отрел на своих компаньонов, разразившихся возгласами одобрения.
   Вежливая улыбка мгновенно  слетела  с  лица  капитана.  Окинув  охотников
ледяным взглядом, он напомнил:
   - Зато у меня есть огневая мощь военного корабля и целый экипаж,  который
спит и видит, как бы выпустить вам кишки. Может, желаете попробовать?
   - У вас нет на это права, Кирк!
   - Может и нет; но если действия некоторых  лиц  представляют  угрозу  для
всех граждан Федерации, то представители Звездного Флота могут предпринимать
любые действия, опираясь  на  Закон  о  Чрезвычайном  Положении.  Вы  вольны
строчить жалобы, но их никто не увидит до тех пор, пока мы  не  вернемся  на
Землю.
   - Это мы  еще  посмотрим,  Кирк,  -  вызывающе  заявил  Гаррисрн.  Сделав
несколько шагов в сторону, он неожиданно закричал:
   - Давай то, что мы приготовили для гостей, Мехмет!
   В ту же секунду в воздухе просвистели ножи, и охотники словно по  команде
бросились врассыпную. Со стоном упал Линденбаум, раненый в бедро.  Однако  в
ту же секунду луч клингонского бластера вошел в спину высокого  охотника,  а
Регсдейл, словно разъяренный бык, пустился вдогонку за блондином с  грязными
космами.
   Капитан Кирк подошел к Линденбауму и опустился на колени рядом с раненым.
   - Со мной все в порядке, сэр, - прошептал охранник побелевшими губами.  -
Это пустяки. Главное, не дать им уйти.
   Осмотревшись, Кирк заметил, как за ближайшей скалой мелькнул пестрый шарф
Гаррисона.   Бросившись   в   погоню,   капитан   задержался,   привлеченный
беспорядочно разбросанными на песке кристаллами чистейшего  голубого  цвета.
"Так вот они какие, "слезы певцов"!" Подняв несколько кристаллов, он  поднес
их к глазам. Казалось,  в  этих  переливающихся  камнях,  игравших  холодным
алмазным блеском, таилась вечность. Вспомнив о Гаррисоне, Кирк быстро  сунул
кристаллы в карман, проклиная себя за идиотское  любопытство,  стоившее  ему
нескольких драгоценных секунд. Впрочем, он знал, что клингоны не оплошают.
   Так оно и случилось. Огибая скалу, Кирк  увидел,  как  Канди  за  шиворот
поднял на ноги связанного охотника. Поставив свою жертву,  капитан  крейсера
сильнейшим ударом поверг ее на землю. Так продолжалось несколько раз.
   Следы Гаррисона вели  наверх  и  резко  обрывались.  Кирк  остановился  и
тщательно осмотрел местность, но не увидел ни грота, ни пещеры, где  мог  бы
спрятаться беглец. Не мог Гаррисон и вернуться назад  к  океану.  Оставалась
лишь одна дорога - вперед, к вершинам скал.
   Не успел капитан сделать несколько шагов, как над его головой  просвистел
огромный булыжник. Годы тренировок не прошли даром: Кирк мгновенно припал  к
земле, однако второй камень, пущенный откуда-то сверху, все же попал в плечо
капитана. Левая рука его повисла, как плеть.
   Схватившись  за  онемевшее  плечо,  Кирк  увидел  надвигающуюся  на  него
массивную фигуру охотника. С разбегу Гаррисон нанес  удар  ногой  в  тяжелом
сапоге прямо в грудь капитана, повалив его на песок. Навалившись всем телом,
потерявший рассудок убийца потянулся к горлу поверженного соперника,  однако
Кирк, собрав воедино все силы, распрямился, как сжатая пружина,  и  отбросил
Гаррисона.  Победу  праздновать  было  рано.  Поднимаясь  на  ноги,  капитан
пропустил еще один удар ногой. На этот раз ему удалось сохранить равновесие.
Металлический привкус крови во рту лишь разжег  в  нем  ненависть.  "Хватит,
пора кончать этот балаган!", - подумал Кирк и нанес сокрушающий удар ногой в
голову охотника.
   Послышался хруст сломанной челюсти, но до окончания поединка было далеко.
Там, где другой давно потерял бы сознание, Гаррисон лишь удивленно посмотрел
на назойливого капитана и замахнулся. Но не тут-то было.
   - Я покажу тебе, динозавр, как связываться с боевыми офицерами!  -  издав
воинственный клич, ринулся в атаку Кирк.
   Нанося быстрые серии ударов,  капитан  время  от  времени  отскакивал  от
противника, чтобы потереть ушибленные кулаки,  и  нападал  вновь.  Во  время
одного из наскоков, он все же пропустил встречный выпад и в сердцах выплюнул
окровавленный зуб на песок.
   Некогда самоуверенного Гаррисона трудно было узнать: заплывшие  поросячьи
глазки горели ненавистью, из уголка рта сочилась кровь, однако сдаваться  он
не думал. Сжав Кирка в медвежьих тисках, охотник пытался сломать  противнику
ребра. Находясь на волосок от смерти, капитан  все  же  выправил  положение:
удар коленом пришелся Гаррисону точно в пах.  Схватившись  руками  за  самое
болезненное у мужчин место, он взвыл от боли. Довершил дело сильнейший  удар
в голову. Обмякшее тело врага тяжело рухнуло на землю.
   - Вы неплохо расправились с ним, -  раздался  за  спиной  капитана  голос
Кора.
   - И давно вы наблюдали за мной?
   - Нет. Я успел полюбоваться только вашим coup de grace.  Так,  кажется  у
вас, землян, называется смертельный удар? - Клингон вплотную подошел к Кирку
и осмотрел кровоподтеки и ссадины на его лице. - Мне кажется, вы  не  сильно
пострадали, - заключил он, закончив осмотр.
   - Вы поймали остальных?
   - Они  тихонько  сидят  в  своем  лагере  и  с  нетерпением  ждут  вашего
появления, - с иронией сообщил Кор.
   - Следует поскорее отправить их на "Энтерпрайз" и запереть на гауптвахте.
Я не смогу долго противостоять своей мстительной натуре...
   - Ну, это лишний раз подтверждает, что мы, клингоны, не  так  кровожадны,
как люди.
   - Ладно, острить будем потом, - хмыкнул Кирк. - Что с Линденбаумом?
   Не дожидаясь ответа, он связал на удивление покорного охотника и повел  к
лагерю.
   - Мне кажется, что неплохо было бы поместить его в медицинский  отсек,  -
посоветовал клингон.
   - Это мне не мешает подлечиться, - огрызнулся Кирк.
   Больше никто не произнес ни слова до самого лагеря. Вооруженные  капитаны
не оставили Гаррисону ни одного шанса вновь броситься в бега, и он обреченно
плелся впереди.
   На "Энтерпрайз" арестованных пришлось переправлять двумя партиями.
   - Капитан, вы должны задержаться на планете, - заявил Скотти.
   - Я вернусь, когда эти люди будут надежно заперты, - согласился Кирк.
   - Как хотите, капитан, но, видит Бог,  я  вызвал  достаточное  количество
охранников.  Вряд  ли  охотники  начнут  делать  глупости  при  виде  такого
многочисленного конвоя, - Скотти показал рукой на восьмерых  вооруженных  до
зубов офицеров.
   В нерешительности у трапа шаттла стояли Кор и Канди.
   - Послушайте, капитан, мы и так злоупотребили вашим гостеприимством,  так
что позвольте откланяться.
   - Как ни странно это звучит, - задумчиво протянул Кирк, - но я,  кажется,
начинаю вам доверять. Почему бы вам не  посетить  "Энтерпрайз"?  Посмотрите,
как эти головорезы разместятся в своих новых апартаментах, а  мистер  Маккой
откроет для нас бутылочку доброго саурианского бренди. Ну как?
   Кор и Канди обменялись взглядами и неуверенно согласились:
   - Ладно, нам нравится предложение насчет бренди.
   В иллюминаторе шаттла появилось  отекшее  изуродованное  лицо  Гаррисрна.
Сузившиеся до щелочек глазки его горели ненавистью.
   Вскоре шаттл вошел в  транспортный  отсек  "Энтерпрайза".  Посмотреть  на
арестантов и на двоих клингонов сбежались, казалось, все свободные от вахты.
Кор  обратил  внимание,  что  процессия  нарочито  петляла   в   бесконечных
лабиринтах военного корабля. Он не осуждал Кирка, на его месте  он,  капитан
"Клотоса", поступил бы так же.
   В окружении вооруженных охранников, опустив головы,  грязные,  оборванные
охотники побрели на гауптвахту, где их заперли в давно пустовавшие камеры.
   На пороге Гаррисон обернулся и злобно прошипел:
   - Вы предатель, Кирк! Предатель! Вы заодно с клингонами! Вы позволили  им
напасть на граждан Федерации. Видит  Бог,  мы  еще  встретимся,  и  я  лично
разрежу вас на куски!
   - Должен вас огорчить, мистер Гаррисон. Для этого вам  придется  стать  в
длинную очередь, - рассмеялся капитан. -  Слишком  много  желающих  скормить
меня аллигаторам.

Глава 9

   Кали  стремительно  выскочила  из  шаттла  и  направилась  к  выходу   из
транспортного отсека, едва не сбив с ног дежурного  офицера.  Тот  собирался
что-то сказать, но, увидев ее расстроенное лицо, передумал.
   По гулким коридорам разносилось эхо ее шагов. Кали страшно удивилась, что
после ареста охотников Кор не вернулся на "Клотос".  Неужели  он  не  жаждет
встречи с ней? Долгое томительное  ожидание  в  лагере  землян  окончательно
вывело ее из себя. Когда же ее новые знакомые вернулись, никто  даже  словом
не обмолвился о судьбе ее мужа.  На  вопросы  о  Коре  все  лишь  недоуменно
разводили руками. Двери лифта  бесшумно  скользнули  в  стороны,  и  Кали  с
нетерпением ступила на капитанский мостик. Однако на  привычном  месте  сиял
лишь бритый затылок Карсула. Решив, что разговор с первым офицером не  сулит
ничего хорошего, клингонка повернула назад к лифту.
   - Ищете своего муженька? - догнал ее ехидный вопрос.
   - Да. Но раз Кора нет здесь, я поищу его в личных апартаментах.
   - Его вы не найдете нигде.
   - Тогда где же он? - в сердцах спросила Кали.
   - Гостит на корабле федератов.
   - Что-нибудь случилось? - встревожилась она.
   - Ничего не случилось. Я думаю, он решил завести более тесное  знакомство
с землянами.
   В командирском секторе стало тихо, как на кладбище,  лишь  из-за  дальних
терминалов раздался единичный смешок,  немедленно  оборвавшийся,  едва  Кали
бросила взгляд в том направлении. Несколько минут клингонка в  растерянности
стояла посреди мостика.
   - Ну что ж, - подавленным голосом пробормотала она, - я подожду у себя.
   - Я провожу вас, - любезно предложил Карсул, вставая с кресла.
   - Нет! - решительно отказалась Кали. Взглянув на  позеленевшее  от  злобы
лицо первого офицера, она вдруг явственно почувствовала опасность, исходящую
от него. - Спасибо за заботу, но, думаю, в этом нет необходимости.  В  любом
случае, вы должны быть на мостике: мало ли что может случиться.
   - А что, собственно, может  произойти?  В  конце  концов  наш  доблестный
капитан, наверняка, не спускает глаз с врагов. В случае опасности он вовремя
предупредит нас.
   Кали вновь услышала издевательский смешок.
   - Не забывайте, что земляне - не единственная наша  забота,  -  напомнила
она, указывая на экран, где бесновалось разноцветное сияние. - Только глупец
не понимает, что если мы не  решим  загадку,  то  вся  Империя  подвергнется
смертельной опасности.
   - Спасибо  за  напоминание.  Всегда  приятно  слышать  соображения  столь
опытного стратега, - ухмыльнулся Карсул.
   - Прикусите язык, Карсул,  -  посоветовала  Кали.  -  Не  исключено,  что
однажды я займу ваше место.
   Клингонка резко повернулась на каблуках и пошла к лифту. Но первый офицер
неожиданно вскочил с места и, догнав ее, больно прижал к дверям:
   - Мне известен способ, с  помощью  которого  вы  действительно  могли  бы
занять мое место.
   - Вы имеете в виду убийство?
   Карсул рассмеялся прямо ей в лицо и, приподняв ее подбородок, прошипел:
   - Маленькая дикая кошка! Нет, я не это имел в виду... Просто,  вам  стоит
лучше относиться ко мне: когда я стану капитаном, то  не  забуду  о  вас  и,
может быть, сделаю своим первым офицером.., кроме всего прочего.
   Двери лифта бесшумно  распахнулись.  Оскорбленная  пошлым  намеком,  Кали
наотмашь ударила Карсула по лицу и буквально впрыгнула в кабинку.
   - Лучше относиться к такому ничтожеству! - тела она. - Да меня тошнит при
встречах с тобой! А что касается твоей  заботы,  то  я  лучше  буду  грязной
кухаркой на камбузе  космического  мусоровоза!  -  Ухмыляясь,  Карсул  потер
пострадавшую щеку. В глазах его горели злоба и похоть.
   - Если вы предпочтете стать грязной кухаркой, я вывернусь  наизнанку,  но
обеспечу вам удовольствие копаться в помоях. Пора на  самом  деле  поставить
вас на место. И если это не удалось вашему мужу,  то  я  научу  вас  уважать
мужчин! Вы займете достойное место - у моих ног!
   - Миллионы клингонок мечтают об этом  месте,  -  ответила  Кали,  нажимая
кнопку. - Но только ног настоящего мужчины, а не такого слизняка!
   Длинные гулкие лабиринты "Клотоса", исхоженные вдоль и поперек,  казались
пустынными и чужими. Идущие навстречу члены экипажа с удивлением смотрели на
заплаканную жену капитана. Добравшись до личных апартаментов, Кали торопливо
отперла дверь и скользнула в темноту.
   - Кор, - позвала она упавшим голосом. -  Ну  почему  тебя  нет  со  мной?
Почему ты не можешь защитить меня?
   Спохватившись,  клингонка  возненавидела  себя  за   минутную   слабость.
Освоившись в темноте, она принялась нервно расхаживать по  комнате,  раз  за
разом  наталкиваясь  на  рабочий  терминал  Кора.  Наконец  остановилась   у
холодного ложа, которое столько раз делила с мужем, и, не в  силах  сдержать
рыдания, рухнула на мягкие перины. Один  Бог  знает,  сколько  горьких  слез
впитала в себя в ту ночь белоснежная подушка.
   Кор продолжал затянувшийся визит  вежливости  на  корабль  землян.  Среди
членов экипажа рос ропот, подогреваемый Карсулом.  Многие  считали  капитана
мягкотелым, более того, личным другом Кирка.
   Смахнув  слезы,  Кали  взяла  себя  в  руки.  Ей  нравились  земляне,  ей
доставляла удовольствие общая работа. Но не слишком ли далеко заходит ее муж
в отношениях с врагами Империи? В самом начале  экспедиции  Кор  обмолвился,
что  после   того,   как   будет   решена   загадка   феномена   искривления
пространства-времени, клингонские  крейсеры  разделаются  с  "Энтерпрайзом".
Однако  события  последних   дней   заставляли   клингонку   сомневаться   в
решительности мужа.
   До замужества она была знакома с Кором два года, и за это время  услышала
от него немало лестных  отзывов  о  капитане  Кирке.  Кор  восхищался  своим
соперником и жалел о том, что органианцы помешали им скрестить шпаги.
   В разговорах с мужем она старалась не вспоминать  о  тех  позорных  днях,
когда корабли скромной планеты отразили  атаку  лучших  боевых  крейсеров  и
землян, и клингонов. После событий на Органии командование Имперского  Флота
сделало козлом отпущения капитана Кора, жестоко и несправедливо наказав его.
   Он потерял тогда почти все, чего достиг  долгой  и  усердной  службой  на
Флоте.
   Они  встретились,  когда  разжалованный   и   униженный   капитан   носил
лейтенантские нашивки и преподавал тактику в захолустной  военной  академии.
За удивительно короткий срок ему удалось вернуть  потерянное  звание  и  все
свои регалии. Но самое важное - ему удалось вернуть свой корабль и экипаж.
   Кали разделила с возлюбленным и печали, и радости тех  дней.  Все  больше
погружаясь в омут пахнувших на нее чувств, она всем сердцем  полюбила  этого
блестящего, умного, ироничного мужчину, не дрогнувшего и не сломившегося под
грузом неудач. Вскоре  стойкость,  талант  и  целеустремленность  Кора  были
вознаграждены - изменения в политическом руководстве позволили ему вернуться
в прежнюю стихию, он вновь получил боевой корабль.
   Только вновь  став  капитаном  крейсера,  Кор  в  один  прекрасный  вечер
предложил Кали руку и  сердце.  Его  предложение  было  немедленно  принято.
Казалось, ничто больше не омрачит их счастья...
   Кали перевернула мокрую от слез подушку  и  попыталась  отогнать  страхи,
преследующие ее последние месяцы.  Но  сомнения  и  тревоги  упрямо  сжимали
сердце. Если на самом деле Кор предал Империю, то как она должна  поступить?
Долг офицера требовал сообщить о своих  подозрениях  командованию.  Но  речь
идет о ее муже,  которого  она  любит  и  с  которым  намерена  прожить  всю
оставшуюся жизнь, как бы напыщенно это ни звучало. Что значит  долг  офицера
по сравнению с чувством, переполнявшим ее сердце!
   Ужаснувшись серьезностью нравственного выбора, который предстоит сделать,
Кали вскочила с постели и стала быстро ходить по комнате. Она  -  клингонка.
Империя взрастила ее, дала образование и возможность сделать карьеру, ожидая
честного  служения.  С  другой  стороны,  командование  Флота  несправедливо
обошлось с ее мужем. Они не имели права  третировать  и  унижать  одного  из
лучших боевых капитанов. Никто на его месте не смог бы противостоять натиску
обезумевших органианцев.
   "И средства информации всегда врали нам, - неожиданно  подумала  Кали.  -
Нам внушали, что федералы - дикари и варвары, что цивилизации клингонов  они
могут противопоставить лишь первобытную жестокость и концлагеря".
   - А это - не правда, - сказала она вслух.
   За время, проведенное на Тайгете-Пять вместе с землянами, она не один раз
убеждалась, что люди и клингоны, в сущности, имеют много общего. Более того,
они более искренни и сентиментальны, если приглядеться повнимательнее.
   Кали остановилась перед дверью и прислушалась. Из коридора не  доносилось
ни звука. Ее по-прежнему тревожили оскорбительные слова, брошенные  Карсулом
ей в лицо. Что, если он действительно одержит верх в схватке с ее мужем?  По
клингонским законам, женщина  переходила  победителю.  С  ужасом  представив
такую перспективу, Кали схватила с туалетного столика флакон с духами  и  со
всей силы швырнула в дверь.
   - Не бывать этому, - твердо сказала  она,  чувствуя,  как  тонкий  аромат
разливается по комнате. - Никогда я не покорюсь этому ублюдку!
   Если  Клинзай  требует,   чтобы   его   подданные   следовали   диким   и
несправедливым обычаям, то она нарушит этот закон.  Она  будет  принадлежать
только Кору, что бы с ним ни случилось.

***

   - Как же мне понять тебя? - ласково спросил Мартэн, усаживаясь  рядом  со
своим любимцем-тайгетянином на холодный песок.
   Последние   дни   маэстро   мучили   непрекращающиеся   головные    боли,
преследовавшие его повсюду. Боль давала знать о себе  и  сейчас,  но  он  не
хотел возвращаться в лагерь,  чтобы  ощущать  на  себе  беспокойные  взгляды
Ухуры, Спока и других членов экспедиции.  Ему  чудился  в  глазах  товарищей
немой укор.
   Еще несколько дней назад Мартэн не сомневался в близком успехе. Казалось,
еще чуть-чуть, и ключ  к  разгадке  будет  найден.  Но  за  одним  поворотом
возникал другой, потом еще и  еще,  пока  он  окончательно  не  запутался  в
лабиринтах причудливых мелодий. А в космосе бесчинствовал страшный  феномен,
он рос, как на дрожжах, угрожающе приближаясь к солнцу системы.
   Трогательное существо что-то мило  прощебетало  и  ткнулось  мордочкой  в
плечо опечаленного музыканта.
   - Почему ты мне не отвечаешь? - укоризненно заглянул он  в  глаза  своему
другу. - Очень важно, чтобы я понял тебя. Ну почему у нас с тобой ничего  не
получается? Я ведь далеко не глуп, я знаю. С  помощью  своей  машины  я  уже
кое-что понял, но этого мало, очень  мало.  Мы  изгнали  охотников,  которые
обижали твоих родителей, а ты почему-то молчишь...
   Казалось, настроение человека передалось юному тайгетянину. Малыш затянул
печальную, заунывную песню.
   - Я не хочу, чтобы тебе было плохо, ведь  ты  -  мой  друг.  Знаешь,  нам
все-таки стоит вместе послушать, что выдает мой синтезатор. Все эти  скрипы,
цоканья, свисты и завывания. Но ваши  взрослые...  -  композитор  в  сердцах
махнул рукой. - Они даже не подозревают  о  моем  существовании.  Чем  таким
важным они занимаются, что даже бровью не ведут при виде чужеземных гостей?
   Мартэн перестал гладить малыша по  спинке.  Тайгетянин  неожиданно  издал
особенно жалобный пассаж, а затем схватил беззубым ртом руку маэстро и долго
тряс ее, словно за что-то горячо благодарил.
   Высвободив руку, Мартэн потрепал маленького друга по шее. От удовольствия
тот закрыл глаза.
   - Глупый жизнелюб. Неужели ты не видишь, что тебе угрожает опасность?
   Тайгетянин открыл один глаз и непонимающе уставился на музыканта.
   - Конечно, не видишь. А зря. Я глажу  тебя  по  холке,  а  вся  Галактика
валится в тартарары. А ты ведь ужасно похож на меня.
   Комичность ситуации заставила маэстро громко  расхохотаться.  Вскоре  его
смех перешел в надсадный кашель,  предвестник  грозной  болезни.  Задыхаясь,
Ма