он сузил глаза:
   - Потому что меня это позабавило. Потому что это послужило моей  цели
отлучить вашего отца и братьев от верного источника их доходов. Наконец,
потому что вы умоляли меня жениться на вас и мне  было  весьма  приятно,
что женщина из семейства Фарингдонов пала к моим ногам. Это ее задело.
   - Я никуда не пала, милорд. Я представила вам наш  брак  как  деловое
соглашение, если припомните. Но он не слушал ее.
   - И наконец, не последним соображением было  то,  что  я  нашел  вашу
пылкость чувств, как вы это называете, весьма  занятной  в  постели.  Ну
вот, теперь вы знаете, почему я женился на вас.  Вовсе  не  потому,  что
наши души встретились и слились над чайными  чашками  на  более  высоких
уровнях.
   Эмили содрогнулась. Сегодня дракон изрыгал пламя. Впервые она  видела
его таким, и зрелище, без сомнения, было чрезвычайно грозное.
   - Саймон, прошу вас, ничего не говорите больше.
   - Почему же, скажите на милость? Потому что это разобьет ваше  глупое
романтическое сердечко?
   - Да, милорд.
   - Видит бог, фантазерка, пора вам повернуться лицом к  реальности.  -
Саймон круто развернулся и принялся вышагивать по комнате. - Хотя  я  не
могу пока сказать, что преуспел в своих попытках раскрыть вам глаза.
   Это было уже слишком. Эмили вскочила:
   - Черт подери, Саймон!
   - Прекратите говорить "черт подери"! - приказал он. - Такие выражения
не пободают графине Блэйд.
   - Мне безразлично, что там  подобает  графине  Блэйд,  -  с  чувством
выпалила она в ответ. - Вы зашли слишком далеко, заявив, что мне надо бы
повернуться лицом к реальности.  Вы  не  знаете,  насколько  близко  мне
приходилось сталкиваться с этой вашей реальностью - лицом  к  лицу,  всю
мою жизнь! Вы понятия не имеете, сколько  раз  приходилось  сталкиваться
лицом к лицу с реальностью и моей бедной матери. Могу вас заверить,  что
бывали времена, когда я ненавидела своего отца так же  сильно,  как  вы,
должно быть, ненавидели вашего.
   Резко повернувшись, Саймон уставился на нее:
   - О чем, черт возьми, вы теперь толкуете?!  Я  никогда  не  ненавидел
своего отца.
   Эмили взглянула на него:
   - Как вы могли не злиться на него, после того что он с вами сделал?
   - Вы, наверное, с ума сошли. Почему я должен его ненавидеть?
   - Потому что он поднес к голове пистолет и застрелился,  оставив  вас
отвечать за мать. Потому что он нашел быстрый выход из  той  катастрофы,
которую навлек на семью, и оставил вас сражаться одного. Потому что  вам
было тогда двенадцать лет и  вы  были  еще  слишком  юны,  чтобы  суметь
поправить тот громадный урон, который был нанесен. Боже мой, Саймон,  ну
как же вам было не ненавидеть его?
   Саймон стоял расставив ноги и глядя на  нее  так,  словно  она  вдруг
оказалась чудищем с головой гидры:
   - Вы спятили.
   Эмили повернулась к нему спиной:
   - Если  вам  от  этого  легче,  я  тоже  очутилась  в  очень  похожих
обстоятельствах.
   - И каким же образом?
   - Семья  оказалась  без  средств  к  существованию,  когда  мне  было
семнадцать. Но к тому времени мой отец обнаружил у  меня  способности  к
экономике и финансам. Он пришел в восторг.  Ясно,  что  во  мне  увидели
спасение семьи. И я изучала капиталовложения и принимала решения. Я даже
находила в  этом  некоторое  удовольствие.  Но  ни  на  мгновение  я  не
забывала,  что  мой  талант  проявился  лишь  потому,   что   мой   отец
безответственный мот. Я до сих пор помню, как плакала из-за него мама. -
Тыльной стороной ладони Эмили смахнула слезу с ресниц.
   - Пожалуйста, не хнычьте, Эмили.
   Она вытерла глаза платочком, обнаруженным ею  в  кармане  просторного
халата:
   - Знаете, мама частенько плакала.  Но  почти  никогда  в  присутствии
отца. Понимаете, она его любила, несмотря на  все  его  поведение.  Она,
бывало, говорила мне, что бесполезно  бранить  его  за  слишком  крупную
игру. Это у него в крови, повторяла она.
   - Эмили, вы устали. Идите лучше спать.
   - Ах, да будет вам проявлять  эту  вашу  дурацкую  снисходительность,
милорд. - Эмили проглотила последние слезы и спрятала платочек обратно в
карман. - Когда мама и братья поняли, что я способна удерживать семью на
плаву, они внушили мне, что это мой долг. Я никогда не  забуду,  как  на
смертном одре мать взяла меня за руку и сказала,  что  теперь  я  должна
заботиться о своем отце и братьях: без меня они все  скоро  окажутся  на
мели - а бедный папа не может жить, если у него нет кучи денег.
   - Я в самом деле не желаю больше выслушивать эту чепуху, Эмили.
   - Это не чепуха. Это реальность. Та реальность, с которой,  по  вашим
словам, я никогда не сталкивалась. Так могу вас  заверить,  милорд,  что
только с ней я всю жизнь и сталкивалась. И мне  она  не  нравится,  черт
подери! Но она никуда не денется, и я буду по-прежнему противостоять ей,
когда потребуется.
   - Включая и реальность нашего  брака?  -  протянул  он  с  угрозой  в
голосе.
   - Наш брак - совсем другое. Это чистый и благородный союз  душ,  даже
если вы пока этого и не понимаете.
   - Нет, Эмили, он не чист и не благороден. Он чертовски реален. Так же
реален, как расточительность вашего отца и моя  месть.  Пора,  наверное,
мне заставить вас признать сей печальный факт.
   Она нахмурилась от странного тона его последних слов:
   - О чем вы говорите, милорд?
   - О том, что надо преподнести вам правду  о  реальных  причинах  моей
женитьбы на вас. Я не герой, Эмили.
   - Нет, милорд, вы герой. Просто вы отказываетесь видеть  себя  таким.
Может, потому, что боитесь показаться слабым себе самому или остальным.
   - Господи, женщина, вы просто невозможны. Я  не  знаю  вам  равной  в
умении сочинять подобные фантазии, - процедил сквозь зубы Саймон. -  Вам
и вправду надо дать урок. - Последовала намеренная пауза,  и,  когда  он
заговорил, его голос стал еще более низким  и  хриплым,  чем  обычно.  -
Идите сюда, Эмили.
   Она не шевельнулась. Чувства ее были в полном смятении.
   - Идите же ко  мне,  мадам.  Я  не  намерен  сегодня  потакать  вашим
романтическим идеям.
   Очень медленно она повернулась к нему  лицом  и  почувствовала  вдруг
глубокую усталость:
   - Чего вы хотите  от  меня,  милорд?  Его  жесткий  рот  изогнулся  в
холодной насмешливой улыбке.
   - А как вы думаете, женушка? Я же  назвал  вам  причины,  по  которым
женился на вас.
   - Да, милорд. По-моему,  вы  сказали,  что  вам  показалось  забавным
жениться на мне. И что это соответствовало вашим представлениям о мести.
   - Была и еще одна причина, если припоминаете. Хотя вы еще неопытны  в
будуарных забавах, учитесь вы быстро. И даже выказываете  воодушевление,
моя дорогая. Не угодно  ли  вам  и  сейчас  продемонстрировать  хотя  бы
некоторую толику  этого  воодушевления?  Идите  сюда  и  выполните  свой
супружеский долг.
   Холодность, с какой он произнес свой приказ, вызывала тревогу. В лице
Саймона  не  было  ни  теплоты,  ни  страсти.  Одна  только   с   трудом
сдерживаемая ярость...
   - Вы и в самом деле сильно разгневались на меня, потому что я убедила
вас спасти Чарльза, - прошептала Эмили. - Я не думала, что это  так  вас
расстроит, милорд. Основанием для такой ярости может быть только одно  -
вы считаете, что выказали слабость, уступив мне...  Саймон,  пожалуйста,
умоляю вас, не смотрите так на спасение Чарльза!
   - Как мне ни нравится, что вы меня  время  от  времени  умоляете,  вы
сделаете это как-нибудь в другой раз, мадам.  А  сейчас  я  хочу  вас  в
постели.
   Саймон сбросил халат и прошел к массивной кровати с четырьмя  резными
столбиками. Он был полностью обнажен, и свет свечи мерцал на  его  коже,
подчеркивая мягкую выпуклость мускулов его спины,  его  плоский  твердый
живот, его жесткие ягодицы. В полумраке угадывался его восставший посох,
вдруг дрогнувший, набирая силу, под робким обеспокоенным взглядом Эмили.
   Она покрепче стиснула рукой халат на груди и отвернулась.
   - Видите, как вы на меня действуете? - спросил Саймон, отправляясь  в
постель. - Вы должны быть довольны, мадам. Ведь  это  тоже  своего  рода
власть:  обладать  способностью   так   мгновенно   заставлять   мужчину
реагировать на ваши чары, не правда ли?
   - Не все считают власть самым главным в жизни, милорд.
   - Ошибаетесь, Эмили. Так же, как и во многом другом... Идите сюда.
   Эмили поколебалась и потом, очень медленно,  подчинилась.  С  большой
осторожностью она приблизилась к кровати, по-прежнему  сжимая  на  груди
халат. Она вдруг поняла, что сегодня, в этот вечер, имеет дело с раненым
драконом.  Пусть  раны  старые,  но  они  открылись  снова.  Боль  может
заставить даже человека с таким благородством и силой характера,  как  у
Саймона, кинуться на любую оказавшуюся в  пределах  досягаемости,  пусть
даже самую невинную, жертву.
   Но она также  поняла  и  то,  что  сейчас  ее  дракон,  как  никогда,
нуждается в ласке и любви. Она нужна ему. И хотя  он  может  опалить  ее
своим огнем, но зла не причинит.
   Саймон никогда  не  причинит  ей  зла,  даже  за  миллионы  лет.  Она
вспомнила его обещание, данное ей в брачную  ночь:  "Клянусь,  я  всегда
буду тебя защищать, Эмили. Что бы ни  случилось,  знай,  я  всегда  буду
заботиться о тебе".
   Эмили остановилась у кровати и позволила халату соскользнуть на  пол.
Она видела,  как  взгляд  Саймона  устремился  на  очертания  ее  бедер,
вырисовывавшихся сквозь тонкую  ткань  ее  сорочки.  Этот  горячий  взор
медленно, целенаправленно прошелся вверх - туда, где ее соски  выступали
под легкой материей.
   Эмили чувствовала себя выставленной напоказ. Она привыкла  видеть  на
лице Саймона сдержанную страсть, а не  это  откровенное  поддразнивающее
выражение. Она юркнула в постель и натянула одеяло до самого подбородка.
С беспокойством ждала она его прикосновения. Она почему-то верила,  что,
как только он дотронется до нее, все будет хорошо.
   Саймон не пошевелился. Он заложил руки за голову и разглядывал  ее  с
насмешливым удивлением:
   - Ну так что, мадам? Как вы собираетесь одарять меня вашей  пылкостью
чувств из-под этой горы одеял?
   Эмили заморгала:
   - Вы хотите, чтобы я... что-то сделала?
   - Я жду, что вы покажете мне, чему успели научиться как жена.
   - О-о! - Эмили с трудом понимала услышанное.
   Кажется, он хочет, чтобы она первая начала любовную игру. Что ж,  сия
мысль чрезвычайно ее заинтересовала. Если она  будет  командовать  в  их
любовных ласках, то сможет изучать его в полное свое  удовольствие.  Она
сможет узнать каждую линию его тела. Показать ему, как она его любит.
   Эмили повернулась на бок, лицом к Саймону. Испытующе протянула руку и
дотронулась до его  плеча.  Он  не  пошевелился.  Она  придвинулась  под
одеялом к нему поближе и поцеловала его в обнаженную  грудь.  Его  запах
всколыхнул ее чувства.
   Эмили нежно сжала пальцы в  жестких  волосах.  Она  придвинулась  еще
ближе и поцеловала плоский мужской сосок. Саймон сделал глубокий вдох.
   - Похоже, вы быстро учитесь, мадам жена, - пробормотал он.
   Эмили не обратила внимания на его колкость:
   - Мне так нравится гладить вас, Саймон.  Вы  такой  крепкий,  гибкий,
сильный. Словно ожил один из ваших красивых драгоценных драконов.
   - Вы не боитесь, что я разорву вас в клочья?  Она  слабо  улыбнулась,
покачала головой и коснулась его груди кончиком языка:
   - Вы этого не сделаете.
   - Вы так уверены в своей власти, не правда ли? Может, даже слишком.
   - Тут дело не во власти, Саймон. Дело в любви.
   Осмелев, она начала поглаживать его легкими неторопливыми движениями.
Она почувствовала, как напряглись его мышцы, и с изумлением поняла,  что
ему стоит немалых усилий владеть собой.
   - Расслабьтесь, милорд. -  Она  медленно  сжала  его  мускулы.  -  Вы
слишком напряжены. Мне кажется, это из-за того, что вам пришлось сегодня
сделать для спасения моего брата.
   - Вы считаете, что я напряжен?
   - Очень. Но давайте посмотрим, не сумею ли я помочь вам расслабиться.
   Эмили отшвырнула одеяла и присела на  колени  рядом  с  Саймоном.  Не
обращая внимания на его возбужденный фаллос, она начала нежно, но крепко
сжимать и растирать мышцы его вытянутых ног.
   - Что  за  чертовщиной  вы  занимаетесь?  -  поинтересовался  Саймон,
наблюдая за ней из-под полуприкрытых век.
   - Я видела, как мой отец проделывал такое с лошадьми после длительной
утомительной поездки. По его словам, это не дает мышцам затвердевать.
   Эмили продолжала свое ритмичное сжимание и поглаживание. Она медленно
прошлась от бедра до  щиколотки,  разминая  мышцы  левой  ноги  Саймона.
Закончив, принялась с  тем  же  усердием  трудиться  над  правой  ногой.
Кружевные складки ее ночной рубашки задели его возбужденное естество. По
его телу пробежала дрожь.
   - Вот черт! - пробормотал Саймон.
   - Вам лучше, милорд? - Эмили приостановила свои труды и посмотрела на
него.
   - По-моему, я все еще чувствую напряжение... в некоторых местах.
   Эмили ободряюще улыбнулась:
   - Скоро вы у нас будете спокойны и в полном порядке,  милорд.  -  Она
прошлась вниз по его правой ноге  и  потом  легонько  похлопала  его.  -
Перевернитесь, пожалуйста.
   Он не сводил с нее взгляда. Теперь его глаза пылали горячим желанием.
   - Перевернуться?
   - Чтобы я поработала над мышцами спины. Вы никогда не  замечали,  как
деревенеют плечи, когда разыграются нервы?
   - Эмили, уверяю вас, я не страдаю нервами.
   Тем не менее  Саймон  все  же  неохотно  перевернулся  на  живот.  Он
скривился и протянул руку вниз, устраиваясь поудобнее.
   Эмили  начала  работать  над  его  широкими  плечами,   почувствовала
неудобство,  так  как  ей  не  удавалось  нажимать  с  нужной  силой,  и
придвинулась поближе. Когда и новое положение оказалось  неудобным,  она
приподняла край  ночной  рубашки,  смело  перекинула  ногу  через  бедро
Саймона и уселась на колени.
   - Хватит там прыгать! - проворчал Саймон в подушку.
   - Хорошо, милорд. - Наклоняясь вперед и начав разминать твердые мышцы
его спины, Эмили слегка задохнулась от неожиданности. Это и в самом деле
очень действует на такое страстное создание, как она, поняла Эмили.  Она
чувствовала коленями  твердые  бедра  Саймона,  и  сие  ощущение  весьма
напоминало то, которое  испытываешь,  когда  сидишь  верхом  на  горячем
жеребце. Или на драконе...
   - Эмили, вы что, смеетесь?
   - Нет-нет, милорд.
   Она  заработала  еще  усердней,  растирая,  поглаживая,  пощипывая  и
надавливая. Прошло несколько минут, а из глубины подушки не слышалось ни
звука.
   - Ну как, теперь вы чувствуете себя  спокойней,  милорд?  -  спросила
наконец Эмили.
   - Нет.
   Она пришла в замешательство:
   - Вы уверены?
   - Вполне. Можете спешиться.
   - Простите?
   - Вы же слышали. - Саймон заворочался и начал переворачиваться.
   Эмили быстро слезла с его  спины  и  вновь  встала  на  колени  среди
простынь и одеял:
   - Саймон?
   Он лег навзничь на подушки и протянул к ней руки.
   - Иди сюда, эльф, - пробормотал он, вновь сажая ее верхом на себя. Он
отвел подол  ее  ночной  рубашки  до  самых  бедер.  -  Если  ты  хочешь
прокатиться верхом, надо делать это как полагается.
   - Саймон! - Эмили коротко охнула, когда он протянул руку и, дрожа  от
нетерпения, направил свою мужскую силу в ее проснувшуюся плоть.
   Взяв за бедра  и  легко  приподняв  над  собой,  он  удерживал  ее  в
неподвижности,  пока   продвигался   вверх,   преодолевая   естественное
сопротивление ее тела и погружаясь во  влажную  обволакивающую  теплоту.
Одним  длинным  толчком  он  заполнил  ее  всю.  Эмили  подавила   тихий
ошеломленный вскрик и распластала пальцы по его груди.
   - Теперь можете ехать, мадам. - Его пальцы крепче сжали ей  бедра.  -
Сильнее.
   Закрыв глаза, прерывисто дыша от возбуждения, Эмили  подчинилась  его
команде и быстро поймала темп и ритм, заданные Саймоном.
   - Так. Быстрее. Сильнее. -  Голос  Саймона  стал  хриплым.  Его  руки
судорожно стиснули ее. - Черт, как хорошо, эльф. Как  чертовски  хорошо.
Покажи мне, как сильно ты меня хочешь. Скажи мне, что ты моя. Скажи.
   - Я хочу тебя, Саймон. Я ждала тебя всю жизнь. Не могло  быть  никого
другого. - Слова вырывались из Эмили тихими задыхающимися стонами.
   Дрожь желания била ее, придавая ловкость и силу. Пальцы ее  вцепились
Саймону в грудь, оставляя на его коже маленькие глубокие следы.
   - Вот так, радость моя, - пробормотал он. - Отдайся мне.
   - Я люблю тебя, - прошептала Эмили. - Я люблю тебя всем сердцем.
   И тут несказанное наслаждение поглотило ее. Она застыла и  в  тот  же
миг почувствовала последний рывок Саймона внутри себя.
   - Эмили! О боже, Эмили! - Слова Саймона прозвучали глухо от страсти и
облегчения.
   Он притянул ее к себе на грудь и яростно сжал в  объятиях.  Прижав  к
себе, он медленно и бесконечно выплеснул в нее свое желание.
   Последней четкой мыслью Эмили было то,  что  она,  кажется,  овладела
прекрасным  искусством  верховой  езды  на  драконе.   Она   предвкушала
возможность повторения этого в ближайшем будущем.

Глава 16

   Часы в библиотеке пробили одиннадцать. Саймон, откинувшись в  кресле,
наблюдал за Эмили. Он предавался этому занятию вот уже  двадцать  минут,
терпеливо и хладнокровно, а время шло, и лились за окном струи дождя.
   Изучение Эмили отнюдь не было неприятным занятием.  В  это  утро  она
казалась особенно прелестной в своем зеленом с золотыми полосами платье,
украшенном оборками. По подолу платья шли красиво  вышитые  драконы.  Ее
блестящие кудри были отведены  назад  и  уложены  в  искусную  прическу,
дававшую эффект ниспадающего по шее огненного водопада.
   Она сидела напротив него  по  другую  сторону  черного  лакированного
стола, с беспокойством склонившись над перечнем имен. Было ясно, что она
мучается  над  поставленной  перед  ней  задачей  -  выбором  тех,  кому
следовало послать приглашения на первый устраиваемый ею светский прием.
   - Совсем ни к чему доводить себя до изнеможения,  -  ворчливо  сказал
наконец Саймон. - Просто поставьте галочку возле фамилий  тех,  кого  вы
хотите пригласить. Остальное сделает мой секретарь.
   Эмили внимательно посмотрела на него, ее зеленые  глаза  сузились  за
стеклами очков.
   - Это  посложнее,  чем  вложения  средств.  Здесь  я  должна  принять
обоснованное решение. Не хотелось бы кого-нибудь обидеть.  Любая  ошибка
отразится непосредственно на вас, Саймон.
   Саймон  вздохнул  и  вновь  погрузился  в  задумчивое  молчание.   Он
испытывал беспокойство, неловкость и, как он подозревал, чувство вины.
   Это чувство было новым для него. Оно ему мешало и очень не нравилось.
В его четко очерченном мире для таких эмоций пока не было места. Он  еще
даже толком не понял всего. До  сих  пор  его  мир  состоял  из  простых
прямолинейных понятий, таких как месть, справедливость, честь и долг.
   Взгляд Саймона скользнул по нежному изгибу груди Эмили, и  он  понял,
что к этому списку добавилась еще и страсть.
   Сомневаться не приходилось. Он был в незнакомом ему, а  потому  и  не
слишком приятном состоянии и пребывал в нем с  тех  пор,  как  проснулся
рано  утром  с  еще  не  угасшими  воспоминаниями.  Он  то  размышлял  о
собственной  слабости  -  надо  же,   отправился   спасать   одного   из
Фарингдонов! - то  чувствовал,  как  возбуждается,  вспоминая  нежную  и
щедрую страстность Эмили.
   Он все еще ощущал ее нежные руки у себя на плечах и тепло  ее  бедер,
когда она смело сидела верхом на нем, околдовывая и дурманя до того, что
он едва не сошел с ума, стараясь сохранить самообладание.
   Но больше всего вспоминались Саймону ее тревожащие  слова:  "Порой  я
ненавидела своего отца так же, как вы, должно быть, ненавидели вашего".
   - Дело в том, Саймон, - объясняла Эмили,  сосредоточенно  хмурясь,  -
что ваш секретарь просто подготовил очень  длинный  список  фамилий,  из
которых мне надо выбирать. Многих из этих людей я  не  знаю,  и  мне  не
хочется ошибиться. Ваша тетя объясняла, как в