ельных
документов. Ты что, думаешь, всякий может просто подправить себе лицо  и
назваться другим именем? А тут  все  выглядит,  будто  наша  дива  прямо
родилась тридцатилетней Кейтлин  Эванджер,  эксцентричной  художницей  с
вывертами.  У  меня  нехорошие  предчувствия,  Верити.  Вокруг  нас  все
пропитано жестокостью и насилием, прошлым и настоящим... Кроме того, мне
очень не нравится, что мы как бы невзначай за несколько дней  до  визита
сюда встречаемся с Кинкейдом, которого,  как  мы  только  что  выяснили,
Эванджер собирается публично осрамить и  унизить  во  время  аукциона...
Нет, Верити, такое количество случайных совпадений умные  люди  называют
подозрительным.
   - И что ты предлагаешь?
   - Уехать отсюда, и чем скорее, тем лучше.
   Верити закрыла глаза и устало опустилась на постель.
   - Пойми, Джонас, я не могу этого сделать. Слишком много  произошло...
Мы должны остаться.
   - Мы? - Короткое насмешливое слово тотчас же разделило их, как стена.
   Верити быстро открыла глаза, помертвев от ужаса, что в такую  тяжелую
минуту Джонас уйдет и оставит ее одну:
   - Кажется, я чересчур зарвалась, да, Джонас? Что  ж,  уезжай.  Можешь
взять машину. Когда все закончится, я как-нибудь сама доберусь до дома.
   Джонас в бешенстве шагнул к ней и рывком поднял  на  ноги.  Лицо  его
перекосилось от гнева, каждый звук напоминал беспощадный удар клинка.
   - Не прикидывайся  дурочкой,  Верити.  Ты  прекрасно  знаешь,  что  я
никогда не брошу тебя на произвол судьбы в этом чертовом вертепе!
   Верити с облегчением уткнулась ему в плечо, крепко обняв за талию.
   - Спасибо, Джонас, - просто сказала она.  -  Когда-нибудь  я  отплачу
тебе тем же, вот увидишь.
   - Очень скоро, - посулил Джонас.
 
Глава 17 
 
   Кейтлин в самом деле не пожалела  денег,  воссоздавая  в  своей  зале
обстановку блестящего итальянского салона. Нежная мелодия, первоначально
написанная  для  лютни,  заливала  сверкающий  зал.  Ее   наигрывал   на
классической гитаре серьезный юноша с волосами до плеч, в желтом камзоле
и черных лосинах, подозрительно смахивавших на велосипедные.
   "Чудесная музыка, - угрюмо подумал Джонас. -  Как  легко  заслушаться
старинной пьесой, сочиненной четыреста лет назад!"
   Честно говоря, Кейтлин неплохо потрудилась! Если немного  прищуриться
и сосредоточиться на Верити, плавно двигающейся в танце вместе с ним, то
можно  и  впрямь  перенестись  в  далекую  эпоху  Ренессанса!  Разодетые
визитеры были очень похожи на завсегдатаев изысканной гостиной.
   Конечно, их взятые напрокат костюмы сшиты из современных тканей,  все
эти театральные платья, плащи, камзолы и бриджи лишь при большом желании
можно принять за подлинную роскошь Возрождения, но так ли уж это важно в
конце концов? Мягкий свет искусственных светильников и  трепетные  блики
огня в настоящем камине  легко  превращают  полиэстер  в  дорогой  шелк,
машинную  вышивку  заставляют  казаться  ручной,  а  крашеные  стекляшки
зажигают искрами настоящих бриллиантов.
   И все-таки главным чудом вечера Джонас считал  удивительную  женщину,
танцевавшую с ним под старинный струнный напев. Казалось, Верити шагнула
в этот зал прямо с картины итальянского мастера шестнадцатого века.
   Она была одета в то  самое  переливающееся  синее  бархатное  платье,
которое  они  вместе  взяли  напрокат   в   магазинчике   Сан-Франциско.
Квадратный  вырез,  отделанный  золотой  и  серебряной  нитями,  оттенял
белизну атласных плеч  и  гибкой  шеи  Верити.  Глубокое  декольте  лишь
эффектно подчеркивало нежную округлость  ее  полных  грудей,  однако  не
обнажало их  настолько,  чтобы  приковывать  нескромные  мужские  взоры.
Тесный лиф с завышенной талией не скрывал изящной стройности  Верити,  а
длинные пышные юбки мягко ниспадали до пола.
   Свои роскошные волосы Верити зачесала  назад,  разделила  пробором  и
убрала в классическую прическу, так что густые кудри огненным  водопадом
спускались на плечи. Маленький синий камушек сверкал над ее лбом по моде
тех лет, он держался на тонкой золотой цепочке, скрывавшейся в  чудесных
локонах. Этой ночью волосы Верити казались написанными Тицианом.
   Верити посмотрела на своего кавалера, в глазах ее была тревога.
   - Слава Богу, Кейтлин заранее предупредила нас о том,  что  ее  вечер
будет костюмированным. Кажется, гости совершенно опустошили магазинчик в
Сан-Франциско.
   Джонас с трудом оторвал от нее взгляд и задумчиво осмотрел сверкающую
залу.
   - Наверное, ты права.
   -  По-моему,  Кейтлин  собрала  здесь  всех  имеющих  хоть   какое-то
отношение к богеме.
   - Любопытных зевак, по ее выражению.
   Пятеро участников  завтрашнего  аукциона  приехали  раньше  остальных
приглашенных, но Дэмона Кинкейда они почему-то  еще  не  видели.  Джонас
даже засомневался, появится ли он вообще. Что ж, если  хитроумные  планы
Кейтлин мирно сорвутся из-за отсутствия главного  участника,  это  будет
лучшим выходом из создавшегося положения. Надо только вытащить Верити из
этого мерзкого дома, а там уж он хорошенько прочистит ей мозги!
   Должна же она понять наконец,  что  у  ее  новой  подружки  серьезные
проблемы с  психикой!  Месть  местью,  но  Эванджер  нужна  смирительная
рубашка, а не дружеские утешения сердобольной Верити.
   - Знаешь ли ты, - лукаво прошептала Верити, - что, кроме тебя,  здесь
никто не умеет носить лосины?
   Расслышав насмешку в ее голосе, Джонас повернул голову и  внимательно
посмотрел на свою даму.
   - Благодарю. Ты мастерица делать комплименты.
   - Но это правда, - серьезно проговорила Верити. - В  этом  наряде  ты
выглядишь совершенно естественно. А всем остальным неловко, сразу видно,
что они взяли напрокат костюмы.
   Верити  неторопливо   скользнула   взглядом   по   костюму   Джонаса,
состоявшему из пышной белой сорочки с кружевами на  вороте  и  манжетах,
черного бархатного камзола и таких же черных лосин. В талии  камзол  был
перехвачен  широким  ремнем,  сверкающим  металлическими  заклепками   и
фальшивыми драгоценностями. На боку висели бутафорские ножны, из которых
торчала рукоятка тупого кинжала.  Короткий  черный  плащ  завершал  этот
наряд.
   Выбирая маскарадные костюмы, Джонас не случайно остановился  на  этом
черном камзоле и синем платье для  Верити.  Они  показались  ему  смутно
знакомыми. Странствуя  по  темному  коридору  подсознания,  он  встречал
людей, одетых примерно так же.
   - Да, я настоящий кавалер эпохи Возрождения, и тебе лучше не забывать
об этом, - прорычал Джонас. - Кстати, ты сама  чудесно  перевоплотилась.
Окружающие вырядились курам  на  смех.  Во  времена  Ренессанса  еще  не
изобрели застежек-"молний". И эластика тоже. Да уж, в  ту  эпоху  стилет
был непременной принадлежностью мужчины, а не театральным реквизитом!
   - Слава Богу, ты не явился  сюда  со  своим  ужасным  ножом,  который
прячешь в дорожной сумке!
   - Обижаешь? Он всегда со мной.
   Верити вытаращила глаза:
   - Что? Ты взял его с собой? Но где же он?
   - На поясе, где же еще?! Под плащом.
   - Боже праведный! Ты думаешь, сегодня ночью что-то случится?
   Джонас молча пожал плечами:
   - Я понятия не имею, что  здесь  случится,  это-то  меня  и  достает.
Единственное утешение, что Кинкейд не приехал.
   - А вдруг он вообще не появится? -  предположила  Верити.  -  Ума  не
приложу, что тогда выкинет Кейтлин!
   Она столь долго вынашивала планы мести, так  что,  если  в  последнюю
минуту все вдруг сорвется, боюсь, ее рассудок просто не выдержит!
   - Сколько можно тебе  повторять?  По  твоей  Кейтлин  давно  психушка
плачет.
   Верити сердито сверкнула глазами:
   - Не смей судить несчастную женщину! Неужели ты не  понимаешь,  какой
неизгладимый  след  остался  в  душе  Кейтлин?!   Разве   ты   настолько
бессердечен, что не представляешь себе  чувства  зверски  изнасилованной
женщины?!
   Джонас серьезно посмотрел на нее.
   - У меня хорошее воображение, Верити, - спокойно  напомнил  он.  -  Я
хорошо знаю, что сделал бы с  человеком,  попытавшимся  надругаться  над
тобой.
   Верити заглянула ему в глаза и отшатнулась, увидев в  нем  неумолимую
жестокость. Джонас заметил ее страх.
   Глаза девушки испуганно распахнулись, и она слегка  задрожала  в  его
объятиях.
   - Джонас? - еле слышно прошептала она.
   - Ты правильно догадалась,  -  невозмутимо  отозвался  тот.  -  Я  не
задумываясь перерезал бы ему глотку. Поэтому больше не говори,  будто  я
не понимаю, что такое месть. Кейтлин имеет  полное  право  на  отмщение,
если, конечно, не придумала всю эту историю. Но  меня  тревожит  другое.
Меня бесит, какого черта она пытается втянуть тебя в свои планы.
   - Но я ее подруга, Джонас! И я знаю, что она не лжет. Она все сказала
своей картиной!
   - Кроме того, меня настораживает, что ваша великая дружба  зародилась
как раз за несколько недель  до  задуманной  ею  развязки,  -  неумолимо
продолжал Джонас. - Мне не  нравится,  что  в  нашу  жизнь  вошел  Дэмон
Кинкейд. Мне не  нравится,  что  к  нам  ночью  вламывается  вооруженный
неизвестный. Достаточно? Мне не нравится куча вещей, а больше всего  то,
что я не могу взять тебя за руку и немедленно увезти прочь отсюда!
   - Джонас, я с тобой согласна... Я бы и сама с удовольствием уехала...
Но не могу же я бросить Кейтлин! Она нуждается во мне.
   - У нее есть Тави. Я уверен, что больше ей не нужен никто на свете, -
начал было Джонас,  но,  заметив  упрямую  складочку  меж  рыжих  бровей
Верити, сдался и решил на время отложить заведомо проигрышный поединок.
   Крепче прижав к себе девушку, он резко развернул ее, так что  тяжелый
бархат зашуршал и мягко заструился в мягком свете ламп. - О черт, забудь
об этом, милая. Пока  мы  здесь,  и  все  это  скоро  закончится.  Будем
надеяться, что твоя подруга-шизофреничка понимает, что делает. А пока  я
требую, чтобы ты никуда не отлучалась из зала и ни на шаг не отходила от
меня. Усекла?
   - Неужели ты думаешь, что мне что-то  угрожает?  -  спросила  Верити,
забавляясь его беспричинной заботливостью.
   - Я просто не знаю, что  и  думать,  -  честно  признался  Джонас.  -
Поэтому будет нелишне перестраховаться. - В этот самый  миг  он  заметил
какое-то движение возле высокой арки дверей. - Проклятие! Дэмон  Кинкейд
собственной персоной. Что ж, было бы слишком  наивно  полагать,  что  он
осчастливит нас своим отсутствием.
   Кинкейд был одет в белую сорочку, лиловый  камзол  и  черные  лосины.
"Интересно, - подумал Джонас, - они ему так  же  натирают,  как  и  мне?
Впрочем, нет худа без добра, зато двигаться удобно, ничто  не  сковывает
движений.  В  таком  наряде  удобно  сражаться.  Очевидно,  во   времена
Ренессанса  законодатели  мужской  моды   всерьез   считались   с   этим
немаловажным обстоятельством".
   - Кинкейд?! Где? - всполошилась Верити, крутя головой.
   - Ради Бога, не пялься на него во все  глаза,  -  потребовал  Джонас,
раздраженный ее возбуждением. - Не хватает только привлечь его внимание!
Все, что здесь должно произойти, касается только Кинкейда и Эванда  и  я
не позволю тебе вмешиваться!
   - Но ведь рано или поздно он все равно заметит нас!
   Народу, конечно, много, но не настолько же, чтобы мы могли  бесследно
раствориться в толпе.
   - И что с того? Может, ты хочешь подойти  и  поприветствовать  важную
птицу?
   - Ладно, ладно, поступай как знаешь. Тебе никогда  не  говорили,  что
порой ты бываешь просто несносным?
   - Ты говорила. Сотни раз. Проела мне всю плешь своими попреками. Ты с
честью несешь тяжкий крест  сварливости,  -  промолвил  Джонас,  увлекая
Верити  к  длинному  столу,  заставленному  блюдами.  -  Давай   немного
перекусим, моя красавица.
   - Хотелось бы знать, о чем  сейчас  думает  Кейтлин,  -  пробормотала
Верити, искоса взглянув на художницу, беседующую  с  гостями  в  глубине
комнаты.
   Джонас проследил за ее взглядом и задумчиво нахмурился.  Он  вынужден
был признать, что Кейтлин сегодня как нельзя лучше подходит роль хозяйки
блестящего салона Она единственная  из  всех  присутствующих  не  надела
костюма, взятого напрокат. Невооруженным  глазом  было  видно,  что  над
платьем художницы колдовала не одна искусная портниха.
   Золотое парчовое одеяние щедро выставляло  напоказ  роскошные  полные
груди Кейтлин. "Да уж, я никогда не позволил бы  Верити  щеголять  таким
декольте", - мрачно подумал Джонас. Прорези в  пышных  рукавах  обнажали
алую подкладку наряда. Короткое каре Эванджер было спрятано под  изящным
бархатным беретом, заколотым застежкой с драгоценным камнем  посередине.
Когда Кейтлин поворачивала  голову,  длинный  тонкий  шлейф  струился  с
берета по ее спине.
   - Как ты думаешь, он  не  узнает  ее?  -  с  любопытством  прошептала
Верити.
   - Если Кейтлин сказала - нет,  значит,  нет.  Она  же  говорила,  что
сильно изменилась после операций, помнишь?
   - Да, но неужели мужчина может забыть лицо женщины, над  которой  так
жестоко надругался?
   Джонас промолчал. Он не испытывал  ни  малейшего  желания  раскрывать
Верити душу таких подонков, как Кинкейд. Зачем  ей  знать,  что  Джонасу
частенько приходилось встречать мужчин,  буквально  сходящих  с  ума  от
страсти,  но  уже  через  пять  или  десять  лет  после   ее   успешного
удовлетворения начисто забывавших не только  лицо  некогда  боготворимой
женщины, но даже само полученное от нее удовольствие...
   - Отведай овощного паштетика, - приказал  он,  намазывая  треугольный
тост аппетитной зеленой массой.
   Верити встревоженно посмотрела на нею и уже приготовилась было что-то
сказать, но Джонас ловко сунул ей в зубы тост. Легче просто заткнуть  ей
рот, чем отвечать на тысячи детских вопросов!
   - Кейтлин только что заметила Кинкейда, - с набитым  ртом  пробурчала
Верити. - Посмотри на нее. Она вся напряглась, как натянутая тетива.
   - Успокойся. В конце концов это ее шоу.
   - Я боюсь, Джонас!
   - Поздравляю, ты выбрала самое удачное время для страхов!  Что-то  ты
не сильно испугалась, когда я предлагал тебе собрать вещи и уехать!
   - Я боюсь не за себя, а за Кейтлин! Мне-то чего бояться?
   - Откуда я знаю? - огрызнулся он,  прислушиваясь  к  громким  голосам
всех своих древних инстинктов. - Спешу тебя утешить -  я  чувствую  себя
ничуть не лучше. Здесь что-то затевается,  помяни  мое  слово,  -  изрек
Джонас, глядя, как Кинкейд лениво  пробирается  сквозь  густую  толпу  к
хозяйке дома. Вот Кейтлин  холодно  поздоровалась  с  ним,  и  Джонас  с
облегчением увидел, что Кинкейд не узнал ее  Вежливо  представив  нового
гостя, художница равнодушно повернулась к  нему  спиной,  но,  казалось,
Дэмона ничуть не смутил подобный прием.
   - Кажется, она собиралась вести себя совсем иначе, - неожиданно резко
заметила Верити.
   - Все возможно, - остановил  ее  Джонас.  -  Наверное,  твоя  Кейтлин
просто вдруг поняла, что сильно недооценила своего противника. Что ж, не
она первая, не она последняя.
   Верити недовольно прикусила нижнюю губку:
   -  Вот  теперь  ты  действительно  напугал  меня.  А  вдруг   Кинкейд
заподозрит неладное?
   - Если у Кинкейда появится хоть малейшее подозрение, держу пари, план
Кейтлин полетит ко всем чертям! И ее жизнь,  кстати,  тоже  повиснет  на
волоске.
   - Джонас!
   Не обращая внимания на испуганный крик Верити, Джонас  во  все  глаза
смотрел на Кинкейда. Тот шествовал по зале с  царственной  небрежностью,
раздавая приветствия знакомым и сдержанно представляясь остальным.
   Да, этот человек знает, как держать себя  в  высшем  обществе!  Новый
Борджиа, прекрасно сознающий свое могущество... Если  Кинкейд  и  впрямь
догадается о планах художницы, то ей несдобровать.
   - Верити, мне кажется, Кинкейд что-то пронюхал.
   Он слишком силен, чтобы подставляться за здорово живешь. Твоя Кейтлин
просто дура.
   - Джонас, мы должны что-то сделать?
   - Что же?
   Верити решительно схватила его за рукав:
   - Я не  знаю.  Думаю,  с  Кейтлин  говорить  бесполезно,  она  просто
одержима своим блестящим планом.
   - В таком случае нам остается только ждать  развязки  и  быть  рядом,
если Кинкейд задумает выкинуть что-нибудь скверное.
   Время неуклонно приближалось к полуночи. В пестрой толпе было  совсем
нетрудно избегать нежелательной встречи.
   И все-таки Кинкейд увидел их:
   - А, вот и вы! Мое почтение, мисс  Эймс,  приветствую  вас,  Куаррел.
Значит, вы тоже приглашены? - весело спросил Кинкейд и уверенно двинулся
к ним как к  старым  знакомым,  прихватив  парочку  канапе  с  буфетного
столика. - Очень милый вечерок, не находите? Вот только  слишком  многое
разрушает иллюзию, напоминая о нашем прагматичном веке. Вот, скажем, еда
- типичная кухня нашего столетия!
   - Вы глубоко заблуждаетесь, - немедленно возразила Верити. -  Большая
часть этих блюд сделала бы честь  любому  хорошему  столу  шестнадцатого
века. В ту эпоху тоже готовили и яйца, и мясо, и  всевозможные  паштеты.
Неужели вы не знаете, что современная кулинария многим обязана  искусным
поварам Ренессанса? Конечно, здесь вы  не  найдете  знаменитого  пирога,
начиненного живыми птицами, соленых свиных  языков  и  вареных  телячьих
ножек, но надо же делать поправку на сегодняшние вкусы! Джонас,  что  ты
молчишь? Скажи, я права или нет?
   Джонас невольно поморщился, услышав в  голосе  Верити  плохо  скрытую
враждебность. Черт возьми, его  возлюбленная  никогда  не  была  хорошей
актрисой! Теперь она считает Кинкейда гадким насильником и поэтому  даже
не собирается особо скрывать от него своего осуждения!
   Джонасу  ничего  не  оставалось,  как  только  попытаться   несколько
сгладить прозвучавшую резкость. Не хватало  только,  чтобы  Кинкейд  еще
больше насторожился!
   - Думаю, ты права. Однако не забывай, что перед нынешним  поставщиком
блюд  стояла  несоизмеримо  более  легкая  задача.  Ему  не  приходилось
заботиться о безопасности.
   - О безопасности? - приподнял красивую бровь Кинкейд.
   - Во времена Ренессанса  пища  для  больших  приемов  готовилась  под
строжайшей охраной, - терпеливо пояснил Джонас. - Все очень боялись быть
отравленными.
   - Ах да, конечно! - развеселился Кинкейд и взял со столика  еще  одно
канапе. - В те далекие дни жизнь была весьма тяжелой.
   - Вот именно. Да, кстати, вы проверили подлинность своего кинжала?
   Кинкейд отпил глоток вина из бокала.
   - Да. Ваша догадка подтвердилась Меня бессовестно надули. Признаться,
мне нелегко было смириться с этой мыслью.
   "Охотно верю", - подумал Джонас.
   - Надеюсь, вы переговорили с тем, кто продал  вам  фальшивку?  Или  с
бывшим  владельцем  кинжала?  -  помолчав,  добавил  Джонас.  Он  и  сам
недоумевал, зачем задал последний вопрос.  Просто  не  смог  удержаться.
Поймав пристальный взгляд Верити, Джонас понял, что она  тоже  вспомнила
пожилого мужчину, умирающего над блюдом лингуини.
   - Этот стилет я купил без посредников, - осторожно ответил Кинкейд. -
И это должно послужить мне хорошим уроком.  Если  бы  перед  покупкой  я
обратился  к  помощи  специалиста,  это  избавило   бы   меня   от   мук
оскорбленного самолюбия. Представляете, что я пережил,  когда  вы  прямо
назвали мой кинжал подделкой! Что же  касается  бывшего  владельца,  то,
боюсь, с ним мне уже никогда не придется иметь дела. Представляете, этот
негодяй  скончался  несколько  лет  назад!  Он  был   застрелен   вором,
вломившимся ночью в его дом - Какой ужас! - вздрогнула Верити, вложив  в
это восклицание  гораздо  больше  непосредственного  чувства,  чем  того
требовали обстоятельства. - Несчастный был вашим другом?
   - Всего лишь деловым партнером.
   - А что же полиция?  -  не  унималась  Верити.  -  Удалось  задержать
убийцу?
   - Я не интересовался  этим  вопросом,  -  отрезал  Кинкейд  и  быстро
перевел беседу в другое  русло.  -  Итак,  наша  таинственная  нелюдимая
художница наконец решилась встретиться с  поклонниками  своего  таланта.
Отдаю должное ее вкусу. Роскошная женщина!
   Жаль, что ее портят этот шрам и изуродованная нога.
   - Она пост