра широко открыла в изумлении глаза.
   - Но это не твоя обычная отрава...
   - Заказывать и выпивать в барах всякую  отраву  совершенно  нелогично,  -
заявил Маккой.
   Его  удивило,  что  работница  такого  специфического  заведения  назвала
алкоголь отравой. Хотя он был  согласен,  что  это  действительно  яд,  даже
несмотря на свои восстановительные свойства.
   А потом, что он такого  сказал?  Ну,  заказал  минеральную  воду.  Может,
посетителю не  хочется  напиваться...  После  смерти  Спока  Маккой  стал  с
отвращением относиться к алкогольным напиткам. "Вот оно,  -  подумал  он,  -
настоящее помешательство... И говорить начал сам с собой. Хотя  что  в  этом
странного? Я всегда говорил с собой,  это  помогало  мне  думать.  И  ничего
страшного здесь нет, просто облекаю свои мысли в слова".
   Маккой заметил, что Кендра смотрит на него как-то странно.
   - Я что-то не то сказал?
   - Да нет, - бросила женщина и убежала за водой.
   Только Кендра ушла, как Маккой  сзади  опять  услышал  шаги.  Приблизился
какой-то незнакомый мужчина.
   - Привет! Добро пожаловать на родную планету.
   - Кто вы? - удивился Маккой.
   - О,  извини.  Новичок  я  здесь.  А  тебя  все  знают,  ты  -  Маккой  с
"Энтерпрайза".
   - Вы ставите меня в неловкое положение, сэр. А вы, собственно...
   - Не важно имя мне. Ты ищешь меня. Получил послание. Корабль  есть,  ждет
уже.
   - Хорошо. Сколько? И как скоро он может взлететь?
   - Как скоро? Сейчас. Сколько? Смотря куда.
   - Ну, скажем, в сектор Мутара.
   - О, Мутара запрещенный. Взять разрешение много денег стоит.
   - Да к черту всякие разрешения! Никто  не  даст  разрешения!  -  закричал
Маккой, но вскоре понял, что перегибает палку, и заговорил тише, оглядываясь
по сторонам:
   - Кто  же  даст  разрешение  на  полет  в  закрытый  сектор?  Послушайте,
называйте цену, деньги у меня есть.
   - Ты называй точное место, я называй деньги. В другом случае сделка нет.
   - Ладно. Это Регул, а точнее, Регул-Один, мир "Генезиса".
   - "Генезис"! - воскликнул незнакомец.
   - Да, да, "Генезис"! - вновь сорвался Маккой. -  Как  можно  притворяться
глухим с такими чуткими ушами?!
   Доктор поймал себя на мысли, что часто любил повторять эту фразу в  адрес
Спока.
   - Регул-Один не разрешен. Запрещен планета.
   - Послушайте же меня,  любезнейший!  -  поднявшись  из-за  стола,  Маккой
схватил собеседника за воротник. - Регул-Один, может, и "запрещен  планета",
но я-то, черт побери...
   Незнакомец больно сжал  руку  доктора,  не  дав  ему  договорить.  Маккой
попытался освободиться, но не тут-то было. Взбешенный, он  гневно  посмотрел
на собеседника. Перед ним сидел довольно цивильный, с невзрачной  внешностью
человек, на лице  которого  играла  нехорошая  улыбочка.  Под  рукавами  его
пиджака надулись мускулы, и только сейчас Маккой  понял,  в  объятия  какого
здоровенного детины он попал.
   - Сэр, - тихо произнес незнакомец, - прошу прощения, но вы  напрасно  так
повышаете голос. Не думаю, что вам хочется  обсуждать  подобные  вопросы  на
людях.
   - Как хочу, так и говорю. А вы кто такой? - Незнакомец попытался оторвать
руки Маккоя от воротника, послышался треск рвущейся материи.
   Доктор почувствовал боль в руках.
   - Может, вас отправить домой, док?
   - С какой стати я должен идти домой, ты, идиот? - Маккой уже не следил за
своей речью:
   - Если бы я так скучал по дому,  то  какого  черта  я  стал  бы  нанимать
корабль? - он  зло  посмотрел  на  собеседника,  начиная  принимать  его  за
сумасшедшего. - И откуда, черт возьми, вы знаете мое имя?
   Незнакомец понизил голос до уровня конфиденциальности.
   - Федеральная служба безопасности, сэр.
   "Вот оно как.., агент..." - пронеслось в голове у Маккоя.
   К столику подошла Кендра. Подавшись  назад  и  отпустив  чужой  воротник,
доктор попытался высвободить свои руки. Началась короткая  возня.  Случайно,
освободив одну руку, Маккой ударил ею по подносу,  который  держала  Кендра.
Принесенная и разлитая в бокалы альтаирская вода тут же оказалась на лице  и
плечах агента.
   Вскочив с места, он стал  вытирать  лицо.  Слегка  смущенная  инцидентом,
Кендра попятилась к соседнему столику.
   - Вы.., вы невменяемый! - выпалил федеральный агент, все еще вытираясь.
   Все посетители бара повернули головы в  сторону  потасовщиков,  некоторые
вскочили со своих мест. Маккой демонстративно направился к выходу, но  агент
решительно схватил его за руку и, заглядывая в глаза, с какой-то надеждой  в
голосе произнес:
   - Мы не закончили наш отдых,  доктор.  Пойдемте  со  мной,  мы  прекрасно
проведем время с вином и женщинами. Пожалуйста, пойдемте.
   Вырвав руку и не попрощавшись, Маккой решительно направился к  выходу  из
бара.

Глава 8

   Пригнувшись, Саавик упрямо шла  по  таинственным  полузасыпанным  следам.
Пурга больно хлестала ее по лицу; мерзли щеки. Видимость упала до расстояния
вытянутой руки. Сквозь завывания вьюги путники едва слышали  писк  трикодера
Дэвида, который словно говорил: "Вы на правильном пути".
   О возвращении назад не могло быть и речи. Отступать было не  в  характере
Саавик. Не помышлял о возвращении и Дэвид. Энтузиазм и желание ни в  чем  не
уступить женщине гнали его навстречу неизведанному. Саавик шла чуть впереди,
заслоняя своего спутника от ветра. Обнаружение невредимого и  распечатанного
гроба,  тайна  исчезновения  тела  вулканца  -  все  это  придавало   особую
значимость и пикантность их путешествию.
   Обоих   путников   захлестнули   эмоции.    Саавик    считала    излишнюю
эмоц