последнего ящика и выпрямился,  сосредоточенно  нахмурившись.  -  Однако
теперь перед нами уже гораздо более  серьезная  проблема.  Я  не  нахожу
никакой долговой расписки.
   - Не может быть! Я была уверена, что он хранит ее здесь. Все знакомые
мне мужчины всегда хранили свои ценные бумаги и документы  в  письменном
столе.
   - Вы либо знали мало мужчин, либо не были достаточно хорошо посвящены
в их личные дела. Многие мужчины хранят ценные бумаги в сейфах. -  Гарри
обошел стол и двинулся к книжным шкафам.
   - В сейфах? Да, разумеется! Как же  я  об  этом  не  подумала?  А  вы
считаете, у Лавджоя должен быть сейф?
   - Несомненно. - Гарри передвинул несколько томов  на  полке  книжного
шкафа. Потом вытащил самые внушительные из них и открыл. Убедившись, что
там лишь обычные печатные страницы, он  снова  поставил  их  на  прежние
места.
   Глядя  на  него,  Августа  тоже  принялась  просматривать  книги   из
следующего ряда, однако ничего не обнаружила. Встревоженная тем, что они
могут так и не найти ее расписку, она принялась кружить по комнате, чуть
не споткнулась о гигантский  глобус  и  ухватилась  за  него,  чтобы  не
упасть.
   - Господи, ну и тяжелый же он, - пробормотала она.  Гарри  обернулся,
его взгляд остановился на глобусе.
   - Ну конечно! Размер как раз подходит...
   - О чем вы? - Изумленная Августа смотрела, как  он  обошел  глобус  и
опустился возле него на колени. И тут ее осенило! - Какой же  вы  умный,
милорд! Вы считаете, что это и есть сейф Лавджоя?
   - Вполне возможно. -  Гарри  уже  возился  с  крепежным  устройством,
удерживавшим глобус на деревянной подставке. Пальцы его любовно касались
дерева, что-то нащупывали, определяли... Потом он затих. - Ага, вот  он.
Нашел.
   Еще мгновение - и некая потайная пружина уступила.  Верхняя  половина
глобуса откинулась, открыв взору его  глубокое  чрево.  В  лунном  свете
виднелись какие-то бумаги и небольшая шкатулка с драгоценностями.
   - Гарри! Вот же она! Вот моя расписка! - Августа схватила  листок.  -
Ну все, нашли.
   - Верно. А теперь давайте убираться отсюда. - Гарри закрыл глобус.  -
Проклятье!.. - Он замер, услышав, как  входная  дверь  в  доме  негромко
открылась и закрылась, а потом в холле послышался стук каблуков.
   - Лавджой вернулся. - Августа быстро взглянула на Гарри. - Скорей.  В
окно.
   - Не успеем. Он идет сюда.
   Гарри вскочил на ноги. Схватив в одну  руку  свою  трость,  а  другой
сжимая запястье Августы, он повлек  девушку  за  диван  в  дальнем  углу
комнаты, толкнул ее на пол и присел на  корточках  рядом,  держа  трость
наготове.
   Августа судорожно сглотнула, боясь пошевелиться.
   Шаги помедлили за дверью библиотеки. Августа затаила дыхание;  в  эту
минуту она была безумно рада, что Гарри оказался с нею рядом.
   Дверь  отворилась,  и  в  библиотеку  кто-то  вошел.  Августа  вообще
перестала дышать.
   Господь милосердный, какой кошмар! И  во  всем  виновата  я!  Да  еще
умудрилась   втянуть   в   скандальную    историю    такого    поборника
благопристойности, как граф Грейстоун! Нет,  он  никогда  мне  этого  не
простит!
   Гарри рядом с ней напоминал изваяние. Если даже он и  был  встревожен
угрозой возможного публичного разоблачения  и  унижения  -  а  это,  без
сомнения, была вполне реальная угроза, -  то  никак  не  проявлял  своей
тревоги. Он казался неестественно спокойным, словно не имел ни малейшего
отношения к сложившейся пиковой ситуации.
   Кто-то неслышно прошел по ковру совсем рядом с ними. Звякнуло  стекло
- кто-то налил себе  бренди  из  графина,  стоявшего  на  столике  возле
огромного кресла.  Кто  бы  это  ни  был,  теперь  ему  осталось  только
повернуться и зажечь свет, в ужасе думала Августа.
   Однако через несколько секунд шаги вновь стали  удаляться  и  стихли.
Дверь закрылась, и шаги послышались уже на лестнице.
   Августа и Гарри снова были в  библиотеке  одни.  Гарри  подождал  еще
несколько мгновений, затем вскочил на ноги, увлекая за собой Августу. Он
буквально тащил ее за собой:
   - К окну! Быстро!
   Августа поспешно отворила окно. Гарри обхватил ее за талию и  посадил
на подоконник.
   - Где, черт побери, вы раздобыли эти штаны? - сердито проворчал он.
   - Это одежда моего брата.
   - Вы что же, не имеете никакого представления о приличиях?
   -  О,  весьма  слабое,  милорд.  -  Августа  спрыгнула  на  траву   и
обернулась, наблюдая за ним.
   - Там, в переулке, ждет карета. - Гарри аккуратно прикрыл окно и взял
ее за руку. - Скорей!
   Оглянувшись, Августа заметила, как  в  окне  верхнего  этажа  зажегся
свет. Лавджой собирался ложиться спать. Окно  его  комнаты  было  совеем
рядом, а они еще даже не успели отойти от дома. Если  Лавджою  придет  в
голову выглянуть в сад,  он  сразу  заметит  две  подозрительные  темные
фигуры, устремившиеся к калитке.
   Но  никакого  сердитого  окрика  не  последовало,  и  они   с   Гарри
благополучно выбрались из сада.
   Пальцы Гарри крепко, точно наручниками, сжимали ее запястье, пока  он
тащил ее за собой по улице.
   Мимо проехал наемный экипаж, затем простучал по мостовой кабриолет  с
двумя пьяными молодыми щеголями. Однако никто и внимания не  обратил  ни
на мужчину в черном пальто, ни на его спутника.
   Примерно на середине улицы  Гарри  дернул  Августу  за  руку,  и  они
свернули в узкий проезд между домами, почти полностью перекрытый изящным
экипажем со знакомыми лошадьми.
   - Но ведь это же карета леди  Арбутнотт,  не  правда  ли?  -  Августа
изумленно посмотрела на Гарри. - А что здесь делает Салли? Я знаю -  она
ваш друг, но уверена, что не вы  заставили  ее  приехать  сюда  в  столь
поздний час. Она слишком плохо себя чувствует для подобных поездок.
   - Ее здесь нет. Ваша подруга была  так  добра  и  одолжила  мне  свой
экипаж, чтобы мою карету не заметили в этой части города.  Залезайте,  и
побыстрее.
   Августа сразу подчинилась, но  все-таки  успела  заметить  на  козлах
знакомую фигуру.  Человек  этот  был  укутан  в  плащ,  кустистые  брови
скрывала низко надвинутая шляпа, но Августа узнала его мгновенно:
   - Это вы, Скраггз?
   - Да, мисс Баллинджер, боюсь, что так, - с  мрачным  видом  проворчал
Скраггз. - Меня вытащили из теплой  постели,  ничего  не  объяснив...  Я
горжусь тем, что я превосходный дворецкий, и мне платят вовсе  не  зато,
чтобы я держал в руках вожжи. Но сегодня мне ведено изображать кучера, и
вот я стараюсь вовсю, хотя не уверен, что получу хотя бы чаевые.
   - Вам нельзя вечером подолгу оставаться на воздухе,  -  нахмурившись,
сказала Августа. - Для вашего ревматизма это очень вредно.
   - Да, что правда,  то  правда,  -  кисло  согласился  Скраггз.  -  Но
попробуйте объяснить это некоторым благородным и  знатным  джентльменам,
которым нравится шнырять по улицам среди ночи.
   Гарри рывком отворил дверцу кареты.
   - Умоляю, не стоит проявлять чрезмерной заботы о ревматизме Скраггза,
Августа. - Он легко обнял ее за талию. - Вам куда  больше  следовало  бы
беспокоиться о самой себе.
   - Но, Гарри... то есть,  милорд...  Ой!  -  И  Августа  очутилась  на
сиденье, скрытом зелеными бархатными занавесками. Устраиваясь поудобнее,
она слышала, как Гарри разговаривает со Скраггзом.
   - Не останавливайтесь до тех  пор,  пока  я  не  скажу,  что  следует
возвращаться к леди Арбутнотт.
   - О господи! Ехать-то  куда?  -  Теперь,  в  закрытой  карете,  голос
Скраггза звучал как-то иначе: совершенно исчез вечный скрип и кашель.
   - Мне все равно. - Гарри говорил сердито. - Поезжайте  вокруг  одного
из парков или куда-нибудь в пригороды. Все равно. Следите только,  чтобы
карета не привлекала к себе внимания. Мне  нужно  кое-что  сказать  мисс
Баллинджер, и я не могу придумать более спокойного и  уединенного  места
для этой беседы.
   Скраггз громко откашлялся. А когда заговорил, голос его опять  звучал
иначе, чем обычно, и тем не менее показался Августе странно знакомым.
   - Знаете, Грейстоун, может быть, вам следовало  бы  подумать,  прежде
чем кататься без цели ночью? К тому же вы  сейчас  далеко  не  в  лучшем
настроении...
   - Когда мне понадобится ваш совет, Скраггз, я у вас  его  попрошу,  -
резко оборвал его Гарри. - Вам ясно?
   - Да, милорд, - сухо ответил Скраггз.
   - Вот и великолепно. - Гарри сел в карету и захлопнул  дверцу.  Потом
задернул занавески...
   - Совсем необязательно было так кричать на него, - с упреком  сказала
Августа, когда Гарри плюхнулся на сиденье напротив нее. - Он всего  лишь
старик и ужасно страдает от ревматизма.
   - Да пошел он к черту вместе со своим  ревматизмом.  -  Теперь  Гарри
говорил куда мягче.  -  В  данный  момент  меня  больше  беспокоите  вы,
Августа. Нет, скажите все же, с какой стати вы  полезли  сегодня  в  дом
Лавджоя? На что вы рассчитывали?
   Только теперь Августа поняла, насколько Гарри взволнован и рассержен.
Впервые за весь вечер  ей  вдруг  захотелось  оказаться  в  безопасности
собственной спальни.
   - Мне казалось, вы понимаете,  почему  я  это  сделала,  милорд.  Вы,
полагаю, знали о  моей  долговой  расписке,  которая  осталась  в  руках
Лавджоя. По-моему, вы знали также и о том, как именно  я  проиграла  ему
тысячу фунтов. Если не ошибаюсь, Салли рассказала вам об этом?
   - Да, но вы должны ее за это простить. Она была страшно встревожена.
   - Да, разумеется. Ну так вот, я пыталась вернуть Лавджою  свой  долг,
однако взять деньги он отказался. И я более не считаю его  джентльменом!
Не сомневаюсь, он строил всякие  гнусные  планы,  желая  воспользоваться
моей распиской и унизить меня или, может  быть,  вас.  Вот  я  и  решила
попробовать добыть эту самую расписку.
   - Черт побери, Августы. Но с какой стати вы вообще вздумали играть  в
карты с Лавджоем?
   - Честно говоря, теперь и мне  уже  кажется,  что  это  было  большой
ошибкой. Но  должна  заметить,  играла  я  неплохо,  сэр.  И  все  время
выигрывала, пока меня не отвлекли  разговором  на  совсем  другую  очень
интересующую меня тему. Видите ли, мы начали говорить о  моем  брате,  а
потом вдруг, взглянув на записи партии, я поняла, что проиграла довольно
большую сумму.
   - Августа, леди, имеющая представления о правилах  приличия,  никогда
не оказалась бы в подобной ситуации.
   - Вы, без сомнения, правы, милорд. Но разве я не  предупреждала  вас,
что не принадлежу к тому типу женщин, которые годятся вам в супруги?
   - Теперь уже совершенно бессмысленно говорить  об  этом,  -  процедил
Гарри сквозь стиснутые зубы. - Все идет к тому,  что  вскоре  именно  вы
станете моей женой, и уж позвольте  мне,  Августа,  сообщить  вам  прямо
здесь и сейчас, что я более не потерплю ни одного подобного приключения.
Я достаточно ясно изъясняюсь?
   - Да, сэр. Но со своей стороны я бы  тоже  отметила  одну  вещь:  при
сложившихся обстоятельствах оказались затронуты моя гордость и честь.  Я
просто обязана была что-то предпринять.
   - Вам следовало сразу прийти ко мне.
   Августа прищурилась:
   - Не обижайтесь, милорд, но я не считаю, что с моей стороны это  было
бы  очень  верное  решение,  не  вижу  особенного  смысла...   Ну,   вы,
разумеется, прочитали бы мне  очередную  лекцию,  а  потом  устроили  бы
весьма неприятную сцену - вот как сейчас.
   - Я бы занялся решением возникшей проблемы, освободив от этого вас, -
мрачно возразил Гарри. - И вам не пришлось бы рисковать своей головой  и
репутацией, как сегодня.
   - Мне кажется, милорд, что сегодня мы  оба  рисковали  и  головой,  и
репутацией. - Августа осторожно улыбнулась. - Если честно, вы  произвели
на меня неизгладимое впечатление. Знаете, сэр,  я  очень  рада,  что  вы
оказались там. Я бы ни за что не вернула свою расписку, если бы  вам  не
пришла в голову мысль о сейфе и о  том,  что  он  находится  в  глобусе.
По-моему, все  получилось  как  нельзя  лучше,  и  мы  оба  должны  быть
благодарны судьбе, что все уже позади.
   - Неужели вы полагаете, что я успокоюсь на этом?
   Августа горделиво выпрямилась:
   - Я, разумеется, прекрасно пойму, если вы сочтете, что сегодня  ночью
мое поведение перешло все допустимые границы. Если мысль о браке со мною
для вас уже невыносима, то мое исходное предложение остается в силе: я с
удовольствием объявлю о разрыве нашей помолвки и освобожу вас.
   - Освободите меня, Августа? - Гарри снова сжал ее запястье. -  Боюсь,
что теперь это невозможно. Я пришел к выводу, что уже никогда  не  сумею
освободиться от вас. Вы будете терзать меня до конца моей жизни. Если уж
мне выпала такая судьба, я принимаю ее и сумею вытерпеть  все,  что  она
еще обещает мне.
   И прежде чем Августа успела понять, что Гарри хотел этим сказать,  он
вдруг схватил ее в охапку, и через мгновение она обнаружила, что лежит у
него на коленях, обхватив его за плечи, а губы его прильнули к ее губам.
Глава 7

   - Гарри!
   Удивленный вскрик Августы затих под натиском его губ, и  она  тут  же
полностью подчинилась ему. Пережитое потрясение  растворилось  в  теплых
волнах пробуждающегося желания - как тогда, в библиотеке.
   Августа обвила его шею руками, и губы ее  раскрылись  ему  навстречу.
Его жаркие поцелуи вызывали в ее душе трепет.
   С готовностью отвечая на его ласки, она  почти  утратила  способность
мыслить ясно. Какая-то часть ее сознания все еще воспринимала и ухабы на
дороге, и тесноту раскачивающейся кареты, и постукивание  копыт  лошадей
по мостовой, но, оказавшись в объятиях Гарри, она словно  перенеслась  в
иной мир.
   Это сюда она втайне мечтала вернуться все это время - с тех пор,  как
Гарри впервые по-настоящему обнял ее,  -  без  конца  оживляя  в  памяти
подробности их первого интимного свидания. Но все эти мечтания  померкли
теперь, когда она оказалась с ним рядом. Необыкновенное чувство восторга
наполнило все  ее  существо,  когда  она  ощутила  вновь  его  волшебные
поцелуи.
   Ну конечно же, он простил ей и эту  неприятную  историю  с  карточным
долгом, и ее поход в дом Лавджоя, радостно думала Августа. Иначе  он  не
стал бы так нежно целовать ее! Он больше не сердится!
   Она прижалась к Гарри всем  телом,  пальцы  ее  сжимали  лацканы  его
черного пальто.
   - О господи, Августа! -  Гарри  чуть  приподнял  голову.  В  полутьме
поблескивали его глаза. - Ты просто сводишь меня с  ума!  Только  что  я
готов был задать тебе хорошую трепку, но тут же забыл  обо  всех  благих
намерениях, испытывая лишь одно желание: поскорее получить тебя  в  свою
постель.
   Она ласково коснулась его щеки и улыбнулась:
   - Не мог бы ты еще раз поцеловать меня, Гарри?  Пожалуйста!  Мне  так
приятно, когда ты целуешь меня.
   С глухим стоном он снова прильнул к ее губам. Она почувствовала,  как
его рука, нежно поглаживая, скользит по  ее  плечу,  и  замерла:  пальцы
Гарри коснулись ее груди под тонким батистом. Однако она не отпрянула.
   - А это тебе приятно, моя безрассудная маленькая проказница? - хрипло
пробормотал Гарри, расстегивая на ней рубашку.
   - Да, - прошептала она. -  Я  хочу,  чтобы  ты  целовал  меня  вечно.
Клянусь, это самое приятное ощущение на свете!
   - Я счастлив, что тебе нравится.
   Рука его, проникнув под рубашку, нежно ласкала ее  обнаженную  грудь.
Августа закрыла глаза и вздохнула, когда пальцы Гарри коснулись соска.
   - Господи! - с трудом прошептал он. - Прелестнейший в мире бутон.
   Он наклонился и  чуть  тронул  этот  розовый  бутон  губами.  Августа
застонала.
   - Тихо, любимая, - шепнул он, и рука его скользнула по бедру Августы,
пытаясь снять с нее мужское облачение.
   Теперь Августа уже с трудом сознавала,  что  они  едут  в  карете  по
довольно оживленной улице и  буквально  в  полуметре  от  них  находится
Скраггз, абсолютно не подозревающий, что творится  внутри  экипажа.  Она
понимала, что должна вести себя очень тихо, но никак не могла удержаться
от изумленных  восклицаний,  вызванных  новыми  незнакомыми  ощущениями.
Прикосновения Гарри заставляли ее тело петь от счастья. Какое-то еще  не
совсем ясное, но совершенно нестерпимое желание зрело в  ней.  Она  была
настолько возбуждена, что не узнавала себя, и никак не могла  справиться
с собой и сдержать возгласы.
   Почувствовав, что пальцы Гарри становятся  все  смелее,  она  затаила
дыхание, но потом, не выдержав, негромко воскликнула:
   - О Гарри, что ты делаешь?!
   Гарри лишь тихо застонал - непонятно было, то ли он  смеется,  то  ли
сердится...
   - Тихо, дорогая моя. Нам следует соблюдать осторожность.
   - Прости,  но  я  не  могу  притворяться  спокойной,  когда  ты  меня
ласкаешь... Это... очень странное  ощущение,  Гарри.  Честное  слово,  я
никогда ничего подобного не испытывала...
   - Черт возьми! Да ты хоть понимаешь, что ты со мной делаешь? -  Гарри
быстро приподнялся. Он рывком стянул с  плеч  пальто  и  бросил  его  на
зеленые бархатные подушки. Потом уложил Августу на  расстеленное  пальто
так, что из-за тесноты кареты ей пришлось согнуть поднятые вверх колени.
   Когда Августа решилась открыть глаза,  Гарри,  склонившись  над  ней,
яростно сражался с ее рубашкой.
   Августа уже начала привыкать к его ласкам, когда вдруг поняла, что он
успел уже снять с нее башмаки и теперь стаскивает бриджи.
   - Милорд, что вы делаете? - Она беспокойно  заметалась  на  подушках,
теряя самообладание от окутавшей ее  сладострастной  неги.  Теплая  рука
Гарри так уверенно касалась ее тела, что она вся трепетала.
   - Ну скажи мне, что хочешь меня, - прошептал он ей в грудь.
   - Да, я хочу тебя. Я никогда и ничего так не хотела в  жизни.  -  Она
выгнулась дугой под его ласками и  услышала,  как  он  застонал.  Всякие
мысли  о  протесте  тут  же  улетучились  у  нее  из  головы  перед  все
возрастающим желанием. Она вскрикнула, и губы Гарри приникли к  ее  рту,
словно призывая ее хранить молчание.
   Августа вздрогнула, поняв, что Гарри снова  переместился.  Теперь  он
стоял на коленях у ее ног.
   - Гарри?
   - Тише, милая, тише.
   Она задохнулась, когда он всем телом навалился на  нее,  вдавливая  в
подушки. Только тогда она догадалась о его дерзких намерениях.
   Его  пальцы  скользили  по  ее  телу  и,  нежно  поглаживая,  просили
раздвинуть ноги.
   - Да, милая, да, вот так. Да... Откройся мне. Вот так... Господи, как
ты нежна. Нежна и желанна. Отдайся же мне... не бойся, родная.
   Она плыла по волнам этих нежных слов, произносимых  хриплым  шепотом.
Потом почувствовала, как нечто твердое медленно, но настойчиво проникает
в нее.
   На мгновение ее охватил панический страх. "Нужно остановить  его!"  -
мелькнула  невнятная  мысль.  Утром  он  сам   непременно   пожалеет   о
случившемся, может быть даже снова обвинит во всем  ее,  как  в  прошлый
раз.
   - Гарри, мне кажется, нам не стоит этого делать... Ты же сам  сочтешь
меня распутницей...
   -  Нет,  дорогая,  ты  восхитительная  женщина.  Настоящая.   Нежная.
Очаровательная.
   - Ты скажешь, что я тебя поощряла... - У Августы перехватило дыхание:
он прижался к ней  теснее.  -  Ты  скажешь,  что  я  опять  делала  тебе
авансы...
   - Все авансы уже сделаны, и все обещания непременно будут  выполнены.
Ты принадлежишь  мне,  Августа!  Мы  с  тобой  помолвлены.  Тебе  нечего
бояться, отдавая себя мужчине, который скоро станет твоим мужем.
   - Ты в этом уверен?
   - Совершенно уверен. Обними меня, милая, - прошептал Гарри, целуя  ее
уста. - Держи меня крепче. Докажи, что действительно хочешь меня.
   - Ах, Гарри, я так хочу тебя! И если ты уверен, что хочешь меня, если
ты не подумаешь, что я недостаточно добродетельна...
   - Я хочу тебя, Августа! Господь свидетель, я так безумно  тебя  хочу,
что не уверен, доживу ли  до  утра,  если  немедленно  не  получу  тебя.
Никогда в жизни я не был так уверен, что все делаю правильно...
   - Ах, Гарри.
   "Он действительно хочет меня, - подумала  Августа,  и  голова  у  нее
пошла кругом от этой чудесной мысли. - Он отчаянно  жаждет  близости  со
мной, да и я сама сгораю от желания подчиниться ему, мне до боли хочетс