Какой ужас!.. Уж лучше бы умереть в этой проклятой ложе! Как я посмотрю завтра в глаза моим друзьям в салоне леди Линдхерст?
     - Уверен, ты справишься с этим, - жестко сказал Маттиас. Он встал и помог подняться Имоджин.
     - Я приношу всем свои извинения, - пробормотала Имоджин, поправляя юбки. - Все вышло так нелепо...
     - Ни к чему извиняться, - улыбнулся Маттиас. - Уверяю вас, за многие годы это один из самых интересных вечеров, которые я провел в театре. А поскольку представление на сцене явно не идет ни в какое сравнение, я предлагаю отправиться домой.
     Несколько минут спустя Имоджин и Патриция стояли среди толпы в вестибюле театра. Маттиас вышел на улицу, чтобы подогнать экипаж, который находился в конце длинного каретного ряда. Горация разговаривала одной из своих приятельниц.
     Имоджин посмотрела на угрюмую, упрямо молчало Патрицию и решила использовать момент. Она обратилась к девушке:
     - Ты расстроена тем, что произошло в ложе, Патриция? Мне самой досадно... Правда, мне кажется, что ты сердилась на меня и раньше.
     Патриция слегка покраснела. Не глядя в глаза Имоджин, она пробормотала:
     - Я не знаю, о чем вы говорите.
     - Вздор! Мне казалось, что у нас сложились хорошие отношения. Судя по всему, тебе понравились наши поездки за покупками. Похоже, ты была рада тому, что имела успех в обществе... Но в последние два дня ты, как говорят в свете, словно не замечаешь меня.
     Патриция на шаг отступила и с преувеличенным вниманием уставилась на входную дверь.
     - Я не понимаю, о чем вы говорите, мисс Уотерстоун.
     - Итак, снова мисс Уотерстоун? - Имоджин положила руки на бедра и начала стучать носком туфли по полу. - Ведь мы договорились, что ты будешь называть меня по имени.
     - Почему вы стучите ногой? - процедила сквозь зубы Патриция. - Это отвратительно!
     - Прошу прощения?
     - Все смотрят на вас.
     - Чепуха! - Имоджин посмотрела вокруг. - Никто на меня не смотрит.
     - Да они не могут не смотреть! - огрызнулась Патриция. - У вас манеры разбитной деревенской девицы! Разве может леди стоять в такой позе? Мне стыдно находиться рядом с вами: руки в боки и стучите ногой, словно какая-нибудь девица из простонародья. В вас нет и намека на грацию и утонченность настоящей леди!
     - Ах, вот оно что. - Лицо Имоджин вспыхнуло, она моментально убрала руки с бедер. - Прости. Я брала уроки танцев несколько лет тому назад, но политесу не обучалась.
     - Оно и видно, - процедила Патриция.
     - Мои родители полагали, что это несущественно. - Имоджин пожала плечами. - И честно говоря, существует много других, гораздо более интересных вещей, которым я хотела бы научиться.
     - Вероятно. - Патриция повернулась и в упор посмотрела на Имоджин. В глазах ее блеснули слезы унижения и гнева. - Клянусь, я не понимаю, что нашел в вас мой брат. Не могу понять, почему он хочет жениться на вас!.. Полагаю, вы в курсе дела, что вас называют Нескромная Имоджин?
     - Мне это известно. Могу объяснить, откуда пошло это противное прозвище.
     - Вам ничего не надо объяснять. Я уже наслышана обо всех малоприятных подробностях вашего прошлого.
     - Ты наслышана? - Имоджин в упор посмотрела на Патрицию.
     - Вас обнаружили в спальне с лордом Ваннеком.
     - Кто тебе рассказал об этом?
     - Подруга. - Патриция прикусила губу. - Одна из тех, с кем я познакомилась в салоне леди Линдхерст... Там все говорят о вас. И еще говорят, что Маттиас вынужден был объявить о помолвке с вами, потому что вы снова скомпрометировали себя ночью в саду.
     - Гм...
     - И еще говорят, что вы устроили ему то же самое, что его ужасная мать устроила моему бедному папе много лет тому назад... Поймали его в капкан.
     - Черт побери, что ты мелешь?
     Патриция по-совиному заморгала и отступила на шаг назад. Похоже, она вдруг сообразила, что зашла слишком далеко.
     - Я уверена, что вы об этом знаете, мисс Уотерстоун. В городе ни для кого не секрет, что мой отец вынужден был жениться на матери Маттиаса, после того как она заманила его в ловушку и оказалась скомпрометированной.
     Имоджин помрачнела:
     - И ты полагаешь, что Маттиас попал в такую же западню?
     - Иначе я не могу объяснить, почему он вдруг решил сделать из вас графиню, - перешла на шепот Патриция. - Все в салоне леди Линдхерст говорят, что у Маттиаса в этом сезоне мог быть богатый выбор невест. Он мог бы выбрать женщину с незапятнанной репутацией... а не такую, которую называют Нескромная Имоджин... Господи, как это унизительно!
     - Я вижу, тебе это очень трудно пережить, - холодно сказала Имоджин.
     Входная дверь распахнулась, и в вестибюль вошел Маттиас. Увидев Имоджин, он направился к ней. На лице Патриции отразилась тревога. Она искоса взглянула на Имоджин.
     Бросив взгляд на сестру, Маттиас нахмурился:
     - Как ты себя чувствуешь, Патриция? У тебя какое-то осунувшееся лицо.
     - Я вполне здорова, - пробормотала она. - Просто я хочу побыстрее домой.
     Имоджин вежливо улыбнулась:
     - Боюсь, что леди Патрицию чрезмерно утомили события сегодняшнего вечера, милорд. Очевидно, она унаследовала слабую нервную систему.

***

     Приехав домой, Имоджин вместе с Горацией прошла в кабинет, бросила вечерний плащ на стул, сняла длинные лайковые перчатки, туфли и легла на диван. Насупив брови, она обратилась к тете:
     - Расскажи мне все, что ты знаешь о браке родителей Маттиаса, тетя Горация. Я не в состоянии решить проблему, если не знаю всех фактов.
     - Тут нечего особенно рассказывать. - Горация налила себе хереса из графина, стоящего на маленьком столике. - Это очень старая история... Тридцатипятилетней давности, если быть точной. Я была тогда совсем молодой.
     - Ты была знакома с матерью Колчестера?
     - Я встречала Элизабет Дэбни, но, в общем, мы вращались в разных кругах. - Горация села перед камином и сделала глоток хереса. - Элизабет считали несколько легкомысленной, если говорить откровенно... Но прощали ей это за красоту. К тому же отец ее был человеком богатым. Родители баловали ее с младых ногтей. У нее было все, чего бы она ни пожелала.
     - И она пожелала отца Маттиаса?
     - Во всяком случае, так говорили, - скривила рот Горация. - Но я всегда считала, здесь палка о двух концах... Его звали Томас, он в то время был виконтом, еще не вступил во владение титулом, потому что отец его был жив. Томас был испорчен не меньше Элизабет... Весьма красив и высокомерен... Этакий повеса... Я уверена, он не мог предположить, что ему придется заплатить такую цену за свой флирт с Элизабет. И вообще сомневаюсь, что в молодости Томас за что-нибудь расплачивался.
     Имоджин нахмурилась:
     - Напрашивается интересный вопрос... Почему он вынужден был платить такую цену? Томас был наследник графского титула и наверняка мог выпутаться из сети, которую закинула Элизабет, если бы только пожелал.
     - Граф оказался банкротом. - Горация задумчиво смотрела на пламя в камине. - В то время об этом никто не подозревал. По слухам, престарелый граф обрадовался, когда его сына и Элизабет застали в компрометирующей ситуации. Ему крайне нужны были деньги, чтобы поправить финансовое положение семьи. А Дэбни страшно хотелось, чтобы его единственная дочь с солидным приданым заполучила титул графини. Это была удачная сделка с точки зрения многих.
     - Кроме молодого Томаса?
     - Да... Однако он не осмелился бросить вызов отцу, боясь, что тот лишит его наследства. Он женился на Элизабет. Брак оказался несчастливым, как ты можешь догадаться... А много ли на свете счастливых браков?
     - Мои родители были счастливы, - негромко произнесла Имоджин.
     - - Это верно... Боюсь только, что ты выросла, имея весьма искаженное представление о действительности, дорогая... Так вот... Кроме Маттиаса, у них больше не было детей. Большую часть времени Томас и Элизабет жили порознь. В течение ряда лет Томас содержал нескольких любовниц. Элизабет ублажала себя пышными приемами в загородном имении Колчестеров. По-видимому, в год ее смерти Томас влюбился в молодую вдовушку по имени Шарлотта Пул. Вскоре после похорон Элизабет они поженились.
     Лежащая на диване Имоджин приподнялась и посмотрела на огонь.
     - И тогда родилась Патриция?
     - Да.
     - Как сказала мне Патриция сегодня, все считают, что Маттиас вынужден повторить судьбу своего отца, - тихо сказала Имоджин.
     Горация внимательно посмотрела на племянницу:
     - Патриция - совсем юная леди, которая очень плохо знает жизнь.
     - А я, наоборот, достаточно зрелая женщина, которая отлично разбирается, что к чему.
     - Что ты хочешь этим сказать? Имоджин встретила взгляд Горации:
     - Хочу сказать, что я не могу позволить Маттиасу жениться на мне, если он на самом деле меня не любит. Я не могу жить, сознавая, что вынудила его жениться.
     В печальном взгляде Горации читалось сочувствие и понимание.
     - Когда ты влюбилась в Колчестера, дорогая? Имоджин задумчиво улыбнулась:
     - Думаю, с того момента, как прочитала его первую статью в "Замариан ревю",
     - Как все запуталось!
     - Да. - Имоджин тяжело вздохнула. - А поскольку именно я завязала этот узел, я сама должна и разрубить его.

***

     Два дня спустя, на балу у лорда и леди Уэллстед стоя за массивной кадкой с раскидистым папоротником и потому оставаясь незамеченной, Имоджин увидела, как Патриция выпорхнула из зала.
     Имоджин озабоченно нахмурилась. Хорошо бы, чтобы Маттиас сам разбирался с этой вновь возникшей проблемой. К несчастью, он, по своему обыкновению, не торопился появиться на публике. Его нелюбовь к подобным мероприятиям превращалась в проблему, поскольку Патриция выражала недовольство приставленными к ней дуэньями.
     Она была вынуждена скрепя сердце согласиться на сопровождение Имоджин и Горации, так как Маттиас поставил это обязательным условием ее выходов в свет. Но на приеме или балу она делала все, чтобы держаться от обеих на расстоянии. Было ясно, что Патриция стыдилась невесты брата и даже питала к ней неприязнь, распространяя это чувство и на Горацию.
     Имоджин вздохнула, увидев, что ее подопечная покинула зал. Ей ничего не оставалось, как последовать за Патрицией.
     Имоджин поставила стакан лимонада на поднос. Нет причин для особого беспокойства, успокаивала она себя. По аллеям сада уже прохаживались несколько пар, так что молодая леди не должна попасть в беду.
     Имоджин направилась к двери, через которую вышла сестра Маттиаса. Вполне возможно, что ей просто захотелось отдохнуть от множества людей и духоты. Однако вызывало подозрение то, что она, прежде чем выйти, бросила несколько настороженных взглядов. Похоже, Патриция не хотела, чтобы кто-то обратил внимание на ее исчезновение.
     Она наверняка не поблагодарит Имоджин за то, что та последовала за ней. Однако чувство долга не позволяло Имоджин уклоняться от своих обязанностей. Особняки вроде этого чреваты опасностью для молодых леди, которые оказываются без защиты. Имоджин усвоила это три года назад.
     Она вышла через дверь и оказалась в узком проходе для слуг. Проход был безлюден и пуст, если не считать тележки, уставленной закусками. Имоджин прошла вперед, завернула за угол и оказалась в незнакомом вестибюле. В углу она увидела лестницу.
     Имоджин огляделась в поисках другого выхода, но такового не оказалось. Очевидно, Патриция по этой лестнице поднялась на второй этаж. В сердце Имоджин закралась тревога.
     По всей видимости, Патриция знала, куда направлялась. Если бы она хотела выйти из зала для того, чтобы подышать свежим воздухом, она должна бы немедленно вернуться, поняв, что оказалась в переходе для слуг. Судя по всему, ее выход именно сюда был заранее запланирован.
     Подобрав рукой юбки, Имоджин стала быстро подниматься по деревянной лестнице. В танцевальных туфельках она ступала мягко, бесшумно.
     Тусклый свет от настенного светильника осветил Дверь на верхней площадке. Имоджин осторожно приоткрыла ее и заглянула внутрь. Она ничего не могла различить, кроме неясных теней да снопов призрачного лунного света, падавших из высоко расположенных окон.
     Она вошла в помещение и тихо притворила за собой дверь. Через несколько секунд, когда глаза привыкли к темноте, Имоджин разглядела массивные позолоченные квадраты на стенах. Их было множество. Должно быть, десятки. Имоджин сообразила, что она оказалась в картинной галерее, которая тянулась по всей длине огромного дома.
     Имоджин всмотрелась в темноту, пытаясь обнаружить Патрицию. Неясный звук в дальнем углу длинной галереи заставил ее обернуться. Ей показалось, что она увидела, как мелькнули светлые юбки и исчезли в нише.
     - Патриция? Это ты? - Имоджин решительно направилась в сторону ниши, но тут же ударилась большим пальцем ноги о колченогий стул, который не разглядела в темноте.
     - Черт побери! - Она сморщилась от боли и нагнулась, чтобы растереть ушибленный палец.
     Из тени вышел мужчина:
     - Мисс Уотерстоун?
     - Кого здесь черт... - Имоджин отпрянула назад, не спуская глаз с фигуры человека, направлявшегося к ней. Она узнала его, стоило ему появиться в снопе лунного света. - Лорд Ваннек!
     - Сожалею, что пришлось прибегнуть к мелодраматическим трюкам. - Ваннек остановился, устремив на нее сверлящий взгляд. - Но мне необходимо поговорить с вами без свидетелей. Я потратил уйму времени, чтобы устроить эту встречу.
     - Где леди Патриция?
     - Она в эту минуту возвращается в большой зал в сопровождении респектабельной леди. Уверяю вас, Патриция в полной безопасности. Ее репутация никоим образом не пострадает.
     - В таком случае нет никакой необходимости в моем присутствии здесь. - Подобрав юбки, она ринулась мимо Ваннека.
     - Подождите. - Ваннек поймал ее за руку и принудил остановиться. - Мне было очень непросто организовать эту встречу, и я намерен поговорить с вами.
     - Отпустите меня.
     - Не раньше, чем вы меня выслушаете. - Ваннек сделал паузу. - Ради Люси, вы должны выслушать меня.
     - Ради Люси? - Имоджин напряглась. - Какое отношение имеет ко всему этому бедняжка Люси?
     - Вы были ее подругой.
     - И что из того?
     - Проклятие! Мисс Уотерстоун, выслушайте меня. Люси наверняка захотела бы, чтобы я защитил вас. Вы никогда не умели защитить себя в обществе.
     - Я не нуждаюсь в вашей защите, сэр
     Рука Ваннека еще крепче сжала ее руку выше локтя.
     - Надеюсь, вы понимаете, что Колчестер сознательно скомпрометировал вас, чтобы был повод объявить о помолвке.
     - Он не делал ничего подобного.
     - Он охотится за Великой печатью королевы... Вы дали ему карту?
     - Нет, не дала.
     - Я так и думал, - с мрачным удовлетворением проговорил Ваннек. - Иначе он немедленно расторг бы помолвку... Разве вы не понимаете, что у него на уме? Он бросит вас в тот самый момент, когда карта окажется у него руках.
     Имоджин холодно улыбнулась:
     - Вы глубоко заблуждаетесь, сэр.
     Гнев и отчаяние исказили лицо Ваннека. Его пальцы впились в ее руку.
     - Я мечтаю об этой проклятой печати, мисс Уотерстоун. Ратледж писал, что она стоит целое состояние... Она практически бесценна.
     - Вы делаете мне больно...
     Он не обратил ни малейшего внимания на ее слова.
     - Несколько дней назад я начал создавать консорциум для финансирования экспедиции на Замар. К сожалению, потенциальные члены консорциума потеряли интерес к нему, когда узнали о вашей помолвке с Колчестером. Он одним ударом разрушил мои планы.
     В его тоне послышалось нечто такое, отчего у нее все внутри похолодело.
     - Честное слово, я не могу стоять здесь с вами и обсуждать этот вопрос. Я должна вернуться в зал.
     - Расторгните помолвку, - прошипел Ваннек. - Немедленно! Это единственный способ... Если вы отделаетесь от Колчестера, я организую консорциум. Мы с вами станем партнерами. Мы разбогатеем, когда отыщем Великую печать королевы.
     Это было как раз то, на что она рассчитывала, однако внезапно Имоджин поняла, что разговаривает с одержимым, маньяком, и ей стало страшно.
     - Мне нужно идти, - упрямо повторила она. - Вероятно, мы могли бы обсудить это в другое время. Возможно, вы могли бы вступить в деловую сделку с Колчестером.
     - С Колчестером?!
     Она слишком поздно сообразила, что ей не следовало этого говорить.
     - Возможно, что...
     - Невозможно! - рявкнул Ваннек. - Колчестер никогда не пойдет на такую сделку! Всему свету известно, что он убил Ратледжа! Он таким же образом поступит и со мной, если мы станем с ним партнерами... Вы должны разорвать помолвку, прежде чем передадите ему карту! Это единственный выход из положения!
     Гнев взял верх над осторожностью. Имоджин резко выпрямилась:
     - Я поступлю так, как сочту нужным, сэр. Будьте добры, отпустите меня.
     - Я не поддамся на женскую провокацию ради Великой печати королевы! Если вы не хотите разорвать помолвку, это сделаю я!
     Похоже, он потерял контроль над собой. Имоджин в полной мере осознала опасность и предприняла отчаянную попытку освободиться. Однако это ей не удалось.
     Ваннек толкнул Имоджин на стоявший поблизости диван. При этом он с такой силой упал на нее, что она задохнулась. Имоджин была потрясена, не веря в реальность происходящего. Ее пронизал страх. И тогда она пустила в ход ногти.
     - Ах ты сучка! - Его рука шарила по юбкам, пытаясь их задрать. - Когда я кончу, ты попросишь меня финансировать твою экспедицию.
     - Ты так и с Люси обращался? - сдавленным голосом проговорила Имоджин, отталкивая его и отчаянно сопротивляясь. - Ты изнасиловал ее, прежде чем дать ей опий?
     - Люси? Да ты с ума сошла! Я не давал ей никакого опия! Она приняла его сама! Она всю жизнь жаловалась на слабые нервы.
     - Мне-то зачем врать? Я все вычислила! Это ты подстроил, чтобы меня обнаружили в компрометирующей ситуации с тобой! Чтобы люди поверили в самоубийство Люси! Я знаю - это ты убил ее! Я знаю все!
     - Ты не знаешь ничего! - Ваннек приподнялся. - Что здесь вообще происходит? Ты обвиняешь меня в убийстве?
     - Да, обвиняю!
     - Ты сошла с ума! Я не убивал Люси! - Ваннек сощурил глаза. - Хотя Господу известно, что нередко думал об этом... Может, я бы когда-то и созрел... Но, как это часто случается, она не дала мне совершить преступление; она умерла без моей помощи.
     - Я не верю тебе!
     - Мне глубоко наплевать, веришь ты или нет. Я хочу от тебя только одного - карту! И я ее заполучу, чего бы это мне ни стоило.
     Имоджин поняла, что Ваннеком владеют ярость и отчаяние. Он хотел, чтобы она оказалась в полной зависимости от него. Она сдавленно вскрикнула, когда ощутила холодную влажную руку на своем бедре. Ее охватила паника. Она взглянула на стену над диваном и увидела лунные блики на позолоченной раме.
     Пока Ваннек с остервенением задирал ей юбки, Имоджин дотянулась рукой до края картины. Удастся ли ее сорвать со стены?
     Когда Ваннек уже оголил ей бедра, наконец удалось сдернуть картину с крюков. Картина оказалась слишком тяжелой, чтобы Имоджин могла контролировать ее падение. Тяжелая рама стукнула Ваннека по голове и плечам с такой силой, что при этом содрогнулось и ее тело.
     Ваннек застонал и повалился на Имоджин. Имоджин изо всех сил заработала руками, пытаясь столкнуть Ваннека на пол. Но прежде чем ей удалось выбраться из-под него, чьи-то руки приподняли Ваннека.
     - Скотина! - Из тьмы, словно демон мщения, возник Маттиас. Он стащил Ваннека с дивана и бросил на пол.
     Ваннек зашевелился. Через несколько мгновений он открыл глаза и уставился на Маттиаса. К нему постепенно возвращалось сознание.
     - Колчестер? Господи, что вы здесь делаете?
     Маттиас стянул с руки перчатку и бросил ее на грудь
     Ваннеку:
     - Мои секунданты придут к вам завтра. Надеюсь, что дуэль состоится послезавтра.
     - Секунданты? Секунданты... - Ваннек приподнялся на локте. Он затряс головой, словно пытаясь стряхнуть что-то. - Это несерьезно.
     Маттиас помог Имоджин подняться с дивана и взял ее на руки.
     - Уверяю вас, нико