ду крики  людей.  Спок  слушал  всем
своим существом. Он прислушивался к кораблю, к растущей вибрации, к  скрипам
и трескам, идущим от корпуса.  Он  слушал  так,  как  сделал  бы  это  Кирк.
"Энтерпрайз" - корабль Джеймса Кирка - погибал.
   Внезапно все стихло.  Буря  прекратилась,  на  главном  экране  появилось
спокойное чистое звездное поле. В эту минуту Спок  вслушивался  во  внезапно
наступившую тишину. Уже не было  угрожающих  звуков,  исходящих  от  корпуса
корабля. А потом на вулканца хлынул поток голосов оставшихся в живых  людей,
сообщавших о повреждениях или зовущих на помощь.
   Спок наклонился вперед и впился глазами  в  передний  экран.  Но  как  бы
пристально он ни всматривался, ничего не увидел. С прекращением бури  пропал
и "Маулер". А с кораблем Клингонов исчез и Кирк.

Глава 2

   Мрачное зеленовато-голубое зарево окутывало прибор.
   - Ноуп, - позвал Эллиот, - извини, снова появилась эта  ерунда  -  утечка
энергии. Если бы мы могли видеть, как это происходит! А так... Бесполезно!
   Он потянулся к выключателю энергии.
   - Но сэр! - умоляюще вскрикнула стоящая по другую сторону прибора молодая
женщина. - Мне кажется, я близка к решению! Дайте мне еще  несколько  часов,
сэр!
   - Пожалуйста.
   Эллиот медлил, его рука лежала на выключателе. Наконец он принял решение:
   - Мне очень жаль, Брасхофф. Это была хорошая идея. Да,  хорошая.  Но  вам
следует провести еще большую теоретическую работу.
   Он щелкнул выключателем, и зарево исчезающей  энергии  погасло.  Брасхофф
уловила едва различимое хлюпанье. Эти умирающие звуки мог слышать и Эллиот.
   - Прекрасно, - вызывающе произнесла Брасхофф. - Если вы не разрешите  мне
продолжать модификацию оборудования, то я буду переведена на другой  участок
и лишусь возможности работать даже над теорией.
   Лицо Эллиота застыло:
   - Я же сказал, что мне очень жаль, Брасхофф. Мне  запрещено  делать  даже
такую малость. Будьте благодарны, что смогли хоть немного времени поработать
над своей любимой идеей.
   Брасхофф покраснела:
   - Я позабочусь о документации, чтобы дать краткое заключение.
   Она отсалютовала и вышла из комнаты.  Эллиот,  нахмурившись,  смотрел  ей
вслед, не зная, означает ли ее поза раздражение по поводу  его  решения  или
это смущение от своей реакции на него.
   Находившаяся по другую сторону лаборатории адмирал Ким произнесла:
   - Так-так... Ну и молодежь. Хотят всего.
   Эллиот расхохотался. Ким обладала способностью  заставлять  его  смеяться
даже по поводу самых безобидных высказываний, - Это  была  хорошая  идея,  -
посерьезнев, повторил Эллиот.
   - Конечно, - ответила Ким. - Если бы эксперимент закончился успешно,  это
могло бы  дать  нам  полезное  оружие  против  Клингонов.  Да,  вы  говорили
ободряюще. Когда-нибудь молодая леди разовьет свою теорию дальше.
   Эллиот покачал  головой.  Он  осмотрелся,  чтобы  убедиться  в  том,  что
Брасхофф действительно ушла, и затем спокойно произнес:
   - Я не хотел ее слишком разочаровывать. Идея многообещающая. Но я  боюсь,
работа ни к чему не  приведет.  Лучшее,  что  я  могу  сделать  для  карьеры
Брасхофф, - это отвлечь ее от навязчивой идеи и занять чем-либо  другим.  Ее
идея - фантазия, и ничего более.
   Адмирал Ким вздохнула:
   - Жаль, очень жаль. Такая привлекательная  идея!  Но,  конечно,  с  вашим
решением следует считаться. Кстати, вы знаете, весь научный дивизион  думает
так же.
   Эллиот выглядел раздраженным.
   - Я боюсь, мне слишком доверяют.
   -  Чепуха,  -  запыхтела  Ким,  -  вовсе  не  слишком.   -   Почувствовав
раздраженность Эллиота, она, как обычно, сменила тему:
   - А теперь вы нас покидаете? Или изменили свое решение? Я  не  хотела  бы
приказывать вам взять отпуск.
   Эллиот усмехнулся:
   - Из-за того, что вы связали мне руки, я уеду достаточно далеко.
   - Куда же вы вдвоем собираетесь? - спросила Ким.
   - Луиза хочет ехать в Англию. - Эллиот беспомощно пожал плечами.
   - Снова в Англию? У вашей жены нездоровый интерес к провинциям.
   - Я знаю. Я ненавидел это место  еще  до  несчастья.  Хоть  я  в  Англии,
конечно, не был в то время, но  и  не  хочу  туда  возвращаться.  Все  очень
изменилось.
   Ким понимающе кивнула:
   - Могу себе представить, как вы себя  там  чувствуете.  Но  разве  вы  не
можете отговорить Луизу от этой навязчивой идеи?
   - Я никогда не мог  этого  сделать.  Вы  же  знаете,  как  она  очарована
Англией, особенно Девонширом. Любой подумает, что Луиза родилась там, хотя в
действительности она росла вдали от этой страны. Я был первым  англичанином,
которого она встретила.
   Эллиот задумчиво помолчал и продолжил:
   - Луиза говорит, что ее  прошлое  похоронено  в  глубинке,  и  она  хочет
впитать его, находясь там.
   - Дьявольщина, - произнесла Ким.
   Эллиот улыбнулся:
   - И это недешево.
   Адмирал попросила:
   - Постарайтесь быть собранным.
   - Ладно, мама.
   Эта фраза  заставила  Ким  засмеяться.  Эллиот  вышел  из  комнаты  почти
удовлетворенный. Возможно, он заслужил этот отпуск за свой успех с Брасхофф.
***

   В это время на "Энтерпрайзе" Спок и доктор Маккой вели бурный разговор.
   - Мы уже на пути к Звездной Базе 17, доктор, как я уже  неоднократно  вам
сообщал, - доложил первый офицер. - Мы будем  там  не  менее  чем  через  12
часов. Чтобы быть более точным...
   -  Не  надо  быть  более  точным,  Спок,  -  перебил  Маккой.  -  Что   я
действительно очень хочу знать, так это то, почему все длится очень долго. Я
отчетливо помню, как мне сказали, что мы на расстоянии 16 часов до  Звездной
Базы 17 и до бури осталось пара часов.
   - Потому что я держу нас в факторе отклонения ј 2. Я не желаю  рисковать,
подвергая опасному воздействию системы и структуру нашего корабля.
   Маккой поднял руки и отвернулся от первого офицера.
   - Спок, - заговорил доктор снова, на этот раз намного  спокойнее,  -  моя
команда недоукомплектована и не имеет достаточных запасов  из-за  того,  что
нам пришлось перенести несколько дней назад. Кроме того, одна из моих сестер
и хирург были так сильно ранены во время бури, что я вынужден их усыпить  на
время лечения. И в довершение ко всему, у меня  здесь,  внизу,  два  десятка
других пострадавших людей, многие из которых  ранены  серьезно.  Это  больше
того, что может  обслужить  вверенная  мне  команда  имеющимися  средствами.
Некоторых с незначительными ранениями мы уже залатали  и  отправили  в  свои
каюты, так как наше помещение переполнено, других же отправили на их  посты,
потому что вы на этом настаивали, - проговорил доктор с горечью,  -  Но  для
двух десятков раненых  в  лазарете  я  должен  создать  более  благоприятные
условия. Это можно было бы легче пережить в каком-то другом месте,  где  нет
дефицита в обслуживающем персонале и лекарствах. Например, на Звездной  Базе
17.
   - Я понял нужды вашего отделения, доктор, - произнес вулканец.
   Он, как всегда, отдавал себе  отчет  в  том,  что  эмоциональный  "демон"
Леонард Маккой постоянно держит себя в  узде.  Спок  желал  себе  такого  же
умения контролировать свой голос и подбирать слова, разговаривая с доктором.
Он старался помочь Маккою в выполнении его задач. Но способности, основанной
на сочувствии и понимании работы  другого  человека,  вулканцу  недоставало.
Подобным искусством в совершенстве владел Кирк. Легкость, с которой он делал
это, была частью таланта капитана звездного корабля Не  в  первый  раз  Спок
желал обладать такой же способностью.
   "Как всегда, я должен балансировать между  нуждами  каждого  отделения  в
ущерб состоянию самого корабля", - размышлял вулканец. Вероятно, он  мог  бы
завоевать  симпатию   Маккоя,   давая   детальное   объяснение   уменьшенных
возможностей корабля. В то же время, нельзя рассчитывать на поддержку, играя
на чувствах доктора.
   - Наши системы обеспечения и контроля за управлением тоже были повреждены
бурей, доктор. И если они выйдут из строя, то не только  те,  кто  у  вас  в
лазарете, но и сотни  еще  здоровых  членов  команды  погибнут.  Я  не  могу
рисковать, перегружая систему контроля за управлением и  структуру  корабля.
Из-за бури не хватит  обслуживающего  персонала  для  поддержания  систем  в
работе, если произойдет большая поломка. Я подсчитал, что фактор  отклонения
ј 2 вызывает существенную нагрузку  на  системы  и  части  корабля,  которые
находятся пока, слава Богу, в пределах разумной безопасности и позволят  нам
всем достичь Базы 17 живыми и здоровыми. Подчеркиваю:  в  пределах  разумной
безопасности.
   - Мой Бог, - медленно произнес Маккой, - я все время ошибался  в  вас.  Я
всегда подшучивал над вами, называя существом с  голубой  кровью,  думающим,
как компьютер. А сейчас я впервые понял, что вы действительно лишены  всяких
чувств. Дело не в цвете вашей  крови,  а  в  ее  температуре.  Вы  чрезмерно
хладнокровны, бесчувственны.
   - Как вам известно, - спокойно прервал его Спок, - температура моей крови
выше, чем у вас. Я жду с нетерпением доклада о состоянии  пациентов.  Общего
доклада, а не о каждом. Исключая смертельные исходы, конечно,  так  как  мне
надо составить индивидуальные письма семьям умерших.
   - Ага! Я могу предположить, что это будут  за  письма!  Не  беспокойтесь,
Спок. Я напишу сам несколько писем с соболезнованием семьям пропавшего Джима
и находящегося  в  бессознательном  состоянии  Скотта.  Я  здесь  достаточно
известен, но не потерял еще способности соболезновать, не так ли?
   Спок предпочел не отвечать и собрался уходить, но прежде чем  он  покинул
лазарет, Маккой выкрикнул:
   - Джеймс не сделал бы так, вы знаете!
   Вулканец помедлил и затем повернулся к главному врачу корабля:
   - Напротив, доктор, это тот самый образ действия, которому последовал  бы
капитан. Я додумался до него путем логики, а капитан пришел бы  к  этому  же
путем интуиции; результат же одинаковый.
   Спок развернулся  и  поспешил  выйти  прежде,  чем  Маккой  смог  сказать
что-нибудь еще. От доктора надо  было  держаться  подальше:  эмоциональность
Маккоя опасно заразительна.
   Доктор не догадывался, а  Спок  не  соблаговолил  сообщить  ему  о  своих
просьбах к командованию Звездного флота разрешить оставаться вблизи от места
исчезновения "Маулера" для того,  чтобы  продолжать  поиски  Джеймса  Кирка.
Напомнив Споку  об  успехе  прошлого  поиска,  когда  Кирк  исчез  в  другом
измерении почти в той же зоне, Звездный Флот привел те  аргументы,  которыми
Спок воспользовался в дискуссии с Маккоем.  Аргументы  закончились  приказом
доставить корабль на Звездную Базу 17 и доложить о прибытии ее командиру.
   Вернувшись на капитанский мостик, Спок запросил рулевого:
   - Мистер Зулу, когда прибываем?
   Рулевой вскочил, отдал честь, а потом ответил:
   - В 19 часов 10 минут, мистер Спок.
   Вулканец  вспомнил,  что  он  намеревался  узнать  у  Маккоя  отдельно  о
состоянии Ухуры. Она вскрикнула до того, как буря ударила по  "Энтерпрайзу".
Споку казалось резонным предположение, что Ухуру ранило раньше, чем началась
буря. Но во время неприятного разговора с доктором Спок  забыл  спросить  об
Ухуре. Вулканца раздражало, что Маккою удалось так повлиять на него.
   Он был рассержен и унижен и не расслышал вопроса,  который  кто-то  задал
ему. Да, вероятно, разговоры  с  Леонардом  Маккоем  производят  дьявольский
эффект, укрепляя авторитет доктора и ослабляя образ вулканца.
   - Повторите, пожалуйста, миссис Крэнделл.
   - Сэр, некоторые из моих друзей рассказывали о другом времени, поблизости
от которого исчез капитан Кирк.
   Спок впился в нее глазами. Возможно, вулканцу не доставало  сочувствия  к
людям, которым  обладал  Кирк,  природной  интуиции  капитана,  но,  как  ни
странно, он не был лишен способности анализировать язык человеческих  жестов
или улавливать чувства, выраженные словами достаточно ясно. В данном  случае
Спок достаточно легко смог почувствовать враждебность Крэнделл. Ощутив  это,
он  заметил  сходные  признаки  недовольства  у   других   находившихся   на
капитанском мостике.
   Вероятно, вулканец никогда не поймет, почему люди, столкнувшись  лицом  к
лицу с той же ситуацией, что и их  давние  предки,  все  же  выбирают  линию
поведения, которая позволяет их эмоциям доминировать над рассудком.
   - Я помню этот случай очень ясно, миссис Крэнделл. У вас есть  вопрос  по
этому поводу?
   - Да, сэр, - женщина говорила, нервно бравируя. -  Насколько  я  понимаю,
тогда вы не покинули район пребывания, а зависли в этой зоне,  пока  капитан
Кирк не появился, и затем спасли его?
   Не было нужды задавать этот очевидный вопрос.  Невысказанный,  он  тяжело
висел в эмоционально-напряженной атмосфере мостика.
   - Почему вы уходите сейчас? - спросила Крэнделл.
   - Я не завис, миссис Крэнделл, - мягко ответил Спок, - я был в  состоянии
точно вычислить момент, когда два пространства пересекутся. Этого момента  я
ждал. Сейчас ситуация совсем другая. Дело в том,  что  с  недавнего  времени
толианцы стали чрезвычайно чувствительными к тому, что они рассматривают как
нарушение своего суверенитета. По этой причине  федеральные  корабли  должны
вести себя осторожно и как можно меньше времени находиться  в  пространстве,
которое толианцы незаконно  объявили  своим.  Командование  Звездного  Флота
право, приказывая нам покинуть этот район.
   - Но вы могли убедить их разрешить вам остаться, мистер Спок!
   Эмоции переполняли людей, мешая понять друг друга.
   - Если бы я даже пошел на такой шаг, командование не обратило бы  на  мои
просьбы никакого внимания,  миссис  Крэнделл.  Толианцы  отнюдь  не  средний
противник. Мы до сих пор не имеем  понятия,  как  они  сплели  свою  паутину
вокруг "Энтерпрайза". Мы потеряли корабль "Дефиант", также пропал  "Маулер".
Чего бы мы добились, разрушив наш корабль? Сотни из нас  погибли  бы,  лишив
Федерацию своей помощи. А  капитан  Кирк  и  команда  безопасности  были  бы
потеряны.
   Не было других аргументов и  вопросов.  Но  атмосфера  на  мостике,  пока
работала эта смена, не улучшилась. Все помнили о долгих, медленно  тянущихся
часах пути к Звездной Базе 17.

Глава 3

   Некоторое время Джеймс Кирк думал, что находится в гуще битвы.  Он  видел
Кланта, неистово бросающегося  на  окружающую  его  живую  стену  из  членов
команды безопасности "Энтерпрайза" и постепенно прорывающегося через нее.  А
затем и Кирка, и Кланта, и команду безопасности, и Клингонов -  всех  сильно
швырнуло к центру капитанского мостика гудящего и гибнущего корабля. Капитан
умудрился схватиться за поручни заграждения вокруг помоста, где  возвышалось
капитанское кресло, и удержаться какое-то время, избегая  ушибов.  В  памяти
Кирка смутно запечатлелись летящие мимо тела, вопли Клингонов и крики людей.
В какой-то момент он плыл в состоянии невесомости, продолжая крепко  сжимать
поручни, а затем камнем упал на пол. В следующее  мгновение  резким  толчком
Кирка отбросило в сторону так, что  он  оказался  как  бы  на  другом  конце
корабля. Джеймс почувствовал приступ тошноты.
   Все  перевернулось.  Везде  царил  хаос.  Внезапные   подъемы   сменялись
падениями.  Корабль  издавал  тысячи  разнообразных  звуков.  Его  очертания
искажались, "Маулер" сгибался странным образом.
   Кирк чувствовал тошноту и слабость во всем теле: в каждом  пальце  рук  и
ног, в груди, в голове. Эта слабость возрастала ежесекундно,  как  будто  на
него давила неведомая страшная сила. Стало нестерпимо горячо. Сильный жар во
всем теле подавлял волю.  Кирк  ни  о  чем  не  мог  думать.  Силы  покинули
капитана, пальцы разжались, отпустив поручни, и его  выбросило  на  середину
капитанского мостика. Кирк с силой ударился об искореженные зазубренные края
станции контроля и потерял сознание...
   Капитан "Энтерпрайза" медленно просыпался. Шум прекратился,  а  вместе  с
ним исчезла тошнота. Кирк лежал на спине.  Он  с  трудом  открыл  глаза,  но
неожиданно яркий свет заставил закрыть их снова. До капитана едва  доносился
приглушенный шум голосов. Кирк попытался подняться, но  чьи-то  нежные  руки
остановили его. Не  было  сил,  чтобы  сопротивляться,  и  под  сдерживающим
давлением этих рук он медленно опустился назад. Поверхность, на которой Кирк
лежал, была мягкой и как бы приглашала отдохнуть.
   -  Так-то  лучше,  Джеймс  Кирк,  -  произнес  женский  голос,  мягкий  и
успокаивающий. - Для выздоровления вам нужен покой.
   В голосе ощущался слабый акцент, и, немного подумав, Кирк установил,  что
эта женщина - с корабля Клингонов. Он заставил себя снова открыть глаза. Они
наполнились слезами, и Кирк не мог увидеть ничего, кроме  неясных  очертаний
фигур, окружавших его. Капитан  попытался  сопротивляться  сдерживающим  его
рукам, нанося слабые удары. Кирка отпустили; и ему удалось сесть.
   Это  движение  вызвало  ужасное  головокружение  и  тошноту,  но  капитан
схватился за простыню, стараясь удержаться и не упасть.
   - Это глупо, капитан Кирк, - прозвучал прежний голос.
   Постепенно глаза Кирка привыкли к свету. Капитан закрыл их, прогнал слезы
и вновь медленно открыл. Он был прав: его  окружали  Клингоны.  Итак,  Клант
выиграл. Кирк сразу понял, что произошло.
   Некоторые члены команды безопасности, как и он  сам,  от  сильных  ударов
потеряли сознание, и Клингоны захватили остальных. Затем "Маулер"  каким  то
образом ускользнул от "Энтерпрайза" и от бури. Ну что же, может быть,  он  и
слаб, но будет бороться как  сможет.  Тошнота  и  головокружение  постепенно
проходили. Клингоны, окружавшие  капитана,  не  проявляли  враждебности,  но
внимательно наблюдали за ним. Кирк ощущал их нервозность.
   Он сидел на чем-то, напоминающем кровать, накрытую длинным белым,  сшитым
из целого куска материи покрывалом. Кирк свесил ноги с кровати  и  осторожно
встал. Он  увидел  мигающие  огоньки  находящихся  рядом  приборов,  которые
напоминали лазарет "Энтерпрайза".  Капитан  был  уверен,  что  это  означает
допрос с применением лекарств.
   Кирк прокашлялся и спросил:
   - Что вы собираетесь со мной  делать?  Вы  не  можете  держать  меня  под
стражей. Где мои люди? - Его голос был едва слышен.
   Та же женщина, которая говорила с ним раньше, произнесла:
   - Вы не пленник, капитан, вы наш гость.
   Кирк фыркнул и осторожно отошел от кровати. Он закачался и, конечно, упал
бы, если бы один из Клингонов не подбежал и не схватил  его  за  руку.  Кирк
попытался вырваться, но его держали крепко. Женщина взяла его за другую руку
прежде,  чем  он  успел  ударить  мужчину.  Клингоны  были  физически  более
сильными, чем люди, но сейчас капитан так ослаб, что, как  ни  старался,  не
смог освободиться.
   - Кирк, остановитесь, пока вы не причинили себе вреда, - произнес  голос,
привыкший  командовать.   Он   принадлежал   вошедшему   пожилому   мужчине,
пробившемуся сквозь группу Клингонов, окружавших капитана "Энтерпрайза".
   Обессилев, Кирк прекратил сопротивление и  стал  ждать,  глядя  на  вновь
прибывшего - высокого, смуглого и мрачного, с темной  шевелюрой  и  длинными
усами.
   - Меня зовут Мориц, - представился мужчина. - Эта база на моем попечении.
Я примчался сюда, как только узнал, что вы пришли в себя. Простите, что  это
заняло столько времени. Вернитесь на кровать. Вы еще не совсем окрепли.
   Покачиваясь, Кирк опустился на кровать:
   - Я не понимаю, что вы замышляете, Мориц, но требую, чтобы вы вернули мне
моих людей и передали нас Звездному Флоту. Я пытался  спасти  Кланта  с  его
корабля, когда нас захватили. Это не было акцией агрессии.
   - Сэр, - сказал Мориц. Его голос был печальным и мягким. - Вы не пленник.
   - Да, я знаю, я - гость.
   - Очень уважаемый гость.  Оглянитесь  вокруг,  капитан.  Разве  помещение
похоже на тюрьму?
   Кирк вынужден был подтвердить, что не  похоже.  Комната  была  большой  и
приятной,  в  ней  стояли  пустые  кровати.  В  помещении  было   достаточно
просторно, за  исключением  передней  части,  где  громоздилось  медицинское
оборудование Устрой