кнул Лавджой и ступил на
сходни. -  Скажите  этому  проходимцу,  вашему  капитану,  что  я  желаю
отчалить немедленно. Сейчас как раз прилив.
   - Есть, сэр, - отозвался тот же знакомый голос. -  Мы  только  вас  и
ждали, сэр. Я быстренько ему доложу, что вы прибыли.
   - И поторопись! Я ему щедро заплатил, так что ждать не намерен.
   - Есть, сэр! Но давайте я покажу вам  вашу  каюту.  Супруга-то  ваша,
похоже, не прочь бы отдохнуть, а?
   - Да, хорошо, покажи нам каюту, приятель. А потом  передай  капитану,
что пора отчаливать. И не вздумай, парень, где-нибудь задержаться!
   - Ну что вы, сэр, как можно! Да и кэп наш такого не любит. У него  на
судне полный порядочек, сэр! Он мне опоздания не спустит, сэр. Простите,
сэр, дайте-ка я эту штуковину чертову с дороги уберу.
   - Ну что там еще?  -  Лавджой  споткнулся,  попытался  удержаться  на
ногах, однако канат обвился вокруг его  сапога,  словно  змея.  Он  чуть
отпустил Августу,  и  она,  мгновенно  это  почувствовав,  вскрикнула  и
попыталась вырваться.
   Ей  удалось  высвободить  одну  руку,  пока  Лавджой  тщетно  пытался
сохранить равновесие, злобно ругаясь. Сквозь вуаль она заметила, что тот
самый седой матрос с сиплым голосом  протягивает  ей  руку,  но  она  не
успела за нее схватиться  -  ей  помешал  плащ.  Лавджой  упал,  Августа
перелетела через перила и вместе с  матросом  нырнула  в  холодную  воду
гавани.
   - Черт побери! - выругался Питер  Шелдрейк,  поддерживая  Августу  на
волнах.
   Гарри  видел,  как  Питер  с  Августой  полетели  за  борт,  и  сразу
успокоился, понимая, что уж теперь-то его  жена  в  безопасности.  Питер
сумеет позаботиться о ней.
   Он крепко обхватил руками разъяренного  Лавджоя,  который  уже  успел
вскочить на ноги и занес над ним нож.
   - Будь ты проклят!  -  прошипел  Лавджой.  -  Не  зря  тебя  прозвали
Немезидой. Но учти: Паук всегда, в конце концов,  выпивает  кровь  своей
жертвы!
   - Больше ты крови не дождешься, Паук.
   Лавджой вырвался, стараясь ударить Гарри  ножом.  Гарри  увернулся  и
снова схватил Лавджоя за руку. Как раз вовремя: нож уже был занесен  для
смертельного удара. И тут Лавджой потерял равновесие и упал, увлекая  за
собой Грейстоуна, по-прежнему не выпускавшего его руки с зажатым  в  ней
ножом. Оба рухнули на палубу и подкатились к самым сходням.
   - На этот раз ты  зашел  слишком  далеко,  Паук.  -  Гарри  попытался
заломить ему руку за спину. Лезвие ножа мелькнуло в воздухе прямо  перед
его лицом. - Ты всегда этим грешил. Всегда заходил на  шаг  дальше,  чем
нужно.  Слишком  много  смертей,  слишком  много  крови,  слишком  много
хитроумных ловушек, и все ради себя самого. Именно потому ты и проиграл.
   - Ублюдок! - Лавджой, казалось, готов был  испепелить  его  взглядом.
Зубы его были дико оскалены. Он попытался вонзить нож в глаз  сопернику.
- На этот раз я своего не упущу.
   Гарри чувствовал, что Лавджой с силой и  упорством  маньяка  пытается
высвободить руку. Он успел отклонить голову и избежать ножа.  И  тут  же
еще крепче сомкнул пальцы на запястье Лавджоя.
   Потом изо всей силы вывернул его руку.  Что-то  хрустнуло,  и  лезвие
ножа повернулось кверху.
   Лавджой громко вскрикнул и упал  на  собственный  нож.  Потом  рывком
перевернулся на бок, схватил нож за рукоять и выдернул его из груди.
   Ручьем хлынула кровь, рана была смертельной.
   - Паук никогда не проигрывает, - хрипло пробормотал Лавджой, глядя на
Гарри непонимающим взглядом. - Он не может проиграть!..
   Гарри с трудом переводил дыхание.
   - Ты ошибаешься. Самой судьбой нам было предопределено встретиться  в
последний раз, Лавджой. И эта последняя встреча состоялась.
   Лавджой не ответил. Смерть уже туманила его глаза. Смерть, которую он
столько раз  приносил  другим.  Он  вздрогнул,  перекатился  через  край
сходней и упал в море.
   Гарри слышал, как Августа окликнула его, но не мог подойти к ней.  Он
так и лежал на палубе, совершенно обессиленный, когда рядом раздались ее
торопливые легкие шаги.
   - Гарри...
   На его лицо  упали  холодные  капли.  Он  открыл  глаза  и  улыбнулся
Августе, она была насквозь мокрой... Платье тяжело облепило ноги, волосы
слиплись, точно напомаженные, но в темных глазах  светились  нежность  и
сострадание. Никогда еще она не казалась ему такой прекрасной!
   - Гарри, Гарри, с тобой все в порядке? Скажи,  ты  не  ранен?  -  Она
склонилась над ним, приподнимая его и прижимая к своей груди.
   - Да, все в порядке, милая. - Он крепко обнял ее, не обращая внимания
на то, что с нее ручьями стекает  вода.  -  Особенно  теперь,  когда  ты
спасена.
   Августа прильнула к нему:
   - Господи! Как же я испугалась! А откуда ты узнал обо всем? Откуда ты
узнал, что он отвез меня в Веймут? Откуда ты узнал, на  каком  судне  он
собирался бежать из Англии?
   На ее вопросы ответил вовремя подоспевший Питер:
   - Пауку всегда чертовски везло! Впрочем, Грейстоун тоже славился тем,
что способен перехитрить самого Люцифера.
   Августа вздрогнула и  посмотрела  на  темную  воду.  Там  лицом  вниз
плавало тело Паука.
   - Тебе холодно, дорогая, - тихо сказал Гарри. Он быстро встал и обнял
Августу за плечи, чтобы она не видела мертвого  Лавджоя.  -  Тебе  нужно
побыстрее переодеть платье и согреться.
   И он увлек ее к ближайшей таверне.

***

   К вечеру Августа, Гарри и Питер вернулись в Грейстоун.  Все  выбежали
им навстречу. Слуги радостно улыбались, и  каждый  уверял  другого,  что
он-то нисколько не сомневался, что хозяин непременно спасет госпожу.
   Кларисса Флеминг, стоя на крыльце, сияла от  счастья,  а  Мередит  со
всех ног бросилась к родителям.
   - Мамочка, ты спасена! Я знала, знала, что  папа  обязательно  спасет
тебя! Он мне так и сказал. - Мередит обхватила руками шею Августы  и  не
выпускала ее из объятий. - Ах, мамочка, какая же ты храбрая!
   - И ты тоже, Мередит! - Августа улыбнулась ей. - Я никогда не забуду,
как отлично ты держалась, когда я нашла тебя в  этом  домишке.  Ты  ведь
даже не плакала, правда?
   Мередит яростно помотала головой,  все  еще  пряча  лицо  в  складках
платья Августы.
   - Тогда нет. Но я плакала потом, когда мисс Баллинджер меня увезла  и
мы поняли, что ты осталась там одна.
   - Я просто не знала, что  делать,  -  вмешалась  Клодия;  она  стояла
рядом, крепко держась за руку Питера. - Я услышала выстрел,  и,  конечно
же, меня охватила паника. Но я понимала, что не  могу  рисковать  жизнью
Мередит и вернуться к тебе. И мы поспешили домой. А тут как раз  прибыли
Грейстоун и Питер.  Они  сразу  догадались,  что  Лавджой  направился  в
Веймут.
   - Мы поняли, что опоздали, и  решили  немедленно  ехать  в  Веймут  -
именно там его следовало искать в первую очередь, - пояснил Гарри - Паук
всегда предпочитал удирать от преследования морем.  И  мы  с  Шелдрейком
успели опередить карету Лавджоя. А потом разыскали судно  под  названием
"Люси Энн".
   - Оказалось, что это старое суденышко  контрабандистов,  -  подхватил
Питер. - Его капитан иногда работал на Паука во время войны. Мы довольно
быстро убедили его временно передать нам бразды правления.
   - Ах, убедили? - Клодия скептически улыбнулась.
   - Ну хорошо, скажем так: этот человек сразу понял, что к чему,  когда
Грейстоун все спокойненько ему разъяснил, - с беспечным видом поправился
Питер. - Грейстоун умеет логично все объяснять, ты же знаешь. Теперь нам
ясно, что твой кузен Ричард зашифровал в своем стихотворении сведения  о
Пауке и попытался связаться с британскими властями, когда тот  подстерег
его ночью и убил.

***

   - Питер вообще-то прав, - сказал вечером Гарри.  -  Объяснять  все  с
позиций логики я умею неплохо...
   Августа улыбнулась. Она лежала у  него  на  плече  в  теплой  широкой
постели, в знакомой комнате. Ей было покойно и хорошо.  Она  чувствовала
себя желанной и любимой. Она чувствовала, что наконец вернулась домой!
   - Да, Гарри, это все знают.
   - Однако в некоторых вещах я отнюдь не проявляю такой способности.  -
Он еще крепче обнял ее и прижал к себе. - Например, я  далеко  не  сразу
понял, что люблю... Хотя на самом деле влюбился, как только увидел тебя.
   - Гарри? - Августа приподнялась на локте и заглянула ему в  глаза.  -
Ты хочешь сказать, что полюбил меня с первого взгляда?
   На его губах появилась сдержанная, но довольно  коварная  улыбка,  от
которой у нее по всему телу прошла счастливая дрожь.
   - По всей видимости, именно это и произошло, мадам. Иначе  просто  не
существует объяснений моему в высшей степени  нерациональному  поведению
во время нашей помолвки и поспешной свадьбы.
   Августа прикусила губу:
   - Ну, это еще как посмотреть. Ах, Гарри, я так счастлива сегодня!
   - У меня просто нет  слов,  чтобы  выразить,  как  мне  это  приятно,
любимая. Я наконец понял, что мое собственное счастье навсегда связано с
тем, счастлива ли ты. - Он крепко поцеловал Августу в губы и внимательно
вгляделся ей в  лицо,  -  Сегодня  ты  рисковала  жизнью,  чтобы  спасти
Мередит.
   - Она моя дочь.
   - А ты с присущим тебе неистовством  хранишь  верность  членам  своей
семьи, не так ли? - Он легко улыбнулся и провел рукой по ее  волосам.  -
Маленькая тигрица.
   - Господи, как хорошо снова обрести семью, Гарри!
   - Перед тем как я отправил  вас  из  Лондона,  ты  сказала  мне,  что
Мередит самая большая моя слабость. Но ты ошибалась. Самая  большая  моя
слабость - ты, Августа! Я люблю тебя...
   - И я люблю тебя, Гарри. Люблю всем сердцем.
   Рука Гарри ласково скользнула  ей  под  затылок,  он  чуть  приподнял
голову жены и снова прильнул к ее губам.

***

   Утром Гарри проснулся от  того,  что  Августа,  быстро  свесившись  с
кровати, схватила ночную вазу и наклонилась над ней.
   - Извини, - с трудом  проговорила  она  наконец,  -  но  меня  ужасно
тошнит. Наверное, я заболела.
   Гарри вскочил и поддержал ее за плечи.
   - Это нервы, - заявил он, когда ей наконец стало  легче.  -  Вчера  у
тебя было слишком  много  переживаний.  Знаешь,  дорогая,  сегодня  тебе
придется провести денек в постели.
   - Никакие это не нервы! - Глаза Августы сердито сверкнули. Она мокрой
салфеткой обтерла лицо. - Ни один нортамберлендский  Баллинджер  никогда
не страдал от нервов.
   - Ну что ж, тогда, -  спокойно  продолжал  рассуждать  Гарри,  -  ты,
должно быть, просто беременна.
   - Бог мой! - Августа присела на краешек кровати и с ужасом посмотрела
на него. - Ты полагаешь, это действительно возможно?
   - Я бы сказал, что это  в  высшей  степени  возможно,  -  с  огромным
удовлетворением заверил ее Гарри.
   Августа несколько секунд помолчала, раздумывая над его словами. Потом
радостно улыбнулась:
   -  Пожалуй,  сочетание  нортамберлендских   Баллинджеров   и   графов
Грейстоунов может оказаться весьма интересным. Как вы думаете, милорд?
   - О да, дорогая, весьма! - рассмеялся Гарри.

Глава 21

   Прошло три месяца. Августа болтала с Клодией, только что  вернувшейся
в Лондон после свадебного путешествия, когда  в  гостиную  вошел  хмурый
Гарри. Она сразу поняла, что муж рассержен. В руке  он  держал  какие-то
документы.
   Августа повела бровью:
   - Боже мой, в чем дело, милорд? Неужели издатель  отказался  печатать
ваш труд, посвященный военным кампаниям Цезаря?
   - Нет, значительно хуже. - И  Гарри  протянул  ей  документы.  -  Это
прислал мне адвокат, занимавшийся наследством Салли.
   - Какие-нибудь ошибки при составлении  завещания?  -  Августа  быстро
пробежала глазами листки.
   - Ты легко можешь заметить, что в списке наследников есть и твое имя,
- подозрительно ровным голосом сказал Гарри.
   Августа страшно обрадовалась:
   - Как это мило со стороны Салли! Мне было бы так приятно получить  от
нее подарок на память! Интересно, что она мне оставила?  Наверное,  одну
из картин, что висели в нашей "Помпее". Мы сможем повесить ее в классной
комнате. Мередит и Кларисса будут очень рады!
   -  Это  прекрасная  идея,  -  согласилась  Клодия,   с   любопытством
заглядывая кузине через плечо. - Мне  все  время  хотелось  узнать,  что
станется со всеми этими замечательными портретами.
   Гарри еще сильнее нахмурился.
   - Салли оставила тебе не картину, Августа...
   - Не картину? Но что же? Может быть,  серебряную  чашу  или  одну  из
статуэток?
   - Не совсем, - сказал Гарри, сплетая пальцы заложенных за спину  рук.
- Она оставила тебе весь этот чертов клуб!
   - Что?! - Августа вскинула голову и в полном изумлении уставилась  на
него. - Она оставила мне "Помпею"?
   - Она оставила тебе весь свой  особняк,  чтобы  там  был  организован
частный  клуб  для  дам,  которых   объединяет   общность   взглядов   и
темперамента.  По-моему,  именно  в  таких  словах  это  и  записано   в
завещании.  И  она  надеялась,  что  твоя   кузина   станет   одной   из
попечительниц клуба.
   - Я? - Клодия сначала была потрясена, но потом заулыбалась.  -  Какая
замечательная мысль! Мы сможем снова превратить его в самый модный салон
Лондона. Мне это будет  так  приятно!  И  мисс  Флеминг,  конечно,  тоже
полюбит "Помпею".
   - Но сэр Томас, возможно, будет возражать, ведь  через  месяц  они  с
Клариссой намерены пожениться, - заметил Гарри.
   - О, я уверена, что папа согласится! - улыбнулась  Клодия.  -  Но  вы
увидите, что будет, когда я скажу Питеру!..
   - Да, интересно посмотреть,  как  Шелдрейк  отреагирует  на  подобное
сообщение, не правда ли? - с мрачным видом  заметил  Гарри.  -  В  конце
концов, он теперь женатый человек и,  как  мне  представляется,  у  него
совершенно переменились представления о благопристойности и добродетели.
   - Да, в последнее время  он  сделался  чуть  ли  не  пуританином,  вы
заметили? - Клодия пожала плечами. - Но я  думаю,  что  смогу  уговорить
его. Ведь открытие "Помпеи" - идея совершенно замечательная!
   В полном отчаянии Гарри повернулся к Августе:
   - Мне нужно видеть выражение твоего лица, дорогая. Ясно, что голова у
тебя уже закружилась от предвкушения любимых развлечений.
   - Грейстоун, вы только  вообразите,  -  с  воодушевлением  рассуждала
Августа,  -  ведь  это  совсем  нетрудно  -  снова  сделать   наш   клуб
действующим. Нам, разумеется, придется нанять прислугу  и  управляющего,
но, полагаю,  многие  из  старых  слуг  не  откажутся  там  работать.  И
Кларисса, конечно же, тоже захочет нам помочь. Мы оповестим всех  членов
по списку, а они уже передадут своим приятельницам. Ах,  как  это  будет
весело! Я просто не в силах ждать! Наша  "Помпея"  будет  еще  больше  и
лучше, чем прежде!
   Гарри поднял руку, призывая ее  к  молчанию.  В  голосе  его  звучали
нарочито суровые, хозяйские нотки.
   - Если откроется новая "Помпея", то  кое-какие  порядки  в  ней  тоже
должны стать новыми.
   - Ну, Гарри, - нерешительно начала Августа, - тебе, дорогой, не стоит
забивать себе голову пустяками вроде переустройства "Помпеи".
   Он не обратил на ее слова никакого внимания:
   - Во-первых, никаких азартных игр в новом клубе.
   - Грейстоун, вы, право же, слишком строги!
   - Во-вторых, клуб должен быть организован исключительно как салон для
знатных дам, а не как пародия на мужской клуб.
   - Честное слово, Гарри, ты все-таки ужасно старомоден!  -  проворчала
Августа.
   - И в-третьих, деятельность "Помпеи" возобновится  лишь  после  того,
как родится мой сын и наследник. Это вам ясно?
   Августа потупилась, являя собой образец  послушной  и  добродетельной
супруги.
   - Да, милорд.
   - Ну все, я пропал, - только и простонал Гарри.

***

   Сын Гарри Грейстоуна, крепкий малыш с громким требовательным плачем и
вечно голодный, что  было  им  явно  унаследовано  от  нортамберлендских
Баллинджеров, родился через пять месяцев после этого разговора.
   Гарри посмотрел на младенца и с улыбкой перевел взгляд  на  свою  еще
совсем слабую, но счастливую жену. Он устал почти так же, как и  она  за
эту ночь. И переволновался, хотя повивальная бабка уверяла его, что  все
идет как полагается.
   Во время родов Гарри не отходил от жены ни на  шаг.  Он  клялся,  что
никогда больше не прикоснется к ней и чуть  ли  не  давал  обет  вечного
воздержания каждый раз, когда обтирал влажной салфеткой ее взмокшее лицо
или чувствовал, как ногти Августы  впиваются  ему  в  ладонь  при  новых
схватках. Теперь все было позади, и он понял, что  ни  к  кому  в  своей
жизни не испытывал еще такой благодарности.
   - Я думаю, мы назовем его  Ричардом,  если  тебе  нравится  это  имя,
Августа.
   Она посмотрела на него сияющими глазами, и  Гарри  подумал,  что  она
никогда не казалась ему прекраснее.
   - Мне оно очень нравится! Спасибо, Гарри.
   - У меня есть для тебя маленький подарок.  -  Он  присел  на  краешек
кровати и открыл бархатный мешочек, который захватил с собой, поднимаясь
в спальню жены. - Сегодня утром  от  ювелира  вернулось  ожерелье  твоей
матери. Как видишь, мастер постарался и отлично почистил  и  отполировал
камни. Я... хм... подумал, что тебе будет приятно его увидеть.
   - О да! Я  рада,  что  оно  снова  здесь.  -  Августа  смотрела,  как
драгоценное ожерелье скользнуло на покрывало. Прозрачные  красные  камни
сверкали в ярком утреннем свете. Она улыбнулась, явно очень довольная. -
Да, они и правда постарались! Ожерелье выглядит просто замечательно. - И
вдруг она нахмурилась.
   - Что-нибудь не так, дорогая?
   Августа поднесла сверкающее ожерелье к глазам.
   - Оно какое-то другое, Гарри.  -  Августа  даже  дыхание  затаила.  -
Господи, нас, наверное, обманули!
   Гарри смешался:
   - Обманули?
   - Да! - Августа, одной рукой прижимая к себе сынишку, другой  крутила
перед собой ожерелье. - Это не мои рубины! Эти камни темнее. И  сверкают
ярче. - Она мрачно посмотрела на мужа. - Гарри, этот ювелир подменил нам
камни.
   - Успокойся, Августа.
   - Нет, я уверена. Я слышала, такое случается.
   - Августа...
   - К ювелиру отсылают  настоящие  камни,  чтобы  их  почистили,  а  он
подменяет их искусственными стекляшками!  Гарри,  ты  должен  немедленно
поехать к нему! Пусть вернет наши рубины!
   Гарри рассмеялся. Он не мог  больше  молчать.  Все  это  было  просто
непередаваемо!
   - Августа, уверяю тебя, рубины настоящие!
   - Но это невозможно! Я сама поеду к этому ювелиру и  потребую,  чтобы
он вернул мне рубины моей матери. Гарри рассмеялся еще громче:
   - Хотел бы я видеть выражение его лица, когда  ты  потребуешь,  чтобы
тебе заменили настоящие камни фальшивыми! Он решит, что ты с ума  сошла,
дорогая.
   Августа неуверенно посмотрела на мужа:
   - Гарри, что ты хочешь этим сказать?
   - Я ничего не собирался говорить тебе, но  поскольку  ты  решила  все
выяснить сама, то лучше тебе узнать правду. Один из твоих  замечательных
нортамберлендских Баллинджеров уже давным-давно заменил камни в ожерелье
на фальшивые, дорогая. Это Салли определила, что твои рубины всего  лишь
искусная подделка.
   Глаза Августы в ужасе раскрылись.
   - Ты уверен?
   - Абсолютно. Для проверки я попросил оценить это ожерелье, прежде чем
предпринимать какие-то дальнейшие шаги. Извини, дорогая, но  я  подумал,
что смогу сделать все потихоньку, да только ты поймала меня с поличным.
   Августа по-прежнему потрясение смотрела на него:
   - Гарри, но если ты заменил все камни в моем ожерелье, то это  стоило
целое состояние!
   - Хм, ну, в общем, да, можно сказать и так. - Он усмехнулся. - Однако
ожерелье того заслуживало. В конце концов, я обрел самую  добродетельную
жену, и ее ценность  совершенно  несопоставима  со  стоимостью  каких-то
рубинов. Честное слово, я бы не смог назвать  ей  цену!  Так  что  самое
большее, что я могу сделать, - это преподнести  ей  рубиновое  ожерелье,
которое было бы ее достойно.
   Августа заулыбалась:
   - Ах, Гарри, как я тебя люблю!
   - Я знаю, милая. - Он нежно поцеловал ее. - Но  и  ты  знай,  дорогая
моя, что ты для меня все в этой жизни. Она крепко сжала его руку:
   - Гарри, я хочу сказать тебе, что я нако