- Кажется, да, сэр.
   - Филадельфия Фокс?
   - Кажется, так Гарри сказал, сэр.
   - Черт возьми, что еще Ник теперь задумал? - пробормотал Рид себе под
нос.
   - Сэр?
   - Не важно, Тек. Я просто хочу знать, что, черт возьми, происходит.
   - Прошу прощения, сэр, но мне кажется, Ник прослышал, что ваши  семьи
попали в тяжелую ситуацию, и решил как-то помочь. Это было бы  очень  на
него похоже, сэр.
   - Ты слишком веришь в моего сына, Тек.
   -  Давно  с  ним   познакомился,   сэр,   при   довольно   интересных
обстоятельствах. Он -  Лайтфут.  Когда  дела  идут  плохо,  ни  один  из
Лайтфутов не позволит семье попасть в беду.
   "Ник возвращается домой". Что-то, давно застывшее в душе Рида, начало
оттаивать. Ощущение было почти болезненным. Он взглянул перед  собой  на
линию горизонта и впервые за последние три года позволил  себе  серьезно
подумать о будущем.
   До этого периода чувство будущего было  направляющей  силой  в  жизни
Рида Лайтфута. Необходимость создать что-то  весомое,  что  можно  будет
передавать из поколения в поколение, поддерживала его  в  трудные  годы,
когда компания "Каслтон и Лайтфут" боролась за выживание и за то,  чтобы
найти свое место среди конкурентов в области  электроники.  Это  чувство
придавало ему силы даже в то тяжелое время, семь лет назад, когда умерла
его первая жена.
   Но жажда будущего начала угасать в Риде после того, как ушел  Ник.  А
когда Хилари потеряла ребенка, умерла совсем.
   Но сейчас, услышав  несколько  простых  слов,  он  почувствовал,  как
тлеющие внутри него угли снова начинают разгораться.
   Ник возвращается домой. Рид велел себе we придавать большого значения
данному событию. По сути, дела,  ничего  не  переменилось.  Прошлого  не
изменишь. Уничтожить то, что произошло три года  назад,  невозможно.  Им
всем придется с этим жить.
   Но  как  бы  сильно  он  ни  пытался  сохранить  трезвый  взгляд   на
возвращение сына, не мог сдержать разливающегося у него в  душе  чувства
облегчения: Ник возвращается домой.
   Похоже, он должен быть за это благодарен той  белокурой  бесстыднике,
которая, как бомба, упала в прошлом году на голову Каслтонам. Риду  было
интересно, окажется ли эта Фокс такой же взрывоопасной.
   "Не  стоит  волноваться",  -  сказал  он  себе  с  растущим  чувством
удовлетворения.  Наверняка  его  сын   владеет   ситуацией.   Если   Ник
постарается, он может решить любую проблему. Он - Лайтфут.
   - Привет, Рид, полагаю, ты слышал новости? Об этом говорит  уже  весь
город.
   Мужчина  повернулся  на  звук  невозмутимого  голоса  с  безупречными
интонациями. В дверном проеме стояла его жена, одетая в широкие шелковые
брюки и красивую  блузку,  которая  открывала  ее  элегантную  шею.  Как
всегда, его взгляд упал на золотое обручальное кольцо,  которое  он  сам
надел ей на палец.
   - Мне только что рассказал Тек. - Голос  Рида  звучал  сдержанно.  Он
часто  так  поступал  в  присутствий  Хилари.  Словно   находил   особое
удовольствие в том,  чтобы  реагировать  не  так,  как  она  хотела  или
ожидала.
   - Ник обязательно должен устроить спектакль  из  своего  возвращения.
Вероятно, он приземлится на парашюте на лужайке перед домом в  окружении
огней фейерверка. Налей мне выпить, пожалуйста, Тек.
   - Да, мэм. Как обычно? - Голос Шермана стал  более  напряженным.  Это
всегда с ним случалось, когда он разговаривал со второй женой Рида.
   - Конечно,  Тек.  -  Пока  он  наливал  ей  чистый  мартини,  женщина
сосредоточила внимание на своем умуже. -  Я  полагаю,  возвращение  Ника
имеет какое-то отношение к этим акциям?
   - Похоже, - спокойно ответил Рид.
   - Интересно, что он собирается сделать. - Хилари взяла свой мартини и
играла со шпажкой, на которую была наколота оливка. - Гарри  говорил  об
этой Фокс, как о приятельнице Ника. Ты не думаешь, что  твой  сын  может
попробовать ее соблазнить, чтобы выцарапать эти акции?
   - Трудно сказать. - Лайтфут не собирался доставлять ей  удовольствие,
рассуждая вслух  о  намерениях  Ника,  хотя  задавался  теми  же  самыми
вопросами. Он подавил вздох, ругая себя за это кривляние.  Вот  до  чего
дошли его отношения с красивой молодой женой!  Между  ними  простиралось
угрюмое и молчаливое поле битвы,  где  сражение  велось  не  словами,  а
хладнокровным проявлением вежливости при полном отсутствии чувств.
   - Гарри сказал, что Ник ясно дал понять: эта Фокс будет жить в домике
Джилмартена одна. Как странно.  Не  могу  представить  себе,  чтобы  Ник
заботился о правилах приличия. Ах да,  полагаю,  это  означает,  что  мы
должны приготовить для него спальню.
   - Да, черт побери, - пробормотал Рид, на мгновение потеряв над  собой
контроль. - Конечно, он будет жить здесь. Это его дом. - И мужчина одним
глотком прикончил свой мартини.
   Фила часто думала о том, что небольшие городки восточной части  штата
Вашингтон похожи друг на друга. Она побывала  в  нескольких  из  них  по
работе. Жизнь в этих трудолюбивых  и  непритязательных  городках  обычно
была ориентирована на близлежащие фермы и ранчо.
   Холлоуэй  не  являлся  исключением.  На  главной  улице   преобладали
грузовики. В центре расположились три  банка,  пара  бензозаправок,  два
заведения быстрого питания - включая старомодное кафе,  где  можно  было
купить гамбургеры, не выходя из машины, - и несколько магазинов.
   В них продавались такие товары, как пряжа, скобяные изделия,  рабочая
одежда и недвижимость.  Многие  магазины,  казалось,  переживали  период
спада, и для этого имелась причина. Новая торговая  площадь  в  соседнем
городе подорвала положение дел в центре Холлоуэя.
   Ландшафт вокруг города также  был  типичным  для  этой  части  штата.
Бескрайняя и  бесплодная  пустыня,  которая  всегда  изумляла  приезжих,
внезапно прерывалась акрами плодородной земли. В определенное время года
жаркий и сухой ветер прорезал полосу в этой зоне, поднимая пыль,  часами
висевшую в воздухе. Ветер имел такой же эффект, как  снегопад.  Движение
останавливалось, и люди сидели дома.
   Но сегодня стояла безветренная погода. Небо было чистым,  безоблачным
и без пыли - бескрайнее голубое пространство над  пустыней  до  зубчатых
вершин отдаленных гор.
   "Холлоуэй не так уж плох", - думала Фила. Она росла  именно  в  таких
городишках, и они ей были хорошо знакомы. Но  внезапно  женщина  поняла,
что будет очень рада уехать отсюда.
   Она сидела за столиком, покрытым потрепанной серой клеенкой,  в  кафе
"Четыре звезды". Перед ней стояла надтреснутая кружка  с  кофе.  Снаружи
люди выскакивали  из  автомобилей  и  торопились  с  жаркого  воздуха  в
ближайшие офисы с кондиционером.
   - Сегодня будет жаркий день, - объявила Тельма  Андерсон,  усаживаясь
напротив Филадельфии.
   Фила слегка улыбнулась своей подруге и бывшему боссу.
   - Ты слишком долго прожила здесь, Тельма.
   - Почему ты так думаешь? -  широко  раскрыв  темные  глаза,  спросила
женщина.
   - Первое, о чем ты начинаешь говорить, - погода. Это  верный  признак
твоего долгого пребывания в Холлоуэе.
   - Это фермерская область,  -  заметила  Андерсон.  -  Фермеры  всегда
говорят о погоде. Я просто пытаюсь от них не отличаться. Как кофе?
   - Такой же плохой, как обычно.
   - Хорошо. Я выпью чашечку. - Она  сделала  знак  официантке,  которая
кивнула ей с другого конца прилавка. Затем Тельма снова бросила пытливый
взгляд на Филу. - Ну, так ты действительно  собралась  это  сделать,  а?
Уехать насовсем? И я не смогу уговорить тебд, вернуться на работу?
   Фила покачала головой.
   - Нет. Но я буду скучать по тебе, Тельма. - Она говорила серьезно: ей
будет не хватать  короткой  незамысловатой  стрижки  своей  подруги,  ее
практичных темно-синих юбок, белых блузок и  удобных  туфель.  Будет  не
хватать Тельмы, которая знала все тайные способы,  как  избежать  лишних
бумаг, чтобы время от времени не  задохнуться  от  многочисленных  форм,
копий и отчетов, представленных в трех экземплярах.
   Андерсон была предана своему делу, и у нее все хорошо получалось,  но
временами  она  научилась  эмоционально  отстраняться  от  работы,   что
позволило ей выжить.  Фила  же  знала,  что  сама  она  после  судебного
процесса над Спеллингами никогда не сможет добиться такой  эмоциональной
отрешенности. С работой в социальной сфере было покончено.
   - Я должна уехать, Тельма. Мне необходима смена обстановки.
   Та грустно смотрела на нее.
   - Да, наверное, - наконец промолвила женщина. - Ты столько перенесла.
Тебе  потребуется  время,  чтобы  прийти  в  себя.  Ты  уже  лучше  себя
чувствуешь?
   - Немного. - Фила снова улыбнулась, осознав,  что  это  действительно
так. Она чувствовала себя более сосредоточенно, с тех  пор  как  приняла
решение поехать в Порт-Клакстон.
   - Лето на побережье  тебе  поможет.  Ты  всегда  любила  океан.  А  с
финансовой точки зрения справишься?
   - Да, благодаря страховке Крисси. Это не так уж много,  но  вместе  с
моими сбережениями поможет продержаться некоторое время.
   - Как тебе удалось получить место на побережье в это  время  года?  -
поинтересовалась  Тельма.  -  Летние  домики  в  Порт-Клакстоне   обычно
зарезервированы за несколько месяцев вперед. Я-то знаю,  поскольку  сама
несколько раз пыталась туда поехать.
   - Кое-кому пришлось нажать на пару пружин.
   Тельма улыбнулась.
   - Это мужчина?
   - Угу.
   - Ну и замечательно. Как раз то, что тебе нужно, чтобы  отвлечься  от
судебного процесса и смерти твоей подруги. Тебе уже пора все это забыть,
Фила.
   Филадельфия пожала плечами. Ей не хотелось объяснять Тельме, что  она
еще слишком часто вспоминает о смерти Крисси и совсем не  готова  забыть
об этом.
   - Ты будешь мне писать?
   - Ты же знаешь, что  буду.  Мы  тебя  здесь  еще  не  скоро  забудем,
Филадельфия Фокс. Если бы не ты, нам бы никогда не удалось поймать Элайю
Спол-динга. Ты героиня нашей конторы.
   - Вы бы все равно рано или поздно его поймали.
   - Скорее, поздно. - Голос Андерсон звучал скептически. -  После  того
как еще большее число детей было бы избито и психологически напугано  до
смерти. Для многих из них могло  бы  быть  уже  слишком  поздно.  -  Она
покачала головой. - Такие случаи приводят меня в отчаяние. Все  в  нашем
офисе знали, что происходит, но никто не  мог  ничего  доказать.  Каждый
раз, когда мы посылали шерифа на ферму Сполдингов, там все оказывалось в
идеальном порядке. Дети были слишком напуганы, чтобы говорить, а от жены
Сполдинга вообще никакой пользы.
   - Рут боялась его так же, как и дети. Но  одновременно  она  отчаянно
пыталась удержать его. Она по-своему любит Элайю.
   - Какая-то нездоровая любовь, если тебя интересует мое мнение.
   - Мы в нашей работе часто встречались с проявлением такой  любви,  не
правда ли, Тельма? Нездоровой любви.
   - Ну, Сполдинг теперь в тюрьме и будет  там  находиться  еще  полтора
года. Благодаря тебе. Хотя, конечно, жаль, что все сложилось именно так,
как сложилось. Тебя могли  серьезно  покалечить  или  даже  убить.  Меня
бросает в дрожь всякий раз, когда я об этом вспоминаю.
   - Меня тоже, - призналась Фила. А порой  ее  больше,  чем  бросало  в
дрожь. Иногда ей это снилось. И она пробуждалась в холодном поту.
   - Я слышала, ты столкнулась с  миссис  Сполдинг  вчера  в  кафе.  Это
правда?
   - Правда. Она очень страдает, Тельма.
   - Мне кажется, Фила, она может быть опасной. Береги себя, хорошо?
   - Поэтому, может быть, и к лучшему, что я  уезжаю  из  города.  -  Но
интуиция подсказывала Филе, что  настоящая  угроза  исходит  не  от  Рут
Сполдинг.
   - Согласна. Поезжай на побережье,  гюдруга,  и  пусть  в  твои  глаза
вернется прежний блеск.
   - Я не знала, что мне еще нужно вернуть прежний блеск,  -  улыбнулась
Фокс.
   -  Знаешь,  что  нужно.  Собственно  говоря,  я  уже  вижу  несколько
вернувшихся искорок. Ты выглядишь гораздо лучше,  чем  несколько  недель
назад.
   - Спасибо. Наверное. - Фила сделала  глубокий  вдох.  -  Тельма,  мне
немного страшно.
   - Всегда страшно бросить карьеру, - мягко сказала подруга.
   - По-моему, я не просто оставляю карьеру. Мне кажется,  меняется  вся
моя жизнь, но не знаю, в каком направлении она пойдет.
   - Ты сильная, девочка. Никогда не забывай этого. Хочешь один совет?
   - Конечно. Ты одна из немногих, к чьим  советам  я  прислушиваюсь,  и
тебе это известно.
   -  Тщательно  выбирай  свою  следующую  работу.   Ты   была   хорошей
сотрудницей,  одной  из  лучших,  но  слишком   безудержной.   Настоящий
партизан, который ведет войну против системы. Ты все время хотела, чтобы
игра шла по  твоим  правилам.  Через  некоторое  время  от  этого  очень
устаешь.
   Филадельфия поморщила нос.
   - Я не отдавала себе отчета в том, что ты это замечаешь.
   Тельма пожала плечами.
   - Я пыталась этого не замечать, потому что мне нужны были результаты,
которых, я знала, ты можешь добиться.  Но  так  работать  очень  тяжело.
Тяжело  для  тебя.  Ты,  наверное,  не  создана  для  работы   в   любой
бюрократической системе, не говоря уже о такой  работе,  как  наша,  где
результатом неудач являются погубленные детские жизни. Ты - прирожденный
борец. Спасатель. Это твоя натура, Фила. В этом не только твоя сила,  но
также и основная слабость. Прими это во внимание,  когда  снова  начнешь
искать работу.
   Позже вечером Фокс  упаковала  вещи  и  стояла,  оглядывая  маленький
домик, который снимала последние два" года. С того дня,  как  умерла  ее
бабушка,  он  наиболее  соответствовал  понятию  дома.  Ей  было  больно
смотреть  на  свое  недавно  уютное  жилище,  сейчас  столь   пустое   и
безжизненное.
   "Будет другой дом", - успокоила  она  себя.  Она  научилась  этому  в
приютах. И однажды у нее будет действительно свой  дом.  Настоящий  дом.
Навсегда.
   Фила брала с собой совсем немного, только  личные  вещи  и  книги,  с
которыми не могла расстаться. Большую часть  мебели  и  кухонную  утварь
отдала на хранение. Утром будет отключен телефон.
   Она подумала, что еще не знает, где будет жить через месяц или два. И
чувствовала себя так, будто начинает жизнь  с  нуля,  но  понимала:  это
необходимо. В тот день, когда Филадельфия давала свидетельские показания
на суде над Спеллингом, она поставила крест на своей карьере. Женщина не
могла больше быть профессионалом в своей области и прекрасно это  знала.
Со всем, чему она училась и ради чего работала, покончено.
   Глаза снова обожгли эти глупые слезы. Она вытерла их тыльной стороной
ладони, и в ту же секунду зазвонил  телефон.  С  благодарностью  за  это
вмешательство Фила сразу же схватила трубку.
   - Алло?
   - Привет. - По телефону голос Ника Лайтфута звучал  так  же  ровно  и
спокойно, как и в жизни. - Я позвонил узнать, как идут сборы.
   - Все закончено.  Завтра  выезжаю.  -  Фила  опустилась  на  чемодан,
прижимая трубку к  уху.  По  какой-то  странной  причине  ей  больше  не
хотелось плакать. - Не волнуйся,  я  буду  в  Порт-Клакстоне  четвертого
июля.
   - У тебя есть ручка? Я расскажу тебе, как доехать до коттеджей.
   - Да-да, где-то есть. - Она порылась в  сумочке  в  поисках  ручки  и
блокнота, надеясь, что ему потребуется много времени, чтобы объяснить ей
дорогу. Сегодня вечером ей необходима компания,  для  чего  сойдет  даже
Лайтфут. - Давай, я записываю.
   Ник очень четко и сухо продиктовал ей инструкции, из чего она поняла,
что по своей натуре он очень методичный и организованный человек. "Нужно
это иметь в виду", - сказала она  себе.  Организованные,  консервативные
люди редко совершают поступки без особых на то  причин.  Никодемус  явно
далек от импульсивности.
   Когда  он  договорил,  она  бросила  блокнот  обратно  в  сумочку   и
попыталась придумать повод, чтобы продолжить разговор. На  другом  конце
провода повисла длинная пауза.
   - Чем занимаешься? - задала она несколько пустой вопрос.
   - Сейчас? Решаю кое-какие вопросы здесь,  в  Санта-Барбаре,  чтобы  я
смог оставить офис  на  пару  недель  и  не  слишком  беспокоиться,  что
"Лайтфут консалтинг" развалится.
   - А-а.
   - Да. Не особенно интересно.
   - Примерно так же, как и сборы в дорогу.
   - Ну да. Что ты ела на ужин?
   - Ничего. В доме не осталось никакой еды.
   Казалось, Ник выругался себе под нос.
   - Почему бы тебе не поехать в город и не  съесть  гамбургер  или  еще
что-нибудь?
   - Я не голодна.
   -  Обещай,  что,  прежде  чем  выехать  завтра  в  Порт-Клакстон,  ты
позавтракаешь, ладно?
   - С какой стати я должна тебе это обещать?
   - Доставь мне удовольствие. Мне кажется, ты недостаточно питаешься.
   Она не собиралась спорить.
   - Хорошо, хорошо. Позавтракаю. Ты удовлетворен?
   - Пока да. Скоро увидимся, Фила. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи. - Она неохотно повесила трубку на рычаг. В  желудке
посасывало. Ей пришло в голову, что,  вероятно,  она  все-таки  голодна.
Может, действительно стоит отправиться в город и перекусить?
   Фила все еще сидела на чемодане, размышляя,  насколько  она  в  самом
деле хочет есть, когда телефон снова зазвонил. Она подскочила и схватила
трубку, угрюмо сознавая,  что  почти  надеется  услышать  Ника,  который
решил,  сочтя  свои  объяснения  недостаточно  четкими,  дать  ей  более
подробные инструкции.
   - Алло?
   - С этим не покончено, ты, сука,  только  потому,  что  уезжаешь.  Ты
солгала. Ты солгала про моего мужа. Он в тюрьме, потому что ты  солгала.
Они забрали детей. Детей нет, а мой муж в тюрьме из-за твоей лжи. Ты все
испортила...
   Фила сжалась и тихо положила трубку на рычаг, прерывая  обвинительные
всхлипывания Рут Сполдинг.

Глава 4

   Филе не первый раз в жизни приходилось  стоять  у  ворот  и  смотреть
сквозь прутья решетки на большой семейный праздник,  в  котором  она  не
участвовала. Они с Крисси провели  свои  подростковые  годы,  зная,  что
такое находиться снаружи и заглядывать внутрь.
   Но Фила была вынуждена признать, что впервые стоит у таких элегантных
ворот и наблюдает столь громадное сборище.  Когда  Лайтфуты  и  Каслтоны
праздновали Четвертое июля, это было большим  событием.  Филе  казалось,
что на праздник приглашен весь Порт-Клакстон.
   Обвив пальцами железные  прутья  решетки,  она  глазела  на  веселье.
Широкая и невероятно зеленая лужайка была  заполнена  людьми  в  шортах,
майках, рубашках с короткими рукавами и  джинсах.  Фила  увидела  четыре
жаровни  для   барбекю,   рядом   с   которыми   стояли   повара   очень
профессионального вида. По воздуху плыли ароматы жарящихся бифштексов  и
гамбургеров. Глубоко в горячие угли были закопаны кукурузные  початки  в
алюминиевой фольге.  На  столах  стояли  огромные  вазы  с  картофельным
салатом, соленьями, приправами. Под полосатым навесом раздавали  пиво  и
безалкогольные напитки.
   Очень  патриотично,  и  традиционно,  и,  в  этих  масштабах,   очень
дорогостояще.
   Два величественных дома  с  длинными  и  изящными  крытыми  галереями
виднелись на склоне холма за лужайкой. Заросший деревьями склон  оттенял
бескрайнюю ширь пляжа.
   "Пляжные коттеджи" Лайтфутов и Каслтонов были высотой в два  этажа  и
свежевыкрашены  в  классический  белый   цвет.   Прелестные   окошки   с
несколькими  стеклами  прикрывали  темно-зеленые  занавески.  Фила  была
уверена, что ни один предмет мебели внутри не был изготовлен позже  1850
года. На мгновение ей показалось, что она повернула не там, где нужно, и
оказалась не в том месте и не в том  времени.  А  скажем,  Виргинии  или
Мэриленде начала девятнадцатого века.
   Перед домами развевался на ветру  самый  большой  американский  флаг,
который она когда-либо видела.
   - Чем могу вам помочь, мэм?
   Это был не вежливый вопрос, а прямое  обвинение.  Услышав  за  спиной
низкий мужской голос, Фила подпрыгнула. Она  повернулась,  почти  ожидая
увидеть перед собой  охранника  в  форме  с  мощным  ружьем  и  огромной
собакой.
   Перед ней стоял  лысый  человек  плотного  телосложения  в  гавайской
рубашке. Однако рубашка, н