а его собственный рост, и уставился на хищника, державшего кричащего человека. Это был цветок. Никогда в жизни он не видел цветка красивее. Огромные кружевные лепестки переливались всеми оттенками желтого, красного и фиолетового. Размером цветок был вдвое больше Гонщика.
     Он влетел в самую сердцевину цветка и теперь не мог оторваться от клейкой середины. Лепестки постепенно сворачивались, закрывая добычу. Бластер Гонщика валялся на земле.
     - Расчет! Расчет, спаси меня! Останови его! Ты не можешь этого допустить! Расчет, пожалуйста! Ты этого себе никогда не простишь. Ты вечно гордился тем, что не нарушаешь своих чертовых правил порядочности! Если ты позволишь мне умереть вот так, то вся твоя чертова добродетель ничего не значит. И ты сам будешь это знать. Ты будешь это знать, даже если никто больше не узнает. Ты будешь мучиться до конца жизни. Ты будешь жить с этим, так же, как жил я. И ждать. Все время бояться, что кто-нибудь обязательно узнает.
     Завороженный смертоносной красотой цветка, Расчет не мог оторвать от него взгляда. Кружевные лепестки, казалось, нежно обнимали Гонщика, словно любовника. Почувствовав их прикосновение, Гонщик снова взвыл. Он попытался вырвать руку, но не смог. Лицо его исказила гримаса отчаяния.
     - Расчет, он начал меня пожирать! Я это чувствую! Останови его! Ты должен его остановить!
     - Я пытаюсь найти хоть один довод, почему я должен тебя спасти. - Расчет помолчал. - Ну же, Гонщик. Приведи мне хотя бы один аргумент. После того, что ты сделал...
     - Это была случайность! - завопил Гонщик. Его уже трудно было понимать. - Я не хотел его убивать! Он не должен был умереть. Откуда мне было знать, что он полетит по сигналу до самой земли? Слышишь, Расчет? Я не хотел убить Джеда!
     Расчету вдруг показалось, что гигантская волна бросила его на землю. Он по-прежнему был на ногах, но случилось что-то нехорошее. Хотелось закричать. Не от страха, а от ярости. Медленно подняв бластер, он навел его на основание цветка и нажал на спуск. Чтобы прожечь волокна обманчиво изящного стебля, потребовалось стрелять трижды.
     Цветок обмяк и упал в заросли. Гонщик по-прежнему оставался пойман. Когда Расчет подошел к нему, он неудержимо рыдал. Расчет осторожно развел кружевные лепестки. Пару раз пришлось применить бластер. Потом, стараясь не прикасаться к липкому веществу, он протянул руку и вытащил Гонщика наружу
     Это оказалось делом нелегким. Даже умерев, цветок не желал расставаться со своей добычей. Когда Гоншик наконец был освобожден, Расчет заметил, что
     Местами одежда у него уже растворилась и через дыры виднелись ярко-алые отметины на теле.
     - Вставай.
     Гонщик съежился у ног Расчета, все еще продолжая рыдать.
     - Я сказал - вставай.
     Гонщик тряс головой, утирая глаза рукавом.
     - Ты меня убьешь. Я так и знал. Я понял, что, если я скажу тебе про Джеда, ты захочешь сам меня убить, а не отдать эт... этой твари. Лучше умереть от выстрела, чем быть съеденным заживо.
     - Почему, Гонщик? Почему ты не мог просто держаться от меня подальше? Почему тебе понадобилось убивать Джеда? Почему ты хотел увезти Зельду? Тебе надо было просто охотиться на меня. Зачем тебе понадобились они?
     - Я решил, что теперь поймаю и тебя тоже, - хрипло прошептал тот, не вставая с колен. Нормально говорить он уже не мог. - Это было невыносимо.
     - Что было невыносимо?
     - Да то, как ты смотришь сквозь меня, словно я ничего не стою. Я знал, о чем ты думаешь. Я все ждал, когда ты решишь посмеяться и рассказать кому-нибудь, что на самом деле произошло тогда, в трясине. Ты же знал, каково мне от этого! Каково это - не знать, когда ты решишь, что пора кончать игру. Ты же просто выжидал, искал подходящего момента, чтобы рассказать всем, как я бросил тебя одного с тем ткачом-убийцей. И после этого я уже никогда не смог бы работать почтальоном. Мне бы уже никто ничего не доверил. Я не мог допустить, чтобы в твоих руках вечно оставался этот козырь против меня, Расчет.
     - Тогда зачем тебе понадобился Джед?
     Расчет заметил, что у него дрожит рука. Ему до боли хотелось всадить в это противное, скорченное тело несколько зарядов.
     - Это должен был быть ты, - ответил Гонщик, уставившись в землю, - в том корабле. Я только потом узнал, что ты не полетел. Мне нужен был только груз. А все бы решили, будто ты перепродал кому-то часть посылок. Но песчаная буря налетела так быстро! А Джед все летел на сигнал бедствия. Ему даже и в голову не пришло убежать от бури.
     - Он попал прямо в бурю - и врезался в землю. Нужно было бы оставить тебя в этом цветке, Гонщик.
     - Не оставил бы, - мрачно усмехнулся тот. - Не смог бы. В этом-то все и дело, Расчет. В чем-то ты мягкий. Слишком мягкий. - Он медленно поднялся, держась чуть увереннее. - И не думаю, чтобы ты стал стрелять. Если бы ты мог хладнокровно меня убить, ты бы уже это сделал. Ты ведь повезешь меня в порт, чтобы меня судили - честь по чести, по закону. Или я не прав?
     - Извини, Гонщик. У меня есть дела поважнее, чем добиваться такого вот правосудия. И потом - суд требует немалых денег.
     Опустив бластер, Расчет прошел мимо своего противника. Хотелось поскорее уйти из этого места.
     - Расчет!
     Расчет не обернулся. Он не мог себе этого позволить. Ведь так легко вскинуть бластер... Джед, Зельда... Ему нельзя оборачиваться. Бластер жег ему руку. Это слишком просто. Нет, Гонщик не заслужил легкой смерти.
     - Расчет, ты не можешь меня бросить!
     Расчет услышал шум и, прекрасно зная, что Гонщик не рискнет напасть на него, понял, что отчаянной возне можно дать только одно объяснение: Гонщик искал оружие. Резко обернувшись, Расчет выстрелил - раздался короткий сдавленный вскрик. Знакомый, резко обрывающийся предсмертный вопль очередной жертвы Ренессанса.
     Расчет опустил бластер. Слишком легко. Смерть убийцы Джеда должна быть долгой и мучительной. Расчету хотелось, чтобы сама планета привела смертный приговор в исполнение - неотвратимо и пугающе. Его не волновало то, что ни Джед, ни Зельда не захотели бы для Гонщика подобной смерти. У них тут права голоса не было. Расчет был и судьей, и адвокатом, и палачом.
     С неба хлынули потоки дождя. Спрятав бластер в кобуру, Расчет рванул к скиммеру. Уже сейчас вода наполняет кожух двигателя! Когда Расчет появился, Гонщик не закрыл двигатель. А Ренессанс так быстро уничтожает любую технику!
     Зельда совершенно не ожидала дождя. Всю вторую половину дня она видела, что собираются облака, - но стена дождя упала без единой предупреждающей капли. Просто небесные хляби Ренессанса внезапно разверзлись. Она бросилась в палатку. Как
     Хорошо, что внутри сухо! Съежившись в спальнике, она снова стала ждать и думать.
     Она вспомнила спокойные сады Клеменции, партии "Свободного рынка", которые она сыграла с Расчетом... Ей отчаянно хотелось знать, что происходит сейчас между Расчетом и Гонщиком. Единственное, о чем она запрещала себе думать, - это сколько времени осталось до того, когда отключатся защитные экраны. Перед тем как спрятаться в палатке, она проверила пульт и увидела, что заряд уже кончается.
     Дождь с ревом обрушивался на круглую крышу палатки. Ну что ж, его барабанная дробь была лучше, чем вопли, стрекотание и отчаянная возня, которые все время слышались из джунглей. Зельда попыталась заняться медитацией, но оказалось, что сосредоточиться просто невозможно. Утешало лишь то, что даже истинный голубь вряд ли смог бы погрузиться в медитацию в таких обстоятельствах.
     Но вспомнив о голубях, она вспомнила и о своей главной цели. Сейчас она оказалась как никогда далека от подлинных голубей. Все, начиная с интереса к азартной игре и кончая жаждой новых поцелуев Расчета, коротких, но властных, - все говорило, что в ней слишком много волчьего. Ей приходилось признать, что даже если она и найдет то древнее устройство, ей никогда не изменить своей волчьей природы.
     А если Расчет не найдет Гонщика, то им обоим никогда не выбраться из этих проклятых джунглей. Но, как ни странно, ее это совершенно не волновало. Она верила в Тэйга Расчета и не сомневалась, что, если он
     Найдет Гонщика и отнимет у него скиммер, он не бросит ее. Это было так же верно, как и то, что к ночи защитные экраны отключатся.
     Что станет с Гонщиком, когда его найдет Расчет? И каково будет Расчету, если он убьет человека? А может быть, он уже убивал людей? Зельда не знала. Да и не хотела об этом думать. На Ренессансе она недавно, но уже видела столько насилия! Казалось, зло и ненависть порождаются самой планетой. Здесь мог выжить только настоящий волк. Зельде не хотелось даже думать о том, что стало бы с группой голубей, окажись они одни на Ренессансе.
     Шум дождя действовал завораживающе. Она не заметила, как перестала думать о том, что сейчас может происходить с Расчетом. Она сидела и слушала дождь, и казалось, так будет всегда. А дождь все лил и лил, и его шум прогонял все мысли. Мысли Зельды, сидящей в палатке и смотрящей в никуда.
     Первый слабый зов остался почти неуслышанным. Зельде вдруг стало интересно: что там, за палаткой? Ей почему-то захотелось поближе познакомиться с джунглями. Странная мысль... Это же глупо. Не хочет она еще раз вымокнуть. Хватит, искупалась уже. И так пришлось ужасно долго сохнуть. Зельда отмахнулась от этого странного любопытства и снова погрузилась в дремоту. По металлической палатке по-прежнему барабанил дождь. Метка заряда защитных экранов опустилась еще на два деления.
     Новый нежный росток мысли поднялся в ее сознании. Что-то манило ее туда, за защитные экраны. Не
     Весь Ренессанс несет насилие и смерть. Это - прекрасный мир. Когда-то он был еще прекраснее, когда находился под контролем.
     Зельда подняла голову со сложенных рук и изумленно уставилась на стенку палатки. Под контролем? Откуда взялась эта мысль, непонятно.
     Зельда вздохнула: чем бы заняться? Как жалко, что она не может придумать себе какое-нибудь дело. Ожидание Расчета и тревога за него странно на нее действуют. Ведь она даже не знает, можно ли плыть на скиммере в такой сильный дождь.
     Потом ей показалось: к ровному шуму дождя прибавилось еще что-то. Зельда прислушалась. Может, почудилось? Наверное, дождь все-таки стихает. Зельда распечатала входной клапан. Дождь действительно стал слабее. Она немного успокоилась: у Расчета станет одной трудностью меньше.
     Дождь шел все тише и тише. После него запах джунглей стал свежее. Зельда удивилась тому, что запах стал ей даже приятен. К тому же, когда дождь начался, все обитатели леса попрятались, а их крики и вопли стихли. Теперь они опять начали перекликаться, во поблизости воплей слышно не было. Зельда полностью открыла клапан и вышла наружу.
     На выжженной земле появились грязь и лужи, но в основном дождевая вода уже стекла в реку. Тучи над головой таяли. К сожалению, солнце больше не грело. Девятая Строфа медленно опускалась за горизонт. Шипение экранов стихало. У Зельды все похолодело внтри. Скоро они станут шипеть еще тише, а потом отключатся. Смотреть на индикатор заряда не хотелось.
     Она стояла на самом берегу, глядя на поверхность реки, поэтому сразу же заметила скиммер. Ее охватило ликование. Расчет здесь! Значит, все хорошо! И не важно, что не слышно гула работающих двигателей.
     - Расчет!
     Только теперь Зельда заметила, что он ведет скиммер с помощью длинного шеста, сделанного из толстой ветки дерева. Суденышко в полной тишине скользило по поверхности воды. Зельда увидела, что одна стена кабины разбита. Пока Расчет, спрыгнув на мелководье, вытаскивал скиммер на берег, она с отчаянием глядела на него: что с ним? Он не ранен? На палубе позвякивали осколки диазита. Зельда знала, насколько трудна расколоть этот высокопрочный материал.
     - Зельда, я привез экраны. Джунгли нам теперь не страшны.
     Расчет привязал скиммер и повернулся к Зельде.
     Хватило одного взгляда, чтобы понять, что случилось с Гонщиком.
     - Ох, Расчет! - Она бросилась к нему, обняла. Он был разгоряченный, потный. В то же время от него веяло холодом. Зельде стало жутко, ей захотелось заплакать. Однако вместо этого она еще сильнее обняла его. - Я так волновалась!
     Его руки сомкнулись вокруг нее.
     - Ничего не бойся. Все уже позади. Зельда не стала спрашивать о Гонщике. Она помогла Расчету понадежнее закрепить скиммер, а потом
     Принимала от него экраны, которые он доставал из грузового отсека. Прежде всего следовало позаботиться о защитном поле. После того как были включены новые экраны, старые отправились в скиммер.
     - Чтобы поднять скиммер, заряда в аккумуляторах не хватит, но для экранов, думаю, его будет достаточно. Я остановил утечку заряда. Осторожнее, не порежься о диазит, - добавил Расчет, помогая Зельде подняться на борт.
     - Я хотела посмотреть, остались ли тут продукты. - Она осторожно прошла вперед и открыла ящик камбуза. Там оказалось несколько упаковок с мясом и три - с овощами. Она осторожно вытащила две - для себя и для Расчета - и положила их в крошечный подогреватель. Сейчас Расчету надо поесть.
     Она принесла разогретую еду в палатку. Расчет даже не двинулся с места. Он сидел на спальнике, на протянутую ему еду посмотрел без всякого интереса.
     - Спасибо.
     Нагнувшись, Зельда достала банку с элем "Роза Ренессанса", которую ей удалось спасти, и с робкой улыбкой протянула ее Расчету. Тот изумленно поднял бровь - и моментально схватил эль. Ни слова не говоря, одним глотком осушил чуть ли не полбанки.
     - Да, ты умеешь встретить мужчину, - заметил он и снова замолчал.
     В течение нескольких минут они ели молча. Зельде мучительно хотелось спросить, что произошло в джунглях, но она боялась, что Расчет ответит ей грубостью. Этим вечером он казался ей страшно далеким. Таким
     Она еще никогда его не видела. Когда он наконец заговорил, то слова были холодны, как лед.
     - Коммуникатор должен как следует просохнуть. Он стоял под двигателем. Когда хлынул дождь, двигатель затопило. Коммуникатор тоже. До утра вызов сделать нельзя. Придется подождать. - И он снова принялся медленно жевать мясо.
     Зельда надеялась, что он скажет еще что-нибудь. Но Расчет молчал.
     Тогда она спросила:
     - А что, если коммуникатор не заработает и после того, как просохнет?
     - В худшем случае придется гнать скиммер вниз по реке шестами. Это, конечно, медленный способ передвижения и связан с некоторым риском, но это возможно. Если понадобится, именно так мы и сделаем.
     Расчет опять погрузился в молчание.
     Зельда не могла придумать: что еще сказать? Как сломать преграду, которая вдруг встала между ними? Ни слова не говоря, они приготовились ко сну и забрались каждый в свой спальник. Зельда никак не могла заснуть. Она чувствовала, что Расчет тоже не спит. Лежит и смотрит в темноту.
     - Расчет!
     - Что тебе, Зельда?
     - Ты его убил?
     - Я его убил.
     Ответ прозвучал невыразительно, и в то же время он не оставлял никакой надежды.
     Зельда лежала молча, пытаясь сообразить, что сказать теперь. Расчету нужно было утешение - и она знала, что он никогда об этом не попросит. Она даже сомневалась, сможет ли она дать ему это утешение. К тому же ей казалось, что, даже попытайся она его предложить, наткнется на стену: он все равно отвергнет ее сочувствие.
     И Зельда не выдержала молчания: она зашевелилась в темноте, расстегнула свой спальник, потом потянулась, чтобы расстегнуть спальник Расчета.
     - Ты сегодня опять боишься, Зельда?
     Пока она устраивалась рядом с ним, он даже не пошевелился. Зельда чувствовала, насколько он напряжен.
     - Да, - прошептала она.
     А мысленно добавила, что боится вовсе не джунглей за стенами палатки. Ее пугала его отчужденность, ужасали те воспоминания, к которым он сейчас мысленно возвращался. Он притянул ее к себе, и она ощутила бугры мускулов на его руке. Расчет даже не пытался расслабиться - а ведь она не сомневалась в том, что он совершенно измучен.
     - Спи, Зельда.
     - Я не могу заснуть, пока не заснешь ты. Он повернул голову и посмотрел на нее:
     - Тогда тебе долго придется не спать.
     - Знаю.
     Она прижала ладонь к его обнаженной груди.
     - Зельда, лучше бы ты вернулась в свой спальник. Я сейчас не в себе. Я собой не владею.
     - Ничего, Расчет.
     Она теснее прижалась к нему.
     - Я хочу тебя
     - Знаю.
     - Ты не понимаешь! - резко сказал он.
     Она ждала.
     Расчет вдруг резко повернулся и навалился на нее. Его губы припали к ее губам со страстью человека, рвущегося к убежищу среди дикой и необузданной природы.

***

     Зельда была потрясена той неистовой жаждой, которую ощутила в нем. Расчет ошеломил ее. Она думала, что он измучен, что он нуждается в утешении, в человеческом тепле. Ей хотелось подарить ему нежность и успокоение. А он прижимал ее к себе так, словно она могла дать ему жизнь. Словно он хотел ее выпить.
     - Голуби небесные, Зельда. Ты нужна мне.
     Его настойчивый рот узнавал ее, прослеживал линию ее скулы, изгиб шеи... Она вздрогнула от изумления, ощутив легкое прикосновение его зубов, а потом задрожала от волнения, вызванного этим новым ощущением. Ее позолоченные ноготки впились в его покрытые потом плечи, и она прижалась лицом к его щеке. Он застонал, когда она прикоснулась к нему - сначала губами, а потом попробовала свои острые зубки. Содрогание его тела послужило ей прекрасной наградой и соблазном к новым экспериментам. Руки Зельды скользнули выше и обвились вокруг его шеи.
     - Да. Крепче. Обними меня как можно крепче!
     Она послушалась, и неуверенность исчезла, сменившись волной совершенно новых чувств. Его губы снова прижались к ее губам, и это интимное прикосновение завораживало ее. Повинуясь настойчивому давлению его языка, она приоткрыла губы, чтобы впустить его. Расчет не колебался. В своей жажде он готов был взять все, что она давала. Их языки соприкоснулись, и она застонала, потрясенная наплывом еще неизведанных чувств. Закрыв глаза, она ощущала, как ее все сильнее затягивает в бурный водоворот. Но что это было? Как это можно назвать? Она не знала.
     Ладони Расчета обхватывали ее голову, удерживая для жарких поцелуев. Но вскоре они уже скользнули ниже, и его пальцы начали отыскивать застежку на рубашке Зельды. Он чуть-чуть отстранился, и она задрожала, когда он раздвинул одежду. Но он уже снова опустился на нее, прижимая ее мягкую грудь к своей, крепкой и неподатливой. Это давление оказалось удивительно приятным, и Зельда инстинктивно подалась ему навстречу.
     - Зельда моя, ласковая сильная Зельда! Какая ты нежная!
     Расчет немного пригнул голову, и его слова прикоснулись к ее коже, словно легкий поцелуй.
     Зельда наслаждалась тем, как его пальцы скользят от ее плеч к груди. Когда они отыскали набухший сосок и начали его ласкать, она глухо прошептала его имя.
     Этот тихий возглас был ему приятен. И он еще более усилил нетерпение Расчета. Опустив голову, он поймал бутон губами. Зельда снова задрожала, ощущая, как внутри нее туго закручивается пружина волнения. Ее нога прижалась к его бедру. Материя их брюк превратилась в преграду, от которой ей хотелось поскорее избавиться.
     Расчет тут же воспользовался ее инстинктивным, неосознанно-манящим движением. Его нога оказалась между ее ног, и Зельда впервые почувствовала вызывающий жар его плоти. Даже сквозь одежду нельзя было не ощутить его страстную мужественность. Ей хотелось бы выждать, помедлить, чтобы привыкнуть к переменам, которые происходили в нем - ив ней самой. Однако теперь Расчет был во власти нетерпения. Его пальцы уже расстегивали ей брюки.
     - Приподнимись, Зельда. Скорее, хорошая моя. Я больше не могу ждать.
     Он подсунул ладонь ей под попку и чуть приподнял ее, чтобы можно было снять брюки.
     Пока Зельда стаскивала штанины с ног, его рука двигалась следом за материей. Она чувствовала его пальцы на своих бедрах, коленях... И вот уже брюки отброшены. Зельда оказалась под ним нагая. Приподняв ресницы, она встретилась с его полным теней взглядом.