делялись более громкие.  Тирдайния  приложил  ухо  к
двери.
   - Не может этого быть, Ма'алор. История говорит...
   - К черту историю! Они в отчаянии, браток... Разве ты не видишь?
   - Кроме того, они уже смирились. Благодаря появлению Ралаккая  ничего  не
случилось... Не последовало даже возражений. Значит, мы сможем использовать,
как Ралаккая, и других.
   - Ну их к чертям! Ты представляешь, что  будет,  если  они  возьмут  всех
заключенных и...
   - Этого не произойдет, уверяю тебя. Они могут избавиться  от  Ралаккая  и
еще от одного-двух... Но если начнут убивать всех подряд, то выроют для себя
яму собственными руками... Люди поднимутся - ведь их так долго запугивали...
   Даннор не услышал продолжения:  чья-то  рука  схватила  его  за  плечо  и
развернула. Прежде чем он  успел  стать  в  оборонительную  позицию,  что-то
опустилось ему на голову.
   Затем Тирдайния понял: он лежит на полу лицом вниз, глядя на полукруг ног
вокруг него. Во рту ощущался вкус крови.
   - Он - шпион, - сказал один из мужчин. - Проклятый шпион вояк!
   - Вооружен?
   Кто-то ощупал карманы.
   - Нет.
   - Что будем с ним делать?
   - Убить его надо... Что еще?
   Даннору не понравились услышанные слова. Очевидно,  он  наткнулся  не  на
шулеров, а на кое-что гораздо худшее. Если сейчас  не  сбежать,  то  второго
шанса для этого не будет.
   Приподнявшись на ноги, он попытался пробить проход из круга,  но  мужчины
поймали его и бросили назад, прижали к  полу  и  держали  так,  несмотря  на
отчаянное сопротивление.
   - Отпустите меня, - взвыл Даннор. Его слова приглушил ковер на полу.
   - Вы совершаете ошибку!
   - Ошибся ты, - возразил один из них.
   - Я не военный, - вопил Тирдайния. - Я работаю на обувной фабрике...
   - Врет! Я слышу выговор вояк за  версту...  Дайте  мне  нож...  Черт,  да
посмотрите в кармане моей куртки!
   У Даннора появилась весомая причина удвоить усилия, но все  равно  ничего
не получалось: его держало несколько человек.
   - Мне это не нравится, - произнес другой голос. -  Восстание  -  одно,  а
убийство - совершенно другое дело...
   - Ты должен был предполагать подобный исход дела,  Занкков.  Как  же  без
этого?
   - Возьми нож, Ма'алор.
   Даннор увидел блеск стали и напряг все мышцы.
   - Ну, ладно... Держите-ка его покрепче, я быстро прикончу...
   - Подождите!
   Все как будто застыли от  раздавшегося  крика.  Тот,  кто  держал  голову
Тирдайнии, расслабился, и бывший офицер сумел повернуть ее и  посмотреть  на
крикнувшего. Рассмотрев остановившего  убийство,  Даннор  не  поверил  своим
глазам.
   - Отпустите его. Я могу поручиться за него.
   - Ты что?! Это же шпион!
   - Я не шпион! - закричал Тирдайния.  -  Просто  думал,  что  здесь  можно
поиграть... Клянусь!
   - Нет, он подслушивал у двери! Я поймал его.
   - Из любопытства, - возразил Даннор, - только и всего.
   - Какая разница? Он выследил нас... Мы не можем отпустить его.
   - Можем... И отпустим.
   - Почему это?! Потому что ты так говоришь?
   - Мы должны верить друг другу. Без доверия мы уже мертвы!
   - Я верю тебе, Тирдайния. Но почему я должен верить ему?
   Мужчина, вступившийся за Даннора, оглядел остальных.
   - Потому что он - тоже Тирдайния. Он - мой сын.
   Заговорщики переглянулись не только с удивлением, но и с подозрением.
   Только один из мужчин облегченно вздохнул:
   - Ну, вот, - сказал он, - видите? Нам не нужно его убивать.
   - Занкков прав. Убери нож,  Ма'алор.  Тот,  кого  назвали  Ма'алором,  не
спускал глаз с отца Даннора.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Тирдайния. Но  если  ты  не  прав,  то
дорого за это заплатишь!
   - Уверен, браток. Дай ему встать.
   Даннора отпустили. Груз тел, навалившихся на него,  исчез.  Он  поднялся,
вытирая кровь с разбитых губ, и заметил, что они снова выстраиваются  вокруг
кольцом Неужели передумали? Впрочем, Ма'алору и передумывать не нужно...  По
лицу ясно, да и нож из рук не выпускает.
   Но прежде чем споры возобновились, отец Даннора подошел и обнял сына.
   Затем, не снимая  рук  с  его  плеч,  провел  между  Ма'алором  и  другим
мужчиной.
   Провел из кольца смерти на свободу...
   Никто не последовал за ними.
   Когда старый Тирдайния открыл дверь, то произнес:
   - Иди, мы обо всем поговорим позже.
   - Даннору не нужно говорить об этом еще раз он устремился на улицу, пряча
страх и благодаря Бога за неожиданное спасение.

***

   - Это нужно видеть, - произнес Маркрофт, выдавливая на тарелку пасту.
   - Он стоял там почти час и держал на вытянутых руках такой груз!
   Представляешь? Я и с пустыми руками столько не выдержу.
   Вандервентер хмыкнул. У него появилась потребность  встать,  пробежаться,
израсходовать хотя бы часть накопившейся энергии. Но ведь глупо просто  так,
ни с того, ни с сего, срываться  и  бежать  неизвестно  куда  и  зачем.  Его
подмывало это желание еще с самого окончания смены. Пища, которую он  только
что проглотил, - огромное количество даже для его немалого  роста  -  должна
хоть как-то снять и утихомирить порыв голландца...
   Но, увы! Не получилось... Скорее, наоборот. Может быть, пищевой процессор
позволил некоторые вольности с рецептом приготовления пекинской  утки?  Ведь
он  запрограммировал  производить  замены  в  случае  нехватки   необходимых
ингредиентов, а о том, как такие замещения могут повлиять на человека, можно
и не говорить.
   - Черт возьми, Ганс, ты меня не слушаешь.
   Маркрофт наклонил голову, стараясь поймать взгляд Вандервертера.
   - Или слушаешь?
   - Что я могу сказать? - ответил высокий голландец, поймав, наконец,  нить
разговора. - Просто ты - не клингон.
   - Ага, - вставил собеседник, - понятно. Спасибо  за  ценное  сообщение...
Теперь я понимаю, почему равнодушен к сырому мясу. Но, черт возьми,  мне  не
нужны твои объяснения! Я просто выразил свое восхищение.
   Вандервентер снова хмыкнул. Он никак не мог успокоить свое тело.
   Казалось, будто каждый из атомов его организма  вибрировал  и  рвался  на
свободу.
   - Извини, - сказал Ганс. - Все из-за того, что я такой взвинченный...
   Наверное, из-за утки...
   Маркрофт наклонился и внимательно посмотрел на друга.
   - Если хорошенько разобраться, то сегодня в  тебе,  действительно,  жизнь
бьет ключом. Он осторожно улыбнулся.
   - Ты случайно не добавлял в рецепт маратекканского бренди?
   Вандервентер нахмурился.
   - Конечно, нет! Я...
   Внезапно его взволнованность исчезла. Ушла, не оставив и следа в душе.  И
сразу же ощутилась ленивая тяжесть после хорошего обеда.
   - Что "я"?
   - Ничего,  -  отозвался  голландец  с  удивлением.  -  Мне  как-то  сразу
полегчало. Только разрывался подобно гранате, а сейчас уже все нормально.
   Заботливые нотки в голосе Маркрофта, однако, не пропали:
   - Ты уверен? И выглядишь как-то немного смешно...  Смешнее,  чем  всегда,
хотел я сказать.
   Вандервентер поразмыслил над услышанным, пожал плечами.
   - Я отлично чувствую себя. Да-а, это было самое дикое ощу...
   Вилка выпала из его рук и звякнула о тарелку.
   - Только не надо из-за этого бить посуду, - усмехнулся Маркрофт.
   Голландец попытался поднять вилку и положить ее на поднос,  но  не  смог:
пальцы казались толстыми и непослушными, будто забывшими, что нужно  делать.
Он поглядел на собеседника, стараясь взять себя в руки.  Этот  ужас  еще  не
кончился, а просто изменил форму.
   - Со мной что-то не то, Мик... Что-то серьезное...
   Маркрофт посмотрел, как Вандервентер сгибает пальцы сначала на правой,  а
затем - на левой руке.
   - А сейчас?
   - Пальцы... - произнес голландец с усилием. - Они онемели...  Я  не  могу
заставить их двигаться.
   - Эй! Может, они  просто  устали:  ты  ведь  сегодня  накручивал  столько
спагетти.
   - Нет, - возразил голландец, - это серьезно. Дружище,  мне  необходимо  в
лазарет.
   - В лазарет? - переспросил Маркрофт. - Неужели все настолько серьезно?
   Еще не дослушав вопрос, Вандервентер уже знал ответ.
   Мышцы спины  расслабились,  словно  губка;  стало  трудно  сидеть...  Все
симптомы болезни Фреди. Он пережил то же самое, прежде  чем  его  обнаружили
чуть живого в коридоре исследовательского отсека.
   Но почему сейчас это испытывает он, Вандервентер? Почему  трясутся  ноги,
когда он пытается поудобнее сесть на  стуле?  Связано  ли  это  с  рецидивом
болезни у Фреди?
   Дышать становилось все труднее. Ганс заставлял легкие  работать  сильнее,
но они нестерпимо болели. Он знал: так продлится недолго.
   - В госпиталь, - повторил Вандервентер, - немедленно!
   И чтобы подчеркнуть срочность, он подскочил  на  стуле,  желая  бежать  к
двери Но ноги перестали поддерживать его тело, и голландец рухнул на пол.
   - О, черт! - закричал Маркрафт, обегая столик, чтобы подхватить падающего
друга.
   - Мик...
   - Все в  порядке,  Ганс.  Я  поймал  тебя...  Маркрафт  медленно  опустил
друга-гиганта  вниз,  на  пол.  Зятем  его  взгляд  зацепился  за  модулятор
интеркома, и Мик потребовал связать их с лазаретом.
   Вандервентер решил  расслабиться,  не  замечая,  что  мышцы  окончательно
предали его. Но когда голландец перестал вдыхать воздух, все стало  серым  и
неясным, поэтому он заставил себя надуваться, как  кузнечный  мех,  с  силой
проталкивая каждый глоток кислорода в грудь.
   - Они уже идут... Потерпи, дружище!
   Вандервентер смог только кивнуть в ответ.

Глава 11

   Некто высокий и стройный пробрался на медицинскую стоянку,  а  она  и  не
заметила, поскольку все внимание сосредоточила на одном из пациентов  Токту,
большому по всем понятиям и слишком мрачному от переутомления  и  недостатка
сна.
   Затем пришедший принялся раздавать приказы, и Пуляски обернулась на  звук
его голоса. Что-то в его тоне не понравилось доктору,  хотя  она  еще  и  не
поняла, кто это. В голосе  незнакомца  звучало  презрение,  властность,  как
будто  говоривший  привык  к  беспрекословному   подчинению;   слышалась   и
склонность к насилию. Звуки речи падали на землю с бряцанием и грохотом, как
удары смертоносного оружия.
   Все подозрения Кэтрин подтвердились при виде пришедшего, одетого в  форму
такую же напыщенную, как и сам владелец ее, всю обшитую военными  нашивками.
Незнакомец указывал пальцем на одного из ее подопечных.
   Существо, чья поврежденная рука только начала заживать, встало с  кровати
и вытянулось по стойке "смирно".
   - Подождите минутку, - сказала Пуляски, шагнув к военному.  -  Что  здесь
происходит?
   Горделивый служака небрежно удостоил ее взглядом.
   - Госпожа, не надо! - закричал Токту. Но она не обратила внимания на  его
предупреждение,  потому  что  военный   продолжал   указывать   пальцем,   и
поднимались новые пациенты, вытягиваясь перед ним.
   Ловко обогнув операционный стол, Пуляски встала на пути пришедшего.
   Он окинул ее своим пронзительным взглядом и остановился на месте.
   Наверное, его заинтересовало такое поведение, либо он просто удивился.
   - Я задала вопрос, - сказала доктор,  не  обращая  внимания  на  наглость
незнакомца. - Что вы делаете с моими пациентами?
   - Возвращаю их на поле боя, - надменно  ответил  мужчина.  -  Какое  тебе
дело?
   - Они - мои пациенты, - возразила Кэтрин, - и поэтому  это  мое  дело.  А
поскольку они не совсем оправились  от  ран,  вы  не  можете  отправлять  их
воевать... Даже если у вас есть на это полное право.
   Губы военного растянулись в  презрительной  ухмылке.  Он  обвел  взглядом
остальных медиков.
   - Она что, безумная? - надменно спросил он. Никто не  ответил.  Никто  не
посмел посмотреть ему в глаза.
   Военный снова повернулся к Пуляски.
   - Я предлагаю тебе уйти с моего пути и не мешать мне работать.
   Улыбка, с которой он произносил эти слова, вдруг исчезла.
   Но Кэтрин не пошевелилась.
   - У меня тоже есть работа: я лечу этих людей. Если моя деятельность вовсе
не важна, то какой смысл приводить их сюда вообще?
   Глаза военного подернулись дымкой.
   - То, что ты  делаешь,  очень  важно.  Но  не  тебе  решать,  когда  воин
здоров...
   - Как бы не так! - возразила доктор. - Я...
   Неожиданно она почувствовала боль и мгновенный удар по лицу, которого она
далее не успела заметить. Рот наполнился теплым металлическим вкусом  крови.
Офицер стоял над ней, с презрением глядя  вниз,  сжав  пальцы  правой  руки,
которой он и нанес удар.
   Где-то послышались крики и звуки борьбы. Пуляски приподнялась  на  руках,
чтобы узнать, что же, в  конце  концов,  происходит.  От  увиденного  у  нее
появилась боль в желудке.
   Токту... Он рвался ей на помощь,  но  двое  его  товарищей  по  несчастью
удерживали защитника, не давали  двигаться.  Токту,  еще  не  восстановивший
силы, не мог с ними справиться. Наконец, истощенный и понявший  бесплодность
своей попытки, он опустился на койку.
   - Ну, теперь, - произнес  офицер,  брезгливо  морщась,  -  продолжим  без
промедления.
   Он изучил несколько раненых и отобрал еще с полдюжины. Те покорно  встали
и выстроились в шеренгу.
   Никто не предложил Пуляски помочь подняться. Медики оказались  такими  же
покорными, как и их пациенты.
   "Но почему? - спросила себя Кэтрин. - Ведь нас так много,  а  он  один...
Как он может внушать такой страх?"
   Она заметила кобуру на бедре военного,  из  которой  выглядывала  рукоять
какого-то оружия. Не по этой ли причине против офицера никто не пошел?
   Кэтрин облизала губы, начавшие опухать в месте удара. Военный стоял к ней
спиной, локоны темных волос спадали ему на плечи.
   "Если действовать быстро, то можно выхватить оружие из кобуры... Но  если
промедлить..."
   Эта мысль о похищении оружия до смерти напугала Пуляски; желудок сжался в
маленький болезненный комок. И все же, кто-то ведь должен  что-то  делать...
Раненые не вынесут тягот битвы. Неужели она столько трудилась только  затем,
чтобы принести их в жертву?!
   Доктор медленно поднялась. Воины, которых ей хотелось защитить, двинулись
к выходу. Двое из них хромали, еще один бережно  придерживал  раненую  руку.
Она подождала, пока бойцы пройдут  мимо  нее,  убедилась,  что  их  мучитель
по-прежнему  смотрит  в  другом  направлении,  не  обращая  внимания  на  ее
действия. Задержав дыхание, Кэтрин  сосредоточилась  на  намеченной  цели  и
прыгнула.
   Но офицер стоял слишком далеко. Блеснув золотистыми глазами, он обернулся
и успел схватить женщину за запястье,  опередив  ее  попытку  дотянуться  до
кобуры. Вывернув ей руку, мужчина бросил Кэтрин на пустующую койку.
   Боль оказалась  сильной,  но  тут  же  начала  стихать.  Когда  их  глаза
встретились, то в них у обоих сияла решительность и, непримиримость.
   - Ты никогда не сдаешься, - произнес военный, - не так ли?
   Пуляски не удостоила его ответом.
   - Благодари бога за свои опытные и умелые руки! Только из-за них ты нужна
нам...  Иначе  я  бы  позаботился,  чтобы  ты  ими  уже  никогда  не  смогла
воспользоваться.
   Он  взмахнул  рукой,  и  остатки  выбранных  им  людей  покинули  полевой
госпиталь. Офицер подождал, пока последний из них  вышел,  а  затем,  бросив
последний взгляд на сумасшедшую женщину, последовал за воинами.
   После его ухода долго все молчали. Никто не двигался, даже не дышал.
   В воздухе витала смесь стыда и страха.
   Наконец к Пуляски подошла женщина с бледно-желтыми перьями в волосах - из
числа медиков.
   - Пойдем, - сказала она. - Нужно посмотреть твою пострадавшую руку.
   Неохотно Кэтрин согласилась на осмотр.

***

   Вилл Райкер подскочил в своей кровати, окруженный полнейшей темнотой.
   Какую-то секунду он ничего  не  понимал,  а  когда  прошли  остатки  сна,
события последних дней нахлынули бурным  потоком  в  его  сознание.  Старпом
смутно припомнил предостережение Трои,  свою  клятву,  которую  он  произнес
перед женщиной, обещав вернуться па мостик через пару часов. Но  когда  Вилл
улегся в постель, то понял: двух часов явно не хватит для полного отдыха...
   - Компьютер, который час? Бархатный женский голос произнес:
   - Ноль - восемьсот часов, тридцать две минуты.
   "Ничего себе! Ну и "вздремнул"! Наверное, забыл завести будильник..."
   - пронеслось вихрем в голове первого офицера.
   Райкер зевнул - как раз в тот момент, когда вспомнил  еще  что-то  крайне
важное, требующее его внимания. "Не от  звонка  ли  я  проснулся?  А  может,
просто приснилось?.."
   Затем в голове прояснилось,  тревожный  сон  оказался  реальностью  снова
прозвенел звонок, и сработал рефлекс... Откинув одеяло, старпом выпрыгнул  в
чем мать родила из теплой постели. Прохлада, царившая в каюте,  -  созданная
специально для напоминания о жизни на Аляске - немедленно взбодрила его.
   - Свет, - приказал первый офицер и закрыл глаза от яркого освещения.
   Когда глаза адаптировались, он прошлепал по  полу,  вытащил  из  стенного
шкафа одежду и быстро привел себя в порядок.
   "Что там еще? Неполадки с кораблем? Только  этого  и  не  хватало!  Будто
других проблем нет... Почему пришел посыльный? По интеркому  связаться  куда
быстрее.  Конечно,  если  новость  плохая...  Никому  не  нравится  сообщать
подобное заочно. Что же все-таки случилось? Плохие новости  о  капитане?  Об
остальных?"
   Отбросив опасения и сомнения, Райкер произнес:
   - Войдите.
   Только затем он поймал себя на мысли, что поступает и  действует  сейчас,
повторяя Пикара до мелочей.
   Дверь  распахнулась,  и  вошел  Дэйта.  Под  мышкой  он  нес  портативный
генератор голограмм.
   - Что это? - поинтересовался первый офицер. - Что такое?
   Андроид вскинул подбородок.
   - Что такое? - повторил он.
   - Да... что такое, - подтвердил Райкер, с облегчением понимая: его худшие
опасения не оправдались. - У вас должен быть очень важный повод, чтобы лично
прийти ко мне.
   Дэйта только сейчас заметил, как одет человек.
   - А-а-а... Понятно... Я потревожил ваш сон. Простите, не подумал.
   При этом он даже не моргнул.
   - Я решил, что вы захотите увидеть это сразу же.
   Иногда Райкеру очень хотелось хорошенько встряхнуть андроида...
   Впрочем., как и в этот раз.
   - Что увидеть, Дэйта?
   Андроид указал на свободный стул.
   - Можно?
   - Да, конечно. Проходите.
   - Спасибо.
   Дэйта пересек каюту и поставил генератор на стол, подтянул стул и  уселся
поудобнее.
   Райкер разместился с  другой  стороны,  наблюдая,  как  андроид  включает
прибор  и  устанавливает  связь  с  корабельным   компьютером.   Когда   все
приготовления закончились, ему осталось нажать всего лишь одну кнопку, чтобы
появилось изображение.
   А какая картина появилась после включения генератора!
   Прямо битва в Европе в средние века! Палицы и двусторонние топоры, мечи и
доспехи... Жестокость и насилие... Несмотря  на  это,  зрелище  захватывало,
заставляло вдыхать и чувствовать атмосферу сражения.
   Только потом Райкер отметил в уме, что возникшее изображение  двухмерное.
Он сосредоточился на содержании, не обращая внимания на  формат  принимаемой
передачи.
   - Где вы нашли это? - спросил он Дэйту. - Что это значит?
   - В соответствии с вашим приказом,  -  ответил  андроид,  -  мы  записали
телепрограмму на Аклах. Что же касается смысла...
   Его голос сорвался, что было совершенно нехарактерно для него.
   - Сначала я решил - изображение смоделировано компьютером. Наверное,  для
показа  исторического  события...  Тогда  объясняется  наличие  примитивного
оружия и применение допотопной тактики боя. Затем мы  включили  сканеры  для
проверки активности в области, откуда поступала перехваченная телепрограмма.
Вскоре стало  понятно:  они  снимают  настоящее  сражение,  потому  что  все
показанное происходило в действительности.
   Неожиданно появилось изображение штурма крепости. Атаку  еще  не  начали,
только объявили  полную  готовность.  Снова  камера  заскользила,  показывая
доспехи и оружие...
   - Тогда мне пришло  в  голову,  -  продолжил  Дэйта,  -  что  мы  поймали
журналистский репортаж, рассказывающий о  событиях  на  границе...  В  конце
концов,