е  не  могла,
потому что от этой работы зависело очень многое.
   - Эдвард, это лучшая подделка, какую я только  видела,  -  произнесла
она ровным тоном. - Но это определенно подделка. Икарус Иве здесь ни при
чем. Это не его работа.
   - Подделка? - Подбородок Эдварда Вэйла заметно дрогнул. - Вы в  своем
уме? Да я  за  "Танцующего  сатира"  заплатил  Пакстону  Форсайту  целое
состояние.
   - Это деньги  не  ваши,  а  корпорации  "СЕО  Авалон  резортс  инк.".
Позвоните Форсайту и  скажите,  что  вы  подвергли  "Танцующего  сатира"
независимой экспертизе и хотите его вернуть.
   Эдвард вздрогнул и на секунду закрыл глаза.
   - Вы же знаете, что я не  могу  так  поступить.  Это  все  равно  что
сказать Форсайту, что его кто-то  одурачил.  Или  того  хуже  -  что  он
намеренно подсунул мне подделку. В любом случае, как только  он  узнает,
что я подверг сомнению качество его товара, он придет в ярость и  больше
никогда не станет иметь со мной дела.
   Алекса слегка наклонила голову, чтобы не мешали рога сатира, и  нашла
взглядом глаза Эдварда.
   - Вы хотите, чтобы это сказала ему я?
   - Нет, нет, ради Бога, даже  не  думайте  об  этом.  -  Эдвард  резко
взмахнул руками с идеально  ухоженными  ногтями.  -  Если  вы  позвоните
Форсайту и скажете, что считаете "Сатира", хм, копией...
   - Не копией, Эдвард. Подделкой. Фальшивкой. Мошенничеством.
   - А вот этого мы наверняка не знаем. - Он  внимательно  посмотрел  на
скульптуру. - Возможно, перед нами  честная  копия,  которую  много  лет
назад создал  какой-то  неизвестный  талантливый  скульптор,  почитатель
Икаруса Ивса, и которая была случайно принята за оригинал.
   - Если вы в это верите, то я могу вам  продать  камертон,  с  помощью
которого можно настроить  свои  чакры  на  положительные  энергетические
вихри Авалона. Вещь совершенно подлинная.
   - Вам же хорошо известно, Алекса, - простонал Эдвард, -  что  звонить
Пакстону Форсайту нельзя. Если вы это сделаете, он сразу же поймет,  кто
на самом деле руководит составлением коллекции. И я погиб.
   Алекса оперлась плечом на гипсовую копию римской колонны, что  стояла
позади.
   - Что значит "погиб"?
   - Давайте  не  будем,  Алекса.  В  таком  деликатном  деле,  как  эта
коллекция, мы не имеем права рисковать. По общему мнению, Траск  из  тех
людей, которых прежде всего интересует, чтобы его затраты оправдывались.
У меня отличная  репутация,  именно  поэтому  я  стал  консультантом  по
формированию художественной коллекции  для  нового  курортного  отеля  в
Авалоне. Траск одобрил мое назначение. Если до него дойдет слух, что  со
мной работаете вы, это может ему очень сильно не понравиться.
   - Как жаль.
   Эдвард чуть приподнялся на носках бежевых туфель  и  зафиксировал  на
Алексе свой грустный взгляд.
   - И что более существенно, он скорее  всего  меня  уволит  и  мы  оба
потеряем наши комиссионные. Алекса сжала губы.
   - Ну, для меня это не самое важное.
   - Для вас, возможно, и нет. А  вот  для  меня...  -  Эдвард  умоляюще
посмотрел на нее.  -  Может  быть,  по  поводу  "Танцующего  сатира"  вы
все-таки ошибаетесь?
   Алекса усмехнулась:
   - Посмотрите на эту работу сами. Только внимательно.
   - Вы думаете, я не смотрел  на  нее,  когда  покупал  у  Форсайта?  И
представьте себе, не увидел ничего подозрительного. -  Эдвард  посмотрел
на статую.  -  Замечательный  сатир.  Великолепный  пример  французского
влияния на американскую скульптуру  стиля  ар-деко  .
   - В том-то все и дело, - мягко произнесла Алекса.  -  Сатир  немножко
лучше, чем должен быть.
   Эдвард мрачно прищурился.
   - Я что-то не понял.
   Она недовольно махнула рукой в сторону скульптуры:
   -  Посмотрите  на  мастерство,  с  каким  выполнены  волосы.  На  эти
переплетения. А положение рук - какое дивное равновесие,  какое  чувство
пропорциональности. Энергия, с какой поставлены его ноги,  или  как  там
они у сатира называются. Кажется, копыта? А какое земное выражение у его
лица.
   - Изощренная  чувственность  является  классическим  элементом  стиля
ар-деко, - затараторил Эдвард.
   - Чувственность деко - ледяная и несколько мрачноватая.  А  здесь  мы
видим теплоту и живость. Кроме того, работы Ивса тяжеловеснее. -  Алекса
на секунду замолчала, подыскивая нужное слово. - И холоднее.
   - Вы уверены? - Эдвард уставился на скульптуру.
   - Уверена. - Никаких сомнений тут быть не могло. Когда дело  касалось
таких работ, она почти никогда не ошибалась. Эдвард знал это лучше,  чем
кто-либо другой.
   - Происхождение вещи безупречное. - Казалось, Эдвард пытается убедить
скорее себя, чем ее. - В конце концов, она поступила из галереи Пакстона
Форсайта, который уже больше  тридцати  лет  связан  со  всеми  наиболее
значительными коллекционерами. Его репутация...
   - Я знаю, - прервала его Алекса. - Его репутация  -  все,  моя  же  -
ничто.
   Эдвард распрямился.  Он  очень  эффектно  выглядел  в  белом  льняном
костюме с идеальными складками на брюках.  Алекса  позволила  себе  даже
чуточку восхититься. Эдвард обладал редчайшим врожденным чувством стиля,
и легкий льняной костюм на нем не выглядел, как иногда на других, сшитым
из простыней, только что снятых утром с постели.
   - Алекса, - произнес он, - ваша репутация безупречна. Вы  это  знаете
не хуже меня. Вам просто нужно спокойно пережить  это  трудное  время  и
поэтому проявить сейчас известный прагматизм.
   - Прагматизм?
   - Да. Дело в том, что Траск крупный  предприниматель.  А  мы  с  вами
прекрасно  знаем,  зачем  предприниматели  покупают   для   своих   фирм
произведения искусства. Разумеется, только ради рекламы и еще для  того,
чтобы похвалиться перед коллегами, руководителями других корпораций. Так
что это все не подлинное увлечение искусством, а одна видимость.
   - Я воочию вижу, - задумчиво произнесла Алекса, - как Траск во  время
игры в гольф со своими приятелями-фирмачами  делает  очередной  удар,  а
потом говорит: "А в моем новом отеле художественная коллекция лучше, чем
в ваших".
   Эдвард слегка улыбнулся:
   - Конечно, не столь прямолинейно, но  приблизительно  что-то  в  этом
духе. Поймите,  художественные  коллекции  различных  корпораций  -  это
своего рода некие знаковые атрибуты существования больших боссов, так же
как и их молодые жены. Учтите, у Траска по поводу вещей, поступивших  из
галереи Пакстона Форсайта, ни разу не  возникло  ни  малейших  сомнений.
Впрочем, ни у кого другого тоже.
   - Еще бы, у Форсайта такой авторитет.
   - Совершенно верно. Не обижайтесь, но я думаю, что у Траска будут все
основания проигнорировать ваше заключение относительно  этой  работы.  К
тому же нельзя сказать, что ваше теперешнее существование  -  я  имею  в
виду то, чем вы сейчас занимаетесь, - Эдвард взмахнул  рукой,  показывая
на коробки, загромождавшие заднюю комнату магазина Алексы, -  прибавляло
вам в его глазах веса.
   Алекса даже  не  поморщилась.  У  нее  уже  выработался  определенный
иммунитет.
   Уже  больше  года  минуло  после  скандала,  связанного  с   продажей
подделок, который разрушил  ее  многообещающую  карьеру  специалиста  по
искусству и антиквариату начала двадцатого века, когда буквально в  одно
мгновение она потеряла самое важное качество искусствоведа  -  репутацию
честного эксперта.
   После унизительного краха когда-то престижной "Галереи Макклелланд" в
Скоттсдейле  она вернулась в Авалон зализывать раны. Впрочем,
непосредственно ей ничего  определенного  не  инкриминировалось,  только
слухи в печати для узких специалистов. Но  до  того  как  они  улягутся,
необходимо было залечь на дно.
   Это она и сделала, открыв в Авалоне  небольшой  магазинчик  "Сувениры
прошлого". Не ради денег - она была достаточно обеспечена,  -  а  только
чтобы  занять  чем-то  время   и   иметь   возможность   обдумать   план
триумфального возвращения в мир искусства.
   В  магазине  продавались  недорогие  копии  разнообразных   предметов
культуры античных времен  и  средневековья.  Торговля  шла  неплохо.  Ее
посещали всевозможные туристы-эзотерики, а также любители старины.
   Жаловаться ей было сейчас не на что. Работа в "Сувенирах прошлого" ее
пока  удовлетворяла.  Под  руководством  Ллойда  за  прошедший  год  она
приобрела достаточную деловую хватку. В общем, время для нее  не  прошло
даром, оно кое-чему научило.
   Но  это,  так  сказать,  вид  с  фасада.  Втайне  же  она  испытывала
постоянное ноющее ощущение голода по профессии, которую очень любила.
   Предложение Эдварда  Вэйла  поработать  над  коллекцией  ар-дека  для
корпорации "СЕО  Авалон  резортс  инк."  было  обратным  билетом  в  мир
искусства. Она не могла себе позволить упустить такую возможность.
   - Эдвард, что вы от меня хотите? Привезли на  экспертизу  "Танцующего
сатира", чтобы я высказала свое мнение, кстати, именно за это вы  мне  и
платите, - я его высказала. Что дальше? Вы же знаете, что я права.
   Эдвард раздвинул полы элегантного пиджака, уперся ладонями в бедра  и
принялся бормотать, уставившись на бронзового сатира:
   - Будь оно все проклято, проклято, проклято...
   - Почему вы, прежде  чем  покупать,  не  пригласили  меня  посмотреть
вещь?
   - Я же вам говорил, там был еще один претендент. Надо было немедленно
принимать решение. - Эдвард застонал. - Ну  кто  бы  мог  подумать,  что
Форсайт способен так ошибаться?
   Алекса  промолчала.  В  галереях  такого  калибра,  как  у  Форсайта,
подлинность вещей почти никогда не подвергалась сомнению.
   - Будь оно проклято, проклято, проклято! - снова заладил Эдвард.
   Алекса внимательно посмотрела на него.
   - Что вы собираетесь делать с "Танцующим сатиром"?
   - Не знаю. - Эдвард отвел глаза. - Нужно серьезно подумать.
   Алекса встревожилась.
   - А что тут думать - это фальшивка.
   - Это вы так считаете, - пробормотал он. Тревогу сменила паника.
   - Эдвард, вы знаете, что в таких вещах я никогда не ошибаюсь.
   Он по-прежнему избегал смотреть на нее.
   - Никто не может быть уверен в своей правоте на  все  сто  процентов.
Если говорить серьезно, то  существуют  два  противоречащих  друг  другу
мнения: ваше и Форсайта. Как консультант по  искусству  корпорации  "СЕО
Авалон резортс  инк."  я  имею  полное  право  согласиться  с  вердиктом
Форсайта.  Вообще-то  у   меня   есть   все   основания   доверять   его
профессиональному опыту.
   Алекса резко выпрямилась.
   - Вы хотите сказать, что собираетесь включить эту  вещь  в  коллекцию
отеля?
   - А почему бы и нет? - Эдвард упрямо выпятил подбородок. -  Ведь  она
сертифицирована не кем-нибудь, а самим Пакстоном Форсайтом.
   - Черт возьми, Эдвард, вы не можете включить  "Танцующего  сатира"  в
коллекцию.
   - Приведите мне хотя бы один веский  довод,  почему  это  не  следует
делать.
   Она сделала шаг вперед.
   - Я привела вам наилучший довод из всех возможных. Это не Икарус Иве.
Это фальшивка.
   - Так утверждаете вы.
   - Да, так утверждаю я.
   Алекса не знала, что делать. В любом случае нужно было держать себя в
руках, иначе все ее планы могут рухнуть в одночасье.
   Эдвард действительно имел полное право предпочесть мнение Форсайта ее
мнению. Форсайт - один из самых престижных галерейщиков в стране. А  кто
она?
   "В конце  концов,  это  бизнес,  -  сказала  она  себе.  -  На  карту
поставлена моя судьба, поэтому нужно, во-первых, оставаться спокойной, а
во-вторых, не портить с Эдвардом Вэйтом отношений".
   Они были знакомы со времен ее работы в "Галерее Макклелланд".  Узнав,
что  Вэйл  будет  заниматься  подбором  экспонатов  стиля  ар-деко   для
художественной коллекции нового курортного отеля в Авалоне, - а это  был
очень лакомый кусок, - она предложила ему  себя  в  качестве  анонимного
консультанта.
   Эдвард за это ухватился. Он ценил ее  опыт  и  художественное  чутье,
потому что знал Алексу с этой стороны лучше многих, а кроме того, у него
появился повод  отблагодарить  ее  за  то,  что  она  в  той  истории  с
подделками, приняв весь огонь на себя, фактически спасла его  репутацию.
Вэйл был ее должником.
   В результате они договорились, что Алекса будет тайно работать с  ним
над этой коллекцией. Если дела пойдут хорошо и появятся благожелательные
отзывы, он передаст в прессу информацию, что  фактически  эту  коллекцию
собрала Алекса Чемберс.  Обозреватели  специальных  журналов,  считающие
себя специалистами по ар-деко, в этом случае не смогут отречься от своих
высказанных  ранее  авторитетных  мнений,  иначе  попадут   в   дурацкое
положение.
   И тогда перед Алексой  откроется  блестящая  перспектива.  Она  опять
получит возможность стать уважаемым экспертом стиля ар-деко.  Ее  станут
наперебой  приглашать  частные  коллекционеры,  снова   начнут   звонить
хранители музеев и галерейщики. Клеймо подозрения в мошенничестве  будет
окончательно смыто.
   Но это только если повезет с  обзорами,  статьями  и  документальными
материалами в серьезных искусствоведческих изданиях. То есть  фактически
все зависело от успеха художественной коллекции в новом курортном отеле,
открывающемся  в  Авалоне.  На  презентацию  должно  приехать  множество
знаменитостей, очень влиятельные люди, и не только  те,  что  связаны  с
индустрией туризма, но также специалисты из различных музеев  и  галерей
Юго-запада и западного побережья Штатов.
   Эдвард говорил, что репортер из "Памятников культуры двадцатого века"
тоже будет присутствовать. Среди тех, кто связан с покупкой  и  продажей
предметов искусства и антиквариата двадцатого века, этот журнал считался
самым авторитетным. Именно им в колонке "Заметки знатока" и был  нанесен
самый ощутимый удар по  репутации  "Галереи  Мак-клелланд",  после  чего
последовал ее крах.
   Нет, ссориться с Эдвардом Вэйлом определенно не следовало.
   С другой стороны, мысль о том, что "Танцующий сатир" будет включен  в
ее коллекцию, была для Алексы непереносимой. Она вложила в  нее  столько
сил и энергии. Коллекция была действительно превосходна, и она по  праву
считала ее своей.
   - Я вас понимаю. - Она широко улыбнулась. - Но вы сами  сказали,  что
на презентации будет присутствовать много экспертов. А  если  кто-то  из
них обнаружит, что "Танцующий сатир" - подделка?
   Эдвард отрицательно покачал головой.
   - Эта вещь настолько хороша,  что  ввела  в  заблуждение  и  меня,  и
Пакстона  Форсайта,  а  чтобы  среди  присутствующих  случайно  оказался
кто-нибудь,  обладающий  вашим  чутьем,  это  уж,  извините,   настолько
маловероятно, что такую возможность и принимать во внимание не стоит. По
крайней мере я таких до сих пор не встречал.
   Алексе ничего не оставалось, как пасть перед ним на колени.
   - Пожалуйста, Эдвард. Я отдаю себя на  вашу  милость.  Исключите  эту
вещь из коллекции. Ради меня.
   Он вскинул страдальческий взгляд.
   - Это бизнес. На "Танцующего сатира" я истратил довольно существенную
часть выделенных денег. Траск  может  не  понимать  в  искусстве,  но  в
деньгах он прекрасно разбирается и рано или поздно захочет взглянуть  на
товарные накладные. И что же, черт возьми, мне тогда говорить? Извините,
мистер  Траск,  я  спустил  ваши  деньги  в  унитаз?   Купил   фальшивую
скульптуру, которую пришлось выбросить?
   - Но есть время, - неуверенно проговорила Алекса. - Сам  Траск  лично
проверять товарные накладные вряд ли станет. Зачем ему это нужно? На это
в фирме есть бухгалтеры, и вообще оформление всех бумаг займет несколько
месяцев.
   Эдвард колебался.
   - Не знаю, Алекса. Насколько мне  известно,  Траск  в  своем  бизнесе
контролирует буквально все.
   Она встрепенулась.
   - Послушайте, давайте сделаем так: вы уберете "Танцующего сатира"  из
экспозиции только на день презентации.
   - Алекса...
   - Пусть  искусствоведы  и  сонм  галерейщиков  увидят  в  этот  вечер
достойную  экспозицию.  Пусть.  Дадим  журналистам  возможность  собрать
хороший  материал  для  обзоров.  Чтобы   журнал   "Памятники   культуры
двадцатого века" сообщил миру, что корпорация "СЕО Авалон резортс  инк."
владеет в Авалоне коллекцией ар-деко достойного  масштаба.  А  потом  вы
засунете эту дурацкую статую обратно  в  коллекцию,  если  действительно
считаете это нужным.
   Обдумывая ее предложение, Эдвард снова  начал  качаться  с  пятки  на
носок. Алекса ждала с сильно бьющимся сердцем.
   - Я подумаю, - наконец  выговорил  он.  Алекса  глубоко  вздохнула  и
слегка расслабилась.
   - Спасибо, - улыбнулась она. - Это же и в ваших интересах тоже  -  не
включать в экспозицию сомнительный экспонат в день  презентации.  Как  я
уже говорила, зачем рисковать, если кто-то сможет распознать фальшивку?
   - Скорее всего этим единственным кем-то можете оказаться  только  вы.
Всем остальным даже в голову не придет, что это не подлинный Иве. - Чуть
отодвинув рукав белого льняного пиджака, он взглянул на циферблат  часов
в корпусе из черненого серебра и преувеличенно ужаснулся.  -  Мне  нужно
срочно бежать. Презентация на носу, а у меня еще масса дел.
   - Понимаю.
   - Вы мне поможете с этим? - Эдвард наклонился,  чтобы  ухватиться  за
зад "Танцующего сатира".
   - Конечно. - Алекса взялась за голову скульптуры. - Ничего  себе.  Не
такая уж скажу вам, легкая вещица.
   - Это точно. - Эдвард осторожно двигался  по  загроможденной  комнате
магазина Алексы по направлению к задней двери. - Кстати,  сегодня  утром
из Харбина прибыли заварные чайники от Кларисы Клифф.  Они  будут  очень
хорошо смотреться на выставочном стенде в восточном крыле.
   - Конечно. Я охотилась за этим комплектом несколько месяцев. А  потом
пришлось буквально вырывать его из рук коллекционеров.
   - То есть переплачивать, хотите сказать.
   - А хорошие вещи редко достаются дешево. -  Крепко  держа  сатира  за
рогатую голову, она следовала за Эдвардом  по  лабиринту,  образованному
живописно разрушенными греческими колоннами,  цоколями  и  пьедесталами,
украшенными завитками, а также крылатыми львами,  которые  в  беспорядке
были наставлены в задней комнате магазина "Сувениры прошлого". - Эдвард,
я опять насчет "Танцующего сатира"...
   - Откройте, пожалуйста, дверь.
   - Сейчас.
   Она опустила на пол голову скульптуры  и  торопливо  обошла  Эдварда,
чтобы открыть перед ним заднюю дверь. Затем выглянула на  узкую  улочку,
где располагались разного рода магазинчики и бутики Торгового центра.  В
этот ранний час все остальные заведения были еще закрыты, но  все  равно
следовало убедиться, что поблизости никого нет.
   Не стоило афишировать факт выноса  из  магазина  "Сувениры  прошлого"
большой скульптуры в стиле ар-деко.
   То, что они  знакомы,  Алекса  и  Эдвард  не  скрывали,  но  о  своем
сотрудничестве  в  прошлом,  и  особенно  сейчас,   хранили   абсолютное
молчание.
   - Горизонт чист.
   Она возвратилась помочь Эдварду вытащить "Танцующего сатира".
   Вместе они донесли ее к неприметному белому пикапу, который  стоял  в
переулке. Эдвард поставил свой конец на землю и сдвинул в сторону  дверь
машины.
   - Взяли?
   - Взяли.
   Как только они втащили "Сатира" в  фургон,  Эдвард  быстро  захлопнул
дверь. Алекса отряхнула руки.
   - Эдвард...
   - Да. - Он достал ключи и направился к водительскому месту.
   - Есть еще один вопрос.
   Он медленно повернул голову.
   - Какой именно?
   - Я до сих пор не получила приглашения  на  презентацию.  Оно  должно
было уже прийти.
   - Да, - произнес он запинаясь,  -  полагаю,  оно  должно  было  бы...
уже... прийти.
   - Я бы могла  воспользоваться  приглашением,  которое  прислали  моей
матери и Ллойду, поскольку они оба уехали на месяц на  Мауи  .  Но  там  ясно  написано,  что
приглашаются мистер и миссис Кеньон.
   - Я разберусь с этим.
   - Вы обещали, Эдвард. -  Вот  сейчас  следовало  проявить  твердость,
потому что Вэйл был горазд делать финты. - Это  было  одним  из  пунктов
нашего соглашения, помните?
   Он вздохнул.
   - Помню, помню. Но зачем рисковать, Алекса? А если Траск  знает,  что
вы каким