орд, я прекрасно понимаю свою вину.
   Маркус едва успел проглотить уже готовые сорваться с губ проклятия.
   - Я должен был догадаться, что  в  роли  оскорбленной  невинности  вы
окажетесь столь же оригинальны, как и в роли скандальной вдовушки.
   - Но, Маркус, я вовсе не оскорблена! И я не зеленая девчонка,  только
что  выпорхнувшая  из  детской.  Я  достаточно  взрослая,  чтобы   самой
принимать решения.
   - Вы были девственницей, - устало произнес Маркус.  -  Я  никогда  не
имел дел с девственницами. У меня железное правило на сей счет, и вплоть
до сегодняшнего вечера я еще ни разу не изменил ему.
   -  Но  вы  не  должны  упускать  из  виду  и  положительную   сторону
происшедшего, милорд, - ослепительно улыбнулась ему Ифигиния. - Я больше
не девственница, а значит, вы больше не нарушите своих правил.
   Он почувствовал новый приступ ярости.
   - Проклятие, женщина! Это не повод для шуток. Клянусь, временами  ваш
очаровательный ротик  способен  вывести  из  себя  любого,  даже  самого
здравомыслящего мужчину! Если  бы  только  я  не  лишил  вас  невинности
несколько минут назад, клянусь, я бы не удержался  -  перекинул  бы  вас
через колено и хорошенько бы отшлепал за ваши глупости!
   Улыбка сбежала с ее губ.
   - Сэр, я прекрасно понимаю,  вы  очень  рассержены  из-за  того,  что
нарушили свое железное правило. Но, право же, вы не должны винить себя!
   Маркус сосредоточенно застегивал бриджи.
   - Непорочная девственница, притворившаяся  вдовой!  -  Казалось,  его
хваленый разум изменяет ему. - Я должен был догадаться!
   - Ерунда! Как бы вы догадались?
   Маркус встал  на  ноги  и  посмотрел  на  нее.  На  мгновение  замер,
потрясенный: Ифигиния сидела посреди  храма,  залитого  лунным  сиянием,
прижимая к нежной груди лиф платья; белые  юбки  пышно  пенились  вокруг
нее. Волосы в беспорядке, маленькая белая туфелька соскочила с  ноги.  И
по-прежнему таинственная аура чистоты и непорочности окружала ее - как в
тот первый раз, когда он увидел ее на балу у Фенвиков.
   - Думаю, я знал об этом, - тихо проговорил он. -  Но  отмахивался  от
правды, потому что не хотел видеть ее.
   Ифигиния нахмурилась:
   - Вы всегда так строги к себе, когда нарушаете свои правила?
   - Не знаю. - Маркус нагнулся, чтобы помочь ей подняться на ноги. -  Я
нарушил их впервые. Пошли.
   - Куда?
   - Обратно в дом. - Он помог ей привести  в  порядок  платье.  -  Надо
постараться, чтобы никто не увидел нас.
   - К чему такая осторожность, милорд? -  с  нескрываемым  раздражением
покосилась на него Ифигиния. - Разве,  что-нибудь  изменилось  в  глазах
света? Все убеждены в том, что я вдова, и свято верят в то, что  вы  мой
любовник. Никто не может знать всей правды!
   - Я знаю правду!
   ...И правда эта заключается в том, что  он  нарушил  свое  правило  и
теперь должен быть  наказан.  Что  ж,  возможно,  женитьба  на  Ифигинии
расставит все по своим местам, подумал он.  Его  первая  жена  оказалась
искушенной женщиной, притворившейся девственницей. Теперь же он  возьмет
в жены невинную девушку, изображавшую из себя опытную женщину!
   Пожалуй, ему  стоит  последовать  совету  Ифигинии  и  посмотреть  на
положительные стороны ситуации. На сей раз  он  женится  на  собственной
любовнице, которая никогда не принадлежала другому мужчине!..
   Маркус поднял с пола свой фрак, с  мрачным  видом  осмотрел  его.  За
последние недели он испортил довольно много дорогих фраков - и все из-за
своих экспериментов с гидравлической ручкой.  Но  впервые  он  умудрился
загубить хорошую вещь таким вот пикантным образом.
   Он полностью потерял власть над собой.
   Он даже забыл использовать свою усовершенствованную модель кондома из
овечьих кишок, хотя предусмотрительно положил его в карман.
   Не обращая внимания на пытливый взгляд Ифигинии, он взял ее под  руку
и повел прочь из храма Весты. Ночные сумерки мягко окружали  Ифигинию  и
Маркуса, в молчании идущих к огромному  дому.  Яснее  и  ярче  сияли  им
далекие звезды.
   Маркус размышлял о том, насколько теперь должна измениться его жизнь.
Интересно,  как-то  Беннет  воспримет  известие  о  предстоящей  свадьбе
старшего брата?
   "По крайней мере  Ифигиния  не  станет  возражать  против  того,  что
большую часть своего времени я буду проводить в библиотеке, - философски
подумал Маркус. - Она-то сумеет понять".
   Потом появятся дети. Возможно, даже сын  -  наследник.  Как  странно,
раньше его мало заботила передача титула собственному  отпрыску.  Теперь
же мысль об Ифигинии, вынашивающей  его  ребенка,  неожиданно  наполнила
душу странным собственническим чувством, волнующим ожиданием будущего, о
котором он раньше даже не подозревал. Заманчиво!
   - Маркус? - задыхаясь, окликнула его Ифигиния. Он догадался, что идет
слишком быстро и ей приходится почти бежать, чтобы поспевать за ним.
   - Да?
   - Вижу, вы очень сердиты. Мне бы хотелось,  чтобы  вы  поверили  -  я
искренне раскаиваюсь в своем поведении.
   - Успокойтесь, Ифигиния.
   - Я не должна была лгать вам о своем прошлом.
   - Поговорим завтра. Мне необходимо все тщательно обдумать.
   - Да, милорд, понимаю. Вы ужасно раздражены и, без  сомнения,  теперь
не захотите притворяться моим любовником.
   - Не вижу другого  выхода,  -  отрезал  Маркус,  ибо  принял  решение
сменить роль фиктивного любовника на роль законного мужа.
   - Совсем напротив! - быстро возразила Ифигиния. - Есть все  основания
для того, чтобы продолжить наш спектакль!
   - Теперь это совершенно невозможно, Ифигиния.
   - Но послушайте же, милорд! Вы же умный человек!
   - Вы действительно так считаете? Лично у меня на сей счет есть  очень
серьезные сомнения.
   - Вздор! - с жаром выпалила она. - Вы феноменально умны. И в том  нет
и не может быть ни малейшего сомнения!
   - Хм-м...
   - И хотя сейчас вы очень рассержены, я твердо убеждена в одном: вы не
поддадитесь сиюминутному порыву чувств и не позволите им одержать победу
над здравым смыслом.
   - Я ценю вашу веру в мой разум, - мрачно хмыкнул он.
   - Да-да, так оно и есть, но я хочу напомнить вам о том,  что  у  меня
имелись самые серьезные причины притворяться вдовой!
   - Вы выбрали не самое удачное время для того, чтобы напомнить  мне  о
своих сценических талантах.
   Они подошли к террасе. Маркус увидел, что большинство  окон  верхнего
этажа уже темны. Гости спят. Отлично, значит, ему  с  легкостью  удастся
препроводить Ифигинию в ее спальню незамеченной.
   - Сэр, прошу вас не  забывать  о  том,  что  до  сих  пор  существует
причина, толкнувшая меня на решение притвориться, вашей  любовницей.  Мы
просто обязаны оставить  все  по-старому,  пока  не  найдем  вымогателя.
Надеюсь, вы не поступите опрометчиво?
   - Опрометчиво?
   В темноте ее глаза казались огромными, сияющими.
   - Вы ведь не прервете нашей "любовной связи"?  Вы  оставите  все  как
было, правда?
   Кажется, она совершенно не  в  состоянии  осознать  всех  последствий
того, что произошло между ними  на  полу  храма  Весты!  Маркус  потерял
последние капли терпения.
   - Мисс Брайт, хотелось бы напомнить вам, что в  данный  момент  перед
вами стоит новая и гораздо более серьезная проблема, чем та, которую  вы
решали еще час назад.
   Она непонимающе захлопала ресницами.
   - Вы перестали быть фиктивной любовницей.
   Какое-то время  она  непонимающе  смотрела  на  него.  Потом  наконец
догадалась.
   - Кажется, я поняла, о чем вы хотите сказать.
   - В самом деле, мисс Брайт?
   - Да, конечно. - Она опустила глаза, смущенно разглядывая складки  на
его сорочке. - Но с какой  стати  этот  краткий,  маленький,  ничего  не
значащий эпизод должен изменить характер наших отношений?
   - Черт бы вас побрал, Ифигиния!
   - Маркус, ну пожалуйста! - Она подняла руку, словно хотела  коснуться
его щеки, но вдруг остановилась. - Я знаю, вам очень не понравилось  то,
что произошло сейчас в храме.
   -  Мое  удовольствие  или  отсутствие  такового   является   наименее
существенной частью вопроса, - грубо  отрезал  он.  -  Мне  кажется,  вы
просто не в состоянии понять всю серьезность момента!
   - Но  я  все  прекрасно  понимаю,  милорд!  Я  представляю,  как  вас
встревожил и даже, наверное, испугал этот ужасный приступ! Господи, да я
сама на какое-то мгновение  поверила,  что  вы  умерли  или  что  у  вас
случился апоплексический удар.
   - Апоплексический удар! Боже,  я  просто  схожу  с  ума!  Без  всяких
сомнений...
   - Да поверьте же, я не имела ни малейшего представления  о  том,  что
моя невинность произведет на вас такое убийственное  впечатление!  Право
же, я очень сожалею, милорд.
   Маркус  подошел  к  балюстраде,  окружавшей   террасу.   Остановился,
посмотрел на Ифигинию. Ее слова каким-то странным, непостижимым  образом
совершенно лишили его воли. Он был очарован ею.
   - Вы правы, - согласился он. -  Откуда  вам  было  знать,  что  может
сотворить ваша невинность с моими слабыми нервами!
   - Вот именно! - Она опять  ослепительно  улыбнулась.  -  Но  ведь  вы
заверили меня, что теперь вы здоровы? Это правда, милорд?
   - Думаю, я  полностью  исцелился...  принимая  во  внимание  характер
болезни.
   - Вот и славно! Я прекрасно  понимаю,  что  вы  перенесли  сильнейшее
потрясение...
   - Потрясение? - перебил он и с готовностью кивнул:
   - Да, точнее не скажешь.
   - Вы были очень напуганы... И все же постарайтесь  смотреть  на  вещи
проще, сэр. Уверяю вас, больше вам не о чем беспокоиться.
   Маркус положил руку на балюстраду и с силой стиснул мраморные перила:
   - Почему же?
   - Потому что даю вам слово чести - никогда больше не  буду...  -  она
запнулась и деликатно покашляла, - не буду приставать к вам  с  любовью,
милорд.
   Какое-то время он с любопытством  изучал  ее  лицо.  Она  простодушно
ждала  ответа,  а  Маркус  стоял  и  не  мог  припомнить,  удавалось  ли
когда-нибудь другой женщине вот так же легко лишить его дара речи...
   - Весьма глубокомысленное замечание, мисс Брайт.
   - Забудьте о том, что произошло!  -  снисходительно  отозвалась  она.
Потом наклонилась к нему и доверительно понизила голос:
   - Если быть совсем откровенной, то мне эти минуты тоже  не  доставили
ни малейшего удовольствия. Так что поверьте - я пока еще не сошла с ума,
чтобы отважиться на повторение!
   Внутри у него  все  похолодело.  Этот,  как  она  выражается,  эпизод
оказался полным провалом.  И  что  самое  ужасное,  он  сумел  испортить
девушке ее первое страстное переживание в жизни.
   Несмотря на клокочущий гнев, несмотря на неприятную мысль о том,  что
ее глупая ложь перевернула всю его жизнь, Маркус вдруг почувствовал себя
виноватым. Сегодня ночью он хотел лишь одного - подарить ей  блаженство,
такое же, какое изведает сам. И вдруг неожиданное фиаско!
   -  Ифигиния,  примите  мои   самые   искренние   извинения   за   все
неприятности, которые я принес вам. Если бы я только знал...
   - Ах, оставьте, пожалуйста! - Она зажала пальчиками его рот. - Вам не
за что извиняться! Если бы  я  действительно  была  той,  за  кого  себя
выдавала,  -  резвой  вдовушкой,  познавшей  все   прелести   любви   на
супружеском ложе, - вот тогда  бы  я,  конечно,  сумела  произвести  все
необходимые расчеты!
   - О каких еще расчетах вы ведете речь?!
   - Ну, вроде тех, какие я делаю, исследуя пропорции античных зданий, -
пояснила она. - Тогда я бы сразу поняла, что ваш... ну, в общем,  что  у
вас все должно быть очень большим.
   - Вы говорите о размерах?
   - Боюсь, я упустила из  виду  нечто  очень  важное,  изучая  античные
статуи, - недовольно покачала головой  Ифигиния.  -  И  даже  в  галерее
Лартмора - как я только теперь поняла - я не обратила внимания на  очень
важные детали.
   - Ифигиния...
   - Впрочем, в свое оправдание я должна сказать, что еще ни разу за все
время изучения античной скульптуры мне  не  приходилось  сталкиваться  с
образцом, по размерам подобным вашему.
   Маркус решительно перебил ее:
   -  Вне  всякого  сомнения,  это  самая  любопытная  тема,  которую  я
когда-либо  обсуждал.  Однако  сейчас  уже  очень  поздно.  Я  хотел  бы
перенести наш разговор на более подходящее время.
   -  Когда  к  вам  вернутся  спокойствие  и  хладнокровие,  вы  хотите
сказать?
   - Вот именно. Давайте-ка поднимемся наверх и разойдемся по  спальням,
мадам. Мне необходимо кое-что серьезно обдумать. - Он взял ее за руку  и
повел к выходу.
   - Маркус, - Ифигиния потянула  его  за  рукав,  -  обещай  никому  не
рассказывать, что я тебе не любовница.
   - Успокойся! - Маркус распахнул дверь и провел ее в темный холл. - Мы
уже признали, что  твоя  маленькая  роль  перестала  быть  обманом.  Мне
совершенно нечего скрывать, поскольку сегодня ты стала моей любовницей.
   Ифигиния бросила на него проницательный взгляд:
   - Но ты никому не расскажешь, что я не вдова?
   - Поверь мне, я не больше тебя заинтересован в том, чтобы свет  узнал
правду.
   - Нет, конечно, нет! - Ифигиния несколько успокоилась. - Ты не хочешь
также, чтобы свет узнал, как ты нарушил свое правило?
   - Да, - буркнул Маркус. - Это весьма затруднило бы дело.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Не беспокойтесь, мисс Брайт. Я все объясню вам в свое время.
   - Миссис Брайт, - настойчиво поправила она. - Мы даже наедине  должны
играть наши роли, если не хотим проговориться на людях.
   - Прошу прощения, миссис Брайт.

***

   Оказавшись в своей комнате, Маркус подошел к окну и, опершись  руками
на подоконник, посмотрел на звезды.
   Он никогда не подозревал, что когда-нибудь женится снова.
   Значит, он готов нарушить еще одно свое  правило.  Но  сейчас,  когда
столь свежи были в его памяти запах и прикосновения Ифигинии, он не  мог
трезво размышлять ни о браке, ни об исключающем его правиле...
   Единственное, о чем он мог думать, так это о том, как склонялась  над
ним  Ифигиния,  насмерть  перепуганная  тем,   что   убила   его   своей
невинностью. До сих пор звучали в его душе ее слова...
   "Я люблю тебя, Маркус!"
   Естественно, это было  сказано  в  смятении.  Она  перепугалась,  что
нечаянно убила его, вот и все.
   Это единственное возможное объяснение ее безрассудных слов.

***

   На следующее утро сразу после  завтрака  леди  Петтигрю  с  искренним
сожалением прощалась с гостями.
   - А я-то надеялась, что вы задержитесь у нас еще на денек-другой!  Мы
были так рады вашему визиту, не правда ли, Джордж?
   - Превосходный визит, - проворчал Джордж, с трудом скрывая радость по
поводу  того,  что  наконец-то  убираются  восвояси  хотя  бы  эти  двое
непрошеных гостей.
   Леди Петтигрю обернулась  к  Ифигинии,  ждущей  на  верхних  ступенях
лестницы, когда же будет готов экипаж Маркуса:
   - Миссис Брайт, не могу передать словами, в каком я восторге от того,
что мой храм Весты оказался почти точной копией оригинала! Благодарю вас
за то, что не пожалели времени на измерения и расчеты!
   - Вы были так добры. -  Ифигиния  с  ужасом  почувствовала  за  своей
спиной присутствие Маркуса. Его раздражение было почти осязаемым.
   - Вы в самом деле уверены, что наши развалины настолько соответствуют
храму в Тиволи? - в который раз переспросила леди Петтигрю.
   - Да, несомненно, - пробормотала Ифигиния, чувствуя на  себе  суровый
взгляд Маркуса.
   - Храм на удивление идентичен оригиналу  в  каждой  своей  детали,  -
вдруг вмешался тот. - Прошлой  ночью  я  лично  осмотрел  его.  Клянусь,
немного воображения  -  и  вы  с  легкостью  дорисуете  образ  настоящей
девственницы-весталки.
   Лицо леди Петтигрю расцвело неподдельной гордостью.
   - В самом деле?
   - Не узнаю вас, граф, - удивился лорд Петтигрю. - И не говорите  мне,
будто мечтали бы увидеть где-нибудь поблизости хоть одну подобную особу!
Всему свету известно ваше правило относительно связей с девственницами.
   - Лично я совершенно уверена: некоторые правила необходимо  нарушить!
- раздраженно заметила Ифигиния.

Глава 11

   На следующее утро Беркли появился в библиотеке  лондонского  особняка
Маркуса. С усталым вздохом он рухнул в кресло, водрузил на  нос  очки  и
извлек из кожаного саквояжа несколько листов бумаги.
   Маркус откинулся на спинку кресла.  Едва  сдерживая  любопытство,  он
смотрел, как поверенный изучает свои бумажки.
   - Итак? - Ему казалось, прошла целая  вечность,  хотя  пауза  длилась
каких-нибудь две минуты.
   Беркли торжественно откашлялся и посмотрел на Маркуса поверх  золотой
оправы.
   -  Начнем  с  того,  милорд,  что,  оказывается,  нет  и  никогда  не
существовало никакого мистера Брайта. То есть, я хочу сказать,  не  было
мужчины, который когда-нибудь вступал бы в брак с нашей миссис Брайт.
   - Это мне уже известно. - Воспоминание о полночном свидании  в  храме
Весты вновь опалило мозг Маркуса.
   В тысячный раз ожили в его душе волшебные воспоминания о том, как  он
вонзился в горячее, прекрасное тело Ифигинии... И вновь, кажется,  также
в тысячный раз,  его  охватило  безумное  желание.  Он  почти  явственно
чувствовал шелковистые завитки меж бедер Ифигинии. В памяти промелькнула
изысканная округлость ее грудей - какие у нее соски, точно спелые сочные
ягоды. Ни с чем на свете не сравнить их вкуса!
   Ее прелестное нежное лоно напоминало  прекрасный  экзотический  плод,
когда-то выращенный Маркусом в оранжерее. Запах ее тела...  разве  можно
забыть его?
   Жесткие брови Беркли собрались в короткую полоску над переносицей.
   - Прошу прощения, милорд, но если вы знали о том, что миссис Брайт...
то есть, я хотел сказать, мисс Брайт никакая не вдова, то зачем посылали
меня в Лондон?
   - Тогда, перед вашим отъездом, я еще не знал об этом.
   - Но каким образом вы все-таки узнали? Клянусь, это тайна  для  всего
Лондона!
   Маркус помолчал, подыскивая самый неопределенный ответ.
   - Я открыл правду о мисс  Брайт,  используя  те  же  научные  методы,
которые применяю к исследованию проблем иного порядка.
   Беркли, казалось, был совершенно сбит с толку.
   - Вы имеете в виду телескоп? Или микроскоп?
   - Я имею в виду наблюдение и эксперимент.
   Маркус выпрямился и положил локти  на  стол.  Сцепив  пальцы,  он  со
смешанным чувством тревоги и нетерпения посмотрел на своего поверенного:
   - Что еще удалось вам узнать?
   Беркли сверился со своими бумагами.
   - Мисс Брайт родилась и выросла в  Дипфорде,  крошечной  деревушке  в
Девоне. Я с огромным трудом разыскал ее, уверяю вас.
   - И тем не менее, - заметил Маркус, - вы нашли ее.
   - Да, милорд.
   ...А  если  Беркли  сумел  отыскать   и   Дипфорд,   и   сведения   о
несуществующем мистере Брайте, значит, это сумеет сделать  и  кто-нибудь
другой... Если кого-нибудь, например того же  таинственного  вымогателя,
заинтересует прошлое Ифигинии, он без труда выяснит, что никакая она  не
вдова, а  следовательно,  на  нее  распространяются  все  те  строжайшие
правила,  какие  общество  навязывает  незамужним  женщинам  и  невинным
девушкам.
   Он не знал, что беспокоит его больше - опасность, грозящая  Ифигинии,
или то, что она решительно отказывается видеть эту опасность.
   - Продолжайте, Беркли.
   - Ее родители - оба с весьма эксцентричными характерами -  погибли  в
море, когда девушке едва исполнилось восемнадцать. Ей пришлось взять  на
себя и заботы о воспитании младшей сестры, Корины.
   "Как и мне пришлось самому воспитывать Беннета", - подумал Маркус.
   - На какие же средства она содержала  себя  и  сестру?  Они  получили
доходное наследство?
   - Нет. Им достались жалкие гроши, которые мисс Брайт выручила, продав
материнские картины и пару каталогов своего отца.
   Маркус задумчиво повертел в пальцах печать:
   - Не густо...
   -  Совершенно  верно,  милорд,  но  мисс   Брайт   оказалась   весьма
предприимчивой особой.
   Маркус почувствовал внезапный холодок в груди.
   - Что вы имеете в виду?
   - Оправившись от удара после гибели родителей и осознав, что осталась
на свете одна-одинешенька и должна  теп