итаю,  что  эти  чертовы  карды
оставили нам один хлам.
   Сиско проворчал, что он согласен с мнением мичмана. Несмотря на  то,  что
Федерация сейчас не  воевала  с  кардасианами  и  Сиско  не  был  склонен  к
предубеждениям, он все же не одобрял поведение этноса, в котором  процветали
идеи эгоизма и  мести,  который  создал  свои  материальные  ценности  путем
грабежа ближних и дальних соседей. К бахорианам кардасиане относились, как к
низшим существам, и позволяли себе делать с ними все, что хотели. Да,  Сиско
старался жить без предубеждений, но преодолеть их по отношению к кардасианам
не мог.
   Мичман наконец бросил свое занятие и поднялся.
   - Майлс О'Брайен, ваш старший механик, - представился он командору.
   Добродушно улыбаясь, механик протянул начальнику руку, но тут же смущенно
отдернул ее: он вспомнил, что она измазана машинным маслом.
   Командор улыбнулся непосредственности мичмана.
   - Бен Сиско.
   Затем он посмотрел на сына и увидел, что Джейк тоже улыбался.
   Да, Майлс О'Брайен не мог не понравиться мальчишке.
   - Мой сын, - представил командор Джейка.
   - Здравствуйте, - с неожиданной робостью произнес мальчик.
   О'Брайен улыбнулся в ответ и повернулся к командору.
   - Проводить вас в вашу каюту?
   Сиско утвердительно кивнул и вместе с Джейком последовал за  механиком  в
боковой коридор. Здесь тоже было жарко, так что Бен тыльной стороной  ладони
вытер пот на лбу. Сейчас он думал о том, что  каюта,  возможно,  окажется  в
лучшем состоянии, нежели аппаратная станции.
   - Мичман, на этой станции действительно жарко, или  это  мне  кажется?  -
спросил командор.
   О'Брайен  обернулся  через  плечо,  и  Сиско  увидел  перед  собой   лицо
виноватого человека.
   -  Термостаты  включаются  только  при  температуре  выше  тридцати  двух
градусов, сэр, - смущенно произнес он. - Сейчас мы над ними работаем.
   Сиско эта информация не обрадовала, Джейка, похоже, тоже.  Мальчик  хмуро
рассматривал коридор, в котором, кроме них, не было ни души.
   - А дети здесь есть? - неожиданно спросил он.
   - Дети? - удивленно переспросил О'Брайен.
   Посмотрев на командора, мичман, похоже, понял  его  состояние  и  причину
столь невинного, на первый взгляд, вопроса Джейка.
   - Да.., ну да, конечно, - закивал головой  мичман.  -  У  меня  вот  есть
двухлетняя дочка.
   Мичман заметил, что заискрившиеся было глаза мальчика вдруг потухли, и  в
них отразилась тоска.
   - Да, она, конечно, маловата для тебя, но, по-моему, я  здесь  еще  видел
мальчика-ференджи примерно твоего возраста, - поспешно добавил О'Брайен.
   - Ференджи? - заинтересованно спросил Джейк.
   В этот момент двойные двери открылись, и О'Брайен пропустил  командора  с
сыном впереди себя. Сиско сделал пару шагов и остановился.
   - Это Верхняя Палуба, - пояснил О'Брайен. - По крайней мере, то,  что  от
нее осталось. Знаете, карды во время оккупации во  всем  устанавливали  свои
законы, в том числе и в торговле.
   Сиско не без удивления рассматривал открывшуюся его взору  картину.  Судя
по всему, палуба выполняла функции центральной площади и рынка одновременно.
Здесь тесно стояли киоски, бары,  рестораны,  магазины  и  казино.  Винтовые
лестницы вели на вторые этажи, где, по  предположению  Сиско,  располагались
голографические номера для тех, кто хотел  уединиться.  Здесь  стояло  также
сооружение, где бахориане отправляли свои культовые обряды.  Сиско  невольно
улыбнулся  при  виде  всей   этой   архитектуры:   сочетание   незатейливого
бахорианского стиля и воздушного, витиеватого  дизайна  кардасиан  порождало
поразительный эффект. Во время оккупации кардасианами  центральная  площадь,
несомненно, пользовалась большой  популярностью,  но  теперь  она  выглядела
пустынно, будто после нашествия варваров. Строения  зияли  темными,  пустыми
глазницами  окон,  на  стенах  броско  выделялись  бурые  пятна  -  участки,
обожженные огнем фазеров.  Мрачно  шагая  по  обломкам  кирпича  и  осколкам
стекла, Бенджамен чувствовал, как с  каждым  пройденным  метром  все  больше
напрягались мускулы его лица. Позади молча плелся Джейк.
   Сиско кое-что слышал о разрушениях на Бахоре.  Он  получил  информацию  о
том, что в ходе столетней оккупации Бахора кардасиане  в  широких  масштабах
добывали здесь уголь, другие природные ископаемые, чем основательно истощили
природные ресурсы планеты. Собственно, потому  они  Бахор  и  покинули,  что
здесь больше нечего было добывать. Прежде чем улететь, они забрали все,  что
только могли, и в довершение выжгли  поверхность,  превратив  ее  в  мертвую
зону.  После  этого  жителям  планеты  пришлось  обращаться  за  помощью   к
Федерации.
   Но  для  Сиско  оказалось  неожиданностью,  что  кардасиане   привели   в
негодность собственную космическую станцию - "Дип Спэйс-9". Что двигало  ими
при этом? Скорее всего, мелкое желание досадить бахорианам, чтобы они ничего
не смогли получить от космической станции.
   Мичман выглядел мрачнее тучи. Сиско предполагал, что О'Брайен, как  и  он
сам, не питал к кардасианам не только любви, но даже уважения.
   -  Мне  рассказывали,  что  накануне  своего  ухода   кардасиане   решили
повеселиться, - произнес тихо мичман. - Что  они  тут  вытворяли...  Четверо
местных жителей  пытались  защитить  свои  магазины  и  поплатились  за  это
жизнями...
   Между тем, центральная площадь  жила  своей  жизнью.  Вот  с  потупленным
взором прошла мимо по своим делам бахорианка. Возле бара-казино три ференджи
упаковывали оборудование.
   - Но почему весь этот хлам никто не уберет? - раздраженно спросил Сиско.
   Он представил  себе  своего  сына,  играющего  среди  этих  нагромождений
мусора, этих полуразрушенных сооружений, и его сердце закипело  досадой.  Он
со злостью подумал о командовании Флотом - вот это устроили  ему  повышение.
Если бы его предупредили о реальном состоянии станции "Дип Спэйс-9",  он  бы
ни за что не принял это назначение, тем более, не привез бы сюда сына.
   - Сейчас весь персонал занят починкой систем жизнеобеспечения станции,  -
пояснил мичман. - Сплошные проблемы, потому что кардасиане забрали все,  что
представляло собой хоть какую-то ценность. Мы ничего не могли спасти.  Майор
Кира, бахорианский атташе, и я решили...
   - Ясно, - прервал его командор. - А местное население,  те,  кто  владели
магазинами?..
   О'Брайен осторожно переступил через осколки поверженной и разбитой статуи
бахорианского божества.
   - Местные жители? - переспросил мичман. - Многие  из  них  потеряли  все.
Некоторые пытаются обустроиться вновь, а большинство бахориан пакуют вещи  и
готовятся к отлету.
   Несколько минут они шли молча. Сиско чувствовал себя все более  виноватым
перед сыном и все больше и больше сердился на руководство Флота за  то,  что
оно не обеспечило его самой необходимой информацией. Джейк, судя  по  всему,
все понял и теперь  очень  сильно  переживал:  он  шел  с  широко  открытыми
глазами, в которых стоял испуг, а  его  губы  превратились  в  тонкую  белую
нитку.
   Они подходили к культовому сооружению, которое по сравнению с постройками
кардасиан выглядело простым и элегантным. Когда поравнялись, Сиско  заметил,
что  под  аркой  у   входа   кто-то   зашевелился.   Это   оказался   старый
монах-бахорианец. Маленькая шапочка едва прикрывала его  макушку,  а  темная
длинная одежда спускалась до самой земли. Сиско обратил  внимание  на  глаза
монаха:  под  густыми  седыми  бровями  они  почему-то  казались  невероятно
большими. Может быть, секрет заключался во  взгляде  монаха.  Пронзительный,
гипнотический взгляд. Глаза их встретились.
   - Добро пожаловать, командор, - произнес монах.
   Сиско опешил.
   Как он сказал? "Добро пожаловать?" Где и когда звучали эти слова? Ах  да,
во время того странного видения. Или сна.
   Этот странный сон. Мудрая женщина с огромными, все понимающими глазами...
Только теперь он  понял,  откуда  у  нее  такие  огромные  глаза:  она  была
бахорианкой.
   И еще.
   - Дыши, - сказала Дженифер.
   Бенджамен в нерешительности переминался с  ноги  на  ногу.  Ему  хотелось
спросить у мичмана, - каким образом местные жители узнали  о  его  прибытии?
Что, они видели его голограмму? Но  не  мог  спросить,  потому  что  все  не
отводил глаз от пронизывающего взгляда монаха.
   Монах едва заметно улыбнулся.
   - Входите, пожалуйста. Проповедники ждут вас.
   ... - Дыши, - сказала Дженифер...
   В этот момент в сознании Сиско молниеносно  возникла  картина:  дымящиеся
коридоры "Саратоги", запах горящего тела, рука капитана Сторила без  пульса,
отчаянные попытки приподнять металлический обломок в каюте Дженифер,  злость
на грани безумия...
   Тряхнув  головой,  Сиско  постарался  прогнать  кошмарные   воспоминания.
Кажется, получилось.
   - Возможно, в другой раз, - ответил Сиско монаху.
   Только как-то странно ответил: будто его собственный голос  прозвучал  со
стороны. Ну да ладно.
   Все трое двинулись дальше. Когда Сиско проходил мимо монаха,  то  услышал
голос:
   - В другой раз, - произнес тот.
   Пройдя несколько метров, Сиско оглянулся - монах молча смотрел им вслед.

***

   Майлс О'Брайен чувствовал себя  не  менее  удрученным,  нежели  Бенджамен
Сиско.  Зрелище  захламленной  Верхней  Палубы  станции,  этой  "центральной
площади", выводило его из равновесия каждый раз, как  только  он  оказывался
здесь. Уже не однажды О'Брайен пытался убедить себя в том, что он  преодолел
гнев на кардасиан, но все напрасно. Стоило ему пройтись по  Верхней  Палубе,
вновь  увидеть  царящие  здесь  разруху  и  беспорядок,  как   волна   гнева
поднималась  в  его  груди.  Здесь  на  него  с  особой   силой   накатывали
воспоминания о Сетлике.
   Провожая командора Сиско и его сына к месту отдыха,  О'Брайен  достоверно
знал, о чем  думал  командор.  Знал,  что  тот  горько  сожалел  о  принятом
назначении на "Дип Спэйс-9", о решении взять с собой сына. Дело в  том,  что
мичман в свое время сам пережил все эти  сомнения  и  душевные  терзания.  С
особым  сожалением  он  вспоминал  об  "Энтерпрайзе",   где   служил   перед
назначением на эту станцию. Но у Майлса было иное положение, нежели у Сиско.
На "Энтерпрайзе" он служил сержантом, и назначение на станцию  означало  для
него повышение в звании. Подобные повышения выпадают не часто,  и  неразумно
отказываться от предложенного. Да, на "Дип Спэйс-9" гора проблем,  но  Майлс
оптимист по натуре, и он ради выполнения своего долга разобьется в доску. Он
сделает это также ради Кейко и Молли. Майлс наведет на станции порядок! Если
потребуется, он перевернет ее,  эту  чертову  махину,  с  ног  на  голову  и
собственными руками превратит ее в нечто такое, чем можно будет гордиться.
   Конечно, к командору и его сыну Майлс  испытывал  сочувствие.  Им  трудно
смириться с мыслью, что предстоит жить в таких  ненормальных  условиях.  Тем
более, без женской заботы. О'Брайен слышал, что командор Сиско вдовец.  Ему,
конечно, очень тяжело. Майлс лишь на одно мгновение  попытался  представить,
что он вдруг потерял свою любимую Кейко, прибыл служить  на  эту  станцию  с
крошкой Молли. Его тут же бросило в жар, даже подумать об этом страшно.
   Наконец подошли к каюте, отведенной командору. О'Брайен заметил, что отец
и сын входили в помещение с настороженностью. Темно-серые тона - традиционно
кардасианские - преобладали здесь и определяли настрой. В  центре  помещения
стояла безвкусно отделанная кровать. В темно-серых тонах была выдержана  вся
станция, и Майлс тоже чувствовал себя здесь неуютно.
   - Кардасиане почему-то не любили  яркие  цвета,  -  с  натянутой  улыбкой
произнес мичман. - Когда моя жена Кейко впервые увидела  нашу  каюту  здесь,
она сразу  же  повела  разговор  о  том,  что  ей  надо  навестить  маму  на
Кумомото... Может быть, Флот разрешит нам изменить здесь расцветку...
   Джейк совсем сник, командор улыбался  с  трудом,  лишь  за  счет  волевых
усилий. О'Брайен начинал догадываться, что командор Сиско принял  назначение
на "Дип Спэйс-9" без всякой радости.
   Подойдя к кровати, командор внимательно осмотрел ее. Тем  временем  Джейк
заглянул в соседний отсек, где располагалась спальня.
   - Сэр, я не советовал бы вам разрешать мальчику бродить здесь  одному,  -
высказал свое пожелание мичман. - У нас до сих пор есть некоторые проблемы с
охраной...
   Мичман полагал, что мальчик не слышал его слов, но ошибся.
   - Папа, но здесь не на чем спать, если не  считать  матраца  на  полу,  -
недоуменно произнес Джейк.
   При этом тонкие черные брови мальчика выразительно сошлись на переносице.
   - Мы специально для тебя принесем с "Энтерпрайза"  настоящую  кровать,  -
поспешил успокоить мальчика мичман.
   Затем Майлс повернулся к командору.
   - О, я забыл сказать вам, сэр, что капитан Пикар хотел  увидеть  вас  как
можно скорее.
   При имени Пикара на лицо Сиско набежала тень. О'Брайен  заметил  это,  но
истолковал по-своему, он отнес это на счет удрученного состояния командора в
результате осмотра станции. Правда, мичмана несколько удивило, что  командор
никак не отреагировал на сообщение о желании  капитана  видеть  его  скорее.
Неужели командор не расслышал?
   - Что скажете об офицерах-медиках и ученых? - спросил тем временем Сиско.
   Должны прибыть завтра.
   - ответил О'Брайен.
   - Джейк, побудь здесь, пока я не вернусь, - попросил Сиско сына.
   - Ладно, - согласился мальчик. - А где здесь пищевой репликатор?
   При этих словах мальчика О'Брайен едва сдержал улыбку. Он определил,  что
сыну командора примерно двенадцать-тринадцать лет. По словам Кейко, это  тот
самый возраст, когда дети в еде начинают обгонять родителей.
   - Боюсь, что все пищевые репликаторы неисправны, - с сожалением  произнес
мичман. - Но у  нас  есть  целая  куча  офицерских  пайков.  Я  пришлю  тебе
несколько.
   - Па-ап! - пропищал Джейк.
   Этот  писк  убедительнее  многих  слов  говорил  о   том,   что   мальчик
возненавидел место, куда занесла их сейчас судьба.
   - Нам придется немного потерпеть, Джейк, пока мы все  здесь  не  наладим.
О'кей?
   Тон, которым командор произнес эти слова, мичман называл  "насильственным
оптимизмом". Он звучал довольно мягко, но не  допускал  возражений.  Что  ж,
Майлсу тоже иногда приходилось прибегать к нему,  -  О'кей,  -  ответил  сын
тоном, который означал, что он категорически возражает.
   - О'кей, - еще раз подтвердил свою волю Сиско и улыбнулся.
   Оставив мальчика, командор и мичман вошли в турболифт,  который  доставил
их в управление.
   - Здесь сердце станции, - с пафосом в голосе произнес О'Брайен.
   Командор, кажется, не заметил пафоса, он тем временем рассматривал группу
бахориан в форме Звездного Флота, которые о чем-то увлеченно говорили.
   Высоко над их головами темнели иллюминаторы.  Одни  из  них  выходили  на
Бахор, другие - на причалы космических кораблей, а большинство - в  открытое
пространство, где на темном фоне  ярко  высвечивались  звезды.  Иллюминаторы
имели миндалевидную форму и,  как  показалось  О'Брайену,  напоминали  глаза
кардасиан, уставившиеся  в  межзвездное  пространство.  Интерьер  управления
практически ничем не отличался от интерьера остальной части станции:  те  же
мрачные темно-серые тона, та же строгость линий. О'Брайен подумал о том, что
если не обращать внимания на открытые  приборные  панели,  висящие  провода,
зияющие отверстия на месте приборов и вообще  на  весь  этот  беспорядок  на
станции, оставленный кардасианами,  то  можно  допустить,  что  еще  не  все
потеряно.
   Мичман приступил к докладу командору о техническом  состоянии  управления
станции.
   - Это система  жизнеобеспечения  при  аварийных  ситуациях,  это  система
связи, это управление транспортаторами,  -  перечислял  мичман,  то  и  дело
вытирая выступавший на лбу пот. -  Чтобы  все  это  восстановить,  придется,
конечно, поработать, зато, когда все сделаем...
   Командор  кивал  головой   в   такт   рассказу   механика,   рассматривал
поврежденные приборы и компьютеры.
   - Впечатляет, - произнес он наконец.
   Мичману показался странным тон командора. Такое впечатление, будто  Сиско
в это время мысленно находился далеко от станции.  У  Майлса  даже  возникло
предположение, что командор не  собирается  оставаться  здесь,  что  он  уже
принял такое решение. Какая досада! Майлс должен был  признаться  себе,  что
Бенджамен Сиско ему уже понравился. Пусть  у  него  более  свободная  манера
обращения с подчиненными, чем, скажем, у капитана Пикара, но  это  не  беда.
О'Брайен встречал офицеров с  подобным  стилем  поведения  и  убедился,  что
результаты их работы заслуживали высокой оценки.
   Между тем осмотр станции шел своим чередом.
   - Хотел бы я знать, о чем думали создатели этой станции, когда  сооружали
вон ту нелепую клетку? - произнес О'Брайен, показывая на ступеньки,  которые
вели на крошечный балкончик, забранный металлической решеткой.
   Сиско посмотрел в сторону балкончика и покачал головой.
   - Это сделано для того, чтобы подчиненные могли смотреть на начальство  с
уважением - снизу вверх, - заметил он. - Что ж, кардасианская  архитектурная
мысль четко следует определенной логике.
   - Да, сэр, - согласился мичман  и  в  нерешительности  остановился  перед
ступеньками. - Там, наверху, рабочее место  руководства  управления.  Сейчас
его занимает майор Кира.
   -  Это  что,  единственный  офицер  в  управлении?  -  уточнил  командор,
оглядываясь вокруг в поисках других офицеров.
   О'Брайен вздохнул и кивнул головой.
   - Ладно, самое время посмотреть на майора Кира и познакомиться с ним, - с
улыбкой произнес командор.
   Мичман продолжал нерешительно переминаться  перед  лестницей  с  ноги  на
ногу, чувствовалось, его одолевали какие-то сомнения.
   - Сэр, вы когда-нибудь имели дело  с  бахорианками?  -  не  без  смущения
спросил Майлс. Сиско недоуменно посмотрел на мичмана.
   - Нет, а что?
   - Просто из любопытства, сэр, - ответил мичман с натянутой улыбкой.
   Он решил, что сейчас не стоит объяснять командору, что  к  чему,  пройдет
несколько минут, и все поймет сам.

***

   Сиско преодолел лестницу с качающимися ступенями в два больших прыжка. Он
почувствовал облегчение оттого, что принял  решение  покинуть  эту  станцию.
Конечно,  знакомство  с  управлением   произвело   на   него   благоприятное
впечатление, и О'Брайен оказался толковым специалистом, но... После прогулки
по "центральной площади", осмотра  предоставленной  ему  каюты,  а  главное,
после того, как он понял, что Джейку придется постоянно бродить одному среди
этих развалин, Сиско сделал окончательный выбор.
   К тому же не выходил из головы этот странный сон, в котором  ему  явилась
женщина-бахорианка. И это странное поведение монаха...
   ...Добро пожаловать, командор...
   Вообще бахориане показались Бенджамену  довольно  загадочными,  и  он  не
прочь был бы узнать о них побольше, несмотря на  туманные  намеки  О'Брайена
относительно женщин-бахорианок. Все же интересно, что имел  в  виду  мичман?
"Просто из любопытства, сэр". Надо же, так ловко ушел в сторону. А  сущность
его намека, скорее всего, означает предупреждение. Я, мол, вас  предупредил,
а там смотрите сами... Кое-что из намека мичмана командор стал понимать, как
только вошел в небольшое помещение на балконе. Через стенку доносился резкий
женский голос. Сиско посмотрел на О'Брайена, тот  смущенно  улыбался.  Ясно,
значит, командор оказался прав в своих предположениях: ему  предстоит  иметь
дело с женщиной.
   -  Уберите  это  сейчас  же,  все,  живо!  -  резко  и  властно  отдавала
распоряжения женщина.
   Ей глухо отвечал мужской голос, судя по  всему,  из  аппарата  внутренней
связи. Чтобы уловить смысл разговора, Бену пришлось напрячь слух.
   - Вы говорите глупость!
   - В следующий раз не спрашивайте о моем мнении!
   Послышался резкий хлопок ладонью, что, видимо, означало отключение связи,
и наступила тишина. Сиско с нев