роятно, никогда их не найдем. - Сиренити тихо выдохнула. - По-моему, так даже лучше.
     - А я вовсе в этом не уверен. - Калеб потер затылок. - Мне совсем не нравится, что эти негативы где-то там плавают. Случайно их может найти еще кто-то.
     Он остановил задумчивый взгляд на конверте, лежавшем на столе у Сиренити. Мысль о том, что какой-то другой мужчина пускает слюни над фотографиями Сиренити в обнаженном виде - фотографиями, которые самому ему не позволили увидеть, - заставила напрячься каждый мускул его тела.
     - Вероятность этого очень мала, если подумать хорошенько. - Сиренити решительно подалась вперед. - Я-то определенно не собираюсь сидеть и переживать из-за того, что кто-то может найти эти негативы. И я уже объяснила вам, что не стыжусь этих снимков.
     - Так ли это? Позвольте мне сказать вам, что вы показались мне чертовски обеспокоенной всего несколько минут назад, когда вынули конверт из ящика стола и сказали мне, что негативов там нет. - В течение нескольких секунд ему действительно казалось, что она смотрит на него так, будто ждет помощи, удовлетворенно подумал Калеб. Будто действительно нуждается в нем.
     Надежда, как он убеждался на собственном горьком опыте, была, похоже, самой мучительной из эмоций.
     - Как я говорила, я была ошеломлена, когда обнаружила, что негативы не лежат в конверте вместе с отпечатками, - призналась Сиренити. - Моей первой мыслью было, что кто-то другой взял их и использовал, чтобы меня шантажировать.
     - Я знаю.
     - Не очень-то приятно думать, что у тебя, возможно, есть враг.
     - Я очень хорошо знаю, каково это - иметь врагов.
     - Ни на секунду в этом не сомневаюсь, - ответила Сиренити. - Но я выросла с мыслью, что, даже если внешний мир считает всех нас, жителей Уиттс-Энда, немного чокнутыми, все равно мы соседи и друзья. Даже более того, мы - семья. Я всегда чувствовала, что могу рассчитывать на всех, кого знаю в поселке. Мы очень сплоченная община.
     - Если исключить Эстерли, такое допущение будет, пожалуй, правильным. Думаю, логично будет также допустить, что со смертью Эстерли проблема с фотографиями перестанет существовать.
     Он был доволен тем, как гладко у него это получилось. Как рассудительно и бесстрастно прозвучало. Он полностью овладел собой. Волна гнева и тревоги, накатившая на него в первый момент, когда она сказала ему, что не нашла негативы, почти схлынула.
     Старые привычки снова брали свое. Калеб намеренно дистанцировался от гнева и первобытного охранительного чувства, нагнетавшего в кровь адреналин. Он умел справляться со своими эмоциями. Ему приходилось делать это всю жизнь.
     - Вы определенно правы, - сказала она.
     - Обычно лучше всего бывает предполагать очевидное.
     - Очевидное?
     - В нашем случае очевидный вывод состоит в том, что шантажистом был Эстерли. - Калеб поднял одну руку и отбивал ею пункты по мере их перечисления. - Он спрятал негативы в безопасное место на время осуществления своих планов. Он умер, не успев взять их оттуда. Представляется невероятным, чтобы кто-то случайно на них наткнулся. Конец истории.
     - Ладно, вы меня убедили в правильности вашей теории. - Сиренити помолчала, ее переливчатые глаза все еще оставались встревоженными. - Единственное, что меня беспокоит в этой вашей теории, что беспокоило меня вроде бы с самого начала, собственно говоря, так это то, что именно Эмброуз рекомендовал мне обратиться к вам.
     Калеб с ошеломленным видом уставился на нее.
     - Что вы сказали?
     Сиренити нахмурилась.
     - Разве я вам не говорила, что это Эмброуз предложил вас в качестве возможного консультанта? Он назвал мне вас, когда я сказала ему, что собираюсь искать опытного и знающего консультанта по налаживанию бизнеса. Он посоветовал мне обратиться сначала к вам, потому что слышал, что вы очень хороший специалист.
     - Нет, - сказал Калеб сквозь зубы. - Вы не упоминали об этом интересном факте.
     - Да? Ну, значит, это вылетело у меня из головы.
     Ему захотелось встряхнуть ее. Наивность - это одно, а глупость - совсем другое.
     - Каким, черт возьми, образом Эмброуз Эстерли, пьяница и неудачник, конченый фотограф, живущий в городишке, который так мал, что его нет почти ни на одной карте, мог узнать обо мне?
     - Вы же сами мне говорили, что вы лучший в этой области. Разве так уж странно, что такой человек, как Эмброуз, мог о вас слышать? Мы же здесь, в Уиттс-Энде, не совсем лишены контакта с мировыми событиями. Мы тоже получаем газеты. А Эмброуз регулярно читал почти все крупные газеты, выходящие на западном побережье.
     - Газеты? - Калеб вспомнил кипы старых газет, во множестве виденные им в комнате коттеджа Эстерли.
     - Именно там Эмброуз, по всей вероятности, и вычитал ваше имя, - терпеливо объясняла Сиренити. - В одной из газет, издающихся в Сиэтле. В разделе бизнеса когда-нибудь публиковались материалы о "Вентресс венчерс"?
     - Да. - Такое возможно, признал Калеб. "Вентресс венчерс" то и дело мелькала на финансовых страницах газет, издающихся на западном побережье, а еще того чаще на страницах газет северо-запада. Здесь есть логическая связь.
     - Но какой смысл направить вас ко мне, а потом повернуться на сто восемьдесят градусов и вас же шантажировать? - пробормотал в задумчивости Калеб. Он вдруг резко оборвал фразу. - Проклятие.
     - Что такое?
     - Ничего. Думаю, я только что ответил на свой вопрос.
     - Буду рада, если вы и мне на него ответите, - недовольно произнесла Сиренити. - Зачем Эмброузу нужно было посылать меня к вам, а потом шантажировать, чтобы помешать моим деловым контактам с вами?
     - Затем, что таким образом, как он, вероятно, думал, все было бы у него под контролем, - сказал Калеб, быстро соображая. - Вы говорили мне, что он не был сторонником перемен здесь, в Уиттс-Энде.
     - Это так. Эмброуз не был сторонником почти вообще ничего. Он был весьма угнетенной личностью.
     - Полагаю, он знал, что вы решили создать торговое предприятие "Уиттс-Энд - почтой"?
     - Об этом знали все в поселке.
     - А еще он, наверное, достаточно хорошо знал вас, чтобы понимать, что отговорить вас от этого он не сможет. Так или нет?
     - Так.
     - Поэтому он притворился, что помогает. Он отправил вас в том направлении, которое рассчитывал контролировать. Какого, вы говорите, возраста был Эстерли?
     - Где-то около пятидесяти пяти, наверно. А что?
     Да, он вполне мог прочитать о том скандале в семье Вентрессов, что разразился тридцать четыре года назад, подумал Калеб. Дед достаточно часто говорил ему, что новость о романе Кристал Брук с Гордоном Вентрессом обошла тогда все газеты северо-запада.
     Эстерли не нужно было бы быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что даже спустя три с половиной десятилетия пачка "голых" фотографий и угроза шантажа возымели бы сильное и чрезвычайно отрицательное действие на любого человека, носящего фамилию Вентресс.
     - Калеб?
     Он взглянул на Сиренити, которая рассматривала его со смешанным чувством любопытства и тревоги.
     - Это длинная история. Не буду вас ею утомлять сейчас. Давайте скажем так: я подозреваю, что ваш приятель Эстерли направил вас ко мне, потому что знал, что сможет с помощью этих снимков прихлопнуть любую сделку, которую вы заключите.
     - Но откуда он мог знать, что вы выйдете из себя из-за нескольких фотографий, которые сам Эмброуз считал творениями искусства?
     - Я не выходил из себя.
     - Еще как вышли. Вы буквально взбеленились при мысли о том, чтобы иметь дело со мной, как только услышали, что я позировала в качестве обнаженной натуры. Признайте это.
     - Я не взбеленился. - Калеб снова навис над ее столом. - Я ведь здесь, не так ли? Несмотря на эти проклятые фотографии.
     - Да, конечно, но вы не можете отрицать, что когда впервые услышали о них, вы реагировали слишком остро.
     - Я никогда не реагирую слишком остро, - сказал Калеб ледяным тоном.
     - Ну, это ваше мнение. Лично я с самого начала подозревала, что вы натура очень эмоциональная, и все ваши поступки, которым я была свидетельницей в последнее время, подтверждают правильность моего суждения.
     - Клянусь Богом, Сиренити, если вы не прекратитe говорить подобные вещи, то я не поручусь за себя.
     - Теперь вы понимаете, что я имею в виду? - Она торжествующе улыбнулась. - Эмоциональная натура. Но пусть это вас не волнует. Я сама время от времени бываю немного эмоциональной. Но вопрос заключается вот в чем: откуда Эмброуз мог знать, что вы именно так отреагируете на эти фото?
     Калеб твердо взял себя в руки. Она намеренно провоцирует его, а он больше не собирается попадаться на эту удочку.
     - Я сказал вам, это длинная история. - Причем такая, которую он ни разу в жизни не обсуждал ни с кем за пределами семьи, подумал он. И определенно не намерен делать это сейчас. Некоторые вещи лучше оставлять в покое. Прошлое и так причинило емy достаточно неприятностей. - Подробности не имеют значения.
     - Калеб, что происходит? - Сиренити сцепило руки перед собой на крышке стола и устремила на него взгляд, полный серьезного внимания. - Что было известно о вас Эмброузу такого, чтобы он мог подумать, что вы распсихуетесь из-за этих фотографий? Откуда он мог знать о вашем пуританстве? Откуда он вообще мог знать о вас хоть что-то?
     - Из газет, вот откуда, - резко бросил Калеб. Никакой я не пуританин, сказал он себе. Я просто не был готов к такому, вот и все. А вообще я разумный, терпимый человек.
     - Да, но что он прочитал в газетах такого, чтобы решить, что вы откажетесь иметь дело со мной, если узнаете об этих снимках?
     - Послушайте, Сиренити, я потом вам все объясню, идет? Сейчас не время и не место для этого.
     - Я в этом не уверена. - Сиренити не успела больше ничего сказать: кто-то забарабанил в дверь офиса. Она замолчала и нахмурилась. - Войдите.
     Дверь открылась, и внутрь просунулась бритая голова Зоун. Блеснула серьга в носу.
     - Пришел этот новый представитель по сбыту от оптовика. Говорит, что ему назначено.
     Сиренити бросила взгляд на настольный календарь.
     - Правильно.
     Зоун оглянулась через плечо и понизила голос до доверительного шепота.
     - Аура у него очень слабая, с каким-то светло-зеленым оттенком. Я чувствую в нем большую тревогу.
     - Это оттого, что он беспокоится, останемся ли мы его клиентами, - сказала Сиренити. - По тому единственному телефонному разговору, который у нас состоялся, я поняла, что он не очень-то преуспел на избранной им ниве деятельности. Начал с продажи компьютеров и потерял эту работу. Переключился на обувь и снова прогорел. Теперь вот пробует свои силы на цельном зерне.
     - Понятно. - Браслеты Зоун тихонько звякнули под шафранными и оранжевыми рукавами ее одежды. - То-то мне показалось, что я улавливаю страх перед неудачей в этой зеленой ауре. Очевидно, он не научился ориентировать себя по положительным силам вселенной.
     - Не беспокойся, - живо отозвалась Сиренити. - Сегодня мы его подбодрим крупным заказом.
     Калеб нахмурился.
     - Что это значит? Вы хотите сделать этому типу заказ только потому, что вас заботит его слабая аура?
     - А вы можете придумать более вескую причину? - с невинным видом осведомилась Сиренити. - Кроме того, мне необходимо сделать запасы. Скоро здесь выпадет первый снег. И доставка станет непредсказуемой. - Она взглянула на свою помощницу. - Пригласи представителя сюда, Зоун, если тебе не трудно.
     - Конечно, сейчас. - Зоун со значением посмотрела на Калеба.
     - Я как раз собирался уходить, - сказал Калеб.
     - Тем лучше, - пробормотала Зоун. - Вибрации становились весьма опасными. В один из вечеров во время медитации у меня было неприятное видение. После этого появились вы. Я уже начала сильно беспокоиться.
     - Продолжайте беспокоиться. Я имел в виду, что покидаю офис Сиренити. - Калеб твердым шагом прошел мимо Зоун. - Но не Уиттс-Энд.
     - Тогда мы должны готовиться к грядущему смятению и опасности.
     Калеб оставил эти слова без ответа. Он взглянул на мужчину, нерешительно топтавшегося у прилавка. Тот держал в одной руке дешевый портфель из искусственной кожи, а другой теребил свой сильно потертый воротничок. Его галстук был слишком узок, а брюки из дешевой синтетики. Глаза нервно бегали за стеклами очков в роговой оправе.
     - Теперь вы можете войти, - сказал Калеб. - Я закончил.
     - Спасибо. - Представитель по сбыту осторожно обошел Калеба. - Вы по натуральным продуктам?
     - Тофу.
     - А, понятно. Тофу. - Казалось, он с большим облегчением узнал, что Калеб не является его прямым конкурентом. - Я сам - по цельному зерну.
     - Вам повезло. У вашего продукта больший срок хранения.
     Представитель по сбыту на секунду приободрился.
     - Верно. Я об этом как-то не подумал. - Он оглянулся и наклонился ближе. - Как там вообще? Как она?
     - Кремень.
     - Этого-то я и боялся. - Его кадык подпрыгнул. На лбу выступил пот. - Можно вас спросить? Вы уже заключили с ней сделку?
     - Все еще работаю над этим.
     - Жаль. Ну, что ж. Была не была. - Представитель по сбыту юркнул в офис Сиренити и закрыл за собой дверь.
     Калеб проигнорировал Зоун, наблюдавшую за ним со своего поста за прилавком. Он пошел по ближайшему проходу между стеллажами, рассматривая интересный набор товаров, разложенных по полкам и хранящихся в больших деревянных бочках.
     Он прошел мимо гречневой лапши, сухой фасоли, орехов, соевой муки, грубых пшеничных лепешек и свежего ржаного хлеба. Гранола в одной бочке показалась ему знакомой. Он был почти уверен, что такую же точно ел на завтрак. И вспомнил, что собирался купить молока.
     В молочной витрине в глубине магазина были выставлены козий сыр и тофу в трех видах - мягкий, средний и твердый. В другом проходе Калеб обнаружил четыре разных сорта оливкового масла, несколько сортов настоянного на травах уксуса домашнего розлива и несколько банок патоки. Нахмурившись, он рассматривал бутылки с уксусом.
     Колокольчики над входной дверью весело звякнули. Вместе с порывом холодного ветра вошел мужчина, своим видом напомнивший киноленты о войне.
     - Доброе утро, Блейд, - сказала Зоун с мягким воодушевлением, удивившим Калеба. - Вижу, ты сегодня плохо спал. Наверно, ночь была трудной?
     - Три последние ночи были тяжелые, - зловещим тоном произнес Блейд. Он оглянулся через плечо и обратился к двум огромным ротвейлерам, оставшимся на тротуаре.
     - Сидеть, - скомандовал он.
     Калеб наблюдал через открытую дверь, как собаки послушно сели. Потом он опять взглянул на Блейда и решил, что по краткому описанию Сиренити он узнал бы этого сервайвелиста где угодно. Если бы его не выдавали камуфляжный комбинезон и сапоги, то надетое на нем вооружение было бы важной уликой. Он был увешан им, словно сосульками.
     - Ты хоть сколько-нибудь поспал? - заботливо спросила Зоун.
     - Собираюсь поспать несколько часов сегодня после обеда. - Блейд подошел к прилавку. - До тех пор буду в карауле. А ты?
     Зоун покачала головой.
     - Спала, но мало. Линии отрицательного влияния были слишком уж сильны.
     - Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. - Блейд поставил локоть на прилавок и уставился на Калеба глазами василиска. - Последнее время здесь что-то многовато отрицательных влияний. Как-то даже начинаешь задумываться, верно?
     Зоун проследила направление его взгляда. Сузила глаза.
     - Точно.
     - Что-нибудь не так? - вежливо спросил Калеб.
     - Может быть, - ответил Блейд.
     Снова открылась входная дверь. Куинтон Пристли, закутанный в толстую парку, с намотанным под бородой шарфом, поспешил войти в тепло магазина.
     - Становится холодно. Недолго остается до первого снега. Бесконечные векторы точек на математических плоскостях отражаются в микрокосме наших времен года. Всем доброе утро.
     - Доброе утро, - откликнулась Зоун.
     - Доброе, - пробормотал Блейд. Он не сводил с Калеба глаз. - Мы только что говорили обо всех отрицательных влияниях, которые здесь чувствуются.
     Куинтон тяжело вздохнул.
     - Ты говоришь, конечно, о недавней смерти члена нашей общины. Эмброуз был во многих отношениях трудной личностью, но он был одним из нас. Нам будет его не хватать.
     - Некоторым из нас его будет не хватать больше, чем другим, - сказал Блейд.
     Куинтон повернулся и увидел Калеба.
     - Возможно, ты прав.
     Калеб вышел к началу прохода и по очереди посмотрел на Зоун, Блейда и Куинтона.
     - Что, у нас проблемы?
     - Сдается мне, - отозвался Блейд, - что у нас здесь удивительное совпадение.
     - Какое же? - спросил Калеб.
     - Бросается в глаза, - продолжал Блейд, - что первая за много лет смерть у нас случилась всего за несколько часов до вашего появления в городе. Кто знает, вы могли быть здесь как раз в то время, когда умер Эмброуз.
     Калеб замер.
     - На что, черт возьми, вы намекаете?
     - Ни на что. - Блейд не обращал внимания на Зоун и Куинтона, которые изумленно смотрели на него. - Просто указываю на кое-какие факты. Учитывая туман и все такое прочее, поди узнай, кто где был в ночь, когда умер Эмброуз.
     Калеб сделал шаг вперед.
     - Ладно тебе, Блейд, - поспешил вмешаться Куинтон. - Не горячись и не слишком увлекайся. Все мы знаем, что с Эмброузом произошел несчастный случай.
     - Да? - Блейд покосился на Калеба. - Лично я знаю точно только то, что Эмброуз мертв.
     - А лично я знаю точно только то, что ты одержимый паранойей сукин сын, - тихо проговорил Калеб.
     - Сдается мне, - продолжал Блейд, - что старина Эмброуз, может быть, просто имел несчастье быть твоей первой жертвой.
     - Моей первой жертвой?
     - Может статься, твои люди оказались чуточку умнее, чем я думал. Вместо того чтобы использовать всю диверсионную группу, они вполне могли послать подготовленного человека, чтобы убрать нас одного за другим. Снайпера-одиночку. Ты как, годишься для такого дела, Вентресс?
     На лице Зоун появилось выражение серьезной тревоги. Ее глаза беспокойно перебегали с Калеба на Блейда.
     - Блейд, по-моему, тебе не стоит говорить такие вещи. Мне не нравится цвет его ауры. Она становится все темнее и темнее.
     - Правда, Блейд, - пробормотал Куинтон. - Успокойся, парень. Сиренити знает Вентресса. Она не пригласила бы его сюда, если бы не доверяла ему.
     - Иногда Сиренити бывает чересчур доверчивой, если хотите знать мое мнение, - заявил Блейд. - Она... как это говорят? Наивная. Да. Точно. Наивная.
     - Ну, кажется, я услышал достаточно. - Одно дело, подумал Калеб, когда он сам называет Сиренити наивной. И совсем другое, когда ее обзывает какой-то танкообразный тип. - Еще одно слово, и и намотаю этот твой пояс с побрякушками тебе на шею.
     - Неужели? - Блейд оттолкнулся от прилавка и выпрямился. Широко расставив обутые в сапоги ноги, он медленно и тяжело встал в обычную для боевых искусств стойку.
     - Как только захочешь попробовать, я буду ждать.
     Калеб с любопытством смотрел на него.
     - Где ты научился своему стилю рукопашного боя? В кино? Из какого-нибудь фильма о кун-фу?
     - Посмотрим, насколько ты хорош, мистер. - Блейд по-крабьи двинулся вперед.
     Калеб протянул руку за одной из банок с уксусом, стоявших на ближайшей полке.
     - Иисусе, - прошептал Куинтон.
     Зоун открыла рот и пронзительно закричала:
     - Сиренити! Иди скорее сюда!
     Дверь в офис резко распахнулась. Сиренити обвела глазами напряженные лица всех присутствующих.
     - Я пытаюсь заниматься делами. Что здесь происходит?
     - Думаю, мы находимся в центре очень, очень отрицательного силового поля, - прошептала Зоун.
     Куинтон бросил на Сиренити беспокойный взгляд.
     - Тут Блейд чуточку перебрал со своей последней теорией заговора. Он намекнул, что твой приятель Вентресс имеет какое-то отношение к смерти Эмброуза. Блейд думает, что он лазутчик диверсионной группы.
     Лицо Сиренити побелело, потом глаза ее засверкали негодованием.
     - Что за безумная, идиотская мысль! Блейд, ты имеешь право на свои