народы должны принять его учение. Тем не менее,  на  Земле,  кажется,
это случилось.
   - У нас нюх на хорошие вещи, - заметил Мак-кой так, чтобы его было слышно
всем.
   - Земляне, - сказал Сарэк, - видели много хороших вещей, или, скорее, то,
что они преждевременно определили для себя  как  хорошее  и  перенимали  его
целиком и полностью. Но в то же время  они,  похоже,  забыли  большую  часть
своей собственной культуры. Например, многие древние  языки  на  Земле  были
потеряны, заменены с течением времени другими языками,  которые  были  лучше
только  тем,  что  они  новые.  Иногда  люди  умирали  только  потому,   что
осмеливались говорить на своем родном языке. Есть и  другие  примеры  такого
поведения, и их достаточно для того, чтобы мы задались  вопросом:  мудро  ли
это для такой культуры, как наша, тесно контактировать с Землей, когда  люди
так легко отбрасывают свою собственную природу для того, чтобы перенять ее у
других. Мы озабочены тем, что наша культура, возможно, уже нанесла  культуре
Земли непоправимый ущерб и сбила ее с курса, которым ей  было  предназначено
следовать.  Найдет  ли  она  когда-нибудь  эти  пути,  сказать  трудно,  раз
структура Земли уже непоправимо изменена. Это звучит, как применение Главной
Директивы. Всегда существует вероятность того, что один вид, вне зависимости
от уровня его развития, может нанести ущерб другому виду, вне зависимости от
уровня развития последнего. На  наших  руках  достаточно  вулканской  крови,
поэтому у  нас  нет  никакого  желания  проливать  человеческую.  Это  будет
нарушением заветов Сурэка.
   Сарэк сделал глубокий вздох и повернулся к другой части аудитории.
   - Мы не уверены, что люди Земли выигрывают от союза с Вулканом.
   Забота о науке - это, конечно, хорошо, но  научные  открытия  имеют  одну
особенность: они совершаются в разных местах почти в одно  и  то  же  время.
Совершенно не похоже на то, что  разрыв  с  Федерацией  может  повредить  ее
науке. С точки зрения этики ситуация складывается по-другому. Мы не уверены,
что этика вулканцев подходит людям. Несмотря на то, что они утверждают,  что
хотят мира, и мы не подвергаем это сомнению. Многие  из  нас  заметили,  что
участие  землян  сопровождается  сложностями  и   спорами.   Не   опровергая
утверждения  доктора  по  поводу  необходимости  наслаждаться   бесконечными
комбинациями видов галактики, все же сказано тем же  Сурэком:  "О  том,  что
двигало кем-либо, нужно судить по результатам, которых  он  достиг".  Говоря
проще, турбуленция, которая возникает  почти  при  всех  взаимоотношениях  с
Землей, должна избегаться для блага нашего народа. Более мудро  наслаждаться
землянами на расстоянии.
   Часто я задаюсь вопросом:  не  уничтожаем  ли  мы  своеобразие  землян  и
Федерации слишком тесным контактом с нами. Земная культура, я  имею  в  виду
культуру  планеты  в  целом,  имеет  право  быть  тем,  что  она  есть   без
постороннего вмешательства и влияния, которым она  не  может  противостоять.
Вулканская логика совершенно отлична от земной. Есть, конечно,  и  сходство,
основная структура логики остается единой, независимо  от  того,  какой  вид
применяет ее. Но мы не один и тот же вид,  и  ничто  не  может  сделать  нас
одинаковыми. Наши ментальные основы есть и должны  быть  абсолютно  разными.
Наша социальная и этическая структуры построены в большей степени  на  науке
сознания, нежели на прикладной. Изменять их было бы не мудро, мы  не  найдем
что-либо, способное заменить  их.  Сейчас  мы  не  знаем  такой  замены  для
структуры.
   - Есть и другой этический вопрос. Не нарушая Главную Директиву,  которую,
кстати, Совет Федерации и другие органы Звездного Флота сформулировали сами,
Федерация,  однако,  часто  предпринимает  действия,  которые   могут   быть
истолкованы как попытка повлиять на другие виды для извлечения  политических
выгод, нежели для блага самого вида. Конечно, это уважительная  причина.  Но
мы считаем, что ни один из видов не  имеет  права  навязывать  его  этику  и
верования другому, вне зависимости от важности причины. И  несмотря  на  то,
что  Федерация  делает  такое  же  утверждение  в  основной  главе  Законов,
совершенно ясно, что политические решения многих планет выражают не то, чего
в действительности хотят сами избиратели на этих планетах, а то, чего  хочет
Федерация, так как решения этих планетарных народов  повлияют  на  выделение
субсидий. Мы не одобряем это, мы долгое время протестовали  против  этого  в
Совете Федерации, но без всяких результатов. У нас нет ни малейшего  желания
оставаться в союзе с организацией,  которая  поступает  подобным  образом...
Союз с ними означает молчаливую поддержку ее действий. Мы желаем добра Земле
и всем народам Федерации.
   Но мы должны отдалиться от  их  общества.  Правительство  не  настаивает,
чтобы вы проголосовали "за". Оно просит вас, чтобы вы обдумали  все,  прежде
чем принять решение.
   Сарэк промолчал.
   - В заключение:  я  доказал  мою  преданность  правительству,  но  сейчас
осознаю, что моя  преданность  семье  вступила  в  конфликт  с  преданностью
правительству. Мне пришлось выбирать между ними.
   Следовательно, я должен немедленно уйти со своего поста. Я благодарю  вас
и правительство за поддержку в  прошлом  и  желаю  вам  всем  жить  долго  и
процветать.
   По комнате прокатился шум и долго не утихал. Сарэк  стоял  в  центре,  не
двигаясь. Но тут раздался голос.
   - Сэр, прежде чем вы продолжите, - сказал Маккой, - не  объясните  ли  вы
позицию правительства по  некоторому  вопросу?  Что  они  думают  по  поводу
предполагаемой  продажи  собственности  Федерации  на  Вулкане   неизвестным
покупателям с сильной антиФедерационной направленностью, которые уже сделали
соответствующие взносы вулканским официальным лицам, чтобы получить гарантии
того, что собственность будет продана именно им по  бросовым  ценам,  прежде
чем кто-либо узнает об этом?..
   Просто из любопытства, - добавил Маккой.
   Спок уставился на Маккоя. Доктор с безразличным выражением лица откинулся
на спинку стула.
   Сарэк выглядел ошеломленным.
   - Доктор, мне необходимы доказательства такого обвинения, прежде чем  мое
правительство сможет прокомментировать его.
   - Сэр, - ответил Маккой, - в любое удобное для вас время.

Глава 12

ВУЛКАН - 6

   Он родился в одну ночь с да-Никхирш,  Глазом  Огня:  неожиданная  звезда,
которая появилась в небе Вулкана, сияла чуть выше ТгХут.
   ТгЛеа, его мать, не заметила звезды. Плод был вырезан  из  нее,  так  как
ребенок был поздним и очень большим. Рождение произошло при помощи операции,
известной на Земле как кесарево сечение. Каламбур на эту тему существовал  в
среде вулканцев, и над  ней  мягко  подшучивали  после  того,  как  положили
ребенка ей на грудь. В эту ночь были развязаны две войны, и  была  атакована
столица одного из народов. ТгЛеа не обратила внимания и на это.
   В Сурэке в пору его детства  не  было  ничего  необычного.  Зубы  у  него
прорезались вовремя, питался он нормально, учился говорить, писать и  читать
так же, как и все остальные дети и в том же возрасте.
   Он кричал, требуя игрушечную саблю и пистолеты, точно так, как  и  другие
дети (и как обычно, это случалось тогда, когда он замечал какую-то особенную
игрушку у другого ребенка). Его школьные годы прошли без особенных  событий:
он достаточно хорошо успевал по всем предметам (хотя есть сведения,  что  он
не так уж хорошо успевал по математике, что, вероятно, было огорчительно для
его родителей, выдающихся химика и  математика).  Он  был  популярен,  легко
заводил друзей, и ранняя дружба сохранилась до конца  его  дней.  Его  жизнь
была обычной: ТгЛеа и отец его Стеф, похоже, берегли  его  и  друг  друга  с
завидным постоянством. Когда Сурэк закончил  свое  обучение  в  школе,  отец
пригласил его в свою фирму, консультирующую несколько больших  корпораций  в
де-Кхриве, столице Лхаи. Сурэк был рад присоединиться к  отцу,  и  несколько
лет, до тех пор пока ему не исполнилось сорок  шесть,  они  работали  вместе
рука об руку. И тогда кое-что произошло.

***

   Он работал допоздна, что случалось часто, и  Сурэк  воспринимал  это  как
само собой  разумеющееся.  Такой  режим  выдерживался  благодаря  вулканской
выносливости. Он с  полной  самоотдачей  занимался  подсчетом  себестоимости
программы одной из пси-технологических компаний, которая поставила изменение
сознания на поточную линию. Сурэк упорно трудился над сметой. Идея изменения
сознания была весьма популярна; способность заставить своего врага или друга
изменить взгляды на  некоторые  проблемы,  которые  важны  для  вас,  давала
большие преимущества. Но на рынке в этот момент  ощущалась  острая  нехватка
экспертов. Нанять обученного эксперта  стоило  дорого.  Компания  хотела  бы
принять эксперта по сознанию в штаб, но в  то  же  время  иметь  возможность
уволить его без лишней нервотрепки, если таковой отбивался от  рук.  Сначала
Сурэк задавался вопросом: почему компания  просто  не  приказала  одному  из
экспертов изменить взгляды другого, того, который создает для нее  проблемы.
Но оказывается, что сами эксперты по сознанию не восприимчивы к  влиянию  со
стороны.
   Он сидел в  офисе,  печатая  на  компьютере  и  выжимая  из  него  анализ
себестоимости, добавляя данные, изымая  переменные  с  меньшей  вероятностью
появления, вставляя прогнозирование на рынке  и  возможный  эффект,  который
окажет  эта  программа  на  фирмы,  сотрудничающие  с  компанией.   Наконец,
компьютер заработал в режиме доклада, и он откинулся на спинку стула.
   Сурэк был запоминающейся фигурой, даже в  молодости  внешность  его  была
типично вулканской: высокий и худощавый, с темными волосами, необычно нежным
лицом и глубоко посаженными глазами. Он оглянулся вокруг и отметил, что  уже
стемнело. Офис представлял собой большое помещение, отделанное в  полутонах,
по вкусу его отца. За огромным окном, от пола  до  потолка,  он  мог  видеть
ТгХут,  громадой  поднимавшуюся  в  небо.  Она   была   в   половине   фазы,
ярко-красная, нависшая над горизонтом. Этот прекрасный офис, как и остальная
часть дома, всем своим видом говорили о процветании фирмы. Сурэк  потянулся,
ему был приятен вид этого места, и он вдруг  подумал  о  себе.  Когда-нибудь
этот офис будет принадлежать ему, но он никогда не задумывался об этом.  Ему
нравилось работать с отцом, нравились  редкие  споры,  которые,  в  конечном
итоге, связывали их еще теснее.
   Компьютер анализировал информацию, и Сурэк потянулся к одному из  стенных
экранов и переключил его на информационный канал, который  показывал  только
новости. Он включился в то время, когда подводили итоги дня, чтобы перейти к
свежей хронике. Он оставил картинку на экране, выключил звук и встал,  чтобы
открыть створки окна, впустившего теплый ветер, дувший с песков, затем начал
лениво наблюдать за экраном и  прохаживаться  по  комнате,  разминая  нывшую
спину.
   Картинки  на  экране  не  выходили  за  пределы   обыденности:   схватки,
перестрелки, люди, бегущие в атаку на огромное  здание  в  каком-то  городе,
ограбления,  церемониальные  убийства,  политики,  размахивающие  руками  по
поводу того или иного события. Несколько необычных фрагментов  общественного
собрания на фоне старого храма  у  горы  Селейа,  затем  прогноз  погоды  на
планете на следующий день. То там, то здесь облачно, но, как  обычно,  дождя
не будет: осадков не будет до  конца  года.  Он  планировал  отправиться  на
север, чтобы посмотреть, как идет дождь. Он никогда не видел его, кроме, как
на экране. Сурэк посмотрел на сад, и  ему  стало  интересно,  как  он  будет
выглядеть, если здесь пойдет дождь.
   "Вода, падающая с неба, как необычно...". Он лениво поднял глаза к экрану
и замер от того, что увидел.
   Опустошение. Это было изображение  почвы  или  того,  что  когда-то  было
поверхностью, но сейчас стало огромным кратером.  Размеры  его  трудно  было
определить, но затем камера отдалилась, открывая панораму, и он  понял,  что
размеры гораздо превосходят то, что он мог себе представить. Кратер  занимал
одну третью часть полуострова Йива, одного из самых больших, обозначенных на
карте на ближней стороне ТгХут.
   Сурэк торопливо включил звук, уставившись  на  ужасную  дыру,  занимавшую
пятьсот миль в поперечнике и глубиной миль в десять.  Дно  дыры  треснуло  и
мягко курилось, это жар шел из мантии планеты.
   Диктор   спокойно   рассказывал   об   апробировании   новой   технологии
вещества-антивещества,   открытой   нацией   Лхаи,   на   своей    земельной
собственности, отведенной для  испытаний  на  ТгХут.  Несколькими  секундами
позже картинка исчезла с экрана, уступив  место  чему-то  другому,  какой-то
истории об убийстве одного из чиновников  правительства  на  другой  стороне
планеты. Но Сурэк уже не видел этого.
   Все, о чем он мог сейчас думать, было опустошение, этот  огромный  взрыв,
остекленевшая земля, трещина, дым, ожидание еще большего разрушения, которое
теперь придет изнутри планеты, и никакой, теперь уже уничтоженный слой почвы
не встанет у него на пути.

***

   "Антивещество", - думал он. - "Действительно, новая технология..."  -  До
сих пор применение оружия в виде веществаантивещества связывалось  только  с
внешними планетами и колониями.
   Вызывал тревогу суперсветовой эффект, который сопровождает этот взрыв,  а
также возможные последствия для планеты, если он произойдет слишком близко и
разрушит всепланетные средства коммуникации. "А теперь ТгХут",  -  с  ужасом
подумал он, - "Нет, это  не  проверка  какой-то  новой  технологии.  Они  не
говорили, какая именно технология... это не для энергетических станций,  нет
не то... это предупреждение. Кому? Ирику?"
   - Так как районы влияния Лхаи и Ирика граничили, то обе  нации  постоянно
нападали друг на друга, на  их  границах  уже  давно  не  было  спокойствия,
постоянно  возникали  споры  по  поводу  того,  кто  владел  той  или   иной
территорией, как надолго, или чьих граждан когда-то выгнали с того или иного
клочка  земли,  о  возврате  этого  клочка.  Огромный,  ужасный  кратер  был
предупреждением. - "Это будет следующим шагом", говорили они. И  если  такое
оружие выйдет из-под контроля...
   Но оружие на Вулкане никогда не выходило из-под контроля.
   Например, атомное. Ограничивались применением только таких видов атомного
оружия, которые не заражали землю смертельной радиацией...
   "Такое, которое убьет всех в заданном  районе,  но  оставит  все  ресурсы
нетронутыми. Мы ведь не можем позволить себе терять ресурсы, не  так  ли..."
Он снова сел за свой стол, уставившись на экран, не  слушая  голос,  который
сообщал ему, что работа с докладом закончена, и интересовался, не  хочет  ли
он, чтобы машина перевела для него информацию? Сурэк смотрел  на  экран,  на
котором теперь показывали роскошную комнату  с  богато  одетыми  вельможами,
которые о чем-то громко разговаривали и лениво махали руками,  но  видел  он
только опустошение.
   Его  произвела  сравнительно  маленькая  по  размерам  вещица.   В   один
прекрасный день такая вещица  не  покажется  такой  уж:  угрожающей.  Кто-то
сделает что-нибудь побольше. И еще  больше.  И  тогда  такая  штука  взорвет
планету вплоть до самой мантии, или может быть до самого ядра...
   Он посмотрел в распахнутое окно, и ТгХут посмотрела на него, дрожа, и оба
ее лица,  темное  и  светлое,  освещались  действующими  вулканами,  которые
вонзили жала в планету и ревели от удовольствия.
   Сурэк наблюдал за ТгХут, сидя неподвижно за столом, до тех пор, пока  она
не исчезла из поля зрения, а затем встал и  вышел.  Экран  светился  и  тихо
болтал сам с собой о войнах и сделках, о преступлениях, об обыденных вещах и
снова о войнах, до тех пор, пока не взошло солнце и отец Сурэка не пришел  в
офис, чтобы просмотреть доклады.
   Сурэк исчез.. Его родители были встревожены, ведь он никогда до этого  не
делал ничего подобного. Власти были поставлены в известность.
   Боялись, что его похитили, чтобы оказать давление на ту или  иную  фирму,
для которых они  проводили  исследования,  или,  возможно,  другая  компания
организовала  похищение,  чтобы  заполучить  конфиденциальную  информацию  о
какой-либо еще фирме. Но утечка информации вряд ли могла произойти...  Сурэк
и его отец имели блоки в сознании, встроенные туда  высококвалифицированными
специалистами, и  далее  изменитель  сознания  не  смог  бы  ничего  с  ними
сделать... или, по крайней мере, это было бы чрезвычайно трудно. Но  в  этом
случае Сурэк будет просто убит, и его тело подбросят куда-нибудь. Такие вещи
уже случались. Мать Сурэка сидела в своем университетском кабинете в скорби,
не способная найти убежище от нее в извилистых коридорах математики, а  отец
угрожал местным силам безопасности  и  нажимал  на  все  кнопки,  доведя,  в
конечном итоге, до того, что  все  выдающиеся  вулканцы  Лхаи  нации  начали
ненавидеть его лицо на экране видеокома.
   Но Сурэк не был мертв. Гораздо позже он скажет; "Это был  день,  когда  я
ожил".

***

   Он вышел наружу в темноту, взял один из семейных аэрокаров, поднял его  в
воздух, поставил в режим автопилота и сказал: "Поехали".
   Он не имел ни малейшего понятия  о  том,  куда  лететь,  но  это  его  не
беспокоило.  Ему  казалось,  что  мир  погиб,  и  такие  вещи,  как  маршрут
совершенно не имеют значения. Все, что он видел - это смерть, смерть  везде,
безликая, без ужаса, которая, похоже, была принята  в  обыденную  ежедневную
жизнь Вулкана. Что веселого можно было  увидеть  на  информационном  канале?
Даже  если  там  и  мелькало  что-либо  подобное,  то  чисто  случайно.  Вся
информация была  о  смерти:  либо  о  маленьких  смертях,  которые  вулканцы
практиковали ежедневно по отношению друг к другу, или же о более  крупных  и
заметных случаях смерти: разрывные пули, лазерные  лучи,  бомбы  в  мусорных
ящиках, стратегическое водородное оружие на поле  боя,  буквально  поедающее
землю,  натренированные  эксперты,  вызывающие  разрушение  в   незащищенном
сознании. И теперь - это последнее, самое ужасное изображение. Смерть, всюду
была смерть, от нее не было спасения. Опустошение было совсем рядом, смерть,
которая оборвет все другие смерти, если ничего не предпринять.
   Но что?
   Он провел день в воздухе. Кар имел достаточно топлива и  занимался  своей
работой сам, не консультируясь у Сурэка: он связывался по мере необходимости
с диспетчерскими  компьютерами,  каждому  из  которых  приходилось,  в  свою
очередь, думать, что, собственно говоря, делать с пилотом,  который  не  дал
конкретных инструкций, и затем с электронным вздохом облегчения  они  просто
отправляли его в самую отдаленную точку своей зоны контроля.  Так  и  прошел
день, в течение которого Сурэк то плакал, то сидел,  глядя  на  опустошение.
Это  продолжалось  до   самого   вечера,   когда   ТгХут   начала   медленно
переваливаться  через  линию  горизонта  снова.  Вид  ее  вернул  Сурэка   к
действительности.
   - Приземляйся, где будет удобно, - сказал он своему аэрокару.
   Машина поняла его с полуслова, и компьютер направил ее в  ближайшую  зону
приземления. В буре пыли и песка он подлетел  к  маленькому  провинциальному
аэропорту на краю пустыни. Порт был автоматическим, на башне не было  огней.
Все очевидно ушли домой на ночь.  Он  не  приземлился,  но  перелетел  через
контроль и остановился, зависнув в воздухе, глядя на маленький городок рядом
с портом. Это было  пустынное  поселение,  в  котором  жили  те,  кто  хотел
убраться подальше  от  всех  волнений.  Все  было  простым  и  аккуратным...
маленькие домики были построены из отражающего свет  камня,  небольшие  окна
пропускали достаточно света, но не слишком много, причем оконное стекло было
толстым, чтобы выдержать землетрясение.
   Однако он не хотел приближаться к домикам. Сурэк направил аэрокар прочь в
пустыню, далеко-далеко, туда, где нельзя было о