ушку. - Чтобы меня убить, одного лемнорианца мало.
   - Твоя сила... в твоих душе и  сердце.  На  какое  то  мгновение  у  меня
сегодня появилось желание схватить тебя и увести из Неотложки, чтобы тебе не
угрожала опасность, но оно быстро прошло. Я понимала, что твое место там, и,
как мой отец, ты ставишь благополучие своих пациентов выше  собственного.  Я
всегда знала это, Даниэль, - вот одна из причин моего  решения  связаться  с
тобой узами. Этим же объясняется и твое чувство вины в смерти  моей  матери,
но я поняла все только после медитации, выстроив логическую цепь.
   - ТМир, в эмоциях землян нет логики.
   -  Возможно,  со  временем  я  пойму,  как  ты  справляешься  со   своими
переживаниями. Я проанализировала  и  свои  чувства,  Даниэль.  Вопрос  отца
заставил меня серьезно задуматься об истинной основе моего выбора тебя, а не
мужа-вулканца. Я пришла к тебе не потому, что хотела убежать от чего-то еще.
После пожара, когда оказали помощь всем пострадавшим, у меня снова появилось
время для медитации. На сей раз передо мной проплывали картины, где  ты  был
рядом со мной и нуждался во мне, - ты, с чувством вины и страха,  в  котором
не было логики. Но теперь это меня не оттолкнуло. Я  хотела  лишь  облегчить
твою боль, как ты снимаешь ее у других.
   ТМир опустила глаза на свои руки, сложенные на коленях.
   - Порой женщина не решается идти к своему мужу в его брачный  период,  но
когда она  преодолеет  смятение  и  сливается  с  ним,  оба  вознаграждаются
прочными и глубокими узами, как, например, мои родители. Я не целитель.
   Никогда не соприкасалась ни с кем душой,  кроме  членов  моей  семьи,  до
того, как встретила тебя. Если ты не воспринимаешь меня теперь, я пойму -  я
нанесла тебе слишком сильный удар, чтоб ты рискнул соединить свою  судьбу  с
моей. Единственное, о чем прошу, - простить меня за утреннюю выходку.
   - На это у тебя были серьезные основания, -  утешил  ее  Корриган  и  был
вознагражден благодарным взглядом ТМир.
   - Ты хорошо понимаешь меня.
   - Настолько хорошо, что мы можем пожениться, если будем всегда откровенны
друг с другом,  как  сегодня.  Если  поймешь,  что  моя  первая  реакция  на
стрессовую ситуацию не совсем логична, ты дашь мне время подумать...
   - Я сделаю это с превеликим  удовольствием!  -  воскликнула  ТМир.  -  Ты
допускаешь, что иногда я, может быть, неправильно истолкую твои  чувства,  и
поможешь понять их?
   - С радостью, -  согласился  он,  -  если  таким  же  образом  ты  будешь
поступать и по отношению ко мне.
   - Тогда... давай свяжемся узами, Даниэль. Корриган улыбнулся.
   - Это должно было произойти сегодня вечером, не правда  ли?  У  меня  нет
чувства вулканского времени. Кажется, события вчерашнего дня  произошли  сто
лет назад, и пройдет еще сто лет...
   - Нет, мы это сделаем сейчас, как и планировали.
   - Но ведь ты хотела, чтобы в церемонии приняла участие вся семья.
   - Отец с Сотоном задержатся в клинике допоздна, но это не имеет  значения
- мы взрослые люди, а засвидетельствовать слияние наших духовных уз можно  и
позже. Сейчас я хочу слиться с тобой в одно целое,  -  Сорел  мне  этого  не
простит...
   - Он меня не простит, если я не буду следовать своему  решению.  С  какой
стати, ты думаешь, он послал нас домой вместе? От  целителя  невозможно  что
либо скрыть, он заранее просчитал мое окончательное решение.
   - Но ты-то не целительница, ТМир, а мои способности в этой области близки
к нулю.
   - Мы попробуем, а если не получится, то отец поможет нам завтра связаться
душевными узами. У нас выйдет, Даниэль, нам  нужно  попытаться  сделать  это
вместе.
   Она  коснулась  теплыми  подушечками  пальцев  его  лица.  Корриган  знал
расположение точек, позволяющих войти в сознание другого человека, нашел  их
на лице ТМир, и в мгновение ока их души слились воедино - так быстро, что он
даже не успел сообразить. То было иное ощущение  -  не  холодное  слияние  в
целительном  мелдинге,  а  в  какой-то  степени  оно  совпадало  с  чувством
Корригана в семейном мелдинге с Сорелом. Касание душ  было  очень  глубоким,
теплым от сознания родственности и величайшего взаимного доверия.
   Но у Корригана с ТМир было нечто большее,  что  выражалось  в  величайшем
слиянии женского и мужского начал, двух противоположностей, тянущихся друг к
другу с огромной страстью, как это может позволить себе всесильная и  вечная
природа. Они нашли то, что искал каждый из них, и в итоге их единство обрело
новый смысл - они стали рассуждать одинаково! Корриган услышал в воображении
радостный смех ТМир, заливистый, как песня соловья.
   Душа ТМир оказалась прекрасной, как и она сама. Он  читал  се  вулканскую
логику мышления, наблюдая удивительный ход мыслей, увидел со стороны и  себя
в ее душе: экзотического, но близкого, чужого, но не враждебного.
   ТМир воспринимала его сильным, умным, надежным и занимательным человеком.
   Корриган рассмеялся вслух,  увидев  себя  в  представлении  ТМир  морским
волком, стоящим на мостике парусника.
   "Ты знаешь, это все фантазии, ТМир".
   "А мой образ в тебе? Разве не фантазия? -ТМир показала свой образ,  каким
его создал  Корриган:  изящной  волшебницы  ирландских  лесов  его  детства,
танцующей среди сказочных персонажей  под  луной  в  прозрачных  одеждах  из
газовой ткани. - Я разделила с тобой свои фантазии, но ты еще  не  поделился
со мной своими".
   "Я никогда  не  осмеливался  их  проявлять",  -  вдруг  открыл  для  себя
Корриган, и ТМир моментально уловила эту мысль.
   С  трогательной  нежностью  они  исследовали  друг  друга,   переплетаясь
мыслями,  касаясь  лишь  подушечками  пальцев  лиц  друг  друга.   Корригану
хотелось, чтобы так продолжалось вечно.
   "Так оно и будет", - ответила ему ТМир, душа которой  раскрывалась  перед
ним, подобно  бутону  розы,  увлекая  в  недра  своего  "я"  и  одновременно
присутствуя в его сознании, от чего Корриган был наверху блаженства, пока...
   ТМир вдруг отдернула руку.
   - Нет! - непроизвольно вырвалось у Корригана, но она настойчиво отвела  и
его  руку  от  своего  лица.  Сила  контакта  ослабла,  но  он   по-прежнему
сохранялся. Она все еще оставалась с ним! Никогда  прежде  он  не  испытывал
подобного, и Корригану казалось, что это чувство он ждал всю жизнь.
   - Быть всегда с тобой... - прошептал Корриган, и по его  лицу  покатились
слезы. - Прости меня, - пробормотал он и стал беспомощно рыться в  карманах,
ища платок.
   ТМир взяла платок у него из рук и вытерла ему слезы.
   - Я не прощу тебя за то, что ты землянин. Ты им и останешься, Даниэль.  А
ты простишь меня за то, что я вулканийнка?
   И снова он ощутил касание его души и увидел в  ее  глазах  отражение  его
собственной радости. Он поцеловал ТМир, она ответила ему пылкой взаимностью,
их духовные узы снова  усилились.  Когда  Корриган  разжал  объятия,  но  не
отпустил ТМир, она улыбнулась и сказала:
   - Теперь я понимаю значение этого касания... муж мой...

Глава 23

   Время приблизилось к полуночи,  когда  Леонард  Маккой  решился  оставить
последнего пациента на попечение медсестер. Так или  иначе,  ТПар,  Сотон  и
МБенга ночью дежурили,  но  Маккой  до  сих  пор  руководствовался  чувством
ответственности за больных, поступивших в кризисном состоянии, и не  уходил,
пока не убедился, что с ними все в порядке.
   Сорел в своем офисе от руки заполнял карточки больных, так как  компьютер
все еще не работал.
   - Отчеты, отчеты и еще раз отчеты. У  вас  такая  же  морока,  как  и  на
Звездном Флоте, - заметил Маккой.
   Целитель отложил в сторону авторучку.
   - Они подождут до утра. Пойдем, по пути я подвезу тебя к Сареку домой.
   Они вышли из клиники, и Маккой остолбенел, не веря своим глазам. В ночном
небе висела луна, огромная и флуоресцирующая. Свет от нее был гораздо  ярче,
чем от луны в его родной Джорджии в период уборки урожая.
   - Но... у Вулкана нет луны! - опешил Маккой.  Сорел  посмотрел  вверх  на
висевшее светило.
   - Это не спутник Вулкана, Леонард. Это ТКут,  такая  же  планета,  как  и
Вулкан. Она  движется  по  эксцентрической  траектории  и  раз  в  семь  лет
приближается довольно плотно к Вулкану, как сейчас. Через  четырнадцать  лет
она будет от нас на максимально удаленном расстоянии. Происходит это  раз  в
триста лет, и тогда ее диск занимает половину небосвода. Ночью, свет от ТКут
такой яркий, что становится видно, как днем.
   - Изумительно! - забыв об усталости, восхитился Маккой.
   - Эта планета является достопримечательностью и  привлекает  туристов,  -
сказал Сорел. - Может быть, во время твоего пребывания здесь тебе  захочется
совершить ночную поездку в пустыню? Экскурсии организуются для посетителей с
других планет.
   - Не думаю, что мне доставит удовольствие прогулка по пустыне в  качестве
развлечения.
   - Нет, Леонард, пешком там никто не ходит. В это  время  года  там  очень
опасно. Когда  ТКут  освещает  небо  в  середине  лета,  ле-матя  становятся
наиболее активными.
   - Ле-матя?
   - Это хищники, по размерам крупнее, чем сехлаты, с  ядовитыми  клыками  и
когтями. В это время они бродят повсюду в  поисках  воды,  так  как  пустыня
обезвоживается. Обнаружив добычу, они убивают ее,  даже  если  их  не  мучит
голод.
   - У вулканцев весьма оригинальное представление о достопримечательностях,
- заметил Маккой.
   Они подошли к наземному автомобилю Сорела. Даже короткая ночная  прогулка
по удушливой ночной жаре, и та добавила Маккою раздражительности.
   Вулканец  прислонил  руку  к  замку  машины  и  дверцы  распахнулись.  Он
терпеливо продолжал свои объяснения:
   - Ле-матя - не достопримечательность. Люди едут в пустыню полюбоваться ее
красотой при свете ТКут. Поездки совершаются на транспорте, имеющем защитные
прозрачные оболочки. Сейчас, они,  должно  быть,  уехали,  чтобы  поспеть  к
восходу ТКут - Да, вид там  будет  замечательный,  -  согласился  Маккой,  с
облегчением окунувшись в прохладу кондиционированного воздуха  машины.  -  В
автомобиле с системой охлаждения, да со стаканчиком  горячительного  мятного
напитка в руке...
   - С чем? - удивился целитель. Маккой усмехнулся про себя: если вулканца и
можно растормошить, так только любопытством.
   - Это такой холодный напиток. И самый лучший, черт меня задери,  из  тех,
что есть во всей Галактике. Я тебе вот что скажу: если у Сарека с Амандой  в
их чудесном саду найдется  мята,  то  остальные  ингредиенты  мы  как-нибудь
наскребем в  Шикаре.  Когда  Аманда  выздоровеет,  мы  организуем  небольшую
вечеринку, где я предложу вам, вулканцам, этот мятный напиток.
   Отличная штука для жарких летних ночей!
   - Странно, что Даниэль никогда о нем не  говорил,  -  задумчиво  произнес
Сорел. - Земляне уделяют столько внимания еде и питью... Даниэль,  насколько
я знаю, предпочитает всему ирландское виски.
   - Потому что он вырос в Ирландии, где и летом не жарко.
   - Ах, да. Ты сам с Земли, Леонард?
   - Да, из Джорджии, это в южной части Северной Америки. Климат там теплее,
чем в Ирландии, но вулканцы сочли бы это место прохладным.
   - Какое разнообразие климатических условий на одной и той же  планете,  -
вновь задумчиво произнес Сорел. - Видно, поэтому  земляне  хорошо  ко  всему
адаптируются. Мне хотелось бы когда-нибудь посетить  вашу  Землю.  Моя  дочь
вернулась после учебы с многочисленными рассказами о самых разных  культурах
планет, на которых она побывала. Лично я никогда не покидал Вулкан.
   - В самом деле? - Маккой был крайне удивлен.
   В сравнении с такими людьми, как ТПау,  Сорел  выглядел  космополитом,  и
Маккой не мог поверить, что его знакомство с другими культурами  и  обычаями
ограничивалось лишь контактом с теми, кого он встречал в Академии.
   - Знаешь, дети твои  выросли,  сам  ты  еще  молод.  Почему  бы  тебе  не
завербоваться лет на пять на Звездный Флот? Посмотришь Галактику. У  нас  на
флоте много вулканцев, и целители нам, ой, как нужны, только вот идти к  нам
они не хотят, а у тебя есть опыт лечения и вулканцев, и землян. Тебе б  цены
не было на звездолете.
   - Интересное предложение, Леонард. Такая мысль раньше мне и в  голову  не
приходила, хотя  я  принимал  участие  в  подготовке  врачей  для  работ  на
звездолетах здесь, в Академии. Пять лет  -  не  такой  уж  большой  срок,  и
Даниэль сможет практиковать и  вести  исследования  с  нашими  коллегами.  Я
серьезно подумаю.
   Маккой удивился в очередной раз. Он  предполагал,  что  целитель  напрочь
отбросит эту идею. С другой стороны, для человека, который мог  прожить  еще
лет  сто,  вероятно,  пять  лет  не  казались  долгими,  чтобы  отдать   для
благородной цели и... одновременно удовлетворить свое любопытство  о  других
мирах. Маккою стало интересно, почувствует ли вулканец непреодолимую тягу  к
космическим путешествиям, как это случилось с ним после первой поездки.
   Сорел только что потерял жену, и это давало ему  определенную  свободу  и
основание оторваться от дома. Маккой вспомнил, как самоотверженно оперировал
Сорел, и это подстегнуло убедить целителя. Пример такой фигуры,  как  Сорел,
мог привлечь на Звездный Флот и других целителей.
   - Самое время было бы стать  членом  Звездного  Флота  сейчас,  продолжал
Маккой. - Извини,  что  напоминаю,  но  в  твоей  жизни  произошла  огромная
перемена. Полет куда-нибудь на время с Вулкана, может, и есть то,  что  тебе
надо. Это откроет тебе, гм, новые перспективы.
   - Леонард, именно поэтому сейчас  я  и  не  могу  сделать  это.  -  Сорел
остановил машину перед воротами Сарека. - Я еще не  готов  к  поискам  новой
жены... а пять лет ждать не могу. Это предложение рассмотрю немного позже.
   - Да? - ответ Сорела ввел Маккоя в замешательство, он совсем не понял,  в
чем у Сорела трудность. У доктора мелькнула мысль намекнуть Джиму, чтобы тот
нашел какую-нибудь уловку  с  целью  заполучить  человека,  хорошо  знающего
вулканские методы лечения, для заполнения вакансии на "Энтерпрайзе".
   Вдали от центра города ТКут, казалось, светила ярче. Маккой попрощался  с
Сорелом и прошел за ворота. Удивительно,  зачем  вулканцы  огораживают  свои
сады заборами, если на воротах и дверях у  них  не  было  замков?  Вероятно,
защищали сады от детей и сехлатов, решил он, представляя, как Спок  играл  с
живым мишкой, у которого клыки по шесть дюймов. Этих тварей  Маккой  еще  не
видел, но обязательно хотел посмотреть на них до отлета.
   Даже при свете  ТКут  сад  выглядел  увядшим,  засохшим.  Земля  все  еще
сохраняла дневной жар,  который  Маккой  ощущал  даже  через  туфли.  Воздух
оставался таким же удушливым, и Маккой с радостью вошел в  дом.  В  гостиной
ярко горел свет. Доктор подумал, что его оставили специально  для  него,  но
потихоньку приоткрыв дверь, он услышал легкие звуки музыки. На кушетке лежал
спящий,  как  ему  показалось,  Кирк,  а  Сарек  сидел  в  огромном  дубовом
кресле-качалке, по всей видимости, привезенной Амандой с Земли.
   "Сколько раз в этом кресле убаюкивали Спока в детстве, хотел бы я знать?"
- подумал Маккой.
   Сарек играл на литеретте, вулканской арфе,  такая  же  была  у  Спока  на
"Энтерпрайзе", но эта - более старая и потертая в тех местах, где ее трогали
руки музыкантов многих поколений. Так же, как и Спок на звездолете во  время
отдыха, Сарек извлекал из инструмента звуки, приятные слуху.
   Когда вошел Маккой, Сарек играл вальс, который доктор уже слышал однажды,
но не помнил его названия. Сарек увидел Маккоя  и  кивнул  ему  головой,  не
прекращая играть. Кирк приоткрыл один глаз, убедился,  что  Маккой  никакого
нового сообщения не принес, и снова уснул. Маккой взял кресло и поставил его
напротив Сарека. Это  было  кресло,  сделанное  в  вулканском  стиле,  но  с
несколькими подушечками для удобства землянина.  Чувствовалось,  что  Аманда
приложила руку и здесь.
   Сарек перестал играть.
   - Доброе утро, Леонард. Как дела в клинике?
   - Со Споком все в порядке, живы остальные пострадавшие при пожаре. А вы с
Джимом давно должны спать.
   - Джим, думаю, уже спит, - сказал Сарек, бросив взгляд  на  кушетку,  где
капитан звездолета и в самом деле мирно похрапывал. - Он действительно  лег,
как только мы пришли домой, но вскоре встал, сказав, что не может уснуть,  а
мне тоже не спалось.
   - И ты решил сыграть ему колыбельную?
   - Как видишь. По-моему, он не позволял себе спать до твоего прихода.
   Капитан и во внеслужебное время, как видно, беспокоится о своем экипаже.
   - Он знает, что я разбудил бы его, если б в том была необходимость.
   Рад, что не пришлось этого делать. А ты играл неплохую мелодию. Я  где-то
слышал се, но не вспомню названия. Что это было?
   - Не знаю, - ответил Сарек. - Аманда называет се "Вездесущим вальсом".
   - Как-как?
   - Я был послом на Земле,  когда  встретил  свою  будущую  жену.  По  роду
деятельности мне приходилось посещать множество формальных  мероприятий.  По
протоколу, я должен был  уметь  танцевать  один  танец  -  вальс,  причем  с
хозяйкой дома, организующей  прием.  Всем  послам-гуманоидам  положено  было
уметь танцевать. Вскоре я уяснил, что сплясав один раз и отбыв таким образом
повинность, дальше можно было не волноваться.
   -  Знаешь,  нужно  отдать  должное  этим  хозяйкам   за   выполнение   их
обязанностей тоже, - вставил Маккой. -  Представь,  каково  им  танцевать  с
послом Теллара.
   - Не понимаю, - сказал Сарек совершенно категорическим  тоном,  что,  как
уразумел Маккой, на дипломатическом языке  могло  означать:  "Я  отказываюсь
понимать это,  дабы  не  поставить  тебя  в  неловкое  положение,  когда  ты
сообразишь, что сказал бестактность".
   - Не бери в голову, - сказал Маккой, - рассказывай дальше.
   - Вулканец избегает танцевать с женой другого человека,  ведь,  по  нашим
обычаям,  для  мужчины  неприемлемо  держать  в  руках   женщину,   ему   не
принадлежащую.
   - Но ты же был на Земле, а в чужой монастырь...
   - Совершенно верно. Религиозные ограничения у посла допускаются,  но  это
не распространяется на традиции и обычаи его планеты. Я уже пробыл на  Земле
некоторое  время,  когда  в  наше  посольство  пришла  Аманда.  Сейчас   она
преподаватель иностранных языков, известный ученый-лингвист, а тогда молодая
девушка,  только-только  начинавшая  свою  карьеру.  Она   недавно   выучила
вулканский язык и во время своих первых преподавательских  каникул  получила
разрешение  провести  их  среди   работников   посольства   Вулкана,   чтобы
совершенствоваться. Наше посольство располагалось в относительно  прохладном
климатическом  поясе,  и  создавалось  впечатление,   что   лето   приносило
неимоверное количество балов и приемов на открытом воздухе.  Я  наблюдал,  с
каким интересом Аманда  слушает  план  их  проведения,  и  понял,  что  балы
доставляют ей огромное удовольствие, но то, что мне. Случилось  так,  что  я
пригласил Аманду сопровождать меня на один из балов.
   "Эта леди, должно быть, хорошо владеет и языком движения  тела,  сама  бы
она, я уверен, никогда не  посмела  бы  вот  так  прямо  подойти  к  тебе  и
попросить взять се на бал", - подумал Маккой.
   - На балу, - продолжал Сарек, - я при  первой  же  возможности  станцевал
обязательный вальс с хозяйкой бала и удалился в одну из приемных обсудить  с
послами некоторые дипломатические  '  проблемы.  Несколько  раз  я  случайно
проходил мимо зала и видел, что Аманда танцует с разными партнерами. В нашем
посольстве работал землянин,  ответственный  за  протокол,  он  извиняющимся
тоном напомнил мне, что если я пришел на вечер с дамой, то обязан  танцевать
последний танец с ней. Я очень обрадовался его подсказке, так  как  не  знал
этого правила и мог обидеть Аманду.
   Когда начался последний танец, я увидел,  что  Аманда  окружена  молодыми
людьми-землянами, но она, следуя этикету, ждала меня. Вот  тогда  я  впервые
взял в руки женщину, никогда не принадлежавшую другому мужчине.
   - И в тот момент ты пришел к выводу, что логично бу