ичин, чтобы  наш
брак оказался неудачным. Если бы  несколько  недель  назад  я  пришел  к
такому заключению, я не женился бы на вас. Вы  будете  для  меня  вполне
подходящей супругой, если только захотите этого по-настоящему,  В  любом
случае обратной дороги нет. О признании брака недействительным не  может
быть и речи, а развода я не  допущу.  Я  знаю,  как  вы  дорожите  своим
скандальным прошлым, но развод - это уже  слишком...  даже  для  вас.  И
конечно же, я должен помнить о своем титуле.
   - Да, конечно. - Эмили разглядывала  стиснутые  на  коленях  руки,  с
удивлением понимая, что испытывает странное облегчение... Разумеется,  о
разводе не может быть и речи. Она привязана к Саймону на всю  оставшуюся
жизнь.
   На всю оставшуюся жизнь, Эмили даже повеселела. За целую жизнь многое
может измениться, подумала она, в том числе и отношение человека к своей
собственной жене. Оптимизм снова вернулся к ней.
   Взгляд Саймона сделался еще строже.
   - А теперь слушайте хорошенько, Эмили, потому что я не  желаю  больше
пускаться в  погоню  за  сбежавшей  женой.  Больше  никаких  путешествий
неизвестно куда. Больше никаких несчастных стихотворений у горничной.  Я
готов предоставить вам значительную свободу, но и вы  примете  несколько
условий, на которых я настаиваю. Самое главное  из  них:  вы  не  будете
встречаться без моего присутствия ни с кем из  вашей  семьи.  Я  понятно
выразился?
   Эмили смотрела на него сквозь опущенные ресницы:
   - Даже слишком понятно, милорд. Все  это  звучит  совершенно  ужасно.
Совсем не так воображала я себе наш брак.
   Губы Саймона слегка изогнулись.
   - Попробуйте увидеть и светлую  сторону,  дорогая  моя.  Вы  создание
пылкое и страстное. И теперь вы сможете дать  выход  своей  страстности.
Сосредоточьтесь на этой стороне жизни, и все встанет на свои места.
   Это было уже слишком. От его снисходительного совета Эмили  пришла  в
ярость:
   -  Когда-то  Прендергаст  предлагал  мне  то  же  самое.  Я  ответила
отказом... впрочем, как и сейчас. У меня хватит терпения  сдержать  свои
страстные чувства до того времени, когда их можно будет позволить себе с
кем-то другим, кто действительно способен на благородную духовную  связь
высшего порядка.
   Саймон сразу же утратил весь свой самодовольный вид.  Золотой  взгляд
дракона стал вдруг резким и жгучим.
   - Мне известно, что замужние женщины в  свете  часто  позволяют  себе
заводить любовные романы, но  вы  и  не  помышляйте  о  связи  с  другим
мужчиной. Хорошенько запомните, Эмили. Я ни с кем  не  делюсь  тем,  что
принадлежит мне, а с прошлой ночи вы безусловно моя.
   Эмили с тревогой посмотрела на него:
   - Селеста считает, что на Востоке вы приобщились к странным идеям.
   - Если это вас как-то утешит, я всегда был склонен охранять  то,  что
принадлежит мне. А жизнь на Востоке лишь научила  делать  это  несколько
лучше других.
   Эмили охотно поверила ему. Она,  правда,  не  слишком  обеспокоилась,
поскольку не могла себе даже представить, что способна предаться любви с
каким-либо другим мужчиной, кроме Саймона.
   - Не стоит опасаться, милорд. Не так уж сильно  меня  впечатлило  то,
чем мы занимались прошлой ночью, чтобы немедленно  искать  повторения  с
кем-либо другим.
   Опасный огонь в глазах Саймона угас. На смену  ему  пришло  выражение
досады.
   - Обещаю, что в следующий раз вам понравится больше.
   Эмили задумчиво прикусила нижнюю губу и серьезно заметила:
   - Раз уж мы коснулись этой темы, милорд, могу вам сказать, что второй
раз пробовать я не хочу.
   Саймон отвернулся. Он потянулся к кочерге и резкими движениями  начал
помешивать огонь в камине:
   - Как я уже говорил, скоро вы будете думать по-другому...
   Эмили собрала все свое мужество;
   - Нет, милорд. Вряд ли.
   Саймон взглянул на нее через плечо:
   - О чем это вы?
   - О том, что я не хочу, чтобы вы вновь занимались со мной любовью,  -
храбро пояснила Эмили. Она  решила  действовать  по-своему.  Она  теперь
знала, что ей  надо  делать.  -  ...То  есть  пока  не  будут  соблюдены
некоторые условия.
   - Эмили, -  начал  Саймон  с  угрозой,  -  я  понимаю,  вы  несколько
взволнованы вашими последними приключениями, но, предупреждаю вас, я  не
потерплю...
   Она подняла руку, жестом повелевая ему замолчать:
   - Пожалуйста, милорд, позвольте мне закончить. Я не  хочу,  чтобы  вы
предавались любви со мной, пока между нами действительно не  установятся
высокие и чистые отношения  -  такие,  на  которые  я  надеялась,  когда
просила вас жениться на мне.  Хитростью  вы  больше  не  заставите  меня
заняться... любовью. Вы понимаете меня, Саймон.
   - Хитрость здесь ни при чем, - процедил он сквозь зубы. - Я ведь  вам
уже объяснял, что просто успокаивал  тогда  ваше  естественное  волнение
девственницы перед брачной ночью. Можно сказать, я вел  себя  как  очень
внимательный и заботливый муж.
   - Ерунда. Вы меня перехитрили. Но больше  вам  не  удастся.  Это  мое
последнее слово.
   Глаза Саймона опасно вспыхнули, в  них  отразилось  пламя  камина.  А
потом он даже слегка расслабился, как охотник, который  готов  лежать  в
засаде и поджидать добычу, прежде чем обрушиться на нее.
   - Прекрасно, мадам.
   Эмили  не  слишком  обрадовала  такая  его  готовность   принять   ее
требование:
   - Вы обещаете не пользоваться вашей силой против меня?
   Саймон пожал плечами:
   - Не слишком-то интересно брать силой жену, которая этого не хочет.
   Он положил кочергу и  снова  сел  в  кресло.  Его  пальцы  выбили  по
подлокотнику короткую дробь. После  довольно  продолжительного  молчания
его рот вновь изогнулся в холодной улыбке. И эта улыбка Эмили совсем  не
понравилась.
   - О чем вы думаете, милорд?
   - Просто о том, Эмили, что я готов подождать, пока вы сами не явитесь
ко мне. Признаться,  так  будет  гораздо  лучше.  -  Он  кивнул,  словно
подтверждая какие-то свои выводы. - Да. Намного лучше.
   Эмили заколебалась: не проглядела ли она какую-нибудь зияющую дыру  в
своем мудром плане. Слишком уж быстро Саймон согласился.
   - А если я к вам не приду, милорд?
   - Придете. И очень скоро. - Саймон встал и налил два бокала бренди из
графина на столе, - Не думаю, что вы заставите меня долго ждать, ведь вы
же такая пылкая и страстная и все  такое  прочее.  И  достаточно  умная,
чтобы понимать, что хотя эта последняя ночь, возможно,  и  не  оправдала
ваших романтических надежд, но в физическом  плане  у  нас  впереди  еще
много открытий, Вы ведь не забыли своих ощущений  в  ту  ночь,  когда  я
посадил вас на стол в библиотеке, раздвинул вам ножки и познакомил вас с
вашей собственной страстной натурой?
   Эмили покраснела и отвернулась.
   - Нет, - тихо призналась она. - Я не забыла.
   - Вообразите, как это было бы - испытать ту  же  самую  бурю  чувств,
когда я буду глубоко в вас, - намеренно сказал  Саймон.  -  Подумайте  о
том, насколько необыкновенным и поистине трансцендентальным было бы  это
ощущение, Насколько высоко метафизическим. Насколько пробуждающим в  вас
все ваши чувства. Насколько потрясающе волнующим.  Потому  что,  дорогая
моя, именно так и будет, когда мы  займемся  любовью  в  следующий  раз.
Заверяю вас.
   Эмили неожиданно стало жарковато, и она знала, что тепло камина здесь
ни при чем.
   - Вы вновь пытаетесь меня перехитрить,  Саймон.  Я  не  желаю  ничего
обсуждать. Я приняла решение и настаиваю, чтобы вы отнеслись  к  нему  с
уважением.
   - Непременно, мадам. - Он принялся  стаскивать  сапоги.  -  Ни  слова
более до тех пор, пока вы не придете ко мне и как следует не  попросите,
чтобы я вам показал, чего вы себя лишаете и как много  осталось  еще  не
изведанных вами ощущений.
   - Как бы вам не состариться, прежде чем этого  дождетесь,  милорд,  -
выпалила она в ответ.
   Саймон расстегивал рубашку. Он улыбнулся, как охотник,  предвкушающий
добычу:
   - Уверяю вас,  моя  радость,  в  следующий  раз  вы  меня  не  только
попросите, а начнете умолять, чтобы я затащил вас в постель.
   - Никогда! - поклялась она, приходя в бешенство от  холодной  мужской
уверенности Саймона.
   - Пылкая и страстная женщина должна  быть  очень  осторожна  в  столь
категорических заявлениях.
   - Я вправе заявлять все, что хочу... Саймон, что вы делаете? -  Глаза
Эмили изумленно округлились, когда она  увидела,  как  он  снимает  свою
льняную рубашку и вешает ее на спинку стула.
   - Готовлюсь лечь в постель.  У  меня  был  очень  тяжелый  день,  моя
радость, как вам известно. - Он расстегивал бриджи.
   - Но я же только что сказала вам, что не стану заниматься  любовью  с
вами. Он кивнул:
   - Я слышал. Я собираюсь просто лечь в постель и выспаться,  насколько
это удастся на таком матрасе - он же весь в  буграх!  А  утром  я  найму
почтовую карету, которая как можно быстрее доставит нас  домой.  У  меня
нет никакого желания слишком долго задерживаться в этом убогом месте.
   - Вы собираетесь спать на кровати?  -  С  ужасом  Эмили  осмотрелась,
словно впервые увидев окружающую ее обстановку. - Но, Саймон,  здесь  же
только одна кровать.
   - Она  достаточна  широка,  чтобы  принять  нас  двоих.  -  Он  начал
вышагивать из бриджей. Отблески пламени заиграли на гибких контурах  его
спины и ягодиц.
   Эмили завороженно глядела на сильное мускулистое  тело  своего  мужа.
Раздеваясь, он стоял спиной к камину, и в слабом мерцании пламени  Эмили
видела его начинающую просыпаться мужскую плоть. Она  вспомнила  прошлую
ночь... Свои первые прикосновения, ощущение мощи и силы в  своих  руках,
вспомнила  мгновенную  реакцию  в  ответ  на  свои  прикосновения.   Она
вспомнила и то, как он использовал свою мужскую  силу,  чтобы  проложить
путь в самую сердцевину ее существа.
   - Что-нибудь случилось, Эмили? - Намеренно не обращая внимания на  ее
взгляд, Саймон прошагал по комнате к кровати и откинул одеяло. Он улегся
и заложил руки за голову. - Так что же?
   Эмили дотронулась кончиком языка до пересохших губ.
   - Нет. Нет-нет, ничего.
   Сдернув очки, она положила их на столик. Сейчас лучше не видеть всего
слишком отчетливо. Она вскочила и начала придвигать скамеечку для ног  к
тяжелому деревянному креслу.
   - Что это вы делаете? - с любопытством осведомился Саймон.
   - Разве не ясно? Готовлю себе место, где проведу ночь.
   Она подошла к кровати, схватила  одеяло  и  прошествовала  обратно  к
креслу. Потом уселась, поставила  ноги  на  скамеечку  и  завернулась  в
одеяло.
   - Это кресло к утру покажется вам очень неудобным. А  когда  погаснет
камин, здесь станет ужасно холодно, - предупредил Саймон.
   - Я и не жду удобств, милорд. Я готова  страдать.  Буду  считать  это
наказанием за свой грех  опрометчивых  суждений  и  невезения.  -  Эмили
задула  свечу  и  устроилась  поудобнее,  чтобы  поразмыслить  о   своей
несчастной судьбе.

***

   Полчаса спустя Саймон, которому не  давали  уснуть  тихие  несчастные
звуки, время от времени доносящиеся с кресла, перевернулся  на  спину  и
уставился в потолок. Огонь в камине уже превратился в кучку едва тлеющих
углей, но этого хватало, чтобы разглядеть  очертания  маленькой  фигурки
Эмили, сжавшейся в комочек под  одеялом.  Она,  без  сомнения,  мерзнет,
сказал себе Саймон, а он вовсе не хочет, чтобы она заболела. Хворая жена
- лишние хлопоты.
   Он размышлял о том, как вернее залучить Эмили в  теплую  постель.  Он
прекрасно понимал, что только сильная штука, это  он  знал  по  себе.  А
иногда она единственное твое достояние.
   Вовсе ни к чему Эмили страдать  сегодня,  решил  Саймон.  Ее  женской
гордости еще предстоит испытать удар, и  достаточно  скоро,  И  случится
это, когда она в конце концов признает свое поражение  в  той  маленькой
войне, которую сама и объявила.
   Саймон сожалел, что  ее  придется  подвергнуть  унижению,  когда  она
сдастся на его милость. Но тут уж  ничего  не  поделаешь.  Ей  предстоит
усвоить тяжкий урок, поскольку он намерен быть  хозяином  в  собственном
доме и в собственной постели.
   Да и потом, Эмили сама двинула свои войска в атаку, принеся  яростную
клятву отказывать ему впредь в его супружеских правах. В  ней  явно  еще
слишком  много  от  Фарингдонов,  вот  она  и  вообразила,  что   сможет
командовать, как захочет, мрачно размышлял  Саймон.  Он  быстро  наведет
порядок. Они будут счастливы и довольны, когда Эмили осознает свое новое
предназначение в жизни.
   А пока что Саймон решил, что не желает больше слушать эту тихую возню
в кресле. Он  открыл  рот,  чтобы  приказать  Эмили  немедленно  лечь  в
постель, но его опередили.
   - Саймон? - тихо и испытующе прозвучал во тьме голос Эмили. -  Вы  не
спите?
   - Нет.
   - Я тут кое о чем подумала.
   Саймон удовлетворенно улыбнулся. Конечно, даже лучше, если  она  сама
сдастся  на  его  волю.  Интересно,  она   прямо   попросит   разрешения
присоединиться к нему в  постели  или  применит  более  тонкую  тактику,
сказав, что замерзла и хочет согреться? В любом случае  он  облегчит  ей
этот шаг.
   - О чем же, Эмили?
   - Вы  действительно  заставили  своим  появлением  упасть  в  обморок
Люсинду Канонбери, когда вошли тогда в бальную залу?
   - Что за чепуху вы несете? - Саймон уставился на фигуру в кресле.
   - Селеста говорит, что это случилось в Лондоне.  По  ее  словам,  все
леди на брачном базаре, в том числе и  Люсинда,  ужасно  боялись  вас  -
вдруг вам вздумается сделать им предложение.
   - Никогда не замечал никаких глупых  девчонок,  которые  плюхаются  в
обморок, когда я вхожу в бальную залу, - пробормотал Саймон.
   Ему тогда, конечно, передали, что молодой Канонбери стало  дурно,  но
сам он ничего не заметил. Там было полно народу.
   Эмили хихикнула в темноте:
   - Я сказала Селесте, что все  это  просто  притворство.  Я  абсолютно
уверена,  что  все  молодые  леди  на  брачном  базаре,  наоборот,  были
совершенно покорены вами, и вы их, наверное, страшно  уязвили  тем,  что
даже не удосужились их заметить.
   Саймон понял, что Эмили явно еще не представляла, какой репутацией он
пользовался в столице. Она, как всегда, романтизировала ситуацию.
   - Вы правы, - ответил он ей в тон. -  Все  это  полнейшая  чепуха.  -
Вдруг ему в голову пришла одна мысль. Мгновенно  прокрутив  ее  со  всех
сторон, он принял решение. - Эмили, вы хотели бы отправиться в Лондон?
   - Да, очень. А вы думаете, можно?  Папа  всегда  говорил,  что  я  не
должна ездить в город  слишком  часто,  а  то  кто-нибудь  вспомнит  про
скандал в моем прошлом. Мне  не  хотелось  бы  ставить  вас  в  неловкое
положение, Саймон.
   - В вашем прошлом больше нет скандала, Эмили.
   - Нет? - В ее голосе прозвучало замешательство.
   - Нет. Я внушил некоторым людям, в том числе лорду и леди Гиллингем и
Прендергасту, кое-что знающим о вашем  небольшом  приключении  пять  лет
назад, что о нем больше  никогда  не  следует  упоминать.  Это,  кстати,
касается и вас. Насколько вам  известно,  Эмили,  никакого  скандала  не
было...
   - Но, Саймон...
   - Не стоит это обсуждать. Обсуждать нечего. А если кто-то  попытается
что-либо сказать, вы сообщите мне немедленно. Вы поняли?
   - Да. Но, Саймон, я все же...
   Он на мгновение смягчился:
   - Я понимаю, вы цепляетесь за воспоминание о несчастном  происшествии
как об одном  из  самых  волнующих  моментов  вашей  жизни,  но  надеюсь
предоставить вам для воспоминаний еще более волнующие моменты.
   - Ну, я тоже так думала, - откровенно  призналась  она.  -  Потому  и
просила вас жениться на мне. Но теперь я уже  ни  в  чем  не  уверена...
Похоже, я совершила непростительную ошибку.
   - Единственная ваша ошибка, дорогая моя, - это то, что  вы  считаете,
будто сможете справляться со мной так же легко, как  вы  справляетесь  с
делами. Мной не очень-то легко управлять, мадам.
   - Как вам не стыдно произносить подобные веши?!
   - Это правда. Но мы скоро уладим наше затруднение. Вы явитесь ко  мне
и  мило  извинитесь  за  то,  что  взбунтовались,  А  потом   хорошенько
попросите, чтобы я взял вас обратно в  свою  постель,  и  с  этим  будет
покончено.
   - Как бы не так, черт меня подери!
   - По-моему, мы говорили о поездке в Лондон.
   - Мы говорили о вашем непробиваемом высокомерии, - парировала она.
   - Мы отправимся в город как можно быстрее.
   - Почему? - требовательно спросила Эмили. - Почему  мы  вдруг  должны
сломя голову мчаться в Лондон?
   - Потому что, - отвечал Саймон,  размышляя  о  великой  благодарности
маркизы и маркиза Норткот, - мне кажется, сейчас самое время ввести  вас
в свет.
   Норткот, как Пеппингтон и  Канонбери,  наконец  попался.  Маркиз  мог
оказаться полезным, и  Саймон  твердо  намеревался  использовать  его  и
маркизу, чтобы представить Эмили светскому обществу.
   Эмили долго молчала.
   - Вы действительно так думаете, Саймон? Он снова улыбнулся про себя.
   - Да. - Откинув простыню, он встал. - Ну вот что, я совсем замерз,  и
мне неудобно. Я  вынужден  потребовать,  чтобы  вы  легли  в  постель  и
прихватили с собой одеяло.
   Эмили в тревоге выпрямилась и вцепилась  в  одеяло,  увидев,  что  он
решительно направляется к ней.  Она  настороженно  смотрела  на  него  в
полумраке.
   - Повторяю, Саймон. Я не позволю вам заняться со мной любовью.
   Он протянул руки и вытащил ее из кресла:
   - Успокойтесь, дорогая моя. Речь идет об удобстве и здоровье. Даю вам
слово, что не применю к вам силу. - Он  поставил  ее  на  ноги  и  начал
хладнокровно и ловко сбрасывать с нее одежду.
   - Ха! Рассчитываете, что,  как  только  уложите  меня  в  постель,  я
взмолюсь, чтобы вы занялись со мной любовью?! - с вызовом  бросила  она,
безуспешно трепыхаясь в его руках. - Думаете, я настолько слабовольна?
   - Вы не слабовольны, моя  радость.  -  Саймон  бросил  на  кресло  ее
дорожное платье, оставив Эмили в одной тоненькой муслиновой  сорочке.  -
Вы темпераментная, страстная и импульсивная. А это не одно и то же.
   Эмили перестала биться в его руках и взглянула на него  прищурившись,
чтобы рассмотреть получше:
   - Вы действительно так думаете, Саймон?
   Он коротко усмехнулся и, подхватив ее как перышко, понес к постели:
   - Я в этом совершенно уверен, дорогая моя. И хотя вы сейчас  на  меня
сердиты, вы же не захотите заморозить меня ночью до смерти? А  поскольку
мы не можем оба воспользоваться одеялом, если только  не  разделим  одну
постель, выбора у нас нет. Вы должны присоединиться ко мне.
   Смирившись, Эмили вздохнула  и  быстро  скользнула  под  одеяло.  Она
напряженно застыла на самом краешке  кровати,  пока  Саймон  укладывался
рядом.
   - Ну хорошо. Ради здоровья я согласна разделить с  вами  постель.  Но
любовью со мной заниматься вы не будете, Саймон.
   - Не тревожьтесь, Эмили. Я не обрушусь на  вас  во  сне,  Я  согласен
ждать, пока вы придете ко мне сами.
   - Этого не случится до тех пор, пока  я  не  буду  убеждена,  что  вы
чувствуете ко мне то же, что чувствовала к вам я, когда прошлой ночью вы
разбили мне сердце, - поклялась она.
   - Посмотрим, мадам жена. А сейчас предлагаю вам  немного  поспать.  У
вас был очень напряженный день.
   - Да,  и  очень  запоминающийся,  -  призналась  она,  зевая.  -  Как
романтично с вашей стороны отправиться за мной в погоню. Я чувствую, для
нас еще не все потеряно, Саймон.
   Он открыл рот от удивления:
   - Это потому, что я побежал  вас  догонять?  Я  отправился  за  вами,
потому что вы принадлежите мне, а  я  храню  то,  что  мне  принадлежит.
Никогда больше не забывайте об этом, Эмили.
   Ему   ответило   молчание.   Саймон   подождал   хоть   какого-нибудь
подтверждения своему суровому требованию. Когда же его  не  последовало,
он повернулся к Эмили.
   Она крепко спала.
   Некоторое время Саймон смотрел на нее в полумраке, а потом  осторожно
придвинул к себе поближе.
   Не просыпаясь, Эмили уютно прижалась к нему, словно всю жизнь спала в
его объятиях.
   Через несколько минут крепко заснул и Саймон.

Глава 11