Гарри.
   - Я, разумеется, верну вам тысячу фунтов, - поспешно заявила Августа,
в восторге от того, что ожерелье снова вернулось к ней.
   - Даже и не думайте. Если угодно, считайте  это  частью  расходов  на
нашу свадьбу.
   - Весьма великодушно, милорд, однако вряд ли  я  могу  позволить  вам
делать мне подобные подарки.
   - Вполне можете, и будете позволять  впредь,  -  холодно  заверил  ее
Гарри. - Я ваш жених, мисс Баллинджер, если вы  еще  не  забыли.  И  моя
привилегия - время  от  времени  преподносить  вам  подарки.  И  я  буду
считать, что вы полностью расплатились со мной, если хорошенько  усвоите
сегодняшний урок.
   - Вы насчет Лавджоя? Не беспокойтесь, милорд. Уж этот урок я  усвоила
отлично! Честное слово, никогда больше не стану играть с ним в карты.  -
Августа помедлила, переполненная желанием тоже быть  великодушной.  -  И
еще: я никогда больше не буду танцевать с ним!
   - Августа, ты никогда больше даже разговаривать с ним не будешь.  Это
тебе понятно?
   - Да, Гарри.
   Лицо его чуть смягчилось. В его взгляде  было  что-то  повелительное,
хотя и ласковое, и Августа вздрогнула от осознания того, кто  теперь  ее
господин.
   - Поторопись, дорогая, - сказал Гарри. - Уже поздно.
   Августа повернулась и скользнула в дом.

***

   На следующий день  незадолго  до  полудня  Гарри  вошел  в  небольшую
библиотеку Лавджоя. Он быстро  осмотрелся,  отметив,  что  здесь  все  в
точности как вчера и глобус по-прежнему  стоит  в  углу  возле  книжного
шкафа.
   Лавджой, сидевший за письменным столом, поднял  голову  и  глянул  на
неожиданного гостя  с  ленивым,  но  нескрываемым  любопытством.  В  его
зеленых глазах мелькнуло беспокойство.
   - Доброе утро, Грейстоун. Что привело вас ко мне?
   - Это личная проблема, и она не отнимет у вас много времени.
   Гарри опустился  в  кресло  у  камина.  Вопреки  вчерашним  опасениям
Августы,  он  не  собирался  вызывать  Лавджоя  на  дуэль.   Он   твердо
придерживался точки зрения, что врага сначала следует хорошенько узнать,
а уж потом выбирать способ борьбы с ним.
   - Личная проблема? Должен признаться, я удивлен. Вот уж не думал, что
мисс Баллинджер обратится к вам по столь  незначительному  вопросу,  как
карточный долг. Итак, она попросила вас уплатить его?
   Гарри удивленно поднял бровь:
   - Ничего подобного, сэр. Ни о каких ее карточных долгах  я  не  знаю.
Впрочем, от мисс Баллинджер всегда можно ожидать чего-нибудь новенького.
Моя невеста - дама в высшей степени непредсказуемая.
   - Да, и я того же мнения.
   - Я же, в отличие от нее, как раз  вполне  предсказуем.  Полагаю,  вы
согласитесь и с этим, Лавджой: если я обещаю что-то сделать,  то  обычно
делаю.
   - Безусловно. - Лавджой играл тяжелым серебряным пресс-папье. - Ну  и
что вы намерены сделать?
   - Избавить свою невесту от участия в тех играх, которые вам, по  всей
очевидности, так нравится вести с женщинами.
   Лавджой принял это заявление с видом оскорбленной невинности.
   - Грейстоун, но я же не виноват, что вашей  невесте  нравятся  карты?
Если вы действительно  выбрали  эту  даму  себе  в  жены,  вам  придется
учитывать особенности ее страстной увлекающейся натуры. Безрассудство  у
Баллинджеров  в  крови,  насколько  я   знаю.   По   крайней   мере,   у
нортамберлендской ветви этого семейства.
   - Меня заботит отнюдь не склонность моей невесты к карточным играм.
   - Нет? А мне показалось, что вас тревожит именно это.  Впрочем,  став
графиней Грейстоун и получив доступ к вашим  деньгам,  она,  безусловно,
проявит  куда  больший  интерес  к  азартным  развлечениям.  -   Лавджой
многозначительно улыбнулся.
   Гарри также ответил ему ласковой улыбкой:
   - Как я уже сказал,  меня  не  беспокоит,  какие  именно  развлечения
предпочитает моя невеста. А сегодня я вынужден  был  нанести  вам  визит
исключительно из-за того, что вы намеренно  разжигали  страсти,  туманно
пообещав Августе помочь в расследовании гибели ее брата.
   - Это она вам так сказала?
   - Я узнал, что вы дали ей такое обещание, однако  серьезно  опасаюсь,
что оно в высшей степени безосновательное и никакой помощи вы ей оказать
не сможете. Кроме того, я и не  желаю,  чтобы  кто-то  снова  копался  в
прошлом ее семьи. В результате вы лишь причините моей  невесте  ненужные
страдания, а я этого терпеть не намерен. Вы должны оставить и Августу, и
ее погибшего брата в покое, Лавджой. Вам это понятно?
   - Почему вы так уверены, что  я  не  смогу  помочь  Августе  смыть  с
репутации брата пятно подозрений, павших на него после гибели?
   - Мы оба прекрасно понимаем, что  у  нас  нет  возможности  вернуться
назад и доказать или опровергнуть вину Баллинджера. Так что лучше  всего
похоронить эту тему. - Гарри смотрел Лавджою  прямо  в  глаза.  -  Если,
разумеется, - добавил он тихо, - вы не располагаете какими-либо  особыми
сведениями на сей счет. В таком случае вы, конечно же, сообщите их  мне,
не правда ли? Вам действительно что-нибудь известно, Лавджой?
   - Боже мой, конечно же нет!
   - Я так и думал. - Гарри поднялся. - Надеюсь, вы говорите правду, ибо
мне было бы в высшей степени неприятно узнать обратное. Итак,  прощайте.
И между прочим, хоть я и не собираюсь запрещать своей невесте  время  от
времени играть в карты, я  категорически  запретил  ей  играть  с  вами.
Отныне можете пробовать свои шутки на ком-нибудь другом, Лавджой.
   - Какие  глупости!  Мне  весьма  приятно  общество  мисс  Баллинджер.
Неужели вас  так  волнует  этот  небольшой  должок  в  тысячу  фунтов?..
Скажите,  Грейстоун,  ведь,  по  слухам,   вы   требуете   исключительно
благопристойного поведения от своей будущей супруги, так неужели вас  не
тревожит, что  вы  оказались  помолвлены  с  молодой  женщиной,  которая
обожает риск? В том числе и в игре в карты?
   Гарри слегка усмехнулся:
   - Вы,  наверное,  ошиблись,  Лавджой.  Насколько  мне  известно,  моя
невеста ничего вам не должна. И уж, во всяком случае, не тысячу фунтов.
   - Вам не стоило бы говорить так уверенно. - Лавджой с довольным видом
встал из-за стола. - Хотите взглянуть на ее расписку?
   - Если вы сможете предъявить ее, то я, разумеется, тут же выплачу вам
этот долг. Однако сомневаюсь, что она у вас имеется.
   - Минутку.
   Гарри с интересом наблюдал, как Лавджой подходите глобусу  и  достает
из кармана ключ. Вставив  его  в  потайной  замок,  он  откинул  верхнюю
половину глобуса. Как и вчера ночью, перед ними открылось  черное  чрево
сейфа.
   Воцарилась тишина. Лавджой долго вглядывался в мрачное нутро глобуса,
потом  повернулся  и  подошел  к  Гарри  вплотную.  Лицо  его   казалось
совершенно бесстрастным.
   - Видимо, я и в самом  деле  ошибся,  -  тихо  проговорил  он.  -  И,
несмотря на собственные уверения, не могу представить вам расписку вашей
дамы.
   - Я так и думал. Полагаю, теперь мы отлично  поняли  друг  друга,  не
правда ли, Лавджой? Еще раз  до  свидания.  Между  прочим,  можете  меня
поздравить. Завтра я женюсь.
   - Так  скоро?  -  Лавджой  не  смог  скрыть  изумления.  Потом  хитро
прищурился. - Вы просто поражаете меня, сэр! Никогда бы не подумал,  что
вы способны поступать столь  опрометчиво.  Как  ни  смотри,  а  человек,
решивший жениться на мисс Августе Баллинджер, должен быть готов к  любым
приключениям.
   - Что ж, именно приключений и не  хватало  в  моей  довольно  скучной
жизни. Это будет приятной переменой. Мне уже  не  раз  говорили,  что  я
слишком много времени провожу, зарывшись в книги. Так  что  пора  и  мне
вкусить развлечений и риска. - И,  не  дожидаясь  ответа,  Гарри  открыл
дверь и вышел из библиотеки. За спиной  у  него  раздался  оглушительный
грохот. Лавджой с силой захлопнул металлическую крышку глобуса-сейфа,  и
гулкое ухо разнеслось по всему дому.
   Интересно, размышлял Гарри, выходя на улицу,  почему  именно  Августу
избрал Лавджой для своих гнусных шуточек?.. И пришел к выводу, что стоит
заняться выяснением кое-каких деталей прошлого этого джентльмена. Что ж,
Питеру Шелдрейку куда полезнее будет заняться  настоящим  делом,  чем  с
утра до вечера развлекаться ролью старого дворецкого Скраггза.

Глава 8

   Клодия  вошла  в  спальню  Августы   и   остановилась,   ошеломленная
бушевавшим там ураганом. Она,  чуть  нахмурившись,  посмотрела  на  свою
кузину, едва видневшуюся за грудой платьев, туфель, шляпных  картонок  и
чемоданов.
   - Я совершенно не понимаю, к чему эта  безумная  спешка,  Августа.  И
зачем тебе понадобилось выходить замуж по специальному разрешению,  если
с  твоими  планами  относительно  четырехмесячной  помолвки   все   были
согласны? Вряд ли в таких делах, как брак,  разумна  поспешность.  И  уж
Грейстоун должен был бы это понимать в первую очередь.
   - Со всеми вопросами  можешь  обращаться  именно  к  Грейстоуну.  Это
целиком его идея. - Августа, вся во власти суеты, царившей в  спальне  и
гардеробной, заменявшей ей командный пункт, крикнула горничной:
   - Нет, нет, Бетси, положите мои бальные платья в  другой  чемодан!  А
нижние юбки пусть кладут сюда. Вы уже упаковали мои книги?
   - Да, мисс. Я сделала это еще утром.
   - Хорошо. Мне вовсе не хочется иметь в Дорсете под  рукой  только  те
книги, которые мой жених выбирал для  своей  библиотеки.  Боюсь,  они  в
основном посвящены древним грекам и римлянам, но ни  одного  романа  там
нет.
   Бетси извлекла из одного чемодана воздушную груду шелка  и  атласа  и
опустила ее в другой:
   - Вот уж не знаю, зачем вам в провинции все эти платья, мисс!
   - Лучше быть ко всему  готовой.  Да,  Бетси,  не  забудь  положить  и
бальные туфельки, и перчатки.
   - Разумеется, мисс.
   Клодия осторожно обошла  гору  чемоданов  и  шляпных  коробок,  потом
кровать, заваленную нижними юбками, чулками и подвязками.
   - Августа, я хотела бы поговорить с тобой.
   - Говори. - Августа повернулась и крикнула в открытую дверь спальни:
   - Нэнси, где вы? Идите-ка сюда скорее! Помогите Бетси, хорошо?
   На пороге гардеробной появилась еще одна служанка:
   - Мне помочь ей укладывать чемоданы, мисс?
   - Да, будьте так добры. Мы не успеваем! Времени осталось совсем мало.
А мой любезный жених прислал записку,  что  завтра  утром,  сразу  после
свадьбы, мы уезжаем.
   - Боже мой, мисс! Но ведь  еще  столько  нужно  сделать!  -  И  Нэнси
поспешила на помощь уже ничего не понимающей от суеты Бетси.
   -  Августа,  пожалуйста,  остановись,  -  твердо  сказала  Клодия.  -
Разговаривать  среди  такого  беспорядка  совершенно  невозможно.  Давай
выпьем чаю в библиотеке, хорошо?
   Августа машинально подняла смятый чепец из муслина, разгладила его  и
оглядела спальню. Сборы были в разгаре, и ей казалось, что  Гарри  будет
крайне недоволен, если придется отложить  отъезд  из-за  того,  что  она
просто  не  успела  упаковать   вещи.   Но   действительно,   необходимо
подкрепиться горячим крепким чаем, решила она.
   - Хорошо, Клодия. Думаю, здесь и  без  меня  пока  управятся?  Пойдем
вниз.
   Через пять минут Августа, влетев в библиотеку,  буквально  рухнула  в
кресло и положила ноги в легких туфельках на пуфик. Потом с наслаждением
сделала большой глоток чаю, вздохнула и поставила чашку на столик.
   - Ты была  права,  Клодия.  Очень  хорошо  придумала!  Мне  и  правда
следовало прерваться хотя бы ненадолго. Я с самого рассвета  в  заботах,
ни разу даже не присела на минутку. Господи, да у меня и  сил-то  ни  на
что не останется, когда мы приедем в Дорсет!
   Клодия внимательно посмотрела на нее:
   - Нет, ты  мне  все-таки  объясни,  какая  необходимость  в  подобной
спешке? Я не могу  избавиться  от  ощущения,  что  все  идет  как-то  не
правильно.
   - Я же тебе сказала: спроси об  этом  Грейстоуна.  -  Августа  устало
потерла виски. - По-моему, он немного сошел  с  ума,  и  в  будущем  это
ничего хорошего  мне  не  сулит.  Особенно  когда  я  стану  его  женой.
Интересно, свойственно ли это другим членам его семейства?
   - Ну вряд ли ты говоришь серьезно! -  Клодия  явно  встревожилась.  -
Неужели он похож на безумного?
   Августа застонала. Все-таки у гемпширских  Баллинджеров  всегда  было
плоховато с чувством юмора! И Клодия в этом отношении  очень  похожа  на
Грейстоуна.
   - Господи, Клодия, конечно же нет! Я просто пошутила.  Впрочем,  я  и
сама толком не поняла,  зачем  ему  потребовалось  добывать  специальное
разрешение и устраивать всю эту безумную суету и спешку. Я бы  предпочла
прожить эти четыре месяца спокойно и постараться получше  узнать  своего
будущего мужа, а также дать ему самому возможность поближе познакомиться
со мной.
   - Ты совершенно права.
   Августа мрачно кивнула:
   - Знаешь, мне все время кажется, что  он  пытается  сыграть  со  мной
какую-то шутку, устроив этот поспешный брак. Боюсь, после свадьбы ничего
особенно интересного он для себя не найдет. И я ему быстро наскучу.
   - Мне и в голову  не  приходило,  что  Грейстоун  способен  на  столь
безрассудные поступки. Ну с какой стати ему понадобилось так спешить  со
свадьбой?
   Августа закашлялась и принялась изучать свои туфельки.
   - В этом, как всегда, виновата я, хотя он  весьма  галантно  отрицает
мою вину.
   - Твою вину? Августа, о чем ты говоришь?
   - Помнишь, мы с  тобой  однажды  обсуждали  проблемы,  которые  могут
возникнуть, если дама  позволит  своему  поклоннику  кое-какие  невинные
вольности?
   Клодия сдвинула брови; щеки ее чуть порозовели.
   - Я очень хорошо помню этот разговор.
   -  Да?  Ну  так  вот,  Клодия,  вчера  вечером   в   силу   некоторых
непредвиденных обстоятельств я оказалась в  закрытой  карете  наедине  с
Грейстоуном. Достаточно  сказать,  что  на  этот  раз  я  позволила  ему
значительно больше, чем несколько поцелуев. Значительно больше!
   Клодия побледнела, потом залилась ярким румянцем.
   - Ты  хочешь  сказать...  Августа!  Я  просто  не  могу  поверить!  Я
отказываюсь верить твоим словам!
   - Боюсь, что все же придется, - вздохнула  Августа.  -  И  знаешь,  в
следующий раз я еще подумаю, хочу  ли  повторения.  Никакого  особенного
восторга я не испытала, хотя  сначала  все  было  довольно  приятно.  Но
Грейстоун уверяет,  что  потом  будет  значительно  лучше.  Что  ж,  мне
остается  только  верить  ему.  Наверное,  он  разбирается  в   подобных
вопросах...
   - Августа, ты действительно предавалась любовным утехам в карете? - с
трудом выговорила потрясенная Клодия.
   - Я понимаю, тебе, разумеется,  отвратительна  сама  мысль  об  этом,
однако мне в тот миг  она  вовсе  такой  не  казалась.  Я,  конечно  же,
заслуживаю твоего  осуждения,  но  хорошо  бы  тебе  самой  оказаться  в
подобной ситуации - тогда бы ты лучше поняла меня.
   - Грейстоун соблазнил тебя? - уже гораздо более  решительно  спросила
Клодия. Августа нахмурилась:
   - Я бы, пожалуй, так не сказала. Наоборот, для начала он прочитал мне
чрезвычайно суровую нотацию по поводу того,  что  я  абсолютно  не  умею
вести себя прилично. Он был мной страшно недоволен. Можно даже  сказать,
что он был разгневан. Но  неожиданно  его  гнев  обернулся  совсем  иным
чувством. Надеюсь, ты понимаешь?
   - Господи милосердный! Так он напал на тебя?
   - Боже мой, Клодия,  нет!  Я  же  только  что  объяснила:  мы  с  ним
занимались любовью. А это совсем другое, неужели ты  не  понимаешь!..  -
Августа помолчала и выпила  еще  чаю.  -  Хотя,  если  честно,  я  потом
довольно долго размышляла, в чем же разница между  насилием  и  плотской
любовью. Должна признаться, мне было  очень  не  по  себе.  Но  сегодня,
приняв ванну, я почувствовала себя гораздо лучше. Хотя верховую прогулку
сегодня лучше отложить.
   - Нет, это просто неслыханно!
   - Не волнуйся, я и сама  все  прекрасно  понимаю.  И  наверное,  тетя
Пруденция  сумела  бы  извлечь   из   всего   случившегося   мораль.   И
сформулировала бы свою мысль  кратко  и  четко,  чтобы  она  пристала  к
человеку как смола. Ну например: никогда не садитесь в закрытую карету с
джентльменом, иначе вы  рискуете  внезапно  стать  его  женой  и  горько
пожалеть о былой свободе.
   - По-моему, при сложившихся обстоятельствах ты должна быть благодарна
Грейстоуну, что он все-таки решил жениться на тебе! - заявила Клодия.  -
Кое-кто из мужчин мог бы  счесть  столь  вольное  поведение  женщины  до
свадьбы признаком полного отсутствия у нее понятий о добродетели.
   - Боюсь,  Грейстоуна  куда  больше  потрясло  собственное  поведение.
Бедняга! Он всегда так заботится о соблюдении правил  приличия!  Он  был
страшно недоволен собой, однако совершенно уверен, что снова нарушит все
правила, и весьма скоро, не дождавшись окончания  нашей  четырехмесячной
помолвки.  Вот  потому-то,  собственно,  он  и  поспешил  получить   это
разрешение на брак.
   - Да, теперь мне ясно... - уже совсем робко проговорила Клодия. -  Ты
жалеешь, что все так вышло, Августа?
   - Если честно, не очень. Но, признаюсь, в целом я весьма  обеспокоена
нашим будущим  браком.  Мне  бы  очень  хотелось,  чтобы  наша  помолвка
осталась в силе, чтобы я успела хоть что-то понять. Видишь  ли,  я  даже
толком не знаю, любит ли меня Грейстоун. Прошлой ночью он  ни  слова  не
сказал о любви, хотя... - Она запнулась и вспыхнула.
   -  Как?  Грейстоун  тебя  не  любит?  -  Клодия   смотрела   на   нее
расширившимися от ужаса глазами.
   - Ну, во всяком случае, у меня есть сомнения на сей счет. Он  заявил,
что не желает и думать о подобной чепухе. И  я  вовсе  не  уверена,  что
сумею научить его любить меня по-настоящему. Вот что больше всего пугает
меня в нашем поспешном браке, Клодия.  -  Августа  мрачно  посмотрела  в
окно. - Ах, как было  бы  чудесно,  если  бы  он  меня  любил!  Я  тогда
чувствовала бы себя совершенно иначе.
   - А я уверена, он будет тебе хорошим мужем, и у тебя вряд ли найдутся
поводы жаловаться, - решительно заявила Клодия.
   - Я знаю, именно так сказал бы любой из гемпширских Баллинджеров.
   - Ты должна понимать, как редко в нашем кругу  браки  заключаются  по
любви, Августа. В лучшем случае супруги испытывают друг к другу уважение
и нечто вроде дружеской привязанности. А у многих нет даже этого.  Ты  и
сама все знаешь.
   - Да, конечно. Наверное, я зря позволяла себе так  долго  предаваться
глупым мечтам о счастливом замужестве. Я  хотела,  чтобы  мой  брак  был
похож на брак моих  родителей.  Когда  в  семье  много  любви,  тепла  и
веселья.  Я  не  совсем  представляю,  что  именно  сулит  мне  брак   с
Грейстоуном. А совсем недавно я поняла,  что  в  его  душе  есть  некая,
закрытая от меня дверь...
   - Что за нелепости ты говоришь!
   - Я, должно быть, не очень хорошо могу тебе это объяснить, Клодия, но
мне кажется, будто большая часть его души как бы скрывается  в  глубокой
тени, и я лишь начала чуть-чуть  приоткрывать  темную  завесу  над  нею,
однако понятия не имею, сколько еще тьмы там таится.
   - Но все-таки ты увлечена им, не правда ли?
   - Еще бы, с  самого  первого  дня,  -  подтвердила  Августа.  -  Что,
впрочем, вовсе не свидетельствует о моей проницательности. - Она  резким
движением поставила чашку  на  столик.  -  Кроме  того,  есть  еще  одна
серьезная проблема: его дочь. Я ведь никогда даже  не  видела  ее,  меня
страшно волнует, как она воспримет наше знакомство, понравлюсь ли я ей.
   - Ты всем нравишься, Августа!
   Августа подозрительно заморгала, явно стараясь не расплакаться.
   - Как это мило с твоей стороны! - Она храбро улыбнулась сквозь слезы.
- Ну ладно, хватит мрачных разговоров! Завтра я выхожу замуж, вот и все.
И мне нужно радоваться, верно?
   Клодия помедлила, потом наклонилась к  ней  и  заговорила  торопливым
шепотом:
   - Августа, но если ты так сильно  обеспокоена  мыслью  о  предстоящем
браке с Грейстоуном, то, может быть, тебе  посоветоваться  с  папой?  Ты
ведь знаешь, как он тебя любит; он  никогда  не  будет  заставлять  тебя
выходить замуж...
   - Сомневаюсь, чтобы даже  дядя  Томас  сумел  бы  убедить  Грейстоуна