неплохо бы поближе познакомиться с его
рыженькой подружкой. Ее улыбка пробудила у Кинкейда давно забытую  дикую
страсть, которой он лишь однажды дал волю в кошмарном  доме  Сэндквиста.
Пожалуй, он слишком долго держал в узде свои маленькие слабости.
 
Глава 14 
 
   Вечером в понедельник дуэльные пистолеты были выгодно проданы некоему
Филлипу Дж. Хаггерти, а уже утром  следующего  дня  Джонас  торжественно
вручил  чек  Эмерсону  Эймсу.  Тот  едва  не  прослезился  и  троекратно
расцеловал своего спасителя.
   - Джонас, старина, ты спас мою задницу, черт тебя возьми!  -  ликовал
рыжий добряк. - Ну-ка откроем по пивку, и  давай  выкладывай,  как  дело
было!
   Они стояли посреди кухни, не обращая  никакого  внимания  на  Верити,
отчаянно пытавшуюся успеть подготовиться к открытию на  ленч.  Прижав  к
себе  пирамиду  стальных  мисок  для  смешивания  салатов,  она  бросала
испепеляющие взоры на мужчин, заставляющих ее лавировать между ними.
   - Джонас не будет пить никакое пиво, -  отрезала  она.  -  Он  должен
помочь мне с ленчем!
   - Не обращай внимания, - бросил Джонас Эмерсону  и  щелкнул  замочком
пивной банки. - Во вторник у нас меньше всего народу, так что вдвоем тут
делать нечего. Просто нашей Верити пришло  время  поворчать,  ты  же  ее
знаешь. Кроме того, я прекрасно справлюсь и с пивом, и с посудой.
   Эмерсон расхохотался, а Верити невольно  вспыхнула.  Джонас  принялся
подробно излагать историю их визита в Сан-Франциско, а  Верити  поспешно
отвернулась к холодильнику за салатом с картошкой  и  зеленым  горошком.
Обычно она  хладнокровно  сносила  упреки  в  излишней  сварливости,  но
сегодня от слов Джонаса ей почему-то стало больно. Неужели она и  впрямь
превращается в мелочную, скандальную бабу? А  может  быть,  в  последнее
время она так резка с Джонасом только  потому,  что  пытается  колкостью
защититься от мучительной неопределенности их отношений?  Гораздо  проще
кричать на Джонаса, чем позволить себе влюбиться в него.
   И все-таки Верити серьезно опасалась, что ей уже  не  поможет  и  эта
блестящая тактика. Она смертельно боялась признать, что давным-давно без
ума от Джонаса Куаррела. Чем больше она об этом  думала,  тем  острее  и
безжалостнее становился ее язычок.
   Джонас заканчивал свое повествование, весело  приукрасив  проявленное
им виртуозное мастерство ловкого дилера.
   - Вот так все и было,  -  торжественно  заключил  он.  -  Когда  цена
подскочила еще на три тысячи, я, естественно, отдал предпочтение щедрому
Хаггерти. Ну а потом мы с Верити отправились выбирать костюмы для  этого
идиотского маскарада. Да, кстати, в магазине твоя дочь совсем рехнулась.
Пришлось применить силу.  Посмотрел  бы  ты  на  платьице,  которое  она
собиралась взять напрокат! Алое с золотом и декольте  до  пупа,  клянусь
честью!
   - Не Бри! Шикарное платье, точно в стиле Ренессанса!
   Ты просто не знаешь, что тогда носили  знатные  дамы,  -  огрызнулась
Верити и добавила горчицу в свой картофельно-гороховый салат.
   -  Кто  из  нас  специалист  по  истории  Ренессанса?  -  невозмутимо
поинтересовался Джонас. - В том наряде ты  была  бы  похожа  на  дорогую
девку по вызову.
   - Я и собиралась одеться куртизанкой!
   - Скажи спасибо, что я не взял для тебя  платье  монашки!  -  зловеще
ухмыльнулся Джонас.
   Вериги вздернула бровки и жалобно посмотрела на отца.
   - Он в этом магазине был такой злой, будто с цепи сорвался! Пистолеты
проданы, ему бы радоваться, так нет же!  После  того  как  мы  вышли  от
Кинкейда, он только и делал, что злился на меня.
   - Она все время кокетничала с этим подонком, - буркнул Джонас.
   - Я всего-навсего выполняла приказ,  Джонас.  Твой,  кстати,  приказ,
припоминаешь? Ты сам велел мне улыбаться и изображать безмозглую дуреху!
   - Никто не просил тебя заходить так далеко! Этот тип пялился на тебя,
как акула на голую пятку купальщика.
   Эмерсон решительно поднял руку, призывая молодежь к спокойствию:
   - Дети, дети, довольно ссор! Как  вам  не  стыдно  ругаться  в  такой
прекрасный день! Поберегите свой пыл до более подходящего часа.
   - Прекрасная мысль, - согласилась Верити. - Сегодня я слишком занята,
чтобы скандалить. Но  Джонас  утаил  от  тебя  кое-какие  детали  нашего
путешествия. Он умолчал, что снова проводил свои  эксперименты,  на  сей
раз с помощью кинкейдовского кинжала.
   Эмерсон вопросительно приподнял лохматую бровь:
   - В самом  деле?  И  что  же?  Снова  подсознательный  образ  темного
коридора?
   - На этот раз туннель  выглядел  по-другому,  -  ответила  Верити.  -
Неопределеннее. Ну как бы тебе объяснить?  Контуры  его  казались  очень
нечеткими, размытыми.
   Но там была  ужасная  картина,  папа.  Ужасная.  Я  видела  человека,
упавшего на обеденный стол... И кровь заливала блюдо с лингуини.
   Джонас  сосредоточенно   вглядывался   в   мелкий   шрифт   надписей,
опоясывавших пивную банку.
   - Я тоже много думал о призрачности этого коридора, -  хмуро  заметил
он. - Может быть, причина в том, что и стилет, и преступление датируются
нашим временем? Вероятно, их сила и энергия все еще находятся в процессе
становления? Признаться, впервые я испытывал нечто подобное,  прикасаясь
к современному предмету.
   - А ты точно знал, что кинжал поддельный, когда попросил  у  Кинкейда
позволения снять его со стены? - спросила Верити.
   Джонас кивнул:
   - Я был почти уверен. Это же сразу видно по стали.
   Как только я взял стилет в руки, я окончательно убедился в этом, но в
ту же самую секунду он  вдруг  начал  пульсировать  как  сумасшедший.  -
Джонас затряс головой. - Я ничего не понимаю! Если только...
   Верити вдруг прикусила нижнюю губу и похолодела.
   - Если что?
   Джонас с тревогой заглянул ей в лицо:
   - Если только твое присутствие не делает со мной того же, что сделали
тесты в Винсент-колледже.
   - Ты хочешь сказать, что твой дар за это время стал  сильнее?  -  еле
слышно прошептала Верити.
   - Да.
   Гнетущая тишина повисла в кухне. Верити и Джонас,  каждый  по-своему,
обдумывали только что высказанное предположение.  Эмерсон  в  недоумении
смотрел то на одного, то на другого.
   - Детки, я что-то не пойму, это очень плохо?
   - Джонас не склонен считать свой талант подарком судьбы,  -  негромко
сказала Верити. - Но  вплоть  до  последних  дней  его  дар  был  строго
ограничен определенными временными  рамками.  Если  способности  Джонаса
будут неуклонно расти, то все большее  и  большее  количество  предметов
будет угрожать затащить его в свой коридор.
   - Ясно, - задумчиво протянул Эмерсон. - Это было бы очень  неприятно,
верно?
   - Мягко сказано, - кивнул Джонас. - Черт! - Он с силой  смял  в  руке
пивную банку. - Я бы прекрасно обошелся без новых сложностей!
   Верити внезапно зазнобило.... Это она виновница "новых сложностей"  в
жизни Джонаса! Она до боли в суставах стиснула салатницу. Джонас приехал
в Секуенс-Спрингс только потому, что заподозрил в ней какую-то связь  со
своим даром Неужели теперь эта же  самая  причина  заставит  его  уехать
прочь?
   - Моя психометрия по-прежнему ограничивается объектами, так или иначе
связанными с насилием, - задумчиво продолжал Джонас. - Слава  Создателю,
пока еще я не реагирую на все старые эмоции без разбора!
   - А что означала эта страшная сцена в коридоре? - спросила Верити.
   - Понятия не  имею,  -  буркнул  Джонас.  -  С  этими  сценами  вечно
какие-нибудь проблемы! Все равно что просмотреть пару кадров кинопленки.
В моем случае это самые страшные эпизоды из истории предмета, который  я
беру в руки. Когда я чувствую себя  частью  такого  фрагмента,  я  точно
знаю, что произойдет в следующие секунды. А иной  раз  кажется,  что  ты
рассматриваешь фотографии незнакомцев в чужом  фотоальбоме.  Именно  так
было и вчера.
   - Но почему кинжал Кинкейда показал вам не  что-нибудь,  а  человека,
истекающего  кровью  над  тарелкой  макарон?  -  продолжал  допытываться
Эмерсон.
   Джонас пожал плечами:
   - Скорее всего мы видели прежнего владельца  кинжала  в  тот  роковой
миг, когда он навсегда утратил свое право собственности. Или же это  был
некто, заколотый этим самым клинком.
   - Очень мило, -  вмешалась  Верити.  -  А  я  почему-то  решила,  что
несчастного застрелили.
   - Вот как? Вполне возможно.
   Эмерсон протестующе затряс головой:
   - Но это же невероятно! Я даже не знал, что и  подумать  в  ту  ночь,
когда вы впервые тестировались на моих пистолетах, не больше  понимаю  и
теперь! Тогда я приготовился  воспринимать  все  без  предубеждения,  но
всему есть предел, хвала Всевышнему! Честно вам заявляю - это выше моего
скромного разумения. Вы-то сами осознаете, насколько это странно?
   - Мне это иногда приходило в голову, - сухо ответил Джонас.
   Эмерсон снова покачал головой:
   - Пойми меня правильно,  сынок.  Одно  дело  верить  в  то,  что  ты,
возможно, наделен каким-то экстрасенсорным  талантом.  Черт  побери,  да
кругом пруд пруди выскочек, которые якобы могут  созерцать  инфернальные
бездны! Куда ни плюнь, попадешь в телепата или  еще  кого  похлеще.  Но,
милые мои, когда вы хором заверяете меня, что видите одинаковые  образы,
это уже слишком! Это уже ни в какие ворота, скажу я вам. Если  бы  я  не
знал свою дочь, то решил бы, что вы  бессовестно  лжете.  Но  Верити  не
умеет врать. И ты, Джонас, наверняка не стал  бы  столь  изощренно  меня
разыгрывать. Это чересчур утомительно, правильно?
   - Абсолютно, - с чувством подтвердил Джонас и  бросил  смятую  пивную
банку в мусорное ведро, стоящее возле стойки. - Эмерсон, если даже  тебе
это кажется немыслимым, представь, каково было мне! Столько лет я считал
себя единственным, кто видит эти чертовы кошмары, касаясь всякого утиля.
- Он взглянул на  Верити,  и  глаза  его  превратились  в  расплавленное
золото. - Господи, каким  счастьем  было  для  меня  найти  живую  душу,
способную разделить мои  страдания!  По  крайней  мере  теперь  я  обрел
уверенность, что если и схожу с ума, то не один.
   Эмерсон снова задумчиво посмотрел на обоих "экстрасенсов":
   - Ни один из вас не сумасшедший  и  к  тому  же  не  лжец,  а  посему
напрашивается единственный  вывод  -  между  вами  и  впрямь  существует
какая-то сверхъестественная связь. А теперь поведайте-ка  мне  о  парне,
заправившем кровью макароны.
   - Тут и рассказывать нечего,  -  фыркнула  Верити.  -  Как  только  я
увидела эту картину, сзади подошел Джонас и сказал, что мы уходим.
   - Но умирающий все-таки имея какое-то отношение к кинжалу?
   - Скорее всего, -  медленно  проговорил  Джонас.  -  Я  нисколько  не
сомневаюсь,  что  люди,  чьи  образы   слоняются   по   туннелю,   самым
непосредственным образом связаны с предметами, которые я  беру  в  руки.
Вот только далеко не всегда я улавливаю эти взаимоотношения.
   Верити вытерла руки о фартук.
   - Одежда этого старичка давным-давно вышла из моды.
   Такие пиджаки носили лет десять - пятнадцать назад.
   - Ты очень наблюдательна, -  похвалил  Джонас,  пытливо  глядя  ей  в
глаза. - Кстати, вчера вечером,  когда  мы  обсуждали  увиденное,  ты  и
словом не обмолвилась об этой  детали.  Может  быть,  ты  подметила  еще
что-нибудь?
   -  Нет.  Хотя...  Понимаешь,  мне  почему-то  показалось,  что   этот
несчастный знал, кто его убил. Он выглядел таким изумленным, будто никак
не ожидал ничего подобного. Такое впечатление, что его застрелил  лучший
друг.
   - Пожалуй, ты права, - помолчав, согласился Джонас. -  Но,  с  другой
стороны,  подобный  эффект  могло  произвести  и   внезапное   появление
незнакомого убийцы.
   - Ну а если сам Кинкейд? - нетерпеливо перебил Эмерсон. - Вы думаете,
ему известна история этого кинжала?
   Джонас пожал плечами:
   - Кто знает? Он был абсолютно уверен в подлинности своего фуфла. Этот
тип просто взбесился, когда я сказал ему, что это подделка. Очевидно, он
выложил за кинжальчик кругленькую сумму. Дело  в  том,  что  большинство
таких собирателей не задают лишних вопросов о  прошлом  вещицы,  которую
хотят приобрести. Чем меньше знаешь, тем спокойней - вот их кредо.  Если
какой-то тип  и  пристрелил  кого-то  ради  этого  стилета,  а  потом  с
баснословной   выгодой   перепродал   его   фанатику-коллекционеру,   то
последний, разумеется, предпочтет не вдаваться в этот  маленький  нюанс.
Точно так же и Хаггерти особо не  пытался  разузнать  об  истории  твоих
пистолетов. Ему оказалось вполне достаточно их подлинности.
   - Я понимаю эту установку, хотя сам,  наверное,  поступил  бы  иначе.
Неведение далеко не всегда приносит счастье. Но я вполне  допускаю,  что
Кинкейд ничего не знает о своем кинжале, - подвел итог Эмерсон.
   - Он знать не знал, что это фальшивка! - пренебрежительно усмехнулась
Верити и сунула Джонасу в руки  огромную  кастрюлю.  -  На,  поставь  на
стойку.
   Джонас заглянул в кастрюлю и увидел дымящиеся макароны.
   - Что это?
   - Лингуини. Сначала я собиралась  подать  их  с  красным  соусом,  но
теперь передумала. Приготовлю-ка лучше веселенькую зеленую заправку!
 
*** 
 
   Поздним вечером Верити наконец решилась на то, чего не делала  с  тех
самых пор, как  ее  отношения  с  Джонасом  достигли  расцвета.  Оставив
Джонаса играть в шахматы с отцом, она  взяла  свой  махровый  халатик  с
полотенцем  и  устремилась  в  пустующую  купальню,  чтобы  обрести  там
долгожданный покой и одиночество. Мужчины настолько увлеклись игрой, что
даже не заметили ее отсутствия.
   Бело-голубая купальня в этот час  традиционно  пустовала.  Верити  не
стала зажигать весь свет, а включила только несколько ламп, чтобы  найти
дорогу к своему любимому бассейну. Добравшись до него,  она  скинула  на
пол джинсы и рубашку и нагишом прыгнула в воду.
   Окунувшись, Верити прислонилась к  стене  и  задумалась  о  последних
событиях своей жизни. Что и говорить, сделано немало. Всего за несколько
недель   она   завела   любовника,   обнаружила   в   себе   бесполезный
сверхъестественный  талант  и  подружилась  со  знаменитой   художницей.
Прости-прощай  тихое,  размеренное  существование,  которое  она   столь
усердно пестовала годами!
   И тут возникает главный вопрос - как  эти  перемены  повлияют  на  ее
судьбу? Необычайный дар связан с  любовником,  который  скоро  уйдет,  а
знаменитая художница решила навсегда покончить с  искусством...  Да,  на
этом зыбком фоне маленькое кафе казалось  Верити  единственным  надежным
пристанищем.
   Так, пойдем дальше. Выбросим пока  из  головы  всякие  паранормальные
явления - слишком уж все это странно и необъяснимо. Нет, сегодня следует
рассматривать только факты.
   Первое: неужели она действительно превратилась в  склочницу?  Второе:
как долго мужчина может выдержать общество сварливой женщины?  И  еще  -
как долго этот мужчина может находиться рядом  с  той,  чье  присутствие
каким-то образом стимулирует его опасный талант?
   - Уж не меня ли поджидаючи ты расселась тут голая?
   Тягучий, нахальный голос Джонаса  вывел  Верити  из  оцепенения.  Она
мигом открыла глаза и мгновенно почувствовала себя раздетой.  Смущаться,
естественно, было глупо, учитывая долгие ночи,  проведенные  в  объятиях
любовника... Хорошо бы  он  отнес  ее  пылающие  щеки  на  счет  горячей
минеральной воды.
   - Я думала, ты играешь в шахматы с папой, - быстро нашлась Верити.
   - Да, мы играли, пока он меня не обставил.  Я  сегодня  что-то  очень
рассеян. Ну ничего, завтра возьму реванш... Так вот, я пошел к  тебе  за
утешением и с ужасом обнаружил, что дом пуст. А я уже предвкушал, как ты
вплела в косы алые ленты и нетерпеливо поджидаешь меня в  постели!  Тебе
не  стыдно?  -  Джонас  подошел  к  бортику  бассейна  и  начал   лениво
расстегивать пуговицы своей рабочей рубашки.
   - Когда это я вплетала в косы алые ленты и ждала тебя в постели?!
   - Ты права, моя злая прелестница. Ты  никогда  этого  не  делала.  Но
разве мужчина не может немного помечтать? -  Он  скользнул  взглядом  по
телу Верити, просвечивавшему сквозь прозрачную пузырящуюся  воду.  -  Но
ничего, это ты тоже неплохо придумала.
   Верити беспокойно заерзала и огляделась.
   - А что, если Лаура вдруг зайдет, как в прошлый раз?
   - Полагаю, ее несколько удивит открывшаяся взору картина,  -  ответил
Джонас, распахивая рубашку и принимаясь за пуговицы джинсов.
   Верити как завороженная наблюдала соблазнительную сцену  разоблачения
Джонаса Куаррела. Он действовал неторопливо, так что сначала  показались
его сильные плечи и плоский мускулистый живот. Густые  волосы  на  груди
так и манили пальчики Верити заблудиться в зарослях.  Сбрасывая  джинсы,
Джонас уже почти, возбудился.
   - А ты никогда не пробовал свои силы в стриптизе? -  внезапно  севшим
голосом спросила Верити.
   Джонас еле заметно улыбнулся и шагнул в воду.
   - Я не собираюсь дразнить тебя, маленькая тиранка.
   Ты сполна получишь все, что видишь. - Он закинул  руки  на  бортик  и
прислонился к стене, наслаждаясь теплой минеральной водой. - До чего  же
здорово, черт возьми!
   Верити затаила дыхание, смущенно помолчала, а потом все-таки рискнула
задать вопрос, так и вертевшийся на кончике языка:
   - А ты правда считаешь меня мелкой тиранкой?
   - Маленькой, а не мелкой. В тебе нет ничего мелкого, солнце мое, зато
есть пара маленьких слабостей,  которые  бросаются  в  глаза.  -  Джонас
лениво взглянул на нее, готовясь перевести разговор в интимное русло.
   - Джонас, я не шучу!  -  настойчиво  произнесла  Верити.  -  Ты  ведь
считаешь меня сварливой, правда?
   - В этом заключена немалая часть твоего обаяния.
   Верити по-настоящему разозлилась:
   - Не вешай мне лапшу на уши! Ты вечно упрекаешь меня  и  делаешь  это
очень грубо! А теперь еще этот твой талант, который усиливается от моего
присутствия... Короче говоря Джонас, я  не  та  женщина,  которая  нужна
тебе. Вот.
   - О черт! - простонал Джонас, снова закрывая глаза.  -  Мне  кажется,
кто-то  собирается  испортить  вечер  отвратительной   ссорой.   Господа
присяжные, прошу учесть, что этот кто-то не я!
   - Я вовсе не собираюсь ссориться. Я хочу только  прояснить  для  себя
несколько вещей.
   - Каких же?
   - Например, какого дьявола ты здесь околачиваешься?
   - Я, как вы изволили изящно выразиться, "околачиваюсь" здесь  потому,
что нуждаюсь в работе. Это во-первых,  А  во-вторых,  я  обнаружил,  что
спать с вами, дорогая хозяюшка, это все равно что спать с кактусом.  Как
только продерешься через все колючки, становится очень сладко.
   - Если ты хотел обидеть меня, то тебе это удалось;
   Мне не нравится сравнение с кактусом,  -  буркнула  Верити,  чувствуя
себя  обманутой.   Она   приготовилась   к   серьезному,   откровенному,
беспристрастному разговору, а Джонас склонен превращать все в балаган!
   Джонас положил ей руку на плечо и привлек к себе.
   - В чем дело, детка? - ласково шепнул он.  -  Я  думаю,  нам  следует
хорошенько отдохнуть после трудового дня.
   - Я хочу, чтобы мы были честны друг с  другом,  Джонас.  Ты  считаешь
меня склочницей и тиранкой. Ты говоришь, что я ворчливая. Что мало  тебе
плачу. Кроме того, мы с тобой совершенно по-разному  смотрим  на  жизнь,
даже на проблему правильного питания! Нас объединяют  только  постель  и
непонятный талант.
   - Радость моя, секс и общий талант -  это  не  так  уж  и  мало!  Это
гораздо больше того, что связывало меня с другими женщинами. - Он  снова
пристально взглянул на нее. - И это гораздо больше, чем  то,  что  может
привязать тебя к другому мужчине.
   Верити доверчиво опустила голову ему На руку:
   - А может быть, у нас просто взаимовыгодный союз, а, Джонас?
   - Даже если это и так, то наши отношения  уже  оправданны,  -  хрипло
шепнул Джонас. - Верити, ты свихнешься,  если  будешь  постоянно  ломать
себе голову над такими вопросами! Расслабься, солнышко.
   - Этот совет хорош для таких людей, как ты! Но я  совершенно  другая,
Джонас!
   - Я знаю, - без особого восторга согласился он. - Дай тебе в