у них нет элементарной прямой
связи хоть с одной какой-нибудь системой или устройством  на  Прима  Мемори.
Думаю, их ужасно  огорчает  невозможность  самостоятельно  выходить  в  наше
пространство.
   - Но они сами согласились на эти условия, - напомнил Нэнси. - Однажды мне
довелось почитать их контракт. Должен сказать - это самый странный  документ
из всех, которые я когда-либо видел. То есть, конечно, сами они не могли его
подписать, но дело не в том.  Документы  им  прочитали  по  буквам:  никаких
связей с автоматическими системами, доступ к обмену информацией  только  при
помощи посредников межпространственной связи. Если мы  их  действительно  не
понимаем, то,  мне  кажется,  безопаснее  было  бы  найти  способ  полностью
отключить их, чем дать им право  в  один  прекрасный  день  вообразить  себя
хозяевами. Чего Доброго, они еще захотят  посмотреть,  что  получится,  если
наши роботы разом откроют все воздушные резервуары.
   - Я тоже слышала об этих старых  ужасных  историях,  -  серьезно  сказала
Ромэйн. - Но все это было почти несколько веков  назад,  когда  их  называли
мыслящими компьютерами или как там еще.
   Они одновременно подошли к концу туннеля и приложили ладони к сканирующей
панели, чтобы система безопасности могла  убедиться,  что  люди,  покидающие
бункер, те же самые, которые недавно вошли в него. После мгновенного анализа
одна из  компьютерных  систем,  контролировавших  механические  операции  на
Приме, дала команду, и защитные двери открылись.
   Когда Нэнси  вошел  в  комнату  транспортации  и  встал  на  направляющую
платформу, он проворчал:
   - Я понимаю, почему появились все эти "старые ужасные истории".
   Владеть таким  разумом,  как  Изыскатели,  это  действительно  похоже  на
рабство. И они сами поняли это раньше, чем люди. Значительно раньше.
   - Так  всегда  и  бывает,  -  согласилась  Ромэйн,  становясь  на  другую
транспортационную платформу. - Восстание было неизбежно.
   Нэнси посмотрел по сторонам, ожидая, когда  загорятся  сигналы  включения
энергетического поля. Вспомнив свои ощущения в  Бункере  межпространственной
связи, он поежился, - Я еще никогда не испытывал ничего подобной  тому,  что
было у меня, когда  я  разговаривал  с  Изыскателем-Шесть.  Он  говорил  так
отчетливо, так живой. Похоже, что это не машина, а... живое существо.
   - И даже больше, чем ты думаешь, - загадок но ответила Мира.
   Наконец  загорелся  сигнал  готовности.  Через  пять  секунд   произойдет
насыщение энергетического поля. Нэнси повернулся к своей спутнице.
   - Это в каком же смысле? -  спросил  он  и  задержал  дыхание,  чтобы  не
двигаться, когда луч захватит его.
   - А разве ты не почувствовал? - сказала в ответ Ромэйн. -  Я  не  знаю...
было что-то в его голосе...  сомнение,  что  ли.  Но  Изыскатель-Шесть  тебя
обманывал. Я в этом убеждена.
   Нэнси непроизвольно открыл рот от удивления в  ту  самую  секунду,  когда
транспортационный луч завихрился вокруг него. Стены комнаты задрожали у него
перед глазами и стали исчезать из виду. Он еще успел  подумать  о  том,  как
будет ужасно кашлять,  когда  материализуется  наверху.  И  тут  же  у  него
мелькнуло подозрение, что Мира наверняка это запланировала с самого начала.

***

   А в Нейросфере шла  лихорадочная  работа  над  разработкой  Теории  Живой
Вселенной. Одна перекрестная корреляция следовала за  другой,  и  полученные
данные либо дополняли ранее сделанные выводы,  либо  отправлялись  на  более
детальное обследование. Соединившиеся в единую вычислительную сеть участники
убедились, что это была самая захватывающая игра из всех, какие были  у  них
за последнее время.
   Заблокировав каналы связи с Пространством, Восьмой подключился  к  единой
схеме с Пятым. Изыскатель-Пять был введен  в  состав  сообщества  с  древней
Альфы Центавра, где он специализировался в математике. Вообще-то у  него  не
было такого  мощного  интеллекта,  как  у  остальных,  однако  аналитические
способности и интуиция у  этой  математической  машины  были  превосходными.
Восьмой набросал  широкий  контур  устройства,  которое  спроектировали  все
участники игры, чтобы установить связь с  Живой  Вселенной.  Приблизительная
оценка проекта показала, что коммуникации придется создавать в галактическом
масштабе, однако Пятый сможет вычислить необходимый допуск  через  несколько
секунд. Восьмой едва мог сдержать свое нетерпение...
   Внезапно в расчеты вкралось сообщение  от  Изыскателя-Десять,  ожидавшего
соединения   с   Пятым.   Это   сообщение   предупреждало   Восьмого,    что
Изыскатель-Двенадцать возвращается на  линию  контактов,  завершив  создание
экономической модели сельскохозяйственных исследований на  Гамма-Мемори.  На
них затратили не больше трех минут,  однако  затем  потребовалось  подробное
математическое обоснование, причем оно было  настолько  необходимо,  что  ни
Восьмому, ни Шестому не удалось остаться на единой цепи с Пятым  и  пришлось
уступить свое место Двенадцатому.
   После расшифровки и стирания этого пакостного послания Восьмому  пришлось
переключиться  на  единую  систему  с  Изыскателем-Три  и  некоторое   время
заниматься только работой с центральными процессорами.
   Наконец Двенадцатый получил свои сельскохозяйственные модели, на  которых
региональные агентства развития будут теперь основывать свои  долговременные
планы, и Восьмой смог вернуться в группу разработки Живой Вселенной.
   Изыскатель-Пять доложил ей о завершении требуемых расчетов по  устройству
связи  с  Живой  Вселенной.  Итак,  коммуникационная  система   контакта   в
галактическом масштабе была готова.
   Восьмой обратился в банк  личной  памяти,  сохранившийся  у  него  с  тех
времен,  когда  он  был  мозгом  сообщества,  называвшегося  в  пространстве
"Крейсер галактический  "БИГЛ",  и  среди  прочих  обязанностей  должен  был
показывать карты отдаленных галактик. Быстрый анализ давней  информации  дал
Изыскателям еще  более  потрясающие  результаты,  чем  раньше.  Восемнадцать
галактик из более  чем  трехсот  миллионов,  занесенных  на  звездные  карты
Восьмого,  показали  точно  такой  же  спектр   излучений,   какой   был   у
математической модели коммуникационной системы связи с Живой Вселенной.
   Компьютерная система Изыскателей  пришла  в  возбуждение.  Менее  чем  за
десять минут реального  времени  они  выдвинули  предположение  о  том,  что
вселенная может  быть  просто  живой  сущностью,  обработали  эту  теорию  и
очистили от ошибок,  сравнили  с  известными  очевидными  явлениями  методом
экстраполяции создали модель  коммуникации  и  определили,  что  где-то,  во
Внешнем  Пространстве  Информационных   потоков,   по   крайней   мере   еще
восемнадцать цивилизаций прошли ту же цепь рассуждений и создали  идентичные
модели. Опять ВНУТРИ Нейросферы была получена важная информация!
   Это дополнительное доказательство того,  что  не  вся  информация  должна
поступать  из  внешнего  Пространства,  привело  Изыскателей  в   прекрасное
расположение духа. Все участники компьютерного сообщества  согласились,  что
эта игра имела успех.  Затем,  готовясь  вновь  разбирать  горы  поступивших
данных, Изыскатели аккуратно суммировали всю новую  информацию  и  аккуратно
заложили в центральное хранилище, тщательно ее продублировав. Отныне  секрет
о Живой Вселенной будет оставаться  там  до  того  дня,  когда  какой-нибудь
проводник или кто-то еще из Пространства не сделает специального запроса  по
этой  проблеме.  До  той  поры  это  будет  просто  еще  несколько  мегабайт
информации  общего  значения,  как  и  все  остальные  удивительные  ответы,
спрятанные в микропроцессорных схемах Изыскателей в  ожидании  единственного
прямого вопроса.
   Изыскатели вернулись к своим текущим  дежурным  обязанностям,  постепенно
успокаиваясь. Однако через несколько долгих секунд, когда два или  более  из
них стали решать общие проблемы или соединяться для  всевозможных  вопросов,
вновь, с завидным постоянством, начала обсуждаться возможность  новой  игры.
Даже Двенадцатый, несмотря на свое  отвратительное  вмешательство  во  время
обсуждения Теории Живой Вселенной,  на  этот  раз,  похоже,  захотел  и  сам
принять участие.
   Несомненно, с прибытием на Прима Мемори сотен новых источников информации
можно было бы организовать замечательную новую игру, если только Двенадцатый
не попытается опять помешать.
   Когда правила и цели были окончательно  обсуждены,  Изыскатели  Восемь  и
Десять отключились от общей цепи и  вдвоем  отгородились  защитными  блоками
памяти от поступления информации. Они не знали, стоит ли оценивать поведение
Двенадцатого как невинную выходку или в нем содержится скрытая  угроза.  Для
того чтобы принять решение действовать, у них не хватало информации, поэтому
они сделали единственное, что могло обеспечить им комфорт  во  время  долгой
паузы.
   Они заблокировали  свои  схемы,  удалившись  на  огромное  расстояние  от
ничтожных  призраков  похожего  на   мираж,   Внешнего   Пространства.   Оба
искусственных    интеллекта    защитили    друг    друга     противоречивыми
взаимоисключающими кодами, чтобы свести  на  нет  свои  страхи  и  увеличить
собственную мощь, улучшить внутреннюю структуру  и  в  конечном  счете  свои
способности. Это слияние им очень нравилось. Они много раз получали  вводную
информацию, в  которой  подразумевалось,  что  биологические  интеллекты  на
протяжении всей жизни практикуют нечто подобное ради продления своего  рода.
Однако ни один Изыскатель как следует не понимал, что означает это на  самом
деле. Оставалось только надеяться что гуманоиды при этом испытывают такое же
удовольствие, как и сами Изыскатели.

Глава 6

   - А-а-а, капитан! Вы-то мне и нужны!
   Создание, без посторонней помощи  превратившее  временную  мультфизику  в
прикладную науку, сцапало Кирка за рукав кителя в тот момент, когда  капитан
вслед за Маккоем пробирался через толпу гуляющих на ангарной палубе.
   Кирк обернулся и, изобразив на лице  улыбку,  как  у  лучших  дипломатов,
сказал:
   -  О!  Профессор  Зоариим  Ла'кара!  Позвольте  представить  вам  доктора
Леонарда Маккоя, главного врача крейсера.
   Старик с Альфы Центавра протянул Маккою свою высохшую  руку  и  энергично
потряс ладонь доктора.
   - Восхитительно! Восхитительно!  -  закудахтал  профессор.  Замечательная
вечеринка! Превосходный корабль!
   Он, казалось, вот-вот лопнет от энтузиазма, распиравшего  его,  -  Мистер
Спок попросил нас почитать лекции вашему экипажу. Какие все  они  прекрасные
люди! Он организовал постоянный цикл занятий, такую, знаете,  сессию,  чтобы
мы, окаменелые ископаемые, могли увидеть воочию,  как  ваши  люди  исследуют
Вселенную, странствуя в межзвездном пространстве.
   "Ископаемое" потянуло за руку Скотта, словно башня возвышавшегося  позади
и одетого по полной форме.
   - И  представляете,  мой  добрый  друг  Монтгомери  завтра  пообещал  нам
устроить экскурсию к корабельным установкам  искривления  пространства.  Все
это так захватывающе интересно и поучительно! - Он в восторге закатил глаза.
   -  Я  так  понимаю,  что  вам   удалось-таки   разрешить   то   маленькое
недоразумение с ускоряющим полем? - Кирк был до глубины души потрясен, когда
увидел  своего  главного  инженера,  стоявшего  совершенно  спокойно  позади
человека, которого всего только день назад  подозревал  в  попытке  взорвать
самое дорогое, что было во Вселенной  -  корабельные  установки  искривления
пространства.
   - Так точно, капитан, - ответил Скотт за обоих, а Ла'Кара  засветился  от
удовольствия и сказал:
   - Примите мои поздравления,  капитан.  Вам  довелось  командовать  первым
кораблем, несущим на борту полный набор спрямленных дилитиевых кристаллов  и
действующего ускоряющего поля.
   Профессор вел себя так, словно  только  что  получил  десять  Нобелевских
премий, и Кирк подумал, что у себя  в  Университете  Кохрейна  ему,  видимо,
нечасто доводилось бывать на подобных вечеринках.
   Однако Маккой выглядел обеспокоенным.
   - Две быстровременных системы на борту? Сразу?!
   Даже человек, понимающий в технологии искривления пространства не  больше
школьника старшей ступени, а доктор как  раз  к  таким  и  относился,  знал,
насколько опасна для корабля подобная ситуация.
   - Да, доктор, и не спрашивайте меня, как это работает, но Зоариим  создал
силовое поле, которое проникает вперед во  времени  и,  сдерживая  временные
искажения своего усиливающего поля, не дает ему занять  то  пространство,  в
котором находятся четырехмерные потоки корабельных дилитиевых кристаллов.
   Услышав о двух системах ускорения времени,  к  ним  подошли  поближе  два
астронавта в одинаковой красной униформе.
   - Но разве усиливающее поле, которое может быть использовано вокруг  цепи
дилития, не дает возможности контролировать временные реакции с  достаточной
для синтеза трилития энергией? -  спросил  один  из  них,  подмигнув  своему
спутнику.
   - Да, если обратная  связь  увеличится  настолько,  что  станет  причиной
обратного  одновременного  всасывания  энергии  и  материи,  -  начал   было
Ла'-кара, рассеянно теребя белый, с ярко-красными пятнами галстук.
   - Трилитий?! - с омерзением перебил его Скотт,  готовый  в  любой  момент
ввязаться в спор.  Реакция  мистера  Скотта  на  определенные  развивающиеся
технологические концепции  была  хорошо  известна  сотрудникам  двигательных
отсеков, и оба техника с довольными улыбками отошли  назад,  пожав  украдкой
руки друг другу за спиной главного инженера.
   - Можно подумать, что двух периодических систем им  уже  недостаточно,  -
проворчал вдогонку Скотт.
   Ла'кара наставительно поднял палец:
   -  Трилитий,  когда  его  откроют  или  синтезируют,  будет  именно   тем
переворотом в науке, который нам необходим, чтобы применить  так  называемую
трансворп-теорию  -  теорию  об  изменениях  искривляемого  пространства.  И
возможность убыстрять течение времени в  локализованном  пространстве  может
стать ключом к такому прорыву. Помните, Монтгомери, как  системы  замедления
времени,   стасисные   защитные   поля   революционизировали   контроль   за
термоядерными реакциями и...
   - Расскажете мне все это, когда удастся синтезировать динатрий.
   Посмотрим еще, что получится с триводородом, и оставьте в покое разговоры
о трилитии. Баста!
   - Но Монтгомери! - загремел Ла'кара таким голосом, которого, право,  даже
трудно было ожидать в его возрасте. - Как-же можно так забывать  о  яснейших
правилах одиннадцатимерной вселенной?
   Кирк заметил, что глаза Маккоя начали стекленеть. В это  мгновение  Скотт
сделал  глубокий  вдох  и  разразился  длинной   тирадой   о   том,   почему
трансворп-теория  была  крупнейшим  грузом  космической   пыли   со   времен
Эйнштейновой теории светового барьера. Ла'кара  нетерпеливо  раскачивался  и
переминался, ожидая, пока шотландцу понадобится перевести дыхание, чтобы  не
пропустить свою очередь в споре. Наконец его момент настал.
   - Монтгомери! - бросился в  бой  Ла'кара.  -  Вы  забываете,  что  у  нас
появилось  движение  ворп  еще  до  того,  как  был  синтезирован   дилитий,
следовательно,  мы  сможем  передвигаться  на  трансворп   скоростях   после
появления трилития!
   - Э-э-э,.. несколько позже мы вновь присоединимся к  вашей  дискуссии,  -
вежливо заметил Кирк, отступая назад и потянув за собой Маккоя. - Как только
мы подойдем к Звездной Базе  Четыре,  на  борт  будет  доставлена  последняя
группа лауреатов. Уже скоро.
   Маккой тревожно оглянулся на Ла'кару  и  Скотта,  которые  в  эту  минуту
начали декламировать друг другу разные длинные уравнения.
   - Глянь, они далее не заметили, что мы ушли, - прошептал он Кирку.
   - Ну и хорошо, - сказал  Кирк.  -  Главное,  не  дать  им  другого  шанса
выловить нас.
   Он направился к шлюзовому отсеку, заодно взглянув на табло,  показывавшее
корабельное время. Судя по всему, им уже пора было бы выйти на орбиту вокруг
базы, и у лауреатов было более  чем  достаточно  времени,  чтобы  с  помощью
транспортационного луча перенестись на корабль.
   - Кажется, я совершаю нарушение  протокола,  -  заметил  капитан  доктору
Маккою. - Мне следовало бы находиться в это время в комнате транспортации  и
приветствовать прибывающих.
   - Видимо, Споку будет приятно, по-вулкански, конечно, выполнить  за  тебя
эту работу. А после того, как наши  гости  повидаются  с  каждым  участником
вечеринки, которую ты тут организовал, они  вряд  ли  вообще  вспомнят,  как
попали на корабль, а не то что людей, которые их принимали.
   Капитан улыбнулся, но все же в  нетерпении  ожидал,  пока  отойдет  дверь
шлюзового отсека. Даже в безопасном и безмятежном пространстве Квадрата Зеро
палуба ангара никогда не открывалась прямо в главные отсеки корабля.
   - Уверен, что Спок уже там, - сказал Кирк, прижимая пальцы к стене, чтобы
заставить двери открыться поскорее. - Что-то непохоже на него. Он должен был
бы в последний момент хоть попытаться вовремя вызвать меня на встречу.
   - Ну что ты можешь поделать? - попытался успокоить его Маккой. - Все  это
так заманчиво!
   Он закатил глаза, копируя манеру разговора профессора Ла'кары.
   Наконец защитный барьер открылся, и тут же им преградил дорогу человек  в
форме офицера службы безопасности базы в полном вооружении. В руках  у  него
было лучевое ружье.
   - Это еще что такое? - спокойным, ледяным голосом спросил Кирк,  но  руки
его тут же напряглись, и он уперся ими в бока. - Кто вы, черт возьми,  такой
и что вы тут делаете с этой штуковиной на борту моего корабля, мистер?
   Офицер козырнул:
   - Я - лейтенант  Абрананд,  сэр.  Коммодор  Вулф  просит  вас  немедленно
прибыть на капитанский мостик.
   - Коммодор Вулф? У меня на мостике?! - Только тут  Кирк  увидел,  что  за
спиной лейтенанта стоит  еще  уйма  людей  из  службы  безопасности.  И  все
вооружены!
   Капитан взорвался:
   - Где, черт побери, Спок? И что все это значит?
   - Офицер Спок находится в настоящий момент под следствием, сэр.
   Коммодор Вулф вам все объяснит.
   - Вам же будет лучше, если так оно и  будет!  -  Кирк  был  вне  себя  от
ярости.
   - Я прошу простить меня, сэр, но скажите,  этот  прием  входил  в  список
мероприятий, запланированных вашим старшим помощником Споком?
   Кирк сначала подумал, что ослышался, настолько неуместно  прозвучал  этот
вопрос.
   - Да, но какое...
   Не слушая его, Абрананд сказал в микрофон, прикрепленный к шлему:
   -  Второй  отряд,  транспортируйтесь  в  ангарную   палубу.   Используйте
антигравы на три единицы.
   Почти  сразу  же  гул  вечеринки  заглушил  мелодичный  ритм   начавшейся
транспортации, а прямо над ангарной палубой материализовались и  зависли  на
высоте трех метров десять солдат из службы безопасности. За спинами  у  всех
виднелись небольшие серебристые прямоугольники  персональных  антигравов,  у
некоторых в руках были полевые трикодеры, с помощью которых они  следили  за
присутствующими, сканируя все помещение.  Другие  держали  наготове  лучевые
ружья, а у одного оказался усиленный голосовой модулятор.  Сотрудник  поднес
его к губам и объявил:
   - Внимание! Пожалуйста, внимание!  Всех  членов  экипажа  корабля  просим
покинуть эту палубу и вернуться в свои каюты. Всем...
   - Извините, капитан, - лейтенант Абрананд повернулся к Кирку, - но у меня
есть приказ, сэр. Я должен проводить вас на мостик, если вы не пойдете  туда
немедленно.
   - Вы не имеете права отдавать мне приказы на моем собственном крейсере! -
Если бы глаза Кирка были бластерами, от лейтенанта прямо сейчас осталось  бы
легкое облачко голубого тумана.
   Однако офицер оказался хорошо подготовленным.  У  него  даже  не  дрогнул
голос.
   - Нет, сэр. Но это право есть у коммодора Вулф. Объявлена  тревога  Альфа
по Звездному флоту. Так вы идете на мостик, сэр?
   Кирк увидев, что все разговоры бесполезны, оттолкнул офицера в сторону  и
стремительно напр