ожение.
   - Нет, - заявил Гидеон. - Сомневаюсь, что в нем есть необходимость. -
Он бросил взгляд на Добса:
   - Вы нашли тайник с припрятанным добром?
   - Именно это я и сделал, сэр. По вашему плану я легко отыскал пещеру.
Коллекция награбленного впечатляет. - Его глаза  сверкали.  -  Я  многое
опознал. О некоторых предметах давно заявлено как о пропавших, и  мы  их
долго искали. Впрочем, нет ничего удивительного, что в городе  не  могли
их найти. Они специально увезли драгоценности подальше, чтобы все о  них
забыли. Очень умно. Очень умно, замечу вам.
   - Поскольку мистер  Добс  получит  вознаграждение  за  возврат  вещей
законным владельцам, - тихо сказал  Гидеон,  -  можете  не  сомневаться,
Гарриет, в его энтузиазме - наблюдение будет вестись очень тщательно.
   - Да, разумеется. - Гарриет улыбнулась Добсу:
   - Вы знаете, мне  раньше  не  доводилось  встречаться  с  сыщиками  с
Боу-стрит, и у меня накопилось много вопросов по  вашей  работе,  мистер
Добс.
   Добс засиял, пытаясь сохранить при этом на лице скромность и важность
одновременно.
   В чем же дело, мэм, я весь внимание?
   Гидеон поднял руку в перчатке:
   - Только не сейчас, Добс, вы должны поскорее  уйти,  чтобы  никто  не
заметил вас здесь.
   - Ваша правда, сэр. Я оставляю вас. Всего доброго, мэм.  -  Добс  еще
раз поклонился Гарриет и легкой походкой вышел из пещеры.
   Гарриет смотрела ему вслед:
   - Ну что ж, теперь я могу вздохнуть с  облегчением.  Рада,  что  дело
продвигается вперед так быстро. Прекрасная  работа,  милорд,  и  все  же
прошу выслушать меня.
   - Я редко кого слушаю, мисс  Померой.  Я  предпочитаю  все  решать  и
делать сам.
   - Понятно. - Гарриет нахмурилась, но есть ли смысл спорить с ним?  Он
действует вполне разумно, и она должна быть  довольна.  -  Полагаю,  мне
тоже лучше уйти, пока меня не хватились.
   Гидеон загородил ей выход из пещеры:
   - Минутку, мисс Померой. Я собираюсь кое-что  прояснить  между  нами,
прежде чем вы вернетесь домой.
   - Да, милорд?
   - Вы не должны появляться в  пещерах  до  окончания  дела.  -  Гидеон
возвышался над ней как скала, и цедил сквозь зубы:
   - Я больше не буду повторять... Вы все поняли?
   Гарриет заморгала:
   - Да, милорд. Конечно, я все поняла. Но, милорд, я не  ребенок,  и  в
состоянии вести себя при необходимости осторожно.
   - Осторожно? Вы это называете  осторожно?  Явиться  ранним  утром  на
берег,  чтобы  преследовать  незнакомца   в   пещерах?   Нет,   это   не
осторожность, вы поступаете как безмозглая дура.
   - Я не дура! - вспыхнула Гарриет в ярости. -  Я  думала,  что  мистер
Добс еще один коллекционер, который крадется в мою пещеру.
   - И вы ошиблись, так? Он не собиратель окаменелостей. По воле судьбы,
он полицейский. Но с тем же  успехом  он  мог  оказаться  членом  шайки,
которого сообщники послали проверить, на месте ли награбленное добро.
   - Повторяю, воры никогда не появляются днем.  Я  была  бы  вам  очень
признательна, если бы  вы  не  кричали  на  меня,  милорд.  Ведь  это  я
предупредила вас, что творится здесь, смею заметить. Именно я  выследила
воров, и вы должны считаться со мной как с  партнером.  Я  всего-навсего
пытаюсь защитить свои находки.
   - К черту все ваши окаменелости! Это единственное, о  чем  вы  можете
думать, мисс Померой?
   - В первую очередь - да! - огрызнулась Гарриет.
   - А как насчет вашей репутации? Вы представляете, что могло случиться
с вами, если бы вы принялись охотиться за ворами, полицейскими  и  всеми
мужчинами, которые появляются на берегу? Неужели вы не  понимаете,  черт
вас побери, что будет, если люди узнают, как днем и ночью вы занимаетесь
слежкой?
   Гарриет искренне рассердилась. Она не привыкла, чтобы  кто-то,  кроме
тети Эффе, читал ей нотации. Она давным-давно научилась не  обращать  на
них внимания. Гидеон - другое дело. И от него не отмахнешься,  когда  он
вот так нависает над тобой и рычит.
   - Меня мало волнует, что скажут люди, - заявила Гарриет.  -  Меня  не
слишком волнует  собственная  репутация.  Мне  не  о  чем  беспокоиться,
поскольку я не собираюсь выходить замуж.
   Глаза Гидеона сверкнули во мраке.
   - Вы маленькая дурочка. Вы думаете, что рискуете только тем, что  вам
предложат выйти замуж?
   - Верно.
   - Так вы ошибаетесь. - Гидеон  поднял  ее  подбородок  так,  что  она
вынуждена была смотреть ему в глаза. - Вы  даже  вообразить  не  можете,
какому риску вы подвергаете себя. Вы еще не знаете, что  такое  потерять
репутацию и честь. Если бы вы понимали, то не делали бы  таких  вздорных
заявлений.
   Гарриет услышала в его голосе страшную боль, и  гнев  ее  улетучился.
Она вдруг поняла, что он говорит из глубины своего собственного горького
опыта.
   - Милорд, я не собираюсь утверждать, будто  чья-то  честь  ничего  не
стоит. Я только имела в виду, что мне безразлично, что  скажут  об  этом
люди.
   - Кажется, вы и в самом деле дура, - проскрежетал Гидеон. - Я  должен
объяснить вам, что бывает,  когда  общество  считает,  что  вы  потеряли
честь, что ваше доброе имя погублено. Знать, что все, в том числе и ваша
семья, не считают тебя джентльменом.
   - Ох, Гидеон! - Гарриет нежно коснулась его руки.
   -  Я  должен  рассказать  вам,  что  чувствуешь,  когда   входишь   в
танцевальный зал и заранее знаешь, что  все  сразу  начнут  шептаться  о
твоем прошлом. Можете ли вы понять, что это такое -  играть  в  карты  в
своем клубе и думать: не обвинит ли тебя кто-то за спиной  в  шулерстве,
если тебе сопутствует удача? Человек, чья честь под  вопросом,  способен
мошенничать и в картах, не так ли?
   - Гидеон, право...
   - Вы знаете, что такое терять друзей?
   - Нет, конечно... но...
   - Вы знаете, что это такое, когда все готовы поверить  самым  нелепым
слухам?
   - Гидеон. Прекратите.
   - Вы знаете, что это такое, когда собственный отец не  верит  в  твое
благородство?
   - Ваш отец? - Гарриет была потрясена.
   - Когда вы богаты и могущественны, - продолжал  Гидеон.  -  никто  не
осмелится вам бросить  открытый  вызов  и  тем  самым  дать  возможность
объясниться, все только шепчутся за спиной. Вы чувствуете  беспомощность
и наконец начинаете понимать, что незачем даже пытаться что-то изменить.
Никто не желает знать правду, она просто никому не нужна.  Все,  что  им
нужно, - подлить масла в огонь сплетен и домыслов.  И  шепот  становится
все громче, и уже кажется, ты тонешь в их громком хоре.
   - Боже милостивый.
   - Вот что значит потерять честь и репутацию,  мисс  Гарриет  Померой.
Подумайте как следует, прежде чем рисковать. - Гидеон отпустил ее.  -  А
теперь ступайте домой, прежде чем  я  решусь  поймать  вас  на  слове  и
показать, что такое на самом деле  -  не  обращать  внимания  на  чье-то
мнение...
   Гарриет  поплотнее  запахнула  пальто  и  пристально  посмотрела   на
Гидеона:
   - Я хочу, чтобы вы знали: я не верю, что у вас нет чести,  милорд.  Я
не думаю, что мужчина без чести заботился бы о моей и страдал  от  того,
что сам потерял ее. Мне жаль, что вам приходится так сильно страдать.  Я
вижу, какую вы испытываете боль.
   - Мне не нужна ваша  проклятая  жалость!  -  зарычал  Гидеон.  -  Вон
отсюда! Немедленно!
   Гарриет поняла, что сейчас ей не преодолеть  стены  гнева  и  ярости,
воздвигнутой Гидеоном между ними.  Она  пробудила  в  нем  зверя,  и  он
угрожал обрушить на нее все свое негодование.
   Молча она прошла к выходу. Потом еще раз оглянулась и  посмотрела  на
него:
   - До свидания, милорд. Я буду ждать победы ваших мудрых планов.

***

   На следующий день в доме священника  появилась  миссис  Тредуэл,  что
вызвало небольшой переполох. Эффе  справлялась  с  ситуацией  прекрасно.
Гарриет восхищалась, как ее тетушка искусна в  такого  рода  делах.  Она
была просто непревзойденной, когда приходилось  плыть  в  опасных  водах
светского общения.
   Миссис Тредуэл была женой одного  из  самых  видных  землевладельцев,
знаменитого тем,  что  он  увлекался  исключительно  одними  охотничьими
собаками. Миссис Тредуэл предпочитала обсуждать дела общественной жизни,
возложив на себя роль верховного судьи.
   Это  была  полная  статная  дама,  предпочитавшая  темные  платья   и
соответствующего цвета тюрбаны.
   Сегодня она была в сером кисейном платье для  прогулки  и  громоздком
сером тюрбане, целиком скрывавшем седые поредевшие волосы.
   Смутившись от неожиданного визита, тетушка Эффе  тотчас  собралась  и
уже через несколько минут в  уютной  гостиной  спокойно  угощала  миссис
Тредуэл чаем.
   Гарриет была вынуждена прервать исследовательскую работу, а  Фелисити
вежливо отложила вышивание, чтобы помочь тетушке развлекать гостью.
   - Какой приятный сюрприз, миссис Тредуэл. - Расположившись  на  софе,
тетушка Эффе грациозно разливала чай. - Мы всегда  рады  гостям.  -  Она
многозначительно улыбнулась, передавая чашку с блюдцем  гостье.  -  Даже
если они приходят столь внезапно.
   Гарриет и Фелисити понимающе улыбнулись друг другу.
   - Боюсь, это больше, чем визит, - сказала миссис Тредуэл.  -  Я  хочу
обратить ваше внимание на весьма неприятное  происшествие  на  вчерашней
ассамблее.
   - Неужели? - Тетушка Эффе пила маленькими глотками чай, выжидая.
   - Мне сообщили о появлении Сент-Джастина.
   - Да, это мне известно, - кивнула тетушка Эффе.
   - И он заказал вальс, - угрожающе продолжала миссис Тредуэл. -  И  он
танцевал его с вашей племянницей Гарриет.
   - Это было так чудесно! - весело воскликнула Гарриет.
   - Да, именно  так,  -  улыбнулась  Фелисити  миссис  Тредуэл.  -  Все
наслаждались вальсом. Надеемся, что в следующий раз его снова сыграют на
нашем вечере.
   - Это мы еще посмотрим, мисс Померой. - Гостья выпрямила и  без  того
прямую спину. - Потрясающим было не только то, что играли  вальс,  но  и
то, что Сент-Джастин танцевал его с тобой, Гарриет, и только с тобой. По
полученным мною сведениям, он сразу же исчез после этого танца.
   -  Я  думаю,  ему  стало  скучно  на  нашей  маленькой  вечеринке,  -
невозмутимо отвечала тетушка Эффе, опередив Гарриет. - Один  танец,  без
сомнения, убедил его, что он вряд ли здесь найдет  для  себя  что-нибудь
интересное. Я уверена, он привык к более утонченным развлечениям.
   - Вы уклоняетесь от темы, миссис  Эшкомб,  -  повысила  голос  миссис
Тредуэл. - Сент-Джастин танцевал  только  с  вашей  племянницей.  Причем
вальс. Конечно, танцевала Гарриет, не Фелисити, но, тем  не  менее,  это
тоже весьма опрометчиво.
   - Но я все время была рядом, - ровным голосом сказала тетушка Эффе. -
Я не спускала с них глаз.
   - Тем не менее, - упорствовала гостья. -  И  он  сразу  ушел,  никого
больше  не  пригласив.  Он  выделил  вашу  племянницу.  Вас  это  должно
обеспокоить, все обратили внимание на это обстоятельство.
   - Неужели? - Тетушка Эффе сдвинула брови.
   - Да, - отрезала гостья. - Уже пошли разговоры об этом. Вот почему  я
решила нанести вам визит сегодня утром.
   - Очень великодушно с вашей стороны, -  пробормотала  Гарриет,  не  в
силах  удержаться.  Она  перехватила   взгляд   Фелисити   и   едва   не
расхохоталась.
   Миссис Тредуэл пристально смотрела на тетушку Эффе:
   - Я, конечно, прекрасно понимаю,  что  вы  недавно  в  наших  местах,
миссис  Эшкомб,  и  ничего  не  знаете  о  репутации  Сент-Джастина.   К
сожалению, мы не можем обсуждать  этот  вопрос  в  присутствии  невинных
молодых леди.
   - Ну, поскольку эти две невинные молодые леди присутствуют, лучше  мы
прекратим этот разговор.
   - Я только хочу сказать, - уничтожающим тоном заявила гостья,  -  что
Сент-Джастин - угроза для всех невинных  молодых  женщин.  Его  называют
Чудовищем из Блэкторн-Холла, потому что  он  уже  погубил  одну  молодую
женщину... Из-за него она рассталась с жизнью. Ходят слухи,  что  и  его
старший брат не просто умер, а убит. Вы понимаете меня, миссис Эшкомб?
   - Вполне. Еще чаю? - Тетушка Эффе взялась за чайник.
   Миссис Тредуэл разочарованно посмотрела на нее, со  стуком  поставила
чашку с блюдцем и резко поднялась:
   - Я исполнила свой долг. Вас следовало предупредить,  миссис  Эшкомб.
Вы несете ответственность за юных  леди,  и  вы  должны  выполнять  свои
обязательства.
   - Я сделаю все, что в моих силах, - холодно заметила тетушка Эффе.
   - В таком случае, разрешите с вами распрощаться. Всего доброго!
   -  До  свидания,  миссис  Тредуэл.  Надеюсь,  в  следующий   раз   вы
предупредите нас заранее о своем визите, иначе рискуете не  застать  нас
дома. Прощу прощения, я позову экономку, чтобы она проводила вас.
   Дверь в  холл  отворилась,  затем  закрылась,  и  Гарриет  облегченно
вздохнула:
   - Что за надоедливое создание. Мне эта женщина никогда не нравилась.
   - Мне тоже, - поддержала Фелисити. - Должна  признать,  ты,  тетушка,
держалась прекрасно.
   Тетушка Эффе сложила губки и задумчиво сощурила глаза:
   - Отвратительная сценка. Подумать страшно, что болтают сегодня  утром
в деревне. Не сомневаюсь, каждый  лавочник  обсуждает  вчерашний  бал  с
покупателем, который появляется в дверях. Признаться, я  боялась  этого,
Гарриет.
   Гарриет спокойно налила себе еще чаю.
   - Откровенно говоря, тетушка Эффе, не вижу причин  для  беспокойства.
Это был единственный танец, и поскольку я близка к тому,  чтобы  обрести
репутацию старой девы, сомневаюсь, что  это  имеет  важное  значение.  И
очень скоро все волнения улягутся.
   - Ну что ж, будем надеяться, - вздохнула тетушка Эффе.  -  Я  думала,
что  мне  надо  беспокоиться  о   Фелисити,   чтобы   оградить   ее   от
Сент-Джастина. А в рискованном положении оказалась ты. Странно. Согласно
его репутации, он предпочитает очень молоденьких девушек.
   Гарриет вспомнила свое утреннее столкновение с Гидеоном.  Ей  никогда
не забыть гнев и боль в его глазах, когда он говорил о потерянной чести.
   - Мы не должны верить всем слухам о Сент-Джастине, тетушка Эффе.
   В дверях возникла миссис Стоун, и ее кукольные  глаза  предупреждающе
сверкали.
   - Вам лучше поверить, миссис Гарриет, все лучше для вас. Помяните мои
слова: Чудовище без колебаний погубит еще одну молодую леди, как  только
представится случай.
   Гарриет вскочила:
   - Миссис Стоун, никогда больше не называйте его светлость  Чудовищем.
Вы поняли меня? Иначе вам придется подыскать себе другое место
   Она решительно подошла к двери,  спустилась  к  себе  в  кабинет,  не
обращая внимания на испуганное молчание у  себя  за  спиной.  Оказавшись
наконец одна, она закрыла дверь и села  за  стол.  Уйдя  в  свои  мысли,
Гарриет смотрела на страшный ухмыляющийся череп.
   Гидеон вовсе не Чудовище. Он мужчина, раненный жизнью и  судьбой.  Но
не Чудовище. Гарриет чувствовала, что  может  в  этом  поклясться  своей
жизнью и своей репутацией.

***

   В тот же день, поздно вечером,  Гидеон  отложил  исторический  томик,
который пытался читать последний час, и  налил  себе  бокал  бренди.  Он
вытянул ноги к камину и уставился на огонь поверх бокала.
   Чем скорее он поймает воров, тем лучше. Ситуация становится  опасной.
Он  понимает  это,  даже  если  Гарриет  Померой  пока  ни  о   чем   не
догадывается. И если у него осталась хоть  капля  здравого  смысла,  ему
надо как можно скорее убираться отсюда.
   И о чем он только думал  прошлым  вечером,  кружа  ее  в  вальсе?  Он
прекрасно знал, что люди начнут болтать, особенно после того,  когда  он
не потрудился пригласить кого-нибудь на другой танец.
   Еще одна дочь священника танцевала  с  Чудовищем  из  Блэкторн-Холла.
Неужели история повторяется?
   Ну почему Гарриет заставляла его быть  безрассудным?  Гидеон  убеждал
себя, что она  -  упрямый  "синий  чулок",  ее  единственная  страсть  -
коллекционировать старые кости. Но он понимал, что это не так. В Гарриет
было столько страсти, о которой любой мужчина мог только  мечтать.  Даже
если бы он не целовал ее в пещере, он видел это в ее  кристально  чистых
глазах, когда держал ее в своих объятиях во время танца.
   Он ушел с  вечеринки  сразу  же  после  танца,  потому  что  понимал:
задержись он дольше - и слухов не  оберешься,  о  Гарриет  и  так  будут
болтать после его ухода. Правда, сама она может подумать, что  это  лишь
пустяковое испытание, что говорит только о ее  наивности.  Это  для  нее
может стать проклятием.
   Гидеон согрел бокал бренди в руках. Самое лучшее - поскорее  убраться
отсюда, прежде чем он вызовет еще большее негодование.
   Но он понимал, что где-то в глубине души теплилась надежда, что  воры
появятся не так быстро.
   Гидеон откинулся в кресле, вспоминая, как он держал Гарриет  в  своих
объятиях. Она была теплая, гибкая, ее было легко вести в танце. Она  вся
сияла во время этого чувственного греховного вальса. Гидеон понимал -  с
такой же страстью она могла бы заниматься любовью.
   В конце концов девушке почти двадцать пять, и она не глупа, так  что,
наверное, пора прекратить эту  благородную  заботу  о  ней,  пусть  сама
заботится о своей репутации.
   Кто он такой, чтобы отказать леди в праве играть с огнем?

***

   Три ночи спустя Гарриет никак  не  могла  заснуть.  Она  вертелась  и
крутилась в постели уже часа  два.  Она  ощущала  какую-то  необъяснимую
тревогу, беспричинное волнение.
   Наконец она перестала призывать сон и встала. Отдернула  шторы.  Тучи
почти закрывали  луну.  Начался  отлив,  показался  серо-синий  песок  у
подножия скал.
   Но так же отчетливо она видела и кое-что еще. Свет лампы.
   Воры вернулись.
   Гарриет  почувствовала  необыкновенное  возбуждение.  Она   осторожно
распахнула окно,  напряженно  вглядываясь  во  тьму.  Еще  один  огонек,
значит, здесь и второй вор. Это уже кое-что. Обычно они были вдвоем,  но
иногда их сопровождал третий. Гарриет следила, ожидая увидеть  свет  еще
одной лампы, а потом решила - наверное,  на  этот  раз  их  сообщник  не
пришел.
   Интересно, начал ли  действовать  сыщик  Добс?  Возможно,  он  сейчас
подает сигнал Гидеону. Она чуть не вывалилась  из  окна,  желая  получше
рассмотреть происходящее внизу.
   Без сомнения, это самое  захватывающее  приключение,  которое  ей  до
этого приходилось переживать. К великому сожалению, она не  увидит,  как
Добс арестует их.
   Девушка вспомнила суровую отповедь Гидеона  и  его  приказ  держаться
подальше от пещер. Как похоже на мужчин -  все  самое  волнующее  самому
узнавать из первых рук,  а  она,  вышедшая  на  след  первой,  вынуждена
вываливаться из окна и домысливать, что там происходит.
   Гарриет жаждала увидеть Гидеона, спешащего на  подмогу  Добсу,  но  в
неровном свете луны она мало что могла различить.
   Вдруг Гарриет пришло в голову, что гораздо лучше будет  забраться  на
скалу.
   Всего за несколько минут  она  оделась  в  теплое  шерстяное  платье,
надела ботинки, плащ и  перчатки.  Потом  набросила  на  голову  капюшон
плаща, укрываясь от резкого ночного ветра. Незаметно выйдя из дома,  она
стала взбираться на скалу.
   Отсюда просматривалось почти все побережье. Полоска песка становилась
все уже, начинался прилив, и через полчаса морская вода хлынет в пещеры.
   Воры должны знать время прилива и отлива с точностью до  минуты.  Они
много раз приходили сюда. И Гидеону и мистеру Добсу  надо  поторопиться,
поскольку воры долго не  задержатся,  в  противном  случае  они  рискуют
угодить в ловушку, расставленную водой и пещерой.
   Гарриет заметила движение на берегу.  Две  фигуры.  Они  не  освещают
лампой себе путь. Это Гидеон и его дворецкий, без всякого сомнения,  они
спешат на помощь Добсу.
   Гарриет подошла к  самому  краю  скалы.  Вдруг  она  ощутила  смутное
беспокойство. Воры, конечно же, вооружены и  могут  выйти  из  пещеры  в
любой момент.
   Впервые она осознала, что Гидеон подвергает свою жизнь опасности.  Ей
стало неуютно от этой догадки. Она поняла, что ей невыносима сама  мысль
об этом.
   Фигуры - она была уверена,  Гидеона  и  дворецкого  -  соединились  с
третьей, должно быть мистера Добса, и сп