рсон,  слушая  учителя,
объяснявшего ему в общих пока чертах работу преобразователя  времени.  Начав
понимать, как просто устроено это приспособление, он  все  больше  поражался
тому, что оно до сих  пор  еще  не  изобретено.  Хотя  возможно,  давно  уже
изобретено и.., использовано с большой долей секретности.

***

   Иан Брайтвайт  вошел,  в  машинный  отсек  "Энтерпрайза"  и  с  интересом
огляделся вокруг.
   Он родился на Алеф Прайме и никогда нигде не бывал. Его хобби были  гонки
на-космических яхтах. Он мог соперничать в технике вождения кораблей с любым
жителем Алеф Прайма, мог уверенно  проложить  курс  меж  магнитных  полей  и
солнечного ветра, мог с ловкостью уйти от ионной бури,  налетающей  внезапно
из глубин межзвездного пространства. Но устраиваемые им безумные  скоростные
гонки, опасные, веселые, требовали,  по  его  мнению,  огромного  количества
энергии.
   Попав на "Энтерпрайз", он понял, что ничего не умеет и ничего не знает  -
по крайней мере, об энергии. Работали только импульсные двигатели - и  можно
было лишь воображать, как работают ВОРБ-двигатели.  Энергия  вибрировала  на
еле слышной частоте, но он слышал ее, ощущал, как она пульсировала по  всему
его телу вплоть до кончиков пальцев. Нет,  он  не  позволит  такому  кораблю
оказаться в руках у преступников.
   - Вы заблудились? -  спросил  его  возникший  неизвестно  откуда  главный
инженер.
   Монтгомери Скотт провел не одну бессонную ночь  за  последнее  время,  но
возбуждение предыдущего дня с лихвой перекрыло  всю  его  усталость.  А  Иан
искал по всему кораблю тех, кто остался верен своему капитану.
   - Мне надо переговорить с вами, мистер Скотт, - с ходу начал Брайтвайт.
   - О чем? - удивился Скотт.
   - Великолепный корабль! - воскликнул Иан.
   - Да, - безразлично согласился Скотт. - Хороший корабль.
   - Мистер Скотт... - Сэр, здесь не подходящее  место  для  разговоров.  По
инструкции сюда не следует допускать.., но я не из тех,  кто  придерживается
этих глупых инструкций. И если вы захотите, могу  вам  кое-что  показать.  -
Мистер Скотт, я не настолько бездушный, чтобы просить вас об экскурсии после
того, что случилось. Гораздо важнее переговорить обо всем случившемся.
   Скотт нахмурился и после длительной паузы предложил:
   - Пройдемте со мной в мои апартаменты, там и переговорим.
   Главный  инженер  был  близок  к  тому,  чтобы  напрямую   сказать   Иану
Брайтвайту,  что  не  будь  его  на  борту,  на  Корабле  вообще  ничего  не
происходило бы. Но прокурор говорил так серьезно и  впечатляюще,  что  Скотт
решил уступить и выслушать его мнение о, случившемся. Сам он  только  тем  и
занимался  все  двадцать  четыре  часа,  что  пытался  понять  суть  шквалом
налетевших событий и потерпел крах. Если что-то ему и  удалось  узнать,  так
это то, что ничему нельзя верить и ничего раньше времени не предпринимать.
   Апартаменты главного инженера оказались обыкновенной  каютой,  в  которой
царило господство технической  документации.  Даже  на  койке  уютно  лежали
толстенные  справочники,  вытеснив  хозяина   каюты   в   крохотный   клочок
пространства, где смогли разместиться два стула и терминал компьютера. Скотт
переложил объемистую затрепанную папку со стула на  стол,  освобождая  место
для Брайтвайта. На другой стул он тяжело опустился сам.
   - Здесь не всегда такой беспорядок, - извинился по-своему он.
   - Для меня это  не  имеет  значения,  -  поспешил  ответить  Брайтвайт  и
приступил к делу:
   - Мистер Скотт, я обучался ремеслу следователя  и  намерен  найти  людей,
которые убили капитана Кирка.
   - Людей? - удивился Скотт. - Но обыскала весь корабль и не нашли  никого,
кто мог бы быть сообщником Мордро. Никого не нашли.
   - Точнее, не нашли никого, кто не был бы членом команды корабля.
   Монтгомери Скотт холодно глянул-на собеседника:
   - Вы хотите сказать, что кто-то из  нас  помог  убить  капитана?  Но  это
значит, что и я под подозрением.
   - Ну, что вы, что вы? Как раз напротив! Я потому и разыскал вас, что  вы,
как мне кажется, один из тех немногих на корабле,  кому  я  могу  довериться
полностью.
   - С чего бы это?
   - Мистер Скотт, я, как и вы, видел мистера Спока там, где  его  никто  не
ожидал увидеть.., я встретил его там, где он не мог быть.
   - Извините, не понимаю, - встряхнул головой Скотт.
   - Каким-то образом он оказался на Алеф Прайме еще  перед  тем,  как  туда
прибыл "Энтерпрайз". Не спрашивайте меня, как это могло  быть.  Я  этого  не
знаю, но это было, хоть он и отрицает.
   - Вы говорите слишком занятно о не...
   - О невозможном? Но так же невозможно было  для  него  вчера  быть  и  на
капитанском мостике, и одновременно в транспортном отсеке.
   - Короче, вы пытаетесь мне внушить, что мистер Спок  замешан  в  убийстве
капитана?
   -  Я  пытаюсь  заострить  ваше  внимание  на  чрезвычайной  специфичности
происходящего.  Насколько  мне  известно,  только  вы  и  я  непосредственно
столкнулись с этой спецификой, и обратили на нее внимание. Капитан  Кирк  не
захотел выслушать вас вчера и сегодня он мертв. Я не делаю умного вида и  не
утверждаю, что мне понятна суть  происходящего,  неясностей  слишком  много.
Ничего конкретного, кроме подозрений, у  меня  нет.  А  подозрениями  нельзя
разбрасываться -  без  доказательств  они  выглядят  клеветой.  Могу  только
сказать, что у всех моих подозрений есть характерная особенность - когда они
зарождаются, от них трудно отделаться.
   -  Что  правда,  то  правда,  -  вынужден  был  согласиться  Скотт,  тоже
измученный подозрениями, которыми он ни с кем не мог поделиться хотя бы  для
того, чтобы кто-то доказал ему, что он не прав. - Сами собой  подозрения  не
уйдут из головы... - он  замолчал,  не  желая  продолжать  этот  разговор  и
надеясь, что не сказал лишнего.
   Но последняя фраза показалась Иану  обнадеживающей,  хоть  идти  напрямую
было еще рано. И он задал вопрос, который, казалось бы, должен  был  сменить
тему разговора:
   - Мистер Скотт, как Спок объяснил свое пребывание в транспортном  отсеке?
Хоть какие-нибудь аргументы за или против он приводил?
   - Вы сами слышали все, сказанное им по этому поводу. Как раз после  этого
капитан Кирк...
   - Да, я хорошо помню, - Иан с болезненной гримасой потер виски:  головная
боль не проходила, а наоборот усилилась.
   - Что с вами? Может быть, стакан воды?
   - Да, пожалуй, - Брайтвайт неожиданно увидел перед собой двух  Скоттов  и
попытался проморгаться, потом вообще  закрыл  глаза:  постарался  припомнить
первые симптомы гиперморфного ботулизма. Скотт протянул ему стакан  воды,  и
он с благодарным кивком жадно выпил его.
   - У вас не совсем здоровый вид, - заметил Скотт.
   - Я знаю это. К тому же  я  расстроен  и  зол,  что  отнюдь  не  улучшает
здоровья. Но это к делу не относится... Мистер Скотт, можно  ли  переправить
человека из одной точки "Энтерпрайза" в другую?
   - В общем-то можно, притянув лучом транспортатора в транспортный отсек  и
направив  в  другое  место.   Но   для   этого   необходимо   предварительно
материализоваться на транспортаторной платформе. Подобная затея  приведет  к
большой затрате энергии при ничтожной экономии времени.
   - Но в принципе это возможно?
   - В принципе - да.
   - Мистер Скотт, а если предположить, что кто то переправил доктора Мордро
из его камеры в транспортный отсек.
   Главный инженер не моргнул глазом, но лицо его побледнело.
   - Такая возможность существует?
   - Да, - хрипло ответил Скотт.
   - Какие у вас есть возражения?
   -  Камера  надежно  ограждена  целым   блоком   щитов,   кроме   того   -
самостоятельной  системой  сигнализации.  Можете  представить  себе,   какой
переполох поднялся бы, попытайся кто-то... Да и вряд ли лучом транспортатора
можно пробиться сквозь защитное энергетическое поле.
   - А если предположить, что сигнализация  была  отключена,  энергетическое
поле в щитах ослаблено, а луч транспортатора был повышенной мощности?
   - Все это слишком сложно, - пренебрежительно поморщился Скотт.
   - Но возможно?
   - Если вам так хочется, - да. Но на  всем  корабле  есть  лишь  несколько
человек,  способных  справиться  с  такой  задачей.   Иан   терпеливо   ждал
продолжения, и Скотт произнес:
   - Я мог бы проделать это.
   - Только вы?
   - Мистер Спок, еще...
   Брайтвайт попытался что-то сказать,  но  Скотт  замахал  руками,  Замотал
головой:
   - Да чепуха все это, все не правда, все невозможно!
   Брайтвайт от волнения захрустел пальцами; все, оказывается, не так  уж  и
сложно. Поднять доктора из  камеры,  материализовать  и  направить  в  лифт,
откуда он выйдет сам и застрелит капитана, как это и  было  на  самом  деле.
Затем скрыться в лифте, как и на самом деле скрылся  Мордро.  Сообщнику  или
сообщникам надо было  лишь  иметь  навык  работы  с  транспортатором,  чтобы
переправить доктора в его камеру. Иан отдавал себе  отчет,  что  его  версия
слишком соблазнительна, чтобы целиком доверять ей, и все же...
   - Нет, - прервал его размышления Скотт. - Все происходило как-то иначе, -
он помедлил и начал рассуждать как бы сам с собой:
   - Щиты ограждения способны отразить луч, в несколько раз  превышающий  по
силе луч транспортатора, - он посмотрел на Иана  вроде  бы  спокойно,  но  с
недоверием. - Тот, кто хорошо  знает  устройство  всех  систем  безопасности
корабля и их взаимодействие, конечно,  может  отключить  и  сигнализацию,  и
защитные устройства, но на очень короткое время  -  буквально  на  несколько
секунд, и в эти секунды можно послать луч. В принципе  это  можно  проделать
неоднократно и незаметно для других.
   - Кому доступна такая возможность?
   - Капитану, командиру службы безопасности и мне.
   - Командиру службы безопасности это уже интересно, - Иану было  известно,
что Флин отличалась  повышенной  амбициозностью,  но  не  имела  надлежащего
образования и практически у нее не было шансов  на  продвижение  по  службе.
Круг подозреваемых расширялся.  -  А  еще  кому?  Может  быть,  вы  не  всех
перечислили?
   - Ну, мистер Спок, - с неохотой выдавил из себя Скотт, не желая упоминать
вулканца после вчерашней, не  очень  приятной  для  него,  сцены.  -  Но  не
исключена возможность, что кто-то и помимо нас имел эту возможность.
   - И вы видели мистера Спока в  транспортном  отсеке  всего  за  несколько
секунд до убийства?
   - Да, - с неохотой признал Скотт. - Но я не могу поверить в это,  хоть  и
видел его собственными глазами и говорил  с  ним,  -  как  всегда  в  минуты
возбуждения, акцент его резко усилился. - Я не верю  собственным  глазам,  и
этому должно быть какое-то объяснение. Должно быть!
   "Да, - подумал Брайтвайт. - Он не верит собственным  глазам,  как  же  он
поверит  косвенным  уликам?  Нужны  доказательства,   нужны   неопровержимые
свидетельства - и как можно больше". А вслух сказал:
   - Вы правы, мистер Скотт этому должно быть объяснение. Поэтому  мне  надо
еще  разговаривать  и   разговаривать   с   разными   свидетелями,   собирая
неопровержимые улики, - произошло что-то сверхневероятное.
   - Вы верите этому?
   - Я очень  хотел  бы  не  верить,  -  Иан  похлопал  Скотта  по  плечу  и
отвернулся.
   - Мистер Брайтвайт, - повысил голос Скотт. Брайтвайт повернулся к нему.
   - Вы же прекрасно знаете, что есть другое объяснение.
   - Какое? Подскажите его мне?
   - Я не видел Спока в транспортном отсеке, а выдумал это для  того,  чтобы
отвести от себя подозрения.
   Брайтвайт задумчиво посмотрел на него, усмехнулся и сказал:
   - Мистер Скотт, я был бы очень рад, если бы попав в трудное положение,  я
увидел рядом с собой друга, преданного мне хотя бы наполовину того,  как  вы
преданны Споку.

***

   Доктор Маккой затребовал в отделе документации завещания капитана Кирка и
Мандэлы Флин. Завещание Флин было сухим безликим документом,  написанным  от
руки, а не на аудиопленке, и хранилось в виде факсимиле. Прежде всего в  нем
сообщалось о допустимых расходах на похороны, и доктор не мог сдержаться  от
улыбки: в своем собственном завещании он на эту цель  оставлял  еще  большую
часть своего состояния.
   Далее в завещании говорилось о том, что  умершую  следует  похоронить  на
любой населенней планете  и  все.  Предсмертная  воля  командира  Флин  была
краткой и необычной.
   В большинстве случаев  члены  экипажа  просили,  чтобы  после  их  смерти
какая-то часть их состояния, личные вещи,  сувениры  из  дальних  мест  были
переданы их родственникам или друзьям. Командиру Флин нечего было передавать
по наследству и некому. В ее  личных  файлах  не  упоминалось  о  каких-либо
родственниках, более того - у нее не было постоянного дома.
   Она родилась в глубинах космоса, на пути между  двумя,  лежащими  вдалеке
от, обычных  маршрутов,  звездными  системами.  Ее  родители  не  были  даже
уроженцами Федерации, они были  членами  экипажа  торгового  судна  "Митра",
которое ходило под тем флагом, который лучше всего защищал  его  интересы  в
данный момент и в данном месте.
   Мать Флин была  эвакуирована  еще  ребенком  с  планеты,  заброшенной  на
границе зоны Федерации и ромуланской территории. Ее отец родился в  колонии,
которая обанкротилась и была  расформирована.  Спустя  несколько  лет  после
того, как Флин поступила на службу в Звездный Флот, торговый корабль  вместе
с ее родителями пропал, став  жертвой  несчастного  случая  или  вероломного
нападения, - об их дальнейшей судьбе не поступало никаких известий.
   Очевидно,  и  сама  Флин  не  знала,  к  какому  миру  она   принадлежит.
Требовались,  по  крайней  мере,  свидетельства  двух  поколений   ближайших
родственников, чтобы установить это. Но  в  любом  случае  ее  классификация
звучала бы как "субъект неопределенного гражданства и места  проживания".  А
подобной формулировке неизбежно сопутствуют предвзятость, подозрительность и
откровенное недоверие.
   Большинство астронавтов предпочитает кремацию или похороны в космосе,  но
Маккой понимал последнюю волю Флин: борясь в самых неблагоприятных  условиях
за космос, Флин хотела найти покой в какой-нибудь твердой почве.
   Сняв с экрана факсимиле Флин, Маккой заставил себя просмотреть  завещание
Джима. Как большинство людей, Джеймс Кирк доверил свою последнюю волю ячейке
блока памяти: в завещание можно  было  вносить  последующие  дополнения,  но
основной текст уже нельзя было изменить.
   Джим появился на экране, и слезы выступили на  глазах  Маккоя.  Казалось,
что его друг был совсем рядом, может, в соседней комнате, а не лежал мертвый
в стационаре.
   Читая с листа, Кирк произносил стандартные, обычные  для  таких  случаев,
неудобоваримые слова, перечисляя  части  своего  достояния,  которые  должны
перейти его родным и близким.  Все  свое  имущество  он  оставлял  Питеру  -
сироте, сыну своего брата, родному племяннику.
   Прервав чтение, Джим  оторвал  свой  взгляд  от  листа  и,  усмехнувшись,
посмотрел прямо в глаза Маккоя.
   - Привет, старина! Если ты видишь это - значит, я уже мертв или близок  к
смерти. Как ты знаешь, я не сторонник героизма любой ценой и жизни  в  любых
условиях, поэтому  не  стоит  тянуть  время,  если  мозг  уже  не  работает.
Объявляю, что даю свое согласие на достойную смерть.
   Улыбка исчезла с его лица, он еще  внимательнее  всмотрелся  в  объектив,
создавая полную иллюзию того, что он был где-то на другом конце интеркома.
   - Леонард, - произнес он с такой теплотой, что Маккой задрожал от озноба,
- до сего времени я никогда не называл тебя другом и, если я ушел из  жизни,
так и не произнеся этого слова, ты прости меня. Я надеюсь на твое прощение и
на то, что ты понимаешь, как трудно говорить мне подобные вещи, -  он  снова
улыбнулся и сказал:
   - Спасибо тебе за дружбу.
   Затем он сделал паузу и отдал несколько распоряжений относительно  своего
имущества. Маккой с трудом слышал его последние слова и  почти  не  различал
лица - слезы застилали ему глаза.
   - Я выбираю кремацию, а не погребение в космическом пространстве. Меня не
очень прельщает перспектива  носиться  мумией  в  вакууме  бесконечности  на
протяжении тысячелетий. Пусть меня испепелят, используя  энергию  двигателей
моего корабля.
   - Я был уверен, что он выберет огонь, - проговорил Спок, как только экран
погас.
   Маккой круто развернулся, испуганно вытирая лицо рукавом.
   - Когда ты подошел? -  со  злостью  спросил  он  и  тут  же  спохватился,
попроси ? извинения.
   - Всего лишь несколько секунд назад, - мягко ответил Спок. - Но я ищу вас
давно, доктор Маккой. Мне  надо  поговорить  с  вами  с  глазу  на  глаз.  Я
обнаружил  кое-что  важное  и  хотел  бы  подвести  итог  нашему  вчерашнему
разговору. Вы помните его?
   - Да, помню, - сказал доктор, - и смиряю свой гнев, принося извинения.  Я
был не прав, навязывая вам свое предложение и наговорив кучу всякой  чепухи.
Простите меня, мистер Спок.
   - У вас нет причины для извинения, доктор Маккой.
   - Проклятье, Спок! Дайте мне, по  крайней  мере,  шанс  извиниться  перед
вами, если вам безразлично, какого дурака я свалял.
   - Напротив, доктор. Как верно то, что ваши  порывы  являются  результатом
вашей сверхэмоциональности, так верно и то, что они сами  собой  оправданны.
Больше того  -  они  показали  то  направление,  в  котором  нам  необходимо
двигаться, тот единственно верный путь, идя по которому, мы помешаем доктору
Мордро убить капитана Кирка.
   Маккой пристально всматривался в Спока, ища в его лице признаки  безумия,
но оно было, как всегда,  бесстрастным,  и  если  бы  не  странный  блеск  в
глазах...
   Возможно, вулканец сошел с ума спокойно, с полным отсутствием  каких-либо
эмоций. Вернуть Джима к жизни? Маккой  явственно  ощущал  в  своем  сознании
пустоту утраты, а может  быть,  брешь,  которая  образовалась  после  смерти
друга. В обычное время эта пустота будет  заполняться  воспоминаниями,  а  в
минуты отчаяния будет болеть, как самая больная  рана.  Так  зачем  доводить
себя до отчаяния, шарахаться из стороны в сторону,  то  смиряясь  с  потерею
Джима, то строя безумные планы его спасения? Вчера он  обезумел,  сегодня  -
вулканец. Сплошная эстафета безумия.
   - Мистер Спок, я несколько погорячился вчера, и буду очень рад,  если  вы
не обиделись на меня. Потому что я очень хотел  вас  обидеть.  И  мне  очень
стыдно за это. Но я не мог примириться с тем, что потерпел  полную  неудачу,
спасая своего самого близкого друга.
   - Я не вижу никакой связи  между  вашим  эмоциональным  состоянием  вчера
вечером и задачей сегодняшнего дня, к решению которой мы  должны  приступить
сейчас же.
   - Я знаю только одну задачу  сегодняшнего  дня  -  похоронить  мертвых  и
достойно помянуть их.
   - Доктор Маккой!
   - Нет! Если я смог признать, что вчера был немного не в себе,  то  почему
бы вам не признать, что вы, хоть  и  с  опозданием,  впали  в  то  же  самое
состояние?
   - Мое состояние и мои суждения вполне нормальны. Все  события  вчерашнего
дня не оказали на меня никакого влияния, в то  время  как  вам  они  нанесли
много вреда.
   У Маккоя не было желания спорить, он даже не хотел ткнуть носом  вулканца
в тот очевидный факт,  что  Джим  погиб  из-за  него.  Поднимавшееся  в  нем
раздражение не смогло еще преодолеть тяжелую апатию, придавившую  его  после
просмотра завещания Джима. Он отвернулся к стенке и глухо проговорил:
   - Спок, я прошу вас, уходите, оставьте меня одного, - а про себя подумал:
"Оставь ты меня наедине с моим горем".
   Он обхватил плечи руками, словно ему стало холодно,  и  закрыл  глаза.  А
Спок так долго молчал, что казалось, он покинул доктора так же тихо,  как  и
пришел к нему. Чтобы удостовериться в  этом,  доктор  развернулся  и  увидел
неподвижно стоявшего вулканца, вперившего взгляд прямо перед собой.
   - Вы готовы меня выслушать, доктор Маккой?
   Маккой вздохнул, понимая, что не отделается от него до тех пор,  пока  не
выслушает. Он покорно пожал плечам