аметно улыбнулся:
   - Ошибаетесь, Эшбрук. Я с самого начала знал, что  ничего  серьезного
не произошло. Моя невеста имеет склонность к приключениям, но она далеко
не глупа. Просто мне  хотелось  услышать  от  вас  подробности.  Кстати,
поблагодарите Эмили за горшок...
   - Почему?
   - Только из-за него я не убил вас сегодня.
   Эшбрук снова откинулся на подушки и потянулся к табакерке. Его  глаза
яростно сверкнули в темноте, когда он бросил взгляд на Блэйда.
   - Проклятье! То, что о вас говорят, правда, Вы хладнокровный негодяй.
И знаете, мне жаль малютку Эмили...

***

   Десятью днями позже Саймон вновь сидел в своей уставленной  драконами
библиотеке, собираясь  насладиться  письмом  Эмили,  когда  его  прервал
дворецкий, доложив о неожиданных посетителях.
   - Два джентльмена по фамилии Фарингдон желают вас видеть, милорд.  Вы
принимаете? - зловеще осведомился Гривз.
   Природную свирепость лица верного слуги  подчеркивали  многочисленные
старые шрамы, в том числе и глубокий ножевой  след  от  удара,  когда-то
раскроившего ему почти  всю  щеку.  Чтобы  зашить  рану,  поблизости  не
оказалось никого, кроме Саймона, и он сделал все, что мог. Но он  первый
готов был признать, что, хотя его швы достаточно прочны, художественными
их никак не назовешь.
   Саймон неохотно сложил письмо:
   - Пригласите моих гостей, Гривз. Я их ждал.
   Мгновение спустя в комнату вошли Чарльз и Девлин Фарингдоны -  у  них
был упрямый и решительный вид, насколько это возможно для столь красивых
особ.
   - А, мои будущие шурины. Чем обязан чести вашего визита?
   Он проводил молодых людей к креслам напротив собственного.
   - Мы решили, что нам необходимо  поговорить  с  вами  лично,  сэр,  -
заявил  Девлин.  -  Мы  прекрасно  понимаем,  что  вы  затеяли  какую-то
дьявольскую игру со всей этой ерундой... я имею в виду вашу  помолвку  с
Эмили. Полагаю, вы раскроете карты, прежде чем вступите в брак.
   - Теперь нам ясно, что вы действительно на  ней  женитесь,  -  мрачно
заключил Чарльз.
   - Я преисполнен решимости осуществить свое намерение. - Облокотившись
на алый бархат  и  сложив  ладони  домиком,  Саймон  внимательно  изучал
Фарингдонов. -  Я  и  помыслить  бы  не  мог  о  таком  неджентльменском
поступке, как вдруг пойти на попятный. Так что если вас это тревожит, то
готов заверить, что свадьба состоится в условленный срок.
   - Видите ли, - вмешался Девлин, - мы с Чарльзом не вчера родились. Вы
нас не обманете, Блэйд. Вы что-то затеяли, мы понимаем. Мы все  обдумали
и решили, что существует только одна причина, по которой  вы  стремитесь
жениться на Эмили.
   - И в чем же она заключается? - мягко осведомился Саймон.
   Чарльз вызывающе вздернул подбородок:
   - Вы рассчитываете, что она сделает вам еще одно состояние на  бирже.
Таким образом вы получите все: Сент-Клер-холл, вашу месть и в будущем  -
в результате удачных биржевых операций - еще одно состояние.
   - Вы собираетесь самым бессовестным образом использовать нашу сестру,
- заявил Девлин. - А она, бедняжка, так наивна и романтична,  что  и  не
подозревает о ваших истинных намерениях.
   Саймон мгновение помолчал.
   - Почему вы, собственно, полагаете, что я женюсь на вашей  сестре  не
потому, что очень увлекся ею и считаю,  что  она  будет  мне  подходящей
женой?
   - Не пройдет, Блэйд, - отрезал Девлин. - Вы в нее не влюблены. Только
перспектива заиметь еще одно состояние заставила вас  закрыть  глаза  на
скандал в ее прошлом.
   - Точно. Мы  же  не  идиоты,  черт  возьми!  Вы  легко  подыскали  бы
что-нибудь получше, чем глупая девчонка, погубившая  свою  репутацию,  -
добавил Чарльз с видом опытного джентльмена. -  Надо  ли  повторять,  но
наша бедная Эмили - подпорченный товар.
   Саймон встал, в два шага  преодолел  расстояние,  разделявшее  его  и
Чарльза, одной рукой сгреб его за безукоризненно  завязанный  галстук  и
рывком поставил на ноги.
   Чарльз вытаращил глаза:
   - Какого черта?!
   Но его восклицание замерло на устах, когда  Саймон  резко  крутанулся
грациозным движением древнего боевого искусства,  которому  обучился  на
Востоке. Он понимал, что его необычный, потенциально смертельный  способ
борьбы должен ошеломить юнцов,  тренировавшихся  в  джексоновской  школе
бокса для джентльменов. Еще больше ошеломили бы  их  те  сложные  методы
становления дисциплины духа и самоконтроля,  которым  наряду  с  умением
владеть своим телом научили его монахи.
   Бешено завертевшись, Чарльз отлетел к камину. Юный Фарингдон врезался
в каминную доску, больно стукнувшись  подбородком  о  черный  мрамор.  С
ошеломленным выражением в  красивых  глазах  Чарльз  медленно  сполз  на
ковер.
   - Боже мой, сэр! - Девлин вскочил на ноги и метнулся к брату.  -  Что
вы с ним сделали?
   Саймон перехватил Девлина на полпути и отправил  в  бесславный  полет
вслед за братом. Тот ударился о стену, с  приглушенным  криком  согнулся
пополам и распростерся на ковре рядом с Чарльзом. Близнецы разъяренно  и
ошалело уставились на Саймона, все еще не понимая, что произошло.
   - За что, негодяй? - прошипел Девлин, с трудом поднимаясь на ноги.
   - За оскорбление вашей сестры,  разумеется.  А  вы  как  полагали?  -
Саймон рассеянно проверил галстук. Тот  был  по-прежнему  безукоризненно
завязан. - И вероятно, за то, что пять лет назад не вызвали  Эшбрука  на
дуэль, как вам следовало бы поступить.
   - Эмили  нам  не  позволила,  -  бормоча,  Чарльз  доплелся,  потирая
подбородок, до кресла и тяжело рухнул в него. - Она сказала, что ее вина
не меньше, чем его. Заявила нам, что Эшбрук когда-нибудь станет  великим
поэтом и что мы не смеем лишать мир великого таланта.
   - Эмили вообще ничего не должна была говорить. - Саймон  смерил  двух
красивых юнцов презрительным взглядом. - Это был ваш долг.
   - Отец сказал, что лучше все поскорее  замять.  Если  бы  мы  вызвали
Эшбрука  на  дуэль,  скандал  разгорелся  бы  еще  сильнее,  -  смущенно
пробормотал Девлин.
   - Так уж получилось, что Эмили сама позаботилась о своей чести  в  ту
ночь. Впрочем, Эмили всегда приходилось самой стоять за себя, не  правда
ли? - мрачно осведомился Саймон.
   Девлин, нахмурившись, посмотрел на него:
   - О чем бы? Бога ради, она же провела с ним ночь. Она запятнала  свою
честь.
   - Нет. Она огрела Эшбрука по голове ночной вазой, и ночь он провел  в
холле гостиницы...
   - Ну, нам известно,  что  произошло  на  самом  деле,  -  раздраженно
произнес Чарльз. - Эмили наутро все объяснила. Но репутация ее все равно
уже пострадала. Так сказал отец.
   - А с сегодняшнего дня,  -  холодно  заявил  Саймон,  -  происшествия
больше не  существует  и  никогда  не  существовало.  Я  лично  уничтожу
всякого, кто посмеет утверждать обратное. Я,  кажется,  ясно  выразился,
джентльмены?
   Близнецы  уставились  на  него,  раскрыв  рты,  а  потом   обменялись
озадаченными взглядами.
   - Вам не удастся уничтожить столь заметное пятно на ее  репутации,  -
наконец осторожно отважился Чарльз.
   - Посмотрим, - спокойно произнес Саймон.

Глава 7

   - У меня все, Хигсон. Вы свободны.
   Отпуская камердинера, Саймон уловил в своем  голосе  не  свойственные
ему нетерпеливые нотки. Он нахмурился. То, что предстоящая  ночь  станет
его брачной ночью, никак не должно влиять на его железное самообладание.
   - Если это все, сэр, могу ли  я  позволить  себе  поздравить  вас  со
свадьбой?
   Хигсон, коренастый,  мощно  сложенный  коротыш,  немного  похожий  на
бульдога благодаря своим многообразным ценным качествам, служивший графу
уже десять лет, помедлил в дверях. Он не выказал ни  малейших  признаков
обиды по поводу  резкого  тона  Саймона.  Напротив,  его  тусклые  глаза
искрились смехом. Человек, когда-то сражавшийся с пиратами бок о бок  со
своим хозяином, имеет право время от времени  позволить  себе  некоторые
вольности.
   - Спасибо, Хигсон, - коротко поблагодарил Саймон своего слугу.
   Хигсон поклонился и вышел в коридор.
   А Саймон уже смотрел на дверь,  ведущую  из  его  спальни  в  спальню
Эмили.
   Из соседней комнаты вот уже несколько минут не доносилось  ни  звука.
Его жена, очевидно, уже в постели и ждет его.
   Его жена. Саймон смотрел на  разделяющую  их  дверь,  вспоминая,  как
выглядела Эмили днем, в маленькой, переполненной гостями церкви. Она шла
между скамьями с некоторой осторожностью,  так  как  наотрез  отказалась
надеть очки. Но легкая неуверенность ее  походки  вместе  с  застенчивой
радостью в  зеленых  глазах  придавали  ей  облик  сказочной  принцессы,
вступающей в новый неведомый мир. Белое платье  с  серебристой  отделкой
усиливало это впечатление. Саймон с удивлением обнаружил, что испытывает
горячее желание быть ее защитником и единолично владеть ею.
   Казалось, весь  поселок  собрался  в  церкви  в  самых  лучших  своих
нарядах. Не могло быть сомнений, что Литл-Диппингтон одобряет этот союз.
А среди леди литературных четвергов не осталось ни одной,  не  пустившей
счастливую слезу.
   Неожиданно очарованный своей невестой, Саймон даже забыл о  Бродерике
Фарингдоне  и  братьях  Эмили.  Все  трое  наблюдали  за  церемонией   с
вызывающим  удовлетворение  мрачным  видом,  словно   Эмили   предстояло
отправиться в Австралию, а не сделаться богатой графиней.
   Все правильно, напомнил себе Саймон, подходя к двери. Для Фарингдонов
Эмили так же безвозвратно утеряна, как если бы она отправилась за океан.
С  сегодняшней  ночи  она  безраздельно  принадлежит  своему  мужу.  Она
перестанет быть Фарингдон. Саймон твердо решил,  что  ни  на  минуту  не
позволит забыть об этом ни одному из Фарингдонов.
   Уже положив ладонь на ручку двери, Саймон обернулся и оглядел спальню
хозяина дома, когда-то принадлежавшую его отцу. Ликование охватило  его.
Сент-Клер-холл во всем своем великолепии снова принадлежит Траэрну.
   - Могу тебя заверить, отец, уж я-то не потеряю его, как ты  когда-то,
- поклялся Саймон призраку, все еще  живущему  где-то  в  самом  дальнем
уголке его души.
   Двадцать три года - долгий срок ожидания, но оно стоило того. А месть
еще только начиналась. Наблюдать за неизбежным  падением  Фарингдонов  в
финансовую пропасть будет так же приятно, как приятно  было  отобрать  у
них сегодня Сент-Клер-холл.
   Саймон открыл дверь и шагнул в тихую и темную соседнюю спальню;
   - Эмили? Почему вы не сказали,  чтобы  горничная  оставила  зажженную
свечу? Вы что,  стесняетесь,  дорогая  моя?  -  Саймон  прошел  в  глубь
комнаты, давая глазам привыкнуть к темноте. - Не надо. Ведь  между  нами
установилась  связь  более  высокого  порядка,  вы  не  забыли?   -   Он
остановился в изножье кровати и нахмурился, поняв, что под  одеялом  его
рыжего эльфа нет. - Эмили?..
   Тут он увидел на подушке аккуратно  сложенную  записку.  С  тревожным
чувством Саймон обогнул кровать  и  схватил  листок  бумаги.  Он  поднес
записку к открытой двери и в свете,  падающем  из  его  спальни,  прочел
следующее:

   "Мой дорогой Саймон!
   Если Вы нашли эту записку, значит, сочли необходимым  выполнить  свои
супружеские обязанности. Как это на Вас похоже: следовать долгу чести  и
ответственности, не взирая на свои личные желания!  Но  клянусь  Вам,  в
такой жертве нет  никакой  необходимости.  Пожалуйста,  поверьте,  я  не
собираюсь  обременять  Вас  моими  пылкими  чувствами  ни  сегодня,   ни
когда-либо еще, до тех пор, пока у Вас не  зародится  ко  мне  искреннее
чувство, любовь... Я готова ждать сколько потребуется, даже если на  это
уйдут целые годы.
   Ваша любящая жена".

   -  Проклятье!  -  Саймон  скомкал  записку  в  кулаке.  Затем   вдруг
усмехнулся.
   Гнев улетучился, ситуация виделась ему уже в комичном свете.  Что  ж,
он так и предполагал, что его ждет необычная  свадебная  ночь,  Эльфы  -
народ непредсказуемый.
   Он попробовал представить, где же могут прятаться эльфы, и  вспомнил,
что уж этот-то эльф, несомненно, не устоит перед искушением начертать  в
своем дневнике запись о сегодняшней - такой особенной! - ночи.
   В коридоре слабо мерцали свечи. Саймон направился к лестнице.  Дом  в
эту ночь был тих и спокоен. Кроме него и Эмили в нем  оставались  только
слуги, а они уже давным-давно легли спать.
   Саймон не позволил своим новым родственникам провести хоть одну  ночь
под его крышей. Троим Фарингдонам  было  сказано,  что  сразу  же  после
свадебной церемонии им придется подыскать другое пристанище. Саймона  не
особенно заботило, где они проведут  ночь.  У  него,  правда,  сложилось
впечатление, будто все они едут в Лондон, что вполне его устраивало. Чем
скорее они вернутся в игорные дома, тем скорее скатятся в пропасть.
   Уже на нижней ступеньке Саймон увидел  полоску  света,  пробивающуюся
из-под  закрытой  двери  библиотеки.  Он  усмехнулся  и  зашагал   через
выложенный мраморными плитами холл. Выследить сбежавшую  жену  оказалось
не таким уж трудным делом.
   Саймон открыл дверь  библиотеки  и  вошел.  Эмили,  сидя  за  большим
письменным столом, что-то усердно записывала в толстую тетрадь. Услышав,
как. открылась дверь, она подняла взгляд. На ней был все тот же скромный
халат из индийского ситца, волосы забраны под маленький белый  чепчик  с
оборочками.
   При  виде  Саймона  глаза  ее  за  стеклами  очков  сделались  совсем
круглыми.
   - Саймон!
   - Добрый вечер,  моя  дорогая.  Вам  не  кажется,  что  это  довольно
необычное место для первой брачной ночи? - Саймон закрыл дверь и подошел
к потухшему камину. Став на одно колено, он принялся разжигать огонь.  -
Здесь не столь уютно, как в вашей спальне.
   - Саймон, что вы здесь делаете? - Эмили вскочила на ноги, - Вы  нашли
мою записку?
   - Я нашел вашу записку. -  Саймон  поднялся  с  колена  и  достал  из
кармана скомканную бумажку. Он бросил ее в камин. Потом повернул  голову
и улыбнулся Эмили через плечо. - Очень  любезно  с  вашей  стороны,  моя
радость, щадить мои деликатные чувства.
   Эмили покраснела и потупилась в стол.
   - Я просто не хотела обременять вас своими пылкими чувствами, милорд.
   Саймон облокотился о камин и с любопытством смотрел на свою жену.  Он
заимел супругу, которая серьезно верит, что может  испугать  мужа  своей
пылкостью, Только Эмили способна выкинуть такое в первую брачную ночь.
   - Я бы хотел, чтобы вы знали, дорогая моя: я  вовсе  не  считаю  ваши
пылкие  чувства  обременительными  для  себя.  Я   с   нетерпением   жду
осуществления своих супружеских обязанностей.
   - Очень любезно с вашей стороны, но совершенно очевидно, что это было
бы просто выполнением супружеского долга, а я этого не перенесу.
   - Понятно. И вы почувствовали, что не  сумеете  объяснить  мне  этого
лично? Вам понадобилось оставлять записку?
   - Я подумала, в записке мне будет легче сообщить вам, что я ничего от
вас не жду. - Она стиснула руки перед собой и глядела на них. -  Немного
неловко рассуждать о таких вещах, милорд, если вы понимаете, что я  имею
в виду.
   - Но только не нам  с  вами,  -  мягко  возразил  Саймон.  -  Как  вы
говорили, мы ведь общаемся на более высоком уровне. Мы-то можем свободно
обсуждать такие вещи, о  которых  прочие  пары  говорят  лишь  туманными
намеками.
   - Вы действительно так думаете, Саймон? - Она подняла глаза навстречу
его взгляду.
   Увидев в них волнение  и  надежду,  Саймон  улыбнулся,  пряча  прилив
холодной уверенности. Сейчас леди падет к  нему  в  ладонь,  как  спелый
персик.
   - Да, Эмили, я уверен. - Он проследовал к столику с напитками и  взял
графинчик с бренди. - Я думал, и вы тоже в этом уверены. Ведь,  в  конце
концов, вы сами мне все объяснили.
   - Ну, я надеялась, что это так, - откровенно призналась Эмили.  -  Но
когда поняла, почему вы  на  мне  женились,  я  уже  не  была  полностью
убеждена  в  том,  что  вы,  как  и  я,  испытываете  чувства   высшего,
метафизического порядка. По крайней мере, сейчас.
   - Но вы надеялись, что они придут ко мне?
   - Да, Саймон, да. Я возлагаю на это все свои надежды. Именно  поэтому
и уговорила вас жениться на мне. Но до той поры  я  не  хочу,  чтобы  вы
чувствовали себя обязанным выполнять свой супружеский долг.  Довольно  и
того, что я вынудила вас согласиться на наш брак.
   Саймон закашлялся, поперхнувшись глотком бренди.
   - Уверяю вас, я не чувствую себя женившимся по принуждению.  Я  редко
делаю то, чего не хочу делать.
   - Охотно верю, милорд, и все-таки вам следует признать, что я привела
достаточно веские аргументы в пользу нашего союза. Я не могу  обременить
свою совесть еще и  тем,  что  потребую  от  вас  выполнять  супружеские
обязанности, кроме всего прочего... Вы и так уже дали мне очень много  -
свое имя. И было бы величайшей  несправедливостью  и  жадностью  с  моей
стороны ждать от вас чего-то большего.
   - Очень разумно, дорогая моя. - Саймон глядел на нее  с  почтительным
вниманием.
   Она  казалась  исполненной   решимости   сохранить   благородство   и
отказаться от своих собственных нежных чувств. Между тем  один  лишь  ее
вид возбуждал его так, как не возбуждала за все эти годы никакая  другая
женщина. Он с трудом сдержал внезапный порыв увлечь  Эмили  на  ковер  и
осуществить свои права прямо здесь и прямо сейчас.
   Его пронизала дрожь откровенного желания. Саймон был ошеломлен, когда
понял, что его непоколебимое самообладание,  кажется,  под  угрозой.  Он
никогда еще не терял самообладания из-за женщины.
   - Саймон? Что-нибудь не так?
   Он покачал головой и медленно поставил свой бокал с недопитым бренди.
Проклятье! Тут распоряжается он. Это он принял решение жениться, что  бы
там Эмили ни фантазировала.  Он  выбрал  путь  мести  -  мести,  которая
настигнет всю их  семейку.  Переспать  сегодня  с  Эмили  означает  лишь
сделать на этом пути еще один шаг.
   Бродерик Фарингдон сейчас, наверное, скрежещет  зубами.  Фарингдон  -
каким бы он ни был, - в конце концов, мужчина и  отец.  И  не  может  не
понимать, что к утру его дочь будет полностью принадлежать врагу -  так,
как  женщина  может  принадлежать  мужчине.  Она  будет   потеряна   для
Фарингдонов навсегда.
   Но  сначала  надо  уговорить  этого  эльфа  отдаться  во  власть   ее
собственных чарующих чувств, напомнил себе Саймон.
   - Не волнуйтесь, дорогая моя, - задумчиво произнес  он.  -  Я  просто
размышлял об  одном  весьма  существенном  обстоятельстве,  которое  вы,
похоже, упустили.
   - Каком?
   - Вы утверждаете, что мы обладаем возможностью редкой  метафизической
формы общения.
   - Я всем сердцем верю в это, Саймон. Иначе я никогда бы не настаивала
на браке. Клянусь вам.
   Он кивнул:
   - И вы хотите, чтобы  необыкновенная  связь  между  нами  ширилась  и
крепла, не правда ли?
   - О да, милорд. - Ее глаза сверкали, как драгоценные камни. - Я  всем
сердцем желаю этого. Это моя заветная цель, и я готова  тяжко  трудиться
ради ее достижения.
   - Достойное стремление, и уверяю вас, я тоже его разделяю.
   - Саймон, если бы вы знали, как мне радостно слышать это.
   - Ну так вот. Я немного поразмыслил над проблемой. Мне  кажется,  вам
следовало бы задуматься над тем, что один из способов  укрепления  наших
необычных метафизических отношений - как можно скорее  простереть  их  в
физический мир...
   Эмили казалась заинтересованной:
   - Простереть их в физический мир, милорд?
   - Именно. Ведь представляется  логичным,  не  правда  ли,  что  между
физическим и метафизическим миром должна существовать тесная связь?
   - Ну...
   - И то, что происходит на одном уровне, обязательно должно влиять  на
другой. Вы не согласны?
   Эмили сосредоточенно нахмурилась:
   -  Вы  полагаете,  что  события  на  метафизическом  уровне  являются
отражением того, что происходит в физическом мире? Интересная  мысль.  И
вы совершенно правы, милорд. Здесь есть определенная логика.
   - Вот я и предлагаю вам рассмотреть все преимущества  того,  что  мне
будет  все-таки   позволено   осуществить   сегодня   свои   супружеские
обязанности.
   -