кеев  Холлингтона
поспешил открыть дверцу.
   - На мою обнаженную грудь?! - изумилась она.  -  Вы  хотите  сказать,
милорд, что вам не понравилось мое новое платье?
   - Какое платье? - Себастиан запихнул ее в темную  карету  и  забрался
следом. - Никакого платья я  на  вас  сегодня  не  заметил,  мадам.  Вы,
вероятно, забыли его надеть, перед тем как выйти из дома.
   Такого  оскорбительного  выпада  в  адрес  своего  нового   шелкового
бального платья бледно-лилового цвета  Прюденс  не  могла  оставить  без
ответа:
   - Да знаете ли вы, что это платье - самый писк моды?!
   - Я ничего не могу знать о платье, которого на вас не было!
   Прюденс задохнулась от возмущения. Так и не  сумев  вставить  в  глаз
монокль, она выудила из маленького, расшитого бисером ридикюля очки.
   - Вы несносны, милорд, и, я уверена, прекрасно отдаете  себе  в  этом
отчет. - Нацепив на нос очки, она  сердито  глянула  на  него.  -  Я  не
сомневалась, что вам понравится платье.
   - Я предпочитаю ваш обычный стиль.
   - Многие, включая Эстер и моего собственного брата, уверяют, что  мой
обычный стиль - полное отсутствие стиля.
   Себастиан зажег фонарь и  откинулся  на  подушки.  Скрестив  руки  на
груди, он окинул взглядом  ее  тонкое  как  паутина  платье  с  глубоким
вырезом:
   - Откуда такая внезапная страсть к  моде,  мадам?  Прюденс  поплотнее
запахнула на груди воздушную шаль: в карете было довольно  холодно.  Она
пожалела, что не взяла с собой накидку.
   - Ведь вы сами без конца напоминаете мне, что  я  обязана  помнить  о
моем новом положении. Лицо Себастиана словно окаменело.
   - Ваше новое положение дает вам привилегию носить  то,  что  вы  сами
предпочтете. Графиня Эйнджелстоун  должна  сама  быть  законодательницей
моды, а не следовать слепо ее капризам.
   - А что, если мне нравится носить такие платья? - спросила она, гордо
вскинув голову.
   - Черт побери, Денси,  да  ведь  вы  из  него  чуть  не  выпали!  Все
присутствующие мужчины смотрели на вас  сегодня  с  вожделением.  Именно
этого вы добивались? Хотели заставить меня ревновать?
   Прюденс пришла в ужас:
   -  Конечно,  нет,  Себастиан.  Почему  я  должна  хотеть,  чтобы   вы
ревновали?
   - Хороший вопрос. - Взгляд его стал угрожающе холодным. - Но если  вы
поставили себе такую цель, то вы ее добились.
   Прюденс изумленно смотрела на него:
   - Вы ревновали, милорд? Он хмуро усмехнулся:
   - А какие чувства я должен был испытать, войдя в зал и  увидев  около
вас с полдюжины мужчин?
   - Я вовсе не  пыталась  вызвать  вашу  ревность,  милорд.  -  Прюденс
испугалась, что он так неверно истолковал  ее  намерения.  -  Откровенно
говоря, я и не догадывалась, что способна на это.
   - Неужели? Вы не первая, кто играет  в  подобные  игры.  -  Себастиан
прислонился головой к спинке сиденья и взглянул на жену сквозь опущенные
ресницы. - Другие дамы, более искушенные в таких делах, пробовали на мне
подобные штучки.
   Прюденс расправила бледно-лиловые юбки, вспомнив, как  однажды  Эстер
рассказывала ей о безуспешной  попытке  леди  Чарльзуорси,  пользующейся
дурной славой, вызвать ревность Себастиана.
   - Не сомневаюсь, - тихо произнесла Прюденс. -  Равно  как  и  знаю  о
своих ограниченных возможностях. Мне никогда не приходило в голову,  что
я могу заставить вас ревновать.  -  Она  испытующе  вглядывалась  в  его
холодное непроницаемое лицо. - Я и не представляла, что  имею  над  вами
такую власть.
   - Как жена, вы имеете надо мной  огромную  власть,  мадам,  -  сказал
Себастиан слишком спокойным голосом. - Мы с вами связаны друг с  другом.
Раньше, когда другие женщины пытались меня дразнить, я был  волен  уйти.
Но от жены не уйдешь, не так ли?
   - Да, так.
   Прюденс  почувствовала  к  происшедшему  поразительное   безразличие.
Следовало бы догадаться, что ревность Себастиана основана на гордости  и
собственнических чувствах, а не на любви.
   - Ревностью не стоит забавляться, мадам.
   - Себастиан, вы все неверно поняли.
   - Неужели?
   - Да! - вздохнула Прюденс. - Я купила это платье не для  того,  чтобы
привлекать чужих мужчин.
   Он с подозрением, но вместе с тем вопросительно взглянул на нее:
   - Тогда зачем?
   - Чтобы не выслушивать больше в свой адрес критических  замечаний,  -
задыхаясь, пробормотала Прюденс.
   Себастиан  не  шелохнулся,  но  внезапно   весь   напрягся.   Прюденс
насторожилась.
   - От кого?  -  шелковым  голосом  спросил  он.  Прюденс,  застигнутая
врасплох, поняла, что вступила на скользкую тропу. Может, ее  специально
заманили  в  ловушку  разговорами  о  ревности,  подумала  она.  В   уме
Себастиану не откажешь.
   - Ну.., от высшего общества, милорд.
   - То есть от моей милой тетушки,  не  так  ли?  Прюденс  забарабанила
пальцами по сиденью. Оказывается, в браке с неглупым мужчиной есть  свои
недостатки.
   - Прошу вас, Себастиан, не нужно делать поспешных выводов.
   - Черт побери! - Себастиан с быстротой молнии -  точь-в-точь  хищник,
набрасывающийся на добычу, - дотянулся до окна  и  двумя  стремительными
движениями задернул шторки.
   - Зачем вы это делаете? - резко спросила Прюденс.  Не  удостоив  жену
ответом, Себастиан схватил ее за руки и потянул к себе.
   - Так  я  и  подумал,  что  за  внезапным  интересом  к  моде  что-то
скрывается.
   - Право, милорд... - Прозрачные юбки Прюденс взметнулись вверх, когда
он  усаживал  ее  к  себе  на   колени.   Шаль   упала,   открыв   взору
соблазнительную ложбинку между грудями. - Зачем так бурно реагировать на
то, что я стала интересоваться модой?
   - Вы пытаетесь избежать оскорблений от этой старой  ведьмы  Друциллы,
не так ли?
   В  свете  лампы  глаза  Себастиана  янтарно  блестели.   Следы   едва
сдерживаемого гнева, а также чувство, отдаленно  напоминающее  ревность,
исчезли.
   - Как вы можете называть тетю старой ведьмой?!
   - Почему бы  и  нет?  Ведь  она  действительно  ею  является.  Вы  не
догадываетесь, что, даже превратившись в бриллиант чистой  воды,  вы  не
избежите ее оскорблений?
   Прюденс тихонько чертыхнулась. В глазах Себастиана заплясали знакомые
веселые искорки. Она поняла, что он хитростью вырвал ее признание.
   - Просто я стараюсь одеться так, чтобы вам не  пришлось  краснеть  за
свою жену, Эйнджелстоун.
   - Я сам знаю, во что вы должны одеваться.
   Сквозь тонкую ткань модного бального платья Прюденс отчетливо ощущала
возбуждающее тепло его тела.
   - Ваше высокомерие становится нестерпимым, милорд.
   Его длинные сильные пальцы еще крепче впились  в  ее  талию.  Золотая
печатка тускло сверкнула в полумраке кареты.
   - Вы решили, что если сможете принудить мою тетку не  оскорблять  вас
на людях, то я не буду мстить Флитвудам, не так ли?
   - Я не собираюсь отвечать на  вашу  глупую  реплику.  Себастиан  чуть
улыбнулся:
   - Мысль неплохая, но разрешите разочаровать вас,  моя  дорогая:  этот
номер не пройдет. Друцилла только и ждет удобного случая,  чтобы  к  вам
придраться. И не пытайтесь ее урезонить: ничего не выйдет.  Если  нельзя
сказать какую-нибудь гадость по поводу платья, она найдет другой  повод.
Мерзкая натура.
   - Вряд ли ваша тетушка придумает что-то более оскорбительное  о  моем
платье, чем  сказали  вы.  -  Прюденс  попыталась  поправить  в  волосах
бледно-лиловое перо.
   - Положение мужа дает мне некоторые привилегии, дорогая.
   - Об этом можно поспорить. - Она нерешительно посмотрела на  него.  -
Скажите  мне  правду:  вы  действительно  считаете,  что  вырез  слишком
глубокий?
   - Чтобы появляться в этом платье на людях - да. - Себастиан с мрачной
решимостью взглянул на ее нежную грудь. - Однако практическую пользу  из
этого выреза, похоже, извлечь можно.
   - Практическую?
   - Он открывает взору соблазнительную картину. - С этими словами  граф
запустил руку в глубокий вырез.
   Прюденс почувствовала, как ее пронзило острое желание:
   - Себастиан, прекратите! Вы не должны этого делать здесь, в карете.
   - А почему? Карета будет еще с полчаса тащиться домой: дорога  сильно
загружена. Да и туман сгущается, так что поездка может занять еще больше
времени. - Он осторожно потянул за вырез платья, обнажив грудь.
   Прюденс кинуло в жар. Она безуспешно пыталась сбросить его руку.
   - Себастиан, не надо. Я не разрешаю вам заниматься любовью в карете.
   - Вот что происходит, когда носишь  модные  платья,  моя  хорошая.  -
Себастиан наклонил голову... Вот-вот коснется губами розового соска...
   Прюденс запустила пальцы в его волосы  и,  закрыв  глаза,  попыталась
вернуться к теме расследования:
   - Теперь, закончив обсуждение моего платья, я хочу узнать,  когда  вы
собираетесь вернуться в тот магазин на Бонд-стрит.
   - Обещаю дать вам  полный  отчет  по  возвращении  домой.  -  Горячее
дыхание Себастиана обожгло ей кожу.
   - Несправедливо, что вы меня с собой не берете. Я же ваш партнер.
   Себастиан дотронулся пальцем до  соска,  венчающего  ее  грудь,  и  у
Прюденс перехватило дыхание. Она открыла глаза,  и  взгляд  ее  упал  на
сиденье рядом с Себастианом. Там лежал клочок бумаги.
   - Что это?
   - По-моему, сосок. - Он коснулся его языком. - Да, определенно сосок.
И прехорошенький.
   - Да нет. - Прюденс бросила взгляд  поверх  его  головы.  -  Вон  тот
клочок бумаги на сиденье. Должно быть, я села на него, когда забралась в
карету. Похоже на записку.
   Себастиан, чуть вытянув голову, взглянул на сложенный лист бумаги:
   - Что за черт?!
   Он дотянулся до бумажки и взял ее в руки. Затем выпрямился  и  поднес
находку к лампе. Внимательно рассмотрев, развернул. На листке  оказалось
короткое послание, нацарапанное неразборчивым почерком.
   - Так я и думала. Записка. Кто-то оставил ее здесь, пока мы  были  на
балу.
   Прюденс  привела  себя  в  порядок  и  поправила  очки.  Слушая,  как
Себастиан читает вслух записку, она всматривалась в незнакомый почерк.

   "Фамилии  "принцев  целомудрия"  следующие:   Ринг-кросс,   Оксенхем,
Блумфилд и Келинг. В конце записки вы найдете их адреса. Прошу вас, ни о
чем больше не спрашивайте, поскольку другой информацией я не располагаю.
Прошу оставить меня в покое..."

   Себастиан нахмурился:
   - Подписи нет. Скорее всего написано кем-то из продавцов,  у  которых
мы сегодня побывали.
   - Откуда такая уверенность?
   - Очевидно, это человек, который не хочет, чтобы мы опять  приставали
к нему с расспросами. Но ни  с  кем,  кроме  торговцев,  мы  сегодня  не
разговаривали.
   - В списке фамилия Келинга,  -  сказала  Прюденс.  -  Видимо,  и  это
соответствует правде. В конце концов, пуговицу мы  нашли  именно  в  его
шкафу.
   -  Рингкросс  умер.  Келинг  хочет  расследовать  обстоятельства  его
смерти. Оба были  членами  клуба  "Принцы  целомудрия".  -  Себастиан  с
сосредоточенным  лицом  машинально  похлопывал  запиской  по   ноге.   -
По-моему, дальше нужно предпринять следующее: поговорить с Блумфилдом  и
Оксенхемом.
   - Вы их знаете?
   - Знаком немного с Оксенхемом - он занимается  морскими  перевозками.
Между делом ухитрился жениться подряд на двух наследницах.  Слышал,  что
обе молодые женщины умерли вскоре после свадьбы. Одна погибла в дорожном
происшествии. Другая  приняла  слишком  большую  дозу  снотворного.  Это
случилось несколько лет назад.
   Прюденс вздрогнула, потянулась за шалью и плотно закуталась в нее.
   - Звучит зловеще.
   - Вот именно. - Себастиан откинулся на подушки и  задумчиво  взглянул
на Прюденс. - Наверное, сначала поговорю с ним.
   - А Блумфилд? - спросила Прюденс.
   - Его я плохо  знаю.  Ходят  слухи,  что  он  не  в  себе.  Он  редко
появляется в клубах, а в обществе я его и вовсе никогда не встречал.
   - А Келинг?
   - В этом деле нужно действовать не спеша, - заметил Себастиан. - Пока
мы не знаем, какую роль играет Келинг во всех странных  событиях,  равно
как и мой кузен.
   Секунду Прюденс размышляла над его словами.
   - Здесь написано, что Оксенхем живет на Роуленд-стрит.
   - Да... - Себастиан помолчал. - Но прежде чем вести  с  ним  какие-то
разговоры, стоит побывать у них в гостях, пока  самих  хозяев  не  будет
дома.
   - Мне пришло в  голову,  милорд,  -  тихо  сказала  Прюденс,  -  что,
поскольку  вам  уже  не  нужно  наносить  поздний  визит  в  магазин  на
Бонд-стрит, вы свободны сегодняшний остаток ночи.
   - Если принять на веру, что больше никаких фамилий в этом списке быть
не должно, то можно и ошибиться. - Себастиан смотрел на нее,  полузакрыв
глаза. - Куда вы клоните, моя дорогая?
   Прюденс выжидательно улыбнулась:
   - По дороге домой мы будем проезжать по Роуленд-стрит.
   - Нет, - немедленно отреагировал Себастиан. - Даже не надейтесь,  что
сегодня ночью я поведу вас к Оксенхему.
   - Мы можем просто проехать мимо его дома и посмотреть, там ли  он,  -
принялась уговаривать Прюденс. - Мы ничем не рискуем, Себастиан.
   - Я сказал - нет. Я не позволю,  чтобы  вы  околачивались  возле  его
дома.
   - Мы не будем останавливаться, - урезонивала его  Прюденс.  -  Просто
посмотрим, дома ли он. Тогда, если вы  захотите  вернуться  попозже,  мы
будем знать, опасно ли это.
   Себастиан заколебался:
   - Ладно. Полагаю, от того, что мы проедем  мимо  его  дома,  большого
вреда не будет.
   Прюденс попыталась скрыть торжествующую улыбку:
   - Конечно. Прохожие подумают, что еще одна карета возвращается с бала
домой. Никто ничего не заподозрит.
   - Хорошо. - Себастиан встал и поднял люк на крыше кареты.
   - Да, милорд? - раздался голос кучера.
   - Я хочу,  чтобы  мы  поехали  домой  по  Роуленд-стрит,  -  приказал
Себастиан.
   - Это изрядный крюк, милорд.
   - Знаю, но мне кажется, так будет быстрее. Там меньше экипажей.
   - Слушаюсь, милорд. Будет исполнено, сэр.  Себастиан  опустил  крышку
люка и не спеша пересел на сиденье напротив Прюденс:
   - Почему у меня такое чувство, будто  я  пожалею,  что  позволил  вам
втравить себя в эту авантюру?
   - Понятия не имею, - беззаботно отозвалась Прюденс. - Никакого  риска
нет. - Прюденс хмыкнула. - Давайте посмотрим правде в глаза,  Себастиан.
Вы, как и я, хотите сделать это. В некотором отношении мы очень  похожи,
о чем вы неоднократно мне напоминали.
   - И меня это тревожит все больше и  больше.  -  Себастиан  погасил  в
карете лампы, потом раздвинул на окнах занавески и опустил стекло.
   Прюденс с любопытством наблюдала за ним.
   - Что вы делаете?
   - Пытаюсь соблюсти анонимность. Хотя стоит густой туман  и  можно  не
беспокоиться, что нас кто-то узнает, тем не менее  осторожность  никогда
не повредит.
   Себастиан пошарил под сиденьем и вытащил  плоскую  деревянную  доску,
выкрашенную в черный цвет. Он нацепил ее на два маленьких крючка  внутри
кареты и перекинул так, чтобы она свесилась снаружи.
   Прюденс догадалась - черная доска закроет бросающийся  в  глаза  герб
Эйнджелстоуна.
   - Молодец, Себастиан.
   - Разумная мера предосторожности. - Он опять уселся на сиденье.
   Прюденс улыбнулась:
   - К которой вы, как мне кажется, частенько прибегаете.
   - Да.
   В темноте она не могла разглядеть выражения его  лица,  но  в  голосе
явно чувствовала напряженное ожидание. Приключение уже всецело завладело
им, как и ею самой.
   Роуленд-стрит  оказалась  очень  тихой  улочкой.  Как  и  предполагал
Себастиан, движения на ней почти не было. Прюденс пристально смотрела из
открытого окна. Сквозь зыбкую пелену тумана было видно,  что  почти  все
дома погружены в темноту.
   Себастиан наклонился вперед:
   - Если верить этой записке, то вот дом Оксенхема.
   - Ни огонька. - Прюденс взглянула на Себастиана. - Бьюсь  об  заклад,
никого нет дома. Отличная возможность разузнать, что к чему.
   - Слуги, наверное, дома.  -  Себастиан  с  интересом  всматривался  в
окутанный тьмой дом.
   - Если даже и так, то уже спят. А может,  ушли  куда-то  на  ночь,  -
высказала предположение Прюденс. -  Домашняя  челядь  обычно  устраивает
себе выходной, если знает, что хозяин поздно вернется домой.
   - Верно.
   - Мы можем сказать кучеру, чтобы он подождал нас  на  углу,  пока  мы
прогуляемся немного по аллее за домом Оксенхема.
   - Черт побери, Денси! Я же  предупреждал  вас,  что  вы  со  мной  не
пойдете.
   - Но вполне вероятно, вам больше не представится такая возможность! К
тому времени как вы отвезете меня  домой  и  снова  вернетесь,  Оксенхем
может уже оказаться дома. И придется вам ждать другого удобного случая.
   Себастиан заколебался:
   - Ладно, оставлю вас в карете, а сам быстренько взгляну, что делается
за домом.
   - Я хочу пойти с вами.
   - Нет, я вам запрещаю! - Себастиан поднял люк и тихо приказал кучеру:
   - Доезжайте до конца улицы и заверните за угол. Я быстро выйду.  Если
в мое отсутствие случится что-либо непредвиденное,  сейчас  же  отвезите
леди Эйнджелстоун домой. Я сам доберусь.
   - Слушаюсь, ваша светлость,  -  проговорил  кучер  голосом  человека,
привыкшего  к  странным  полуночным  вылазкам  и  еще   более   странным
распоряжениям своего эксцентричного хозяина.
   Прюденс предприняла последнюю попытку уговорить Себастиана:
   - Это нечестно, милорд.
   - Это была ваша идея, - напомнил он ей и снял плащ. -  Вот,  возьмите
лучше. Я могу задержаться и не хочу, чтобы вы простудились.
   - И все-таки я пойду с вами, - заявила  Прюденс,  накидывая  на  себя
плащ.
   - Я вам с самого начала сказал, что никуда вас не пущу.
   - Да вас бы здесь и не было, если бы  я  не  додумалась  проехать  по
Роуленд-стрит!
   - Вы совершенно правы, - сказал он, когда карета  остановилась.  -  И
тем не менее на этом ваша роль в расследовании закончилась. - Он взял ее
лицо в свои руки и крепко поцеловал.
   Когда он поднял голову, Прюденс поправила очки. Она едва различала  в
темноте  лицо  мужа,  но  отчетливо  ощущала   его   едва   сдерживаемое
возбуждение.
   - Себастиан, послушайте...
   - Будьте благоразумны, Денси. Не можете же вы бродить в таком  тумане
в платье из тумана.
   - Не смейте все сваливать на мое платье! Вы просто не хотите, чтобы и
я получила удовольствие. Признайтесь. В темноте кареты блеснули в улыбке
его зубы.
   -  Я  скоро  вернусь,  дорогая.  Сидите  смирно.  Он  открыл  дверцу,
выпрыгнул на тротуар и почти тут же растворился в туманной ночи.
   - Черт побери!  -  пробормотала  Прюденс.  Секундой  спустя  она  уже
открывала дверцу кареты.
   - Простите, мадам, вы куда? - испуганно прошептал кучер. -  Мне  было
приказано не спускать с вас глаз. Его светлость голову мне оторвет, если
вы выйдете из кареты.
   - Не беспокойтесь, - шепотом успокоила его Прюденс. -  Я  поговорю  с
его светлостью. Он ни в чем не станет вас винить.
   - Как же! На коленях прошу вас, мадам, вернитесь в карету.
   - Не беспокойтесь. Я скоро вернусь.
   - Я погиб, - печально проговорил кучер. - Всегда знал, что  если  его
светлость женится,  то  выберет  женщину  себе  под  стать  -  такую  же
неумолимую. Так ему и надо! Но что теперь будет со мной...
   - Я позабочусь, чтобы вас не уволили, - тихо  сказала  Прюденс.  -  А
теперь мне нужно идти.
   Пробираясь по узкому переулку, расположенному позади  домов,  Прюденс
была счастлива, что Себастиан отдал ей свой плащ  с  большим  капюшоном.
Сосчитав калитки, она наконец дошла до дома, который  Себастиан  показал
ей несколькими минутами раньше.
   Неудивительно, что калитка оказалась открытой, - ведь  граф  опередил
ее всего на несколько минут. Он уже прошел за ограду.  Внезапно  Прюденс
увидела, что на нижнем этаже в доме Оксенхема горит свет,  и  похолодела
от ужаса. Там кто-то был!
   Прюденс недоумевала, почему Себастиан все-таки  решился  забраться  в
сад, зная, что в доме кто-то есть. Но она  тут  же  вспомнила,  что  ему
хватило наглости обыскивать спальню некоей дамы, в то время как  хозяйка
развлекала гостей. Не побоялся  он  и  обследовать  верхний  этаж  замка
Келинга, в то время как его гости шастали  из  одной  спальни  в  другую
этажом ниже.
   Что ж тут удивляться: раз Себастиан