ервые
же его слова убедили ее в том, что она не ошибалась.
   - Я думаю, что вы глубоко ошибаетесь, доводя дело до суда. Достаточно вам
извиниться,  и  Френсис  будет  удовлетворен  и   не   потребует   судебного
разбирательства.
   - Извиниться?! Ни за что!
   Он посмотрел на ее черную косу, на  маленькое  алое  в  черных  крапинках
перо, которым заканчивалась коса, и предупредил:
   - Смотрите сами. Но если Френсис ко всему прочему обвинит вас  еще  и  во
лжи, то его  последнее  обвинение  поставит  точку  на  вашем  пребывании  в
Академии.
   - Во лжи? - громко выкрикнула она, вскакивая со стула и, упершись в  край
стола руками, с ненавистью глядя на него. - Никто за  всю  мою  жизнь,  -  с
придыханием произносила она, - не обвинял меня  во  лжи.  И  вам  не  так-то
просто найти причину, которая заставит меня отказаться от желания  размазать
вас по стеночке!
   Он осторожно потянулся рукой к ее перу. Она  так  резко  откинула  голову
назад, что коса больно хлестнула ее по плечу.
   - Не прикасайтесь к нему!
   - Я вижу, вы не верите, что я на вашей стороне, - мягко сказал он. - Но я
действительно на вашей стороне и хочу вам  помочь.  Ради  этого  я  потратил
целую ночь и вычитал, что должно означать ваше перо. Оно является едва ли не
самым высоким знаком отличия, которого удостаивались  немногие  люди.  Я  не
хочу сказать, что вы сознательно вводите в заблуждение окружающих вас людей.
Сейчас вы носите его как украшение, хоть не исключена  возможность,  что  со
временем вы добьетесь права носить его как действительный знак  отличия.  Но
если в ходе судебного разбирательства выяснится, что вы затеяли свару  из-за
какой-то подделки, доведя дело до суда, вам не поздоровится.
   - Подделки? - спросила она. - А с чего это вы надумали, что мое  перо  не
настоящее?
   Он вытащил из своего портфеля книгу, полистал ее, нашел нужную страницу и
указал пальцем на  картину  с  изображением  орла-феникса,  планирующего  на
распростертых крыльях. Увидев орла, Хантер с трудом поборола нахлынувшую  на
нее тоску по родному дому.
   - Вот, видите, - палец Кирка дотронулся до  одного  из  перьев  на  крыле
орла. - И вот, - палец застыл над фотографией молодой женщины.
   Хантер от удивления заморгала глазами: в молодой женщине она легко узнала
свою пратетю, которую видела в ее восемьдесят лет, и в которой  были  та  же
элегантность, то же  чувство  собственного  достоинства,  что  и  у  молодой
женщины на фотографии. А палец Кирка чуть коснулся пера на фотографии:
   - Вы понимаете, что я имею в виду? - спросил он и  кивнул  в  сторону  ее
пера.
   Кажется, Хантер догадалась, в чем дело. Ее перо было маленьким, не больше
среднего пальца ее руки, и крапинки были черными, а на  портрете  перо  было
длиною с человеческую руку и с крупными белыми пятнами. Она  взяла  книгу  в
свои руки, недоверчиво осмотрела ее.
   - Или это плохая книга, или  вы  не  разобрались  в  значении  пятен,  не
обратив на них внимания. Вот, смотрите,  -  она  указала  на  хохолок  орла,
который был красно-черным, с черным оперением вокруг него. -  И  то,  что  я
ношу, вовсе не высший знак отличия, а всего лишь.., мне трудно объяснить вам
это. Ну, в общем, орлы признают меня своим другом.
   Кирк с удивлением посмотрел на нее:
   - И один из орлов подарил вам это перо?
   Хантер нахмурилась, с раздражением сказала:
   - Наконец-то до  вас  дошло!  А  вы  что  думали,  что  это  изделие  рук
человеческих или того хуже - трофей? Да у кого рука подымется, чтобы  ранить
одного из этих хоть и чуждых нам, но гордых, сильных и кротких  существ?  По
своему разуму они не уступают нам. А может быть, и поумнее нас.
   Кирк медленно опустился на стул:
   - Кажется, я начинаю понимать вашу  позицию.  И  прошу  прощения  за  мой
ошибочный первоначальный вывод.
   Хантер все еще недоверчиво кивнула в знак  прощения.  Но  мало-помалу  ее
неприязнь к нему начала испаряться - она тоже сделала  вывод,  что  была  не
права в своем гордом нежелании объяснять кому бы  то  ни  было  тонкости  ее
пантеизма.
   На следующий день состоялся  суд,  который  здорово  навредил  дальнейшей
судьбе Френсиса, посмевшего неосторожно коснуться чуждой ему религии...
   Хантер отбросила в сторону воспоминания, в последний раз глянула на спину
удалявшегося Кирка и вызвала на связь "Аэрфен". На борту корабля ее встретил
старший офицер по оружию и, приветствуя,  по  привычке  откинул  назад  свои
длинные белые волосы кивком головы.
   - Привет, Илья, - произнесла Хантер. - Все в порядке?
   - Жалоб нет, - ответил Илья раскатистым басом. Но проводив ее до кормовой
переборки, неожиданно добавил:
   - За исключением одной.
   - Какой же? - поинтересовалась Хантер.
   - Да уж сильно не нравится мне этот монстр, зависший над  нашим  хвостом.
Нервирует он меня.
   - Да это ж наш друг, - рассмеялась Хантер.
   - Хорош друг - его пустили в открытую дверь, а он залез с ногами на  стол
и загородил все окошко. Разреши, я  пугану  его  хотя  бы  одним  выстрелом,
выровняю его горбатую спину.
   Хантер посмотрела в иллюминатор, увидела "Энтерпрайз",  и  в  самом  деле
выглядевший горбатым по сравнению с "Аэрфеном", и сквозь смех проговорила:
   - Илья Николаевич, опустись на Алеф. У них там вчера была получка,  и  ты
без труда найдешь того, кому и твоя физиономия не понравится. Вот и почешете
руки, а то и горб у кого-нибудь появится.

Глава 2

   По чистой случайности оказавшийся старшим по званию  среди  тех  двадцати
человек из всего экипажа, что остались на борту, Зулу  был  далек  от  того,
чтобы представить себя настоящим капитаном, командиром  корабля.  Мысли  его
были заняты другим. Мандэла Флин была сейчас там, на Алеф Прайме, с четырьмя
своими офицерами, которым она пообещала обед за свой счет. И  Зулу  хотелось
как  можно  скорее  освободиться   от   своей   высокой   должности,   чтобы
присоединиться к Мандэле.
   Одинокий и неприкаянный на большом капитанском мостике,  он  опустился  в
командирское кресло и от нечего делать уставился на экран.  Открывшийся  его
глазам  вид  только  усилил  его  нетерпение:  "Энтерпрайз",  с  учетом  его
собственного гравитационного поля, был сориентирован  так,  что  Алеф  Прайм
постоянно находился вверху, и при движении корабля вокруг него его  огромный
светящийся  силуэт  напоминал  рождественскую  елку  с  празднично  горящими
огнями.
   Чтобы не раздражать себя, Зулу отвел  глаза  в  сторону,  а  когда  вновь
посмотрел на экран, то не поверил сам себе: вместо  рождественской  елки  он
увидел обрамленный чернотою космоса  и  разноцветными  звездами  острый  нос
"Аэрфена".
   - "Аэрфен", сероглазая  Минерва,  Афина-Паллада,  богиня-воительница",  -
громко произнес он,  зная,  что  его  никто  не  услышит.  И  не  удержался,
продекламировал:
   - Молнией быстрой, доспехами ярко сверкая, в образе смертного мужа богиня
помчалась к земле.
   - Хантер - "Энтерпрайзу". Разрешите прибыть на борт.
   Зулу вздрогнул, услышав голос Хантер и увидев ее  лицо  на  экране.  Что,
если  она  услышала,  как  он  цитирует  Гомера  на   капитанском   мостике,
предназначенном отнюдь не для поэтического вдохновения? И еще  не  сознавая,
что он говорит, ответил:
   - "Энтерпрайз",  Зулу.  Капитан,  конечно,  даю  разрешение,  -  чуть  не
прокричал он и,  вызвав  первого  встречного  на  замену  себе,  поспешил  к
транспортному отсеку, не веря тому, что должно вот-вот произойти.
   Но Хантер и в самом деле излучилась. Озабоченный  тем,  чтобы  не  выдать
своего волнения, Зулу не сразу подал ей руку, а лишь когда она уже  сошла  с
платформы. А назвав свое имя в ответ  на  ее  приветствие,  не  удержался  и
отвесил ей легкий поклон.  Это  было  явным  нарушением  традиций  Звездного
Флота, но такова была традиция его семьи.
   Хантер или действительно не заметила его промашки, или сделала  вид,  что
не заметила, и он оценил ее тактичность, ее простоту в обращении  с  низшими
по званию.
   И вопреки его представлению она оказалась не  очень  высокой,  ничуть  не
похожей на богиню воительницу, подавляющую своим  величием.  Да  и  весь  ее
облик был каким-то домашним, родным. Ее ладонь была твердой  и  жесткой,  со
следами  мозолей,  а  по  тыльной  стороне  ее  запястья   тянулся   длинный
красноватый шрам, теряющийся под коротким  рукавом  рубашки.  Но,  очевидно,
сама Хантер никого не хотела обманывать  своим  мирным  видом  -  поверх  ее
голубой рубашки сверкала, подобно кольчуге, серебрянная жилетка.
   -  Мистер  Зулу,  -  улыбаясь,  сказала  она,  -  я  очень  рада  с  вами
познакомиться. Джим рассказывал мне о вас с большим удовольствием.
   Зулу онемел от удивления, не зная, что сказать в ответ.
   - Спасибо, - промямлил он, с трудом ворочая непослушным языком.
   - Капитан Кирк еще не вернулся на борт,  капитан  Хантер.  Позвольте  мне
показать вам каюткомпанию офицерского состава.
   - Это будет очень мило с вашей стороны, мистер Зулу.
   Они  вошли  в  лифт,  опустились  вниз  и  пошли  по  длинному  коридору.
"Энтерпрайз" казался пустынным и  заброшенным  без  команды,  отдыхающей  на
станции, и потусторонним от притушенных плафонов.
   - Его надо осматривать в другом свете, - как  бы  извиняясь  за  корабль,
сказал Зулу.
   - Сгодится и этот, - ответила  Хантер.  -  "Энтерпрайз"  не  нуждается  в
рекламе.
   Зулу не смог удержаться и  выразил  свое  восхищение  "Аэрфеном",  и  под
разговор о достоинствах  двух,  таких  разных,  кораблей  они  добрались  до
кают-компании. Зулу предложил ей  на  выбор  освежающий  напиток  или  бокал
хорошего вина, она отказалась от того и другого. Их вкусы сошлись на кофе, и
с дымящимися чашечками в руках они устроились напротив иллюминатора с  видом
на   безграничное   космическое   пространство,   никогда   не    утомляющее
любознательных глаз.
   - А что это за страшный след  на  борту  "Аэрфена"?  -  спросил  Зулу.  -
Надеюсь, все обошлось благополучно.
   Хантер отвернулась в сторону, помолчала и ответила:
   -  Для  корабля  более  или  менее  благополучно,  но  я  потеряла   двух
замечательных.., может быть, самых замечательных людей из моего экипажа.
   - Капитан, простите.., я не знал...
   - А вам и не надо  знать!  Достаточно  того,  что  добровольцы,  рвущиеся
попасть на службу в истребителях знают, на что они идут.
   Она вдруг показалась Зулу очень человечной, лишенной каких бы то ни  было
божественных  качеств,  а  потому  очень  усталой  и  еще  более   достойной
восхищения. Чтобы хоть как-то заполнить наступившую неловкую паузу, он встал
и налил ей еще одну чашечку кофе. А она спросила:
   - Откуда вы, мистер Зулу? Мне очень хотелось самой узнать это  по  вашему
акценту, но он у вас настолько неясный, что я вынуждена пасовать.
   - У меня вовсе не неясный акцент, а никакой, сплошная неразбериха. Я  жил
во многих местах, но большую часть своего детства провел на Шинпае, -  он  и
не заметил, что употребил неофициальное название.
   - Шинпай! - воскликнула Хантер. - Ганьютцу! Я была там!
   - Да, мэм, я знаю об этом. И я там был в то же самое время, что и  вы.  И
ничего не забыл. И никто не забудет вас на Ганьютцу.
   Пришел и его черед отвернуться в сторону,  чтобы  справиться  с  внезапно
подступившим волнением. Он не мог рассказать ей и о своей благодарности, и о
благодарности многих  людей  -  к  горлу  его  подступил  комок,  на  глазах
выступили слезы. И он боялся насмешки с ее стороны над  непростительной  для
офицера чувствительностью. Но  она,  кажется,  поняла  его  и  очень  просто
сказала:
   - Благодарю вас, мистер Зулу.
   Он  молча  повернулся  к  ней,  рассматривая  ее  потемневшее  лицо,   ее
потускневшие глаза. А она с болью заговорила:
   - В нашей профессии - вы должны помнить  об  этом!  -  иногда  накатывает
чувство  опустошенности,  и  ты  начинаешь  думать,  что  все  эти   нелепые
конфликты, все эти ни с того ни  с  сего  затеваемые  драки,  в  которых  ты
теряешь лучших друзей, затеваются во имя  или  во  славу  каких-то  безликих
людишек и ничего не значащих, пустопорожних правил и инструкций. А  все  это
не имеет никакого значения для жизни, никакого, черт  побери!  Важно  только
то, что ты делаешь для простых, просто живущих, людей!
   - И это важное вы делали и делаете, мэм, - смог наконец проговорить Зулу.
***

   Джеймсу  Кирку   пришлось   опустить   на   землю   неудобные   ящики   с
биоэлектронными кристаллами, чтобы достать свой коммуникатор.
   - А нельзя ли как-нибудь избавиться от всего этого, мистер Спок?
   - Конечно, можно, капитан. Но  я  не  думаю,  что  вы  захотите  еще  раз
посетить Алеф Прайм.
   Кирк  пробормотал  что-то  нечленораздельное  и  проговорил  в   микрофон
коммуникатора:
   - Кирк - "Энтерпрайзу".
   - "Энтерпрайз". Зулу слушает, капитан.
   - Спок и я готовы к переносу, мистер Зулу.
   И через несколько  минут  Кирк,  Спок  и  груда  разнокалиберных  коробок
материализовались  на  транспортной  платформе  "Энтерпрайза".  Кирк   сошел
первым,  чтобы  приветствовать  Хантер  на  борту  своего  корабля,  -   она
сопровождала Зулу по пути к транспортаторному отсеку.
   - Я вижу, вы уже знакомы с мистером Зулу, - сказал он.  -  А  это  мистер
Спок, мой первый офицер.
   - Мистер Спок, - заговорила Хантер. - Наконец-то я встретила вас,  спустя
много лет после того, как впервые услышала о вас.
   - Польщен, - коротко ответил Спок. А Кирк заметил, как  Зулу  медленно  и
неохотно пошел прочь от них.
   - Мистер Зулу, - поторопился он окликнуть рулевого. - Вы обедали?
   - Обедал? - переспросил Зулу,  удивленный  таким  необычным  вопросом.  -
Боюсь, капитан, что мой организм потерял  ориентацию  во  времени,  пока  мы
шесть недель крутились на веревочке вокруг того образования. И я  не  помню,
когда в последний раз ел в обеденное время.
   Кирк улыбнулся:
   - Я знаю, как вы себя чувствуете, мистер Зулу. Сейчас я  покажу  капитану
Хантер  корабль,  а  затем  она,  я,  мистер  Спок  отобедаем  на  платформе
обозрения. Хантер, я хочу, чтобы мои офицеры познакомились с  тобой.  Мистер
Зулу, не смогли бы вы узнать, кто еще есть на, борту?
   И вместе с другими офицерами присоединяйтесь к нам.
   - С радостью, - ответил Зулу. - Спасибо за приглашение, капитан.
   Как только Кирк, Спок и  Хантер,  нагруженные  ящиками  с  оборудованием,
покинули транспортный отсек, Зулу поспешил к  панели  управления  и  включил
канал связи:
   - Зулу - Флин. Ответь на вызов, командир. Последовало долгое молчание,  и
он уже собирался повторить вызов, когда услышал голос Мандэлы:
   - Флин слушает.
   - Мандэла?
   - Хикару, ты один у пульта?
   - Да, один, - ответил он, слегка удивленный ее вопросом.
   - Хорошо. Срочно перенеси нас. Я тут не одна, со мной двое из моих людей.
   - Он услышал нетерпение в ее  голосе  и  поспешил  исполнить  неожиданную
просьбу. А когда Мандэла вместе со своими "людьми" появилась  на  платформе,
Хикару тупо уставился на три взъерошенные,  ничем  не  похожие  на  офицеров
Звездного Флота, фигуры.
   Ближе всех к нему разместилась Снанагфаштали (все  звали  ее  укороченным
именем Снарл). Она стояла на четвереньках, как хищник, вышедший на добычу, и
ее вздыбленная шерсть  поднялась  густой  гребенкой  от  затылка  до  самого
хвоста.  А  темно-бурая  окраска   шерсти   выглядела   в   отблесках   луча
транспортатора густыми пятнами крови.  Да  и  низкий  голос  ее  походил  на
рычание.
   - Нам надо вернуться! - изрыгала  Снарл.  -  Я  положила  глаз  на  этого
молокососа!
   Мандэла громко рассмеялась и поправила:
   - На  того,  а  не  на  этого,  -  волосы  командира  свисали  вниз,  как
распущенная грива, что придавало ей сходство  с  диким  животным.  -  Но  не
забывай, что у него плохие манеры - он хотел  вызвать  команду  безопасности
Алефа. Нам бы не поздоровилось. Поэтому мы улетучились оттуда.
   Мандэла говорила таким счастливым голосом, какого Зулу не слыхал  со  дня
ее появления на "Энтерпрайзе".
   Третий представитель этой веселой компании,  Дженифер  Аристидес,  стояла
молча, потупя вниз глаза, безвольно опустив широченные  могучие  плечи.  При
росте в два с половиной метра, при ее широкой кости она казалась вылепленной
из одних мускулов. А  может  быть,  так  оно  и  было.  Землянка  по  своему
происхождению, она генетически была запрограммирована для жизни на  планетах
с пониженной гравитацией, а  нашла  себе  место  на  "Энтерпрайзе".  Мандэла
подошла к ней с одной стороны, Снарл притерлась с другой.
   - Пошли, Дженифер, - мягко, но настойчиво сказала Мандэла.  -  Она  взяла
огромную ручищу женщины-гиганта в свою  и  помогла  ей  сойти  с  платформы.
Дженифер  оглядела  своими  серебристыми  глазами  всех   присутствующих   и
заплакала.
   - Я не хотела драться, - призналась она с видом несправедливо  обиженного
ребенка.
   - Я знаю, - успокаивала ее  Мандэла.  -  Они  заслужили  того,  чтобы  ты
расколола их безмозглые  головы  или  чтобы  Снарл  превратила  их  морды  в
кровавое месиво.
   - Я не имею права злиться, если кто-то называет меня уродиной, -  хныкала
Дженифер.
   - А я имею! - встала на ноги Снарл.
   - Но я не хочу попасть в беду.
   - А я с бедой как с водой, - промурлыкала Снарл. -  Она,  видите  ли,  не
хочет. Вы тоже не хотите, командир? Боитесь, что капитан рассердится?
   - Это я виновата, - продолжала хныкать Дженифер.
   - Прекрати, Дженифер. Я была рядом и видела, что произошло.  Так  что  не
волнуйся. По крайней мере, не бойся Кирка.
   Снарл ухватила Дженифер под руку.
   - Пошли, подруга, - и они покинули транспортный отсек.
   Мандэла резко встряхнула головой, отбрасывая назад свои волосы.
   - Что произошло? - спросил Зулу.
   - Да нашлись скоты, которые устроили  себе  потеху,  оскорбляя  Дженифер.
Снарл оскорбилась больше нее, а тут и  я  подоспела.  Спасибо,  что  вовремя
переправил нас.
   - Так вы ввязались в драку?
   - Хикару, - со смехом сказала Мандэла, - неужели я  выгляжу  так,  словно
возвратилась с тихой прогулки?
   - Ты не ранена?
   - Нет. Да и другая сторона не очень пострадала. С обеих сторон все решала
сноровка. И я хотела бы, чтобы ты видел это. Он глянул вслед ее  подчиненным
и произнес:
   - Не хотел бы я оказаться на их  месте.  Когда  это  дойдет  до  капитана
Кирка, он взбеленится.
   Мандэла ехидно глянула на него, прищурив свои  страстные  зеленые  глаза,
резко ответила:
   - Если Кирку не нравится мое поведение, я готова выслушать его с глазу на
глаз, - ярость закипала в ней с каждым произнесенным ею словом.  -  Но  если
речь идет о моих подчиненных, то это - моя  работа,  мои  достижения  и  мои
упущения.
   Гнев ее  так  же  внезапно  исчез,  как  и  появился.  Она  собрала  свои
распущенные волосы в тугой пучок на затылке и оставила их в покое. А  Хикару
на краткое мгновение закрыл глаза, чтобы не назвать себя дураком за то,  что
он отказался от нее, сколько бы это между ними ни продолжалось.
   - О боже! - произнесла она.  -  Мне  нужна  была  драка,  мне  надо  было
ослабить свои зажатые тормоза, - она посмотрела туда, куда ушли  Дженифер  и
Снарл. - Пойми ты, что несмотря на то,  как  она  выглядит,  Дженифер  очень
мягкая, добрая. Она взрослый  ребенок  и  чересчур  застенчива.  Боюсь,  она
чувствует себя несчастной в команде безопасности.
   - С тобой действительно все в порядке?
   - Да.  Зачем  ты  вызвал  меня?  Ты  закончил  свое  дежурство  и  хочешь
пригласить меня на Алеф Прайм?
   - Ты пообедала?
   - Нет, я только собрала своих людей и поджидала тебя.
   - Тогда все складывается как нельзя лучше - у меня  есть  заманчивое  для
тебя предложение.

***

   Джеймс Кирк предпочел бы приветствовать Хантер на  борту  своего  корабля
при его полном экипаже. И это вполне оправданное желание боролось  в  нем  с
чувством справедливости - его люди заслужили отдых. Справедливость  победила
- он не отозвал ни одного офицера с Алеф Прайма. И  когда  вместе  с  Хантер
ступил на