за  шею,  потянулась  к  нему,
наслаждаясь теплом и силой, исходившими от этого мужчины. Она  понимала,
что   должна   испытать   потрясение,   глубоко   оскорбиться,    начать
сопротивляться, но в то же время ждала, когда Гидеон поцелует ее снова.
   - Я верю, что ты моя судьба, - прошептал  Гидеон.  -  Плохо  это  или
хорошо, но мы теперь связаны. В тебе это вызывает протест, Гарриет?
   Она не поняла:
   - А почему я должна протестовать?
   - Ну, потому, что меня здесь прозвали Чудовищем из Блэкторн-Холла.
   - Ты не Чудовище. - Гарриет  снова  ласково  коснулась  его  лица,  с
наслаждением  ощущая  сильные,  мужественные  линии  подбородка.  -   Ты
настоящий мужчина. Ты самый неотразимый мужчина, которого  я  когда-либо
встречала.
   - Держу пари, что ты встречала не слишком много мужчин в своей жизни,
- простонал Гидеон и, слегка откинув плащ, поцеловал ее в шею.
   - Это неважно. - Гарриет затрепетала от его прикосновения.  -  Просто
такого, как ты, нет во всем мире. Я в этом уверена. В тот  вечер,  когда
мы танцевали, я мечтала, чтобы вальс никогда не кончался.
   - Тебе понравился вальс? - Он снова прикоснулся к ней губами.
   - Очень.
   - Я так и подумал. Я видел удовольствие  в  твоих  глазах.  Ты  очень
чувственное маленькое создание, Гарриет Померой. Вальс просто создан для
тебя.
   - Я бы очень хотела  еще  раз  вальсировать  с  тобой.  -  И  Гарриет
почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
   - Я это запомню. - Гидеон еще сильнее сдвинул плащ.
   Его полуприкрытые глаза встретились с ее взглядом, когда  он  положил
руку на ее грудь. Он наблюдал за ней. Ждал ответа.
   Гарриет охнула от этого потрясающего интимного жеста. Она знала,  что
ей надо отбросить  его  руку.  Но  ведь  ей  уже  почти  двадцать  пять,
напомнила она себе, и только сейчас она узнала, что такое  прикосновение
мужчины, и, может, это первый и последний случай, представившийся  ей  в
жизни. И это Гидеон...
   - Итак, Гарриет? - Огромная рука Гидеона  скользнула  по  ее  телу  с
потрясающей нежностью, ладонь накрыла ее грудь. Он  мягко  и  чувственно
ласкал ее.
   Она не знала, что ответить. Ее пульс бился  как  сумасшедший,  и  она
чувствовала, как изнутри поднимается  жар.  Она  обняла  его  за  шею  и
поцеловала с неожиданной страстью.
   Теперь Гидеону не нужны были слова. Его холодной сдержанности как  не
бывало. Он отбросил плащ в сторону и начал раздевать ее.
   - Гарриет, моя дорогая, моя верная Гарриет, - хрипло шептал он  ей  в
шею, обнажая девушку до талии. -  Ты  сегодня  ночью  сама  решила  свою
судьбу.
   Она не поняла  глубинного  смысла  этих  слов,  переполненная  новыми
чувствами. Она даже не пыталась понять, о чем  он  говорит.  Она  поняла
только одно - происходит  что-то  важное,  что  имеет  значение  для  ее
будущего. Но, похоже, именно  этого  она  и  жаждала.  Более  того,  она
страстно желала - нет, ей было необходимо - испытать это. А потом  вдруг
она ощутила тепло, которое исходило  от  Гидеона,  накрывшего  ее  своим
телом. И вскоре ей стало даже не тепло, а жарко. Так жарко, как  никогда
в жизни. Тяжесть его тела невероятно возбуждала ее, и  все  ее  существо
отвечало на его ласки.
   Гидеон нетерпеливо выбрался из пальто. Кроме длинной  белой  рубашки,
на нем теперь ничего не было.
   Гарриет увидела темные жесткие завитки волос на его широкой груди, ее
взгляд скользнул ниже. Она стыдливо отвела  глаза,  мельком  увидев  его
огромное копье. И застыла, пораженная.
   - Гидеон?
   - Ты должна довериться мне. - Глубокий голос выдавал его желание  так
же, как и его тело... Он прикрыл их обоих своим пальто, и Гарриет уже не
видела его тела. - У тебя нет выбора, доверься. Посмотри  на  меня,  моя
дорогая Гарриет. - Они встретились взглядами, и Гарриет прочла желание в
его глазах. Никогда в жизни она не видела  такого  явного,  неприкрытого
желания  в  мужском  взгляде.  Она  видела  и   что-то   еще:   глубокое
беспокойство, мрачную решимость, как если бы он знал о той боли, которая
придет, и которую ей надо принять.
   Гарриет нежно улыбнулась:
   - Я доверяю тебе, Гидеон.
   Он простонал и склонился над ней, с благоговейным трепетом  целуя  ее
грудь. Она сжала его плечи и почувствовала,  как  большая  рука  Гидеона
скользнула вниз, подняла ее рубашку до талии, обнажив бедра.  Он  ласкал
их. Гарриет задрожала от требовательной нежности его пальцев.
   Его ладонь медленно двигалась по ее животу, еще ниже, к  ее  влажному
жару, который, казалось, сжигал все внутри. Но когда  он  прикоснулся  к
этому огню, словно стараясь еще сильнее разжечь пламя, она вскрикнула от
неожиданности.
   - Ты уже готова меня принять. - Рука Гидеона  на  миг  отдалилась,  а
потом снова медленно вернулась туда.
   Тело Гарриет напряглось,  откликнулось  на  это  неизведанное  прежде
чувство, она крепко закрыла глаза и тихо лежала, пытаясь понять,  хорошо
ли ей чувствовать его в себе или нет.
   Гидеон продолжал ласкать ее, и  Гарриет  решила  -  да,  ей  нравится
чувствовать его в себе. Ее бедра сами поднялись ему  навстречу,  а  руки
вцепились в плечи Гидеона.
   - Ты хочешь меня. - Гидеон взял ее сосок губами. - Признайся мне.
   - Я хочу тебя, - простонала Гарриет.
   - Еще раз. Я должен слышать  эти  слова,  моя  сладкая,  безрассудная
Гарриет. Я должен слышать, как ты это говоришь. - Его рука двигалась  по
ее телу, исследуя каждую его клеточку.
   Гарриет не могла поверить, но она  чувствовала,  что  огонь,  горящий
внутри нее, готов вырваться. Она извивалась под  Гидеоном,  не  в  силах
найти название своему желанию.
   - Пожалуйста, пожалуйста, Гидеон.
   - Да, черт возьми, да.
   Он  широко  раздвинул  ее  ноги  и  лег  между  ее   бедер.   Гарриет
почувствовала, как он начал входить в нее. Гарриет напряглась от силы  и
упругости, которую ощущала внутри себя. Пальцы еще крепче вцепились  ему
в плечи, а глаза широко раскрылись и смотрели прямо в яростный огонь его
золотистых глаз.
   - Я сделал тебе больно, - сказал Гидеон. Он старался не потерять  над
собой контроль. - Я не хотел причинить тебе боль, но ты такая  маленькая
и прекрасная, и тугая. А я, большое, неповоротливое, неуклюжее животное,
насильно навязал себя тебе.
   - Не говори так. Это не насильно. - Гарриет посмотрела в его  львиные
глаза и увидела в их пламени сожаление и страдание.  -  Никогда  так  не
говори. Это не правда.
   - Это правда. Я вызвал в тебе неизведанные ранее чувства, ты даже  не
знала, как управлять ими. Я воспользовался твоей неопытностью.
   - Я не ребенок. Я все решаю сама.
   - Правда? А я думаю, нет. Ты и так утром пожалеешь обо всем. И  я  не
должен прибавлять тебе забот.
   Она инстинктивно поняла, что он колеблется. Она должна  убедить  его.
Она чувствовала, что он хочет знать, на самом ли деле жаждет она его так
безумно, как ему кажется.
   - Нет.  -  Гарриет  ногтями  вцепилась  ему  в  мускулистую  спину  и
выгнулась навстречу, призывая его. - Нет, Гидеон, пожалуйста, не  уходи.
Я хочу тебя! Я тебя хочу!
   Он замер в нерешительности. На лбу выступил пот.
   - Господи, помоги мне, я хочу тебя больше всего на свете. - Эти слова
со стоном вырвались у Гидеона, когда он медленно, мощно и глубоко  вошел
в нее.
   Гарриет непроизвольно вскрикнула. Гидеон быстро прижался губами к  ее
губам, заглушая ее несвязные восклицания.
   Необычное  волнение,  смешанное  с  болью  и  наслаждением,  охватило
Гарриет,  она  почувствовала,   как   что-то   растягивает   ее,   потом
переполняет. Она уже не могла  этого  вынести,  ощущая  себя  на  пороге
неизведанного ранее восторга, который вот-вот выплеснется из нее.
   Да, Гарриет была близка к величайшему открытию. Еще немного -  и  она
погрузится в пьянящее блаженство.
   Еще немного... Гидеон медленно вышел из  нее,  но  тут  же  вернулся,
приближаясь  к  ее  источнику  наслаждения.  Он   хрипло   вскрикнул   в
предчувствии мужского удовлетворения, тело его выгнулось над ней, каждый
мускул напрягся, точно стальной.
   И, достигнув вершины, он упал на нее, тяжело дыша, словно распиная ее
на каменном полу пещеры.

Глава 7

   Ночью Гидеон встал, чтобы зажечь  вторую  лампу.  Гарриет  безмятежно
спала. Он вернулся к ней, крепко прижал к себе и  тут  же  погрузился  в
сон.
   Он пробудился во второй раз, когда почувствовал, что светает.  Именно
почувствовал, потому что в пещере невозможно отличить ночь ото  дня,  но
что-то подсказывало ему - наступило утро. Утро и час расплаты.
   Гидеон не сомневался, что Крейна задержат у выхода, а тот  расскажет,
что Гарриет все еще в пещере. Когда Гидеон бросился вместе с  волнами  в
пещеру, он понимал, что времени на то, чтобы разыскать ее и выбраться на
берег, уже нет.
   Значит,  он  проведет  с  ней  ночь,   а   к   утру   Гарриет   будет
скомпрометирована. И нельзя уйти от неизбежного.
   Однако у Гидеона и в мыслях не было  усугублять  ситуацию,  занимаясь
любовью с Гарриет.
   Но стоило ей улыбнуться,  открыться  ему  с  желанием  -  и  все  его
сомнения разрешились. И взять ее на этом каменном полу  стало  таким  же
неизбежным, как наступление рассвета.
   Гидеон осторожно потянулся, морщась от боли,  -  мускулы  затекли  от
ночи на  каменном  полу.  Он  почувствовал,  как  Гарриет  пошевелилась,
придвигаясь к нему в поисках тепла. Но глаз она не открывала.
   Он улыбался, глядя на нее. Она лежала  свернувшись  калачиком  рядом,
словно это было для нее самое привычное место в  мире.  Лицо  прикрывали
разметавшиеся волосы. Он коснулся каштановых локонов  и  обнаружил,  что
они удивительно шелковистые. Он сжал их пальцами, потом отпустил, и  они
тут же расправились, будто жили своей жизнью. Волосы Гарриет  похожи  на
нее, подумал Гидеон. Нежные, ароматные и полные жизненной энергии.
   В эту ночь он забыл с ней обо всем на свете и открыл  для  себя,  как
велико его желание. Она тоже хотела его. Ночью она сказала  ему  -  нет,
показала, - как она хотела его. Она отдалась ему с безудержной  невинной
страстью, что гораздо дороже всей этой груды драгоценных камней на  полу
пещеры.
   Она  отдала  себя  Чудовищу  из  Блэкторн-Холла,  несмотря   на   его
изуродованное лицо и изуродованное прошлое.
   Тело Гидеона снова налилось тяжестью и силой, когда вернулись  жаркие
воспоминания. Он провел ногой по ее обнаженной ноге и подложил руку  под
плавный изгиб ягодиц. Больше всего на свете  ему  хотелось,  чтобы  этот
волшебный миг не кончался.
   Он никогда не боялся смотреть в лицо суровой действительности.  Но  в
это утро Гидеон понимал,  что  отдал  бы  душу  за  волшебство,  которое
помогло бы ему превратить  эту  пещеру  в  мир,  где  им  захотелось  бы
остаться навсегда.
   Гарриет подняла ресницы, поморгала, отгоняя сон. Несколько секунд она
томно смотрела  на  него,  а  потом  в  ее  бирюзовых  глазах  появилось
беспокойство.
   - Боже мой! - воскликнула она и резко села. - Который час?
   - Думаю, уже утро. - Гидеон смотрел, как она застенчиво  прижимает  к
себе плащ, избегая его взгляда. Он почувствовал, что она смутилась.
   - Успокойся, Гарриет.
   - Моя семья страшно волнуется.
   - Вне всякого сомнения.
   - Когда мы отсюда выберемся, я их успокою. Все образуется.
   - Вы уверены? - Гидеон медленно сел. Он не отводил от нее взгляда.
   Гарриет быстро повернулась к нему с широко раскрытыми глазами:
   - Я не понимаю, милорд.
   - Простите, дорогая моя, но я не хотел дразнить вас.
   Он встал, не скрывая своей наготы, заметив,  что  она  быстро  отвела
глаза. Это слегка позабавило его Она не отворачивалась от  его  лица  со
страшным шрамом, но, увидев его тело, поспешно отвернулась.
   - Тебе лучше одеться, начинается отлив, и Добс в любой  момент  может
появиться здесь.
   - Да, да, конечно.
   Она встала, все еще прижимая к себе плащ, потом наклонилась,  подняла
платье и растерялась: как же ей одеваться, не убирая плаща.
   - Я сейчас тебе помогу, - ласково сказал Гидеон.
   - Нет необходимости, милорд.
   - Как пожелаете.
   Гидеон взял свою одежду. Он натянул рубашку, бриджи, с  удовольствием
отметив, что они высохли за ночь. Сапоги затвердели от соленой воды.
   - Гидеон?
   - Да, моя дорогая?
   Гарриет колебалась:
   - Что касается прошедшей ночи, милорд, я бы  не  хотела...  я  бы  не
хотела, чтобы вы чувствовали...
   - Передайте своей тете, чтобы она ждала меня сегодня с визитом в  три
часа. - Гидеон с трудом натягивал пересохший сапог. Сапоги словно  стали
меньше размером.
   - Это еще зачем? - спросила Гарриет.
   Гидеон вскинул  бровь  и,  пока  натягивал  второй  сапог,  испытующе
смотрел на нее. Во взгляде Гарриет он прочел  сильное  беспокойство.  Он
спросил себя: осознает ли она в полной мере, что случилось?
   - В данной ситуации я хочу засвидетельствовать уважение, конечно.
   - Уважение? И все?
   - И сделать официальное предложение, - пожал плечами Гидеон.
   - Ну, так я и знала. - Гарриет метнула в него сердитый  взгляд.  -  Я
так и думала.  Прекрасно,  но  я  не  приму  ваше  предложение,  милорд.
Понимаете? Я не позволю вам это сделать, Гидеон.
   - Ты не позволишь мне? - опешил Гидеон.
   - Нет. Категорически нет. Ох, я так и знала, что ты об этом  думаешь.
Ты считаешь, что после этой ночи по  закону  чести  обязан  сделать  мне
предложение. Но в этом нет необходимости, сэр.
   - Разве?
   - Бесспорно. - Гарриет гордо вскинула голову. - Что случилось ночью -
не твоя вина. Я также виновата. Если бы  я  не  была  так  глупа,  чтобы
залезть на скалу и наблюдать, ничего бы не произошло.
   - Но ты залезла на скалу, Гарриет. И все свершилось.
   - Не имеет значения. Я не хочу, чтобы ты  чувствовал  себя  обязанным
делать мне предложение. - Она выглядела разъяренной.
   - Гарриет, ты сейчас не можешь рассуждать здраво. Когда  успокоишься,
то поймешь: у тебя  нет  иного  выбора,  как  принять  мое  предложение.
Разумеется, и тетя, и сестра будут настаивать на этом.
   - Меня это не касается. Я должна все решить сама, милорд, как сегодня
ночью. И я сама за все готова отвечать.
   - Я тоже  привык  решать  сам,  Гарриет,  -  начинал  злиться  на  ее
неуступчивость Гидеон. - И я беру ответственность на себя. Сегодня  днем
мы будем помолвлены.
   - Нет. Мы не будем помолвлены сегодня днем. Проклятие, Гидеон,  я  не
собираюсь выходить замуж только потому, что скомпрометирована.
   Наконец он не выдержал:
   - А я не  желаю,  чтобы  говорили,  что  Чудовище  из  Блэкторн-Холла
соблазнил и бессердечно бросил еще одну дочь священника.
   Гарриет побледнела. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами:
   - О Господи, Гидеон, я и не подумала, что о тебе могут сказать такое!
   - Проклятие! - Гидеон тремя большими шагами пересек пещеру и  схватил
Гарриет за плечи. Ему хотелось встряхнуть  ее  как  следует,  но  вместо
этого он повернул ее лицом к себе:
   - Ты вообще ни о чем не думала. Ты просто поддалась  своему  наивному
чувственному капризу, не понимая, что нас ждет, когда  мы  утром  выйдем
отсюда.
   Она пристально смотрела на него:
   - А ты с самого начала знал, что нас ждет... Значит, вот что ты  имел
в виду, когда говорил о судьбе.
   - Конечно, я знал, чем все кончится. И ты тоже знала.
   Она яростно замотала головой:
   - Нет, я не думала об этом до самого утра. Только утром я поняла, что
ты сочтешь себя обязанным предложить мне выйти за тебя замуж. И  сказала
себе - в этом нет необходимости. Я выдержу любые деревенские сплетни.  И
вообще - я не собираюсь вращаться в обществе или выходить замуж, так что
какая разница, что скажут люди.
   - А если ты вдруг обнаружишь, что беременна? Как поступишь тогда?
   Гарриет потупилась, щеки ее покрыл румянец.
   - Не думаю, милорд. В конце концов, это было всего один раз.
   Гарриет, для этого достаточно и раза.
   Она поджала губы:
   - В любом случае, я узнаю об этом всего через несколько дней.
   - Всего через несколько дней? Тебе эти дни покажутся самыми  длинными
в твоей жизни. Гарриет, ты  умная  женщина,  но  твоя  наивность  иногда
просто поражает. И не надо закрывать глаза на реальность.
   Она спрятала пальцы в складках плаща.
   - Да, милорд.
   Гнев Гидеона испарился так же внезапно,  как  и  возник.  Он  привлек
Гарриет к себе, положил ее голову на свое плечо.  Он  почувствовал,  как
напряглась ее спина.
   - Гарриет, неужели брак со мной вселяет в тебя  такой  ужас?  Сегодня
ночью мне показалось, что я не был тебе неприятен.
   - Я никогда не находила вас неприятным. - Слова ее звучали глухо, она
уткнулась лицом в его рубашку. - Дело не в этом. Я бы не  хотела,  чтобы
вы женились на мне из чувства долга.
   - Понимаю. Ты, я  вижу,  весьма  упрямая  представительница  женского
рода. - Он улыбнулся, вдыхая запах ее волос. - Ты привыкла поступать  по
своей воле без оглядки. Ты боишься утратить и  каплю  своей  драгоценной
независимости.
   - Да, я не собираюсь терять свою драгоценную независимость.
   - Но ты приспособишься к супружеской жизни.
   - Послушай, Гидеон, что это еще за разговоры - приспособишься?
   - Не обращай внимания, - сказал он ласково. - Мы  с  этим  разберемся
позже. А сейчас ты должна разрешить мне  сообщить  твоей  тете  о  нашей
помолвке.
   - Но, Гидеон...
   - По твоим словам, ты узнаешь о своей  беременности  через  несколько
дней. Если обнаружишь, что это случилось, я получу специальную  лицензию
на брак. Если нет, все пойдет официальным путем,  мы  назначим  дату  на
подходящее время.
   Гарриет посмотрела на него, ее глаза светились пониманием.
   - Ты хочешь подождать?
   - Да, конечно. Это поможет утихомирить слухи, мы  дадим  понять,  что
нет никакой спешки. Теперь, когда мы  пришли  к  решению,  полагаю,  нам
лучше поскорее выбраться отсюда. Пожалуй, нас уже ищут. - Он отпустил ее
и пошел за лампой.
   Гарриет молча брела за ним к  выходу  из  пещеры.  Гидеон  больше  не
слышал ее протестов, она шла  за  его  спиной  со  сжатыми  губами  и  с
совершенно трагическим видом.
   Он понимал, что она чувствует себя загнанной в  ловушку,  несчастной,
но не знал, как ее  успокоить.  Но  совершенно  точно  он  знал  другое:
девушка стала бы еще несчастнее, если  бы  он  промедлил  с  решением  о
браке.
   Это хорошо, что Гарриет так уверена, что не нуждается в  защите  -  в
виде официального предложения из-за проведенной вместе ночи.  Но  Гидеон
знал действительность лучше ее. Жизнь  Гарриет  стала  бы  адом  даже  в
Аппер-Биддлтоне, если бы он не сделал этого. Он  не  позволит  ей  из-за
него погубить свою жизнь.
   Гидеон понял: она вовсе не в восторге от перспективы брака с ним.  Но
понимал и другое - у нее нет выбора.
   Сама же Гарриет просто ошеломлена и не способна сейчас  размышлять  о
таких вещах.
   Гидеон  с  интересом  спросил  себя,  как  поступит  Гарриет,   когда
выяснится, что ей предстоит позаботиться о чем-то более ужасном,  нежели
перспектива выйти замуж по необходимости.
   Конечно, очень скоро кто-то из любителей  совать  нос  в  чужие  дела
предупредит ее: настоящая опасность для девушки - вообще не выйти замуж.
   Рано или поздно найдутся доброхоты и напомнят ей о репутации  Гидеона
- никакая женщина на свете не может рассчитывать на его  порядочность  и
честь. Чудовище из Блэкторн-Холла забывал  о  благородстве,  когда  речь
заходила о невинных девушках...

***

   Добс поджидал их у выхода из пещеры. Рядом с ним стоял дворецкий Оул.
   Гидеон выбрал его из всех возможных претендентов по тому же принципу,
что и своих лошадей, - не за внешность или характер, а за верность, силу
и выносливость. Когда Гидеон повстречал Оула, тот зарабатывал  на  жизнь
боксом.
   Он никогда не был знаменитым чемпионом вроде Джексона,  но  умудрился
продержаться и выжить несколько лет, участвуя на  выставочных  боях.  Он
получал деньги от молодых денди, которых  тренировал.  Эти  отпрыски  не
любили проигрывать, и он скоро понял эту простую истину и отнесся к  ней
как к неизбежному.
   Лицо Оула несло на себе сле